Действие первое
С того момента, как Фриск распрощавшись с Чарой, ушла домой, прошёл час. Но девушка, все ещё стояла на мосту, грустно смотря на воду под ним. Солнце — давно село, и кроме ночных фонарей, улицы ничего не освещало. Как всегда, ночью прохладно, а возле реки так точно. Она не двигается, ни на что не реагирует, смотрит в никуда, и, кажется, даже не дышит. Людей вокруг, уже нет, и никакой шум не мешает гулять по запутанным коридорам своего сознания. Когда рядом была Фриск, было так спокойно, так приятно и тепло; не было и доли волнения, никаких тревог и переживаний. А когда она ушла, весь мир вновь помрачнел. Потерял те яркие мазки краски, что мудрёными завитками распространялись по холсту жизни. Они придавали картине позитивный настрой, бесконечное упоение собственным счастьем, как наркотик, что сросся с реальностью. А теперь, сюжет её, вновь был окутан мраком небытия. Невозможно. Нельзя даже вообразить. Она должна убить человека, который превращает эту ничтожную, прогнившую, темную жизнь — в нечто яркое, и по-настоящему красивое. То, чем можно наслаждаться, как закатом забирающим с собою остатки усталости. Неужели нет способа отказаться от этого? Может, нужно взять её на руки, и бежать? Просто бежать, не важно куда, не важно как долго, не важно согласна-ли она, не важно.. Просто нужно сохранить этот яркий мир, и только так, она спасёт свою тонущую во тьме душу; только так она перестанет ходить кругами по аду, который, по глупости, называют «жизнью». Отчаянье, безысходность, самобичевание. Какие странные эмоции. Когда Чара в последний раз, так страдала из-за кого-то. Когда же, она в последний раз.. плакала? Что это, слёзы? Они текут по щекам так быстро, и их так много. Огромный ком в горле не давал закричать, а слёзы душили не позволяя вдохнуть. Девушка откровенно рыдала. Она уже забыла какого это; забыла как звучат собственные всхлипы; забыла какие слёзы солёные на вкус; забыла как бывает больно на сердце, когда нету рядом никого, кто-бы мог помочь успокоиться. Впервые в жизни, она увидела свет, который может изменить все! Но она сама должна его потушить. Сама разрушить своё счастье, своими грёбаными, прикрытыми алой кровью, руками. Должна непроглядной тьмой своей души, поглотить эту надежду, и остаться в объятиях одиночества — навсегда. Размытый взгляд смотрел вниз, река.. что будет если прыгнуть? Внизу вода, так что вряд-ли она умрет. Скорее просто сильно покалечиться. Остаться калекой, намного хуже чем умереть. Даже мысли о суициде, которые раньше казались уделом слабых, зародились в этой прекрасной голове. Как же ей было плохо. Когда кто-то говорил: «Моральная боль, может быть сильнее физической» — Чара смеялась. Никогда не видела смысла в этих словах, даже, скорее, избегала его. Для неё, эталона бесчувственности и хладнокровия, это были просто бредни вечно страдающих людишек. Но, кто бы мог подумать, что она однажды встретиться с этой моральной болью, лицом к лицу. И сейчас, заливаясь слезами, она клялась, что даже если ей переломают все руки и ноги, даже если изобьют до полусмерти, если в спину забьют тысячу гвоздей — все равно, не будет так больно. Её плечи дрожат, а громкие всхлипы, слышны, кажется, по всей улице. В собственной голове, они отдавались таким громким эхом, что даже выглядели чужими. Кожа покрылась мурашками от холода, уже ноги затекли стоять упираясь о перила моста; а она все плакала и плакала. Когда усталость начала брать своё, и Чара поплелась домой, она плакала; когда на дороге сигналили водители, из-за медленной походки, она плакала; когда кто-то пробегая мимо, чуть не сбил её с ног, она все ещё плакала. Словно вся боль, что набиралась в сердце годами, сейчас выплескивалась вместе с печалью. Кафешки и магазины вдоль улицы — только сильнее разочаровывали, нагоняли тоску; раздражая заплаканные глаза ярким светом от декоративных лампочек, пробивающихся сквозь витрины. Девушка даже не была уверена, идёт-ли она в правильном направлении, или все же потерялась не только в своих мыслях. Её не волновал холод, не волновала