Пять секунд до лета.

Иногда, вот прям не хочется участвовать в какой-то движухе, но все повторяют «зато опыт». Ну, да, опыт от этой движухи тоже самое, что опыт, когда тебя сбила машина — в принципе, не обязательный. Джун уже давно не играет активной роли в своей жизни, дерьмицо просто случается и она такая: «оу, так вот чем теперь мы занимается». Девушка оглядывается по сторонам в поисках ещё одного мусорного пакета, который они уже собрали и он готов к погрузке в контейнер. А ведь Кисе мог подарить Момои кулон, кольцо, плюшевую игрушку с неё ростом, муравьиную ферму… Да что угодно, кроме этой херни, которой почему-то они все тут страдают. Сацуки, конечно, рада. А ещё преподавательский состав, потому что все ненужное из их кабинетов подверглось срочной утилизации. Но на самом деле она редко бывает в плохом настроении. Розововолосая одна из тех людей, которые практикуют позитивное мышление и всех вокруг заставляют. Джун бы напомнила, где было то самое убеждение пару дней назад, но к сожалению, она не сука, поэтому стиснув зубы, завязывает очередной чёрный палетиленовый пакет и молчит.       — Почему вы всегда в таком отвратительном настроении? — ставит руки в боки Момои, косясь на друзей.       — Опыт. — одновременно отвечает Дайки и Джун, переглянувшись, потому что повторяют ее же ответ на все их вопросы. Собственно какое у них может быть ещё настроение, когда они в свой выходной встали с рассветом. Ладно может это приключение, но вот восемь утра на часах нет. Почему, мать его, мусорят все вокруг, а убирают это они? Что за несправедливость? Из всего Универа отозвалось лишь парочку добровольцев. И кстати, Джун туда не записывалась, но все равно тут. Если она ещё раз увидит, как кто-то кинул фантик мимо урны, то засунет в мусорку этого человека без промедления. А ещё лучше будет в следующий раз не мирить своих друзей и не лезть в ни своё дело. Джун поправляет на руках тканевые перчатки раз в тысячный, потому что те капец как велики. На ней красуется самый модный лук, состоящий из старых, синих, потертых спортивных штанов, белой кофты, которая валялась без дела в шкафу, прошлогодней, зимней куртки с порванным изнутри карманом, опухшего от сна лица, завязанных наспех волос в растрёпанный пучок и она очень сильно надеется, что ее подруга не решиться запечатлеть это все на фото. Обычно Момои именно так и делает, предоставляя отчёт о проделанной работе в инсте. Спросите кому? Хер его знает. Может Богу, а может Сатане, потому что это чертово мучение участвовать во всех ее стремлениях. Но плюс в столь раннем подъёме был. Не так уж много ебанутых, готовы сунуться сюда в такое время, а значит их практически никто не увидит. Джун уверена, что в живую они выглядят ещё хуже, чем могут выйти на фотографиях. Там есть любимые эффекты Момои, которые делают все ярче, сочнее, приветливее, а тут есть только угрюмые физиономии.       — Мне нужна мотивация, чтобы не убить никого сегодня. — вытирает тыльной стороны ладони свой лоб Мидорима.       — В тюрьме нет нетфликса. — зевнув, находит причину, чтобы держать себя в руках Куроко.       — Ебанное сука говно! — как всегда точен в своих фурмолировках Мурасакибара, Джун полностью с ним согласна.       — Ладно. — не сдается Момои. — Но может тут все же есть позитивные личности помимо меня?       — Под «позитивными» ты подразумеваешь «доставучие»? — уточняет Акаши, перетаскивая ещё один мешок на своей спине. Парней у неё растормошить не получается. Даже Кисе уже знатно охуел от своего подарка. Это будет ему уроком. Не всегда надо делать то, что женщина хочет. Джун присаживается на корточки, чтобы поднять очередную бумажку и подвисает. Чей-то разорванный тест даёт понять, что нервы в этом здании сдают у всех, но многие стараются не палиться. Листочек оказывается не подписан. Жаль. Они с этим человеком могли бы создать клуб по интересам, им бы было о чем поговорить. Сацуки похоже даже мысли такие допустить не может позволить, потому что она слишком незаметно подкрадывается сзади к синеглазой и обнимает ее за плечи, утыкаясь своим лицом прямо в макушку Джун.       — Я люблю тебя, соседка. — елейным голоском тянет она.       — Это. — старательно удерживает равновесие Аоке. — Было неожиданно.       — Ты же оценила, как я добавила «соседка», чтобы смягчить эмоциональный удар? — разжимает свои цепкие руки Сацуки, когда Джун присела прямо на траву.       — Мне не нравится, когда просыпается твое самосознание. — лениво поднимается и отряхивает штанины седовласая.        — Ну же, скажи это. — тыкает хаотично в ее бока пальцами Сацуки, игнорируя руки, которые начали отбиваться.       — И я тебя, — насупившись, бегло отвечает Джун, хлопая ее по руке и все же улыбаясь. — Но это не отменяет тот факт, что ты забрала мой выходной.        — Зато ты улыбнулась. — довольна собой, уходит к следующей жертве в лице Куроко она. Воспользовавшись снятым с себя надзором, Джун попятилась назад, быстро объясняя Акаши, что ее тошнит и ей срочно надо попить воды. Он не раскусил ее коварный замысел проебаться и даже помощь предложил, от которой девушка быстро отказалась. Значит она действительно хуево выглядит. Может ее и не тошнило, но вода правда бы не помешала. Аоке аккуратненько прошлась до главного входа. Прежде, чем обогнуть здание, Джун хватает пустой чёрный мешок, чтобы создать видимость работы. Как только девушка пропадает из поля зрения Момои, то начинает идти медленным шагом и перестаёт быть напряжённой. Аоке волочет следом за собой раскрытый пакет и глубоко вздыхает. Черт. Лениво абсолютно все. Даже моргать влом, не то что мусор собирать. Поскольку возвращаться в ближайшее время она не планирует, то начинает разглядывать все по сторонам. Их университет правда здоровенный. Несколько корпусов, большой спортивный стадион под открытым небом для бегунов и футболистов, несколько зданий, к которым ведут коридоры для игры в баскетбол и волейбол, крытый бассейн, дорожки проложены и клубы с цветами, деревья высажены в ряд, скамеечки. Не часто она так прогуливается неторопливо, чтобы замечать всякие мелочи, как например декоративные, разноцветные камешки на земле. Красота. Пройдя немного по прямой, а затем спустившись по лестнице, она выходит прямо к стадиону. До сюда ещё Момои не добралась, но это вопрос времени. Около него как раз в ряд расположены питьевые фонтанчики. Джун выбирает один, который ей больше всего приглянулся и наклоняется нажимая на кнопку. Вода попадает ей в рот и стекает струйкой по щеке. Прохладная. То что и было нужно. Она вытирает губы рукавом и плюхается прямо на лестницу. Вокруг стоит тишина и умиротворение. Последние разноцветные листья опадают с деревьев, закручиваясь в танце. Почему они не ходят с Момои сюда заниматься Йогой. Тут прямо все для этого подходит. Аоке полностью расслабляется и облокачивается на свои локти, практически ложась на ступеньках. Она прикрывает веки и подставляет лицо прямо под лёгкие дуновения порывистого ветерка. Тёплая куртка делает своё дело и не даёт холоду забраться туда, где ему не место. Заднице правда не очень комфортно от соприкосновения с камнем, но ничего, главное что не мокро.       — Я не подписывался на эту эксплуатацию! Мы как заключённые на исправительных работах. Бесплатная рабочая сила. — с раздражением причитает голос за ее спиной.       — Звучит, как говно какое-то. — соглашается с ним Дайки.       — Эй. — окликивает ее Ацуши, когда наконец заметил. — Почему ты не впахиваешь?       — Я забила. — заявляет Джун, не двигаясь с места и даже не открывая глаза.       — Так можно? — удивляется Дайки, перепрыгивая несколько ступенек за раз и плюхаясь около неё.       — Притворись, что тебя тошнит и тогда можно будет все. — беззастенчиво рассказывает, о своём вранье она. Мурасакибара реально, реально не просил ничего из этого. Ни уборку, ни ранний подъем, ни Куроко в напарники, ничего. Вообще-то они с карликом мирили двух идиотов, чтобы перестала творится херня, так какого она все равно происходит? В следующий раз Ацуши просто въебет Кисе, чтобы он пришёл в себя. Ему даже напрягаться для этого не придётся, потому что руки чешутся сделать это уже сейчас. Обещанный им обед, не спасает ситуацию, потому что есть они пойдут, после вывоза мусора, а ему глубоко насрать на мусор, Момои, универ и благие дела. Ещё и тренер приперся, чтобы помочь Сацуки снять все на видео. Наивные. Думают, что активное участие в жизни Университета привлечёт новичков в следующем году. Просто жопа. Если бы ему такие видео показали, когда он записываться в команду шёл, то Ацуши бы точно проглотил ручку и бежал дальше Аляски. Аоке не спешит создать видимость работы, знает ведь что они не расскажут, потому что она может рассказать, что они тоже собирались откосить, беря на себя уборку стадиона. Парень спокойно обходит Дайки, косясь на Джун и садится на ступеньку ниже них. Малявке бы себя в порядок привести, а то запечатлеют этот образ для первогодок и те переосмыслят, что женский пол априори прекрасен. Каждый день расфуфыривается, а тут похоже забила даже на расчёску. Хотя не ему придираться, он тоже выглядит так, будто ограбил бомжа, а Дайки так вообще похож на человека, которого по дороге сюда стая собак знатно потрепала. Да. Компашка из них троих что надо. Прям антиреклама социальной деятельности.       — Неугомонный человек. — пробубнил Дайки и помассировал переносицу двумя пальцами.       — Ты про Момои. — закинув стопу на колено, фыркнул Ацуши, поправляя язычок кроссовка.       — Конечно, а про кого же ещё?! — оживился брюнет.       — Это был не вопрос. — уточнил Мурасакибара, ставя ноги нормально и разглядывая свой кроссовок.       — Разнообразные хобби тонизируют нервы… — оправдывает свою подругу Джун.       — Да, люди, конечно, имеют полное право, на «разнообразные хобби», а я имею полное право считать этих людей дебилами. — отрешенно перебил ее Мурасакибара. Вообще она разделяет такую позицию, но Сацуки какой бы занозой в заднице не была, это ее заноза и никто не может так про неё говорить. Джун сужает глаза и садится ровно. Ответочка должна быть достойной. Она оглядывается по сторонам и бинго. Пропускную систему как раз проезжает тот, кого они ждали. Улыбка расползается по ее губам в привычной усмешке.       — Тут за тобой приехали. — интенсивно хлопает по широкому плечу своей ладонью девушка.       — Кто? — вытянул шею Ацуши и огляделся — Тут только мусоровоз.       — Он самый. — загадочно тянет Джун.       — Ты тоже дебил. — закатывает глаза парень. — Но намек понят. — признаёт он.       — Ты так по взрослому отреагировал. — с напускной гордостью произнёс Дайки, вытирая вооображаемую слезу.       — Кстати это случайно не твое? — достает из кармана телефон Мурасакибара и держит его двумя пальцами, показывая Джун.       — Черт. — выпугивается тихо девушка, проверив свои карманы, а затем поворачивает голову на оглушительный сигнал сирены. — Черт.       — Это что такое? — вскакивает на ноги Дайки, а за ним следом и седовласая.       — Я позвонил на горячую линию службы спасения и сказал, что в здании находится бомба. — впихивает в руки офигевшей до глубины души Джун телефон Ацуши.       — Но бомбы нет, твою ж. — потопал по ступенькам вверх брюнет. — Я больше не горжусь тобой!       — Нас убьёт Момои. — укоризненно качает головой Аоке.       — Это того стоило. — пожимает плечами парень. — У тебя есть выбор, незаметно свинтить со мной, но ты станешь соучастником или пойти с Дайки и слушать визги Куроко и Момои. А что тут выбирать… Соучастник так соучастник. Момои и дома Джун наслушается, а ее любовь описывать все в красках создаст эффект нахождения Джун на месте событий. Она положительно кивает и парень улыбнувшись двигает вниз. Так. Если он планирует перелезть через забор, то ей похоже придётся делать подкоп. Уже можно передумать? Ацуши на ходу рассказывает, что за трибунами есть дырка между металлическими прутьями. Заметил ее сомнения? Да, не. Проницательность это вообще не про него, но… Ладно. Может Аоке многое не знает про Мурасакибару, не будет отрицать. Парень поторапливает ее идти шустрее, чтобы они ушли до того, как кто-то про них вспомнит. Про них точно вспомнят, потому что они оба по отдельности тихие люди, но вместе вот вообще нет. Не услышав их перепалки на заднем фоне, Сацуки точно заподозрит неладное с первых же секунд. А тут такой повод. Ложная тревога. Они бы точно нашли за что зацепиться, чтобы начать спорить. Джун пролезает в дырку и капец как это комично. Она же зарекалась, что когда-нибудь сбежит от Момои, но не думала, что сбегать будет вместе с Ацуши, который в отличии от неё все же перелез через забор. Так. Самое время вырубить телефон. Девушка зажимает пальцами боковую кнопку на мобильном. Он ярко светится и тут же гаснет. Сколько у неё есть времени? Пока они так все разрулят. Пока до убираются, пока загрузят мусор… Ну часа три точно, а если повезёт то может часов пять. За это время точно выспится. Что ж именно этим и надо заниматься в выходные, отдыхать и лишний раз не двигаться.       — Ты куда сейчас? — спустя пару секунд тишины спрашивает Мурасакибара.        — Домой. — уверенно говорит она, а затем осознает, что ключи остались на той же лавочке, где лежал телефон. — Или нет. Ты только телефон с собой прихватил?        — Там было что-то ещё? — изогнул в вопросе бровь парень.       — Ага. — грустно вздыхает Джун. — мой шанс попасть в квартиру.       — Наш дом рядом с твоим, пошли туда. — уверенно предлагает парень.       — Что? Нет. — отмахивается она. — Забей.       — Я тебя не особо и спрашиваю. — на секунду его голос показался грубым, но в действительности это не так. Ему их взаимодействия тоже даётся с трудом, но он правда выглядит более дружелюбно, чем раньше. Хоть Аоке терпеть не могла бескомпромиссные решения, все равно мгновенно соглашается, сглатывая ком в горле. Джун могла бы прийти обратно и никто бы даже не понял, где она была. Ацуши мог пойти домой и спокойно заняться тем, чем обычно занимается. И все было бы как всегда. Ее не покидает чувство, будто она совершает ошибку. Черт. Мурасакибара улыбается, оголяя белоснежные зубы и подмигивает ей. Так. О чем она думала? Надо ли ей вообще думать? Не убьёт же он ее. Хуже смерти ничего нет, так что же Джун теряет? Ничего. Даже наоборот. Приобретает отдых от их дохера креативных друзей. ☀️☀️☀️       — Почему ты без футболки? — ошарашено смотрит на парня Джун, выйдя из ванной.       — Нельзя испачкать футболку, если ее на тебе нет. — обыденно обьясняет Ацуши, будто каждый дурак это знает. Она немного не в том положении, чтобы придираться. Это неё ее дом и тут Джун гостья, но твою мать, то что они «соучастники» не делает их настолько близкими людьми, чтобы расхаживать друг перед другом голышом. Вот она например намочила рукава, когда умывала лицо, но не сняла с себя толстовку, хотя могла бы… Нет, не могла. Даже теоретически нет, потому что это как-то через чур. Спокойное лицо Мурасакибары не успокаивает ее совершено, лишь смущает сильнее. Какой же он несносный. Но Джун старается сдержать в себе порыв, сообщить ему об этом. Поздно давать задний ход и совершать побег, ссылаясь на ерунду. А в ее голове именно ерунда, потому что щеки непроизвольно розовеют. Пока Аоке откровенно тормозит, парень достает из холодильника немного помятую коробку пиццы. Абсолютная чистота вокруг удивляет чуть сильнее, чем расхаживающий полуголый Ацуши. Не ожидала Джун, что Куроко все же заставить своих соседей вчера убраться. Парень невзначай в телефонном разговоре упомянул об этом, но по голосу было понятно, что он не особо уверен в успехе своих стремлений. Ему надо выдать медальку за его труды. Не все способны заставить двух лоботрясов вычистить каждый миллиметр квартиры. Они даже мячи собрали и пристроили на свободных полках. Интересно надолго ли? Точно нет, потому что Мурасакибара оставляет коробку от пиццы на столешнице, хотя мусорка рядом с ним.       — Чего зависла? — ставит две тарелки около чашек на столе он. Действительно чего это она? Девушка на ходу стягивает резинку со своих волос и одевает ту на запястье. Распространившийся по помещению запах кофе манит к себе, поэтому Джун присаживается на стул и обхватывает кружку ладонями. Не горячий. Тёплый. Прям то что нужно. Мурасакибара садится напротив и она ловит флешбеки. Когда то они уже так сидели, но тогда это не выглядело таким же естественным, как сейчас. Похоже они все же сумели найти точки соприкосновения. По крайней мере одну. Их нелюбовь к социальной жизни Момои, поборола их нелюбовь друг к другу.       — Ты слишком часто брала при мне именно капучино. — наблюдает, как Джун делает глоток Ацуши. — У нас завалялся один пакетик. Не зерновой, конечно, но вроде сносный.       — Спасибо. — довольно улыбнулась девушка. — Вкусный.       — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя большой лоб? — выпаливает парень, отворачиваясь в сторону окна.       — Так ты из-за этого так смотрел? — трёт свой лол пальцами девушка. — По мне он нормальный. Он говорит ещё какую-то чушь, если честно, но Джун лишь смеётся. Синеглазая не огрызается и не выглядит зажатой, как когда только зашла. Так лучше. Так ему нравится больше. Ацуши предлагая ей пойти с ним, не рассчитывал, что она согласится. Они то наедине оставались только вынужденно, а тут получается добровольно. Усталый мозг пробует сложить кусочки конструктора, чтобы выстроить хоть какую-то шаткую логическую цепочку, но тут же терпит фиаско. У него с самой ночи на повторе крутится заставка мюзикла, который Куроко вчера включил фоном, пока они убирались, что к слову спровоцировала Момои. Их голубоволосый друг прям воодушевился ее примером. Жаль, что он не заразился тягой к готовке. Это было бы полезней и им бы не надо было заказывать каждый раз что-то. В отличии от него Аоке ест еле, еле. Без аппетита. Вообще ей бы не помешало набрать пару килограмм. Любому, кто может забраться на стул с ногами словно в кресло, надо набрать пару килограмм, потому что люди не должны быть настолько мелкими. Они плавно болтают о всем на свете и ни о чем конкретном. В темы не углубляются, потому что оба знают, чем такое заканчивается. В данный момент это было бы не к месту. Он тут гостеприимный хозяин, а она приличный гость. Пока они оба отлично справляются с новыми амплуа. Непривычно немного, но вполне неплохо.       — Я тебя не ненавижу. — отрицает парень, под акомпонимент из заливистого смеха.       — Нет? — жуя, переспрашивает Джун. — Но ты постоянно об этом мне говоришь.       — Нет. — убедительно настаивает Ацуши, а затем усмехается добавляя. — Хоть и представил минимум двадцать способов, как обезглавить тебя.       — Какой из них выглядел круче всего? — подхватывает его наспех придуманную шутку она.       — Садовые ножницы. — осторожно пробует он продолжить, чтобы ее не обидеть, как всегда и видя, что улыбка остаётся на ее лицо, повторяет уверенней. — Очень тупые садовые ножницы.       — Ну, конечно, ты бы не хотел, чтобы это было быстро. — понимающе кивает Аоке.       — Ты всегда так мало ешь? — кивает в сторону ее тарелки Мурасакибара.       — Обычно вроде. — тоже указывает на его тарелку Джун. Да, у них двоих лежит по три кусочка пиццы. Но у Ацуши есть оправдание. Он не может есть, как привык, потому что редко с кем-то болтает за едой. Рот должен быть занят одним делом. Этому учат с детского сада: прожуй, потом говори. А тут молчать просто не выходит. У него картинка о ней с каждым разом все быстрее вырисовывается и это затягивает. Джун затягивает. Может предложение пойти с ним было более осознанное, чем ему бы хотелось. В этом сложно признаться прям вот так на. Но зато с желанием ее накормить бороться не надо, поэтому он продлевает трюк, который проворачивает с младшим братом.       — Кто последний доест, тот лох. — пододвигает к себе тарелку ближе парень.       — Да, нет. Это глупо. — закатывает глаза девушка, увидев, что Мурасакибара настроен серьезно и принялся есть в ускоренном темпе. — Да чтоб тебя. Повелась. Легко. Ему очень с ней такой легко. Даже легче, чем с Дайки, когда они пьют пиво. Так не должно было быть, но так уже случилось. Она никогда не победит его в этой схватке и Ацуши это знает, поэтому делает то, что никогда не делал. Он поддаётся. Жует более тщательное, выковыривает оливки и смотрит на неё в упор. Утром Джун не казалась такой красивой. Вышедшее из-за туч солнце своими лучами струится в окно и падает так, что все очертания становятся более четкими. Вот блядство. Внутри парня вспышки, пекло африканских сован, жерло вулкана и один большой пиздец под названием «чувства». Что-то под рёбрами, около лёгких сводит. Изначально между людьми существует дистанция, которую порой до чертиков хочется сократить. Потому что в глубине души человек нашёл отклик от тебя. Если думаете, что Мурасакибаре было просто осознать своё влечение к Джун, то вы ошибаетесь. Он прошёл пять стадий принятия. Отрицание. Перестать зависать при чужой улыбке оказалось физически невозможно. Джун улыбалась всегда и везде, искренне переживала за каждого его друга и была очень чуткой. Но Ацуши было проще брыкаться, фыркать на любое доброе слово в свой адрес. А ещё проще было начинать сопротивляться ее милоте и начинать с ней ругаться. Все равно она ему не нравится и пошла в задницу. Его таким не проведёшь. Хлопание глазками ей не поможет. — Мы все знаем, что она тебе нравится. — как-то выдаёт Дайки. — Мне не нравится Джун. — без колебаний тогда ответил он, потому что был в этом уверен и собирался убедить в своей правоте весь мир. — Но я не сказал кто. — сказал и сразу же отхватил под рёбра брюнет, потому что был капец как не прав. Гнев. Она никогда не изображала пофигическое отношение к его выпадам и тоже включала агрессию, что провоцировало ещё больше. Джун. Та, которая к каждому из его команды ключик нашла. А ему такое нахер не надо. Она приходит — Ацуши психует и уходит, не забывая назвать ее карликом или ещё кем. — Идём в кино? — предлагает Куроко за обедом. — Ага. Можно. — соглашается парень, употребляя свои чипсы. — Надо бы и девчонок позвать. — виснет на его плечах Кисе. — Нахера? — открывается от еды Ацуши. — Везде, где мы там и они. Заебали. — Но мы же друзья. — сказал тогда Куроко, а Мурасакибара быстренько убил его заблуждения. — Какие в жопу друзья? Торг. Ругаться с ней стало невозможно. Джун выработала иммунитет и перестала обращать внимания на его выходки. Ещё и улыбаться именно ему стала. Так же, как всем с чертовыми ямочками на щеках, которые Ацуши не переваривал, потому что был уверен, что все дело в них. Нет ямочек — нет и проблем. Но они были и проблемы тоже. Поэтому начались переговоры с самим собой. В конце концов могут же они просто дружить или типа того. У всех же получается, а чем он хуже? Или все же лучше обойтись без этого. И так ведь нормально. Тем более они собачатся уже лениво. Для галочки. Депрессия. Мурасакибара хотелось вскрыться, потому что друг из Джун потрясный. Просто идеальный. Стоило это заметить с самого начала, ведь она живет с Момои и до сих пор не приобрела себе ружьё, чтобы убить ее. Чувства сводят с ума. Мало того, что она хороший друг, так ещё и до безобразия красивая. Прям дайте ещё две таких, а лучше три. Из-за этих мыслей Ацуши суицидничает в голове по пять раз на дню. — Что с тобой? — поправляет очки Мидорима и подбирает мяч, катившийся по полу. — Ты в кольцо вообще целишься? — Все в порядке. — отнекивается Мурасакибара и снова мажет, потому что нихуя не в порядке. Принятие. Парень просто сдаётся. Лучше принять то, что происходит и покончить с этим. Это какая-то продвинутая версия детсадовской влюбленности. Но Ацуши настолько ужасен в плане чувств, что не знает, как изменить динамику их взаимоотношений. Он вообще не понимает, как прощупать почву, чтобы двинуться хоть куда-то кроме «я тебя ненавижу». У него с выражением мыслей не порядок, что уж говорить о выражении чувств. Вот они сидят на кухне и не пытаются друг другу глаза выколоть. Это между прочим уже огромный шаг. По крайней мере именно так бы хотелось думать Мурасакибаре. Он в курсе, что не подходит под типаж Джун, потому что ей не импонируют спортсмены. Она скорее больше по тем, кто собирается по вечерам в библиотеке, но никто не мешает им, хотя бы наладить какое-то подобие обычного общения. Парень не рассчитывает на что-то большее. Ему и этого пока хватит. Хватит ее такой домашней напротив. Может быть потом получится выкинуть все, что вертится в нем, а пока и так сойдёт. — Почему ты не пришла на игру? Она была офигенной. — рассказывает Мурасакибара, когда тема плавно подошла к плакатам, которые Момои рисовала, а Джун поделилась, что отмывала пол все следующее утро. — Мы победили практически в сухую.       — Ты хотел чтобы я пришла? — слишком прямо спрашивает Джун, сверля его взглядом, видно ища подвох.       — Да вообще-то. — возмущённо вскидывает руками он.       — Значит надо было хотеть сильнее. — хитро щурится она, а затем улыбается, из-за его вытянувшегося кирпичом лица. — Или надо было об этом мне сказать.       — Надо было сказать. — передразнивает ее парень, поднимаясь по стула. Это было так беззлобно, что она даже теряется. Он вообще-то прав. Они все пришли их поддержать, а она проигнорировала наличие игр полностью. И заодно проигнорила факт того, что они важны для них. Нехорошо получается. Мурасакибара сводит все в шутку и Джун смеётся, прикрывая рот ладонями. Только вот ей действительно стоит в следующий раз пойти с Момои. Это будет правильно. Парень бродит по кухне в поисках чего-то вкусного. По правде говоря, Аоке наелась на неделю вперёд. Ещё бы также выспаться и день прошёл не зря. Она зевает и потягивается, но стоит ей открыть глаза, как девушка натыкается прямо на пресс перед своим лицом. К такому жизнь ее не готовила. Она рефлекторно отшатывается назад и стул теряет равновесие, вставая на одной ножке. Секунда и в квартире слышится грохот в перемешку с матом.       — Ты чего? — спешит поднять ее с пола Мурасакибара.       — Это ты чего? — отпихивает от себя стул она и потянувшуюся к ней руку заодно.       — В смысле? — недопонимает он, и берётся за одну из деревянных ножек. — Я просто хотел открыть окно.       — Для этого не обязательно тыкать мне в лицо своим животом — делает ему замечание девушка, поднимаясь на ноги сама. — Ты невыносим. Не делай так больше!       — Почему? — начинает издеваться в открытую Ацуши, когда до него доходит смысл происходящего. — Тебе это так не нравится или наоборот нравится слишком сильно. — напрягает мышцы живота он, поставив стул ровно.       — Когда-нибудь я отрежу тебе язык. — угрожает наотмашь девушка, обходя его и двигаясь в сторону дивана.       — Что-то типа такого я от тебя и ожидал. — фыркает беззлобно Мурасакибара, следуя за ней. — По-моему ты когда-то это говорила.       — Может быть, а может быть и нет, но сути дела это не меняет. Надень футболку. — захватывает пульт со столика Джун. — А пока ты будешь это делать, я включу что-нибудь посмотреть. Ацуши бы ещё посмотрел на ее покрасневшие щеки и кончики ушей, вместо фильма. Прям с превеликим удовольствием. Это редкое явление. Такое же, как и она в его квартире только с ним. Поэтому приходится выбирать и он быстро определяется. Лучше Джун рядом, чем Джун смущённая, но ушедшая домой.