темень, не было ей интересно где люди, ничего не было слышно, в ушах лишь громко пищало. Может, она теряет сознание? Ноги уже подкашиваются, в глазах все плывет и темнеет, может, она правда сейчас упадёт. Чара прикрыла глаза, упершись о кирпичную стену, она готовилась к обмороку. И вот уже её разум тонет в сладкой тьме спокойствия, но.. но кто-то громко вскрикивает её имя. Впереди, стоят два незнакомых ей парня, и равнодушно смотрят на неё. Чара сразу пришла в себя. Они не были похожи на обычных гопников или маньяков, да и откуда-то знали её имя. Девушка собравшись, быстро вытерла слёзы со своего лица, и насколько это было возможно, встала ровно. Это были одни из сотрудников их организации. Позор-то какой, люди ниже по рангу, увидели её такой. — Господин Азриэль, желает видеть вас, незамедлительно, мадам — Сухо сказал один из них, подходя к девушке поближе — Надеюсь, вы пойдёте добровольно — Чара почувствовала как её руки пытаются схватить, но она на рефлексе быстро развернулась, и выхватив из рук этого парня веревку, закинула ему на шею, начиная душить. — Научи своего дружка обращаться со мной повежливее! — Вскрикнула она, резко отпуская края веревки. Парень прокашлявшись стал судорожно глотать воздух. Второй, с испугом посмотрел девушке в глаза. Она определённо монстр. Облегченно выдохнув, Чара размяла кулаки с характерным хрустом, и как ни в чем не бывало пошла дальше — И так, на будущее: Сделаешь нечто подобное ещё раз, я тебе руки сломаю, усёк? — Её взгляд устремился к тому парню, что пытался её связать, он с чистой ненавистью смотрел ей в ответ. Чара ухмыльнулась — Захватчики херовы. В сопровождении этих двух, они молча шли к зданию организации. Как ни странно, она быстро смогла подавить в себе бушующую боль. Скорее, она просто превратила её в агрессию. Но все таки, ком в горле был ещё слишком огромен..Действие второе
Входная дверь тихо захлопнулась. Фриск вернулась достаточно поздно, так что не хотела сильно шуметь, предполагая, что скеле-братья уже спят сладким сном. Но думать так было ошибкой, пусть и небольшой. Увидев в гостиной Санса, что на первый взгляд, встречал её как обычно, девушка тяжело вздохнув, морально готовилась к грядущим нотациям. Но, как ни странно, скелет ничего такого делать не собирался, даже наоборот, он выглядел вполне себе спокойно. Шатенка, будто ожидая подвоха настороженно осмотрела его с ног до головы. — Пхах, и долго ты на пороге стоять будешь? — Он прыснул со смеху, озаряя свой череп привычной широкой улыбкой. Девушка моментально очухалась и бормоча что-то о усталости, буквально-таки, влетела в гостиную. На диване, как ни в чем не бывало, спокойно расположился Папс. Заметив подругу, он, свойственно себе, обрадовался и принялся обнимать её, толкуя речи о том, как сильно за ней скучал. Вроде самая обычная домашняя атмосфера, вроде те самые лица встречают её каждый день по возвращению с работы, но все же, что-то здесь было не так. Было видно, особенно по Папирусу, что им не терпеться о чем-то с ней заговорить — Как прошла прогулка? — Спокойно, без доли иронии и сарказма наконец спросил Санс, поудобнее плюхнувшись на красный диван. — Вот только не начинай — Фриск, почему-то сразу подумала, что за этим вопросом последуют те самые тирады о том, насколько ужасны бывают люди; и о том, как она совершенно не приспособлена для выживания в их обществе. Но на деле, это и был самый обычный вопрос — Если собираешься читать мне нотации, то лучше прекрати. — И в мыслях не было — Также невозмутимо ответил он, сложив свои костлявые руки за голову. — Ну кто бы.. стоп, что? — Девушка уже готовилась машинально отвечать на грядущие упрёки, поэтому не сразу сообразила, что значение сказанных к ней слов, совершенно иные. — Я не имею права лезть в твою личную жизнь, малая. Единственное, что меня волнует, это твоя безопасность, так что.. тебе просто стоит сообщать мне, что ты в порядке. Лады? — Скелет умиротворенно закрыл глаза, будто даже не вникал в суть своих слов. Папирус рядом активно кивал, смотря то на брата, то на девушку. — То есть, ты не злишься? — Она в недоверии изогнула бровь, все ещё ожидая какого-то подвоха. Но в ответ, Санс лишь спокойно кивнул. Подозрительно все это, но, кажется, он и в правду стал все понимать. — Человек, если дело касается любовных интриг, то я, Великий Папирус буду лучшим твоим советчиком! — Казалось, что он все время ждал чтобы выпалить эту фразу, настолько динамично она прозвучала. — Какие ещё любовные интриги?! — Вскрикнула Фриск обильно краснея. Разве она говорила что-то о любви? Единственное, что она давала знать про Чару, это пол и чисто дружеские отношения. Но похоже, это была своеобразная провокация, дабы она наконец изъяснила каким же человеком является эта Чара. — Ничего такого, чисто предположение — Санс явно подавлял прилив смеха. Такая реакция была ожидаема, но все равно позабавила скелета. — Если хотите что-то узнать, так и скажите! Нечего тут слухи распускать — Фриск возмущённо выдохнула. Теперь ясно, какой подвох ждал её после невинных диалогов. Но все же, где-то они были правы. Как-бы то ни было, но с семьей стоит делиться своей жизнью. Иначе, для чего она? Девушка тепло улыбнулась задумавшись об этом. Прошедшее раздражение и смущённость, теперь казались более чем комичными, от чего все трое слегка захихикали. Усевшись рядом с братьями, Фриск все же решила с ними поговорить. Последовал не самый долгий, но забавный рассказ о том, как они с Чарой проводили время. И пусть Фриск решилась говорить серьезно, и только правду, но о поцелуях, симпатии и бабочках в животе — она решила промолчать. Не хотелось чтобы скеле-братья убедились в своей догадке. За исключением, этих, пожалуй, самых интересных моментов, создавалось впечатление, что они с Чарой совсем даже не знают друг-друга. Не было похоже, что в этих прогулках было что-то, чтобы мотивировало их встречаться вновь. Или же, Фриск что-то недоговаривает? Для Санса это выглядело подозрительно, но от тактично сделал вид, что ничего его не смущает, и он даже рад за свою подругу. Вернее, он правда был рад. Возможно, привычка подозревать всех и каждого (речь о людях), сейчас рефлекторно заставляла искать несоответствующие друг-другу детали, от чего игнорировать их становилось сложнее. Скорее всего, скелет просто себя накручивает, но.. Фриск очень мало рассказала о своей новой знакомой, то есть — почти ничего, что могло бы выделять её из толпы людей на улицах. Обычно же, происходит наоборот: Если люди и описывают кого-то, не важно с какой стороны, то делают это в красках, чтобы человека, можно было за километр узнать. Вот только, не договаривает-ли Фриск намеренно? Говорит она уверенно, почти не задумываясь и не запинаясь, а главное — искренно. Та девчушка, которую знает Санс, совершенно врать не умеет, и будь в её словах доля неправды, он бы определённо это заметил. Ну неужели она так мало знает о своей подруге? А если вспомнить, что они пили, это вообще кажется бредом. Кто как не пьяный человек, может высказать о себе абсолютно все? Хотя, в подробности того вечера, она не вдавалась, видимо неприятно вспоминать. Да и скелету, в общем-то тоже. То-ли дело Папирус. Ни о чем не волнуется, верит каждому слову и искренне радуется за девушку. Право, чистое воплощение наивности, доброты и невинности. Смотря на него, сияющего радостью, как солнышко — невозможно не улыбаться. Тёплая атмосфера, очень скоро заставила переживания Санса исчезнуть, или же просто забыться, до поры, до времени. А Фриск кажется спокойна. Теперь у её дружка не будет причин волноваться. По крайней мере, она так думает. В любом случае, сейчас всех накрыло абсолютное спокойствие, что незамедлительно понесло за собой сладкий и крепкий сон.Действие третье
Всем знакомо такое состояние, когда дрожат руки, когда сильно бьется сердце, когда все тело неестественно дёргается, словно от холода, когда мурашки пробирают по спине, когда глаза бегают в разные стороны и когда дыхание сбивается, становясь тяжелым и прерывистым? Как это состояние можно описать одним словом? Тревога, волнение, беспокойство.. страх. Впредь, Чаре никогда не было так страшно от простой просьбы встретиться и поговорить. Конечно, Азриэль не часто зовёт просто для приятной беседы, но даже когда он грозился ругать девчушку за недочеты в работе — не было так пугающе. Показывать свой страх, было не в её манере, даже не смотря на то, что рядом уже никого нет. Она одна идёт по этому коридору; по сути — небольшому, но сейчас казался прямо таки бесконечным. Каждый шаг сопровождался глухим стуком туфель о ковёр. Привычный, знакомый звук, сейчас раздавался самым громким в мире эхом, он только все усугублял. Чем меньше шагов к его кабинету, тем тяжелее передвигать ноги. Будто к ним постоянно прибавляется дополнительный груз, который девушка уже просто не в силе тащить. Чара никогда не была фанатиком примет, не верила в предчувствия, все совпадения для неё, были просто совпадениями. Но сегодня, ровно так же, как она впервые столкнулась с моральной болью, она узрела все прелести своей интуиции, и какую паранойю она может за собой понести. Так о чем же повествовала это интуиция? Ну, если коротко, то о всем, только не о хорошем. Она просто уверена была, что войдя в эту дверь, произойдёт взрыв, нашествие зомби или пандемия страшной болезни. Настолько сильно разбушевалась её фантазия. Чара готовилась к самым страшным последствиям, даже если они абсолютно абсурдны, страха это совершенно не отменяло. И вот, она топчется возле закрытой двери, не решаясь ни войти, ни постучать. Стоит минуту, две, три; пытается усмирить своё сердцебиение, восстановить дыхание глубоко вдыхая и выдыхая. Все не решаешься войти, смотря на свою трясущуюся руку, поднося её к дверной ручке, и, почти сразу отдёргивает. Переминается с ноги на ногу, и в последний раз громко выдыхает, как слышит, по ту сторону двери смех. Не громкий, скорее даже не смех а слабое хихиканье. Голос определённо мужской, такой высокомерный и знакомый. Смеётся явно Азриэль. Почему он смеётся?! Он знает, что Чара стоит возле двери? Нужно ли говорить, что это напугало её ещё сильнее? Громко сглотнув, она наконец толкнула темную дверь от себя, мысленно представляя картину, что предстанет её взору, как только лакированные туфли переступят порог зловещего кабинета. Большой, белый монстр как обычно самодовольно раскинулся на парадном кресле, и лениво держа свою пушистую лапу на столе, раздражающе постукивал острым когтем по деревянному покрытию. Как и ожидалось, он злорадствующие улыбался. А заметив испуганное лицо Чары, которое она, к слову, сразу скрыла за привычной маской безразличия, эта улыбка стала ещё более коварной. — Проходи, проходи — Как-то игриво пропел монстр упершись локтями на стол. Красноватые блестящие глаза стремительно и любопытно ловили все движения и эмоции подчинённой. Смотрел, как хищник на жертву. Из-за этого, и без того испуганная девушка, почувствовала слабое головокружение, и не сразу поняла, что до сих пор стоит на пороге. Честно, сейчас совершенно не хотелось закрывать входную дверь, так хоть немного спокойнее было. — Вы желали меня видеть? — Тише своего обычного тона спросила Чара, мучительно медленно закрывая дверь, словно надеялась, что её попросят оставить её открытой. Теперь в комнате было ещё темнее, что способствовало ещё большему злорадству в глазах Азриэля. Они слишком ярко сияли в этой бордовой тьме. — Не стоит так волноваться — Он прекрасно видел как Чара напуганна, и даже совсем не интересовался почему. Это же такие эксклюзивные моменты, ними нужно любоваться, как солнечным затмением. Тем более, что очень скоро, причины для реально волнения, у неё точно будут — Я всего лишь хочу задать тебе один вопрос — На секунду, его лицо помрачнело, как если бы он хотел казаться более серьёзным, но в миг, его снова озарила эта отвратительная улыбка, к слову, уже более спокойная. — Я.. слушаю — Ещё тише, чем давеча произнесла девушка, переживая, что её фраза была вовсе не услышана. По крайней мере, она ее не слышала. В частности из-за собственного сердцебиения и звона в ушах. — Где ты была сегодня? — Абсолютно невозмутимо спросил Азриэль до сих пор не отрывая взгляда от лица девушки. Казалось, что он даже не моргал. Это явно не предвещало ничего хорошего, поэтому Чара нервно сглотнула, подозревая неладное. Выражение лица этого монстра, прямо говорило, чтобы она не смела врать. — Я? Ну я вечером с подр.. знакомой гуляла — Монстр одобрительно кивнул, но все так же сверлил её пристальными взглядом. Он хотел услышать большего — Но зачем вам информация о моей личной жизни? — Выпалила девушка возмущаясь его наглости. Азриэль ничего не ответил, но наконец отвёл свой взор от Чары. Вроде ничего такого, но это прям глоток свежего воздуха. Он не спеша потянулся к ящику в столе, и хаотично бросил на стол несколько фотографий, и до боли знакомую папку. Характерным жестом глава подозвал Чара к себе. И лучше бы она осталась стоять на месте, или вообще убежала как можно быстрее! На столе, в её сторону были повёрнуты четыре фотографии, на каждой из которых изображены она с Фриск. Больше всего внимания привлекла та, где они, сидя на лавочке в парке невинно целовались. А рядом, была папка с заказом на убийство Фриск, в которой естественно, на первой же странице была её фотография. — Судя по этому — Азриэль указал взглядом на фотографии — Она больше чем знакомая, правда? Сказать, что Чара была в ступоре — ничего не сказать. Она застыла с тем самым забавным выражением лица, когда рот открыт и глаза выпучены. Сейчас, не то что говорить, двигаться было невозможно. Будто происходящее, всего лишь очередной кошмар, который вот-вот прекратится, стоит только хорошенько себя ущипнуть. Но, к сожалению, это была самая настоящая реальность, правда, Чара старалась максимально в это не верить; всем сердцем надеясь, что сейчас она просто упадёт в чёрную бездну, и через секунду проснётся у себя на кровати. Азриэль громко щелкнул пальцами, и будто вывел Чару с собственного гипноза. Она пришла в себя, но сердце менее интенсивно биться не стало. Ей ничего не оставалось кроме как говорить, с принятием осознания того, что оправдываться бесполезно. — Это так важно? — Неуверенно спросила она надеясь хоть немного отойти от такой назойливой и неприятной темы. Нужно было перенести её в рабочий характер, так спокойнее на все это смотреть. — Конечно — Невозмутимо ответил монстр. Он понимал, что девушка хочет сделать, но из любопытства, решил клюнуть на такую своеобразную уловку — Мне же нужно знать, какие у тебя отношения с нашей жертвой. Более того, мне интересно почему ты не сообщила нам, что уже принялась к выполнению задания? — Вот сейчас он заговорил серьезно. И это лицо, без привычной злорадствующей улыбки, пугало своей неизвестностью — Кажется, ты вовсе не собиралась его выполнять. Может все таки стоит, передать это дело Клоду? Почему-то после этой фразы, страх притупился, но адреналина не убавилось. Чара, позабыв о манерах и правилах поведения рядом с боссом, громко ударила ладонями по столу. — У меня нет к ней никаких чувств. Я собственными руками могу её убить! — Сейчас просто хотелось что-то доказать этому выродку. Она бесцеремонно смотрела на монстра злым взглядом, каким ещё никто не осмеливался на него смотреть. Но кажется Азриэля это только позабавило, он не сдерживаясь громко засмеялся, от чего Чаре вновь стало не по себе. Что она вообще только что сделала?! — Как интересно Чара. Ты говоришь, что сама её убьешь? — Продолжая зло хихикать спросил глава. Только теперь девушка поняла какую ужасную ошибку она совершила, сказав это. Азриэлю сейчас ничего не стоит отправить её на это задание в качестве киллера. Она своей наглостью сама вырыла себя могилу, и теперь сильно об этом пожалела — Но мы сделаем по другому. Раз уж ты знаешь достаточно информации о жертве, думаю не стоит затягивать с главным пунктом выполнения задания — Он решил пожалеть эту девчушку, ведь невооруженным взглядом видел, что она на самом деле думает об этом задании. Но все же, не выполнять его, только из-за одной соплячки, полный бред. — И когда.. — Чара хотела спросить когда же Фриск собираются убить, слегка обрадовавшись тому, что из-за своего длинного языка, ей не придётся делать это самостоятельно. Однако босс её перебил. — Завтра — Решительно произнёс он. Очередная издёвка хорошо сыграла свою роль. Чара только успокоилась, и теперь вновь услышала новость, которая сокрушила её наповал. Ну разве не прелесть? — Завтра..? — Переспросила девушка. Теперь её наполнило чувство какого-то тяжелого отчаяния, как если бы сейчас, все это оказалось проигранным раундом в любимой игре. В какой-то степени, это так и было. Она безысходно понурила голову постепенно теряя силы и надежду. Чара просто устала, решила, что уже ничего сделать не сможет, поэтому сейчас так хотелось просто исчезнуть. Хотелось не иметь никакого отношения к происходящему, и быть, разве что наблюдателем этой истории. — Вижу, тебя этот факт разочаровывает? — Вопрос чисто риторический, и девушка на него никак не отреагировала. Все равно ничего такого сейчас не случиться, что бы могло вывести её из прострации. Но манера, которой Азриэль произнёс эти слова, совсем не была похожа на него. Судя по тому, что видела Чара, у него есть две основные эмоции: злорадство в дуэте с коварством; и чистая злость. А сейчас было что-то не похожее ни на один из этих пунктов. Неужели в этом голосе звучат нотки сочувствия? — Тебе не обязательно говорить, чтобы что-то мне доказать, я и так все прекрасно вижу. Но увы, только ради тебя, я не могу отказаться от столь прибыльного дела, так что.. ах, если бы появилась какая-то важная причина отказаться от задания.. Чара резко подняла голову. Что это сейчас было? Он что, пытается ей помочь. Монстр явно на что-то намекает, даже нет, говорит вполне прямо. Значит, ей просто нужно найти причину. Весомую причину. Но стал бы Азриэль говорить ей что-то делать, если бы не был уверен в результате? Значит, он: либо знает эту причину, но как всегда хочет поиздеваться над девушкой; либо впервые в жизни, он играет вслепую, без тактики. Первый вариант больше подходит его характеру, но у него сейчас совсем не то игривое выражение лица, которое сопровождает все его издевки над подчиненными. — Но да ладно, думаю, наш разговор пора заканчивать. Буду ждать тебя через десять минут в стратегическом зале. Обсудим все нюансы завтрашней миссии, и подготовим исполнителей — Прозвучало более повседневно и по рабочему, так, словно недавней эмоциональной давки и в помине не было. Азриэль совершенно спокойно, даже утратив свой азарт, уселся на любимый антикварный стул, и принялся детальнее рассматривать бумаги лежащие на столе. Заметив, что Чара находиться ещё в некой прострации, он слабо махнул рукой, не удосужившись даже поднять на неё взгляд, которым недавно так яростно её сверлил. Девушка и не заметила как в спешке покинула кабинет. Она ещё долго стояла с коридоре тяжело дыша, как после длительной пробежки, и пробыла в бреду минут пять, пока полностью не освежила разум. Проанализировав услышанное, и в общей сложности, «пережитое», можно сказать только одно — дело дрянь. Да что там мелочиться, все пиздец как сильно хреново! Уже завтра, она должна в полной готовности, используя все свои актерские и психологические навыки, как ни в чем не бывало, вести Фриск на смертную казнь. И если раньше казалось, что это все не скоро, что ещё будет время подумать и найти способ сохранить ей жизнь; то сейчас, то, что называют безысходностью погрузило девушку глубоко в себя. Впрочем, это было что-то безысходнее, чем сама безысходность. Как-бы абсурдно это ни звучало. Однако теперь, у неё совсем нету выбора, разве что предать организацию и убежать вместе с Фриск куда-то далеко далеко. Но эта идея была столь же безумной, как и та, что подразумевает собой оставить все на произвол судьбы. И по сути, ей нужно просто смириться убеждая себя в собственной хладнокровности, даже может быть способности, спокойно её убить. Право, думать так, намного проще когда Фриск нету рядом. Идею про ту самую «причину» Чара почти сразу откинула, когда пришла в себя. Ей почему-то казалось, что в этом нет абсолютно никакого смысла. Возможно, она не приняла слова Азриэля всерьёз, и очень зря..