Baby smiles

Мерлин аккуратно ступал по старой лестнице. Прогнившие от возраста доски опасно скрипнули под весом молодого мужчины, грозя лопнуть под его ногами, словно большой пузырь из жвачки. По спине Эмриса пробежали мурашки. В месте, где он вырос, ему было крайне неуютно. Все веяло серостью, сыростью, стремилось развалиться от одного взгляда на себя. Если говорить честно, Мерлин не помнил ничего о днях, когда покидал сиротский дом. Это казалось ему странным, ведь в его памяти очень ярко отпечатались все моменты, что он пережил здесь со своими друзьями. Он помнил Моргану и ее тугие косы, помнил Гвейна и его, не похожее на иные, благородство, помнил Персиваля и его доброе сердце. Он помнил Артура. Всего. Каждый его миллиметр. Каждое слово, сказанное с нажимом или случайно, его походку короля, гордо поднятый подбородок, улыбку простака, надутую в обиде нижнюю губу, глупость идиота и мудрость старика. Он был человеком, которому Мерлин был готов доверить свою жизнь и ради которого он свою жизнь был готов отдать. Или просто Эмрис запомнил его таким. Мужчина тихо вздохнул и дёрнул ручку. Закрыто. В принципе, очень даже ожидаемо. Даже наоборот, удивительно, что ворота остались без замка. Хотя, может кто-то его успел уже сломать, чтобы пробраться в ныне заброшенный приют. Но тогда остаётся вопрос, от чего бедную дверь ещё не вскрыли, не выломали, или, на худой конец, хотя бы не сломали замок или ручку. Здание годилось лишь, может, стать ночлегом для бродяг или наркоманов. Мерлину совсем не думалось, что представители обоих вариантов стали бы церемониться. Он ещё раз, на всякий случай, дёрнул ручкой, пнул старую дверь ногой и спустился с низкой лестницы. Можно было поискать другой, более доступный, путь, можно было попробовать забраться в старый домик сторожа и попытать удачу, вдруг, там все ещё хранятся ключи от всех дверей, ну и на крайний случай можно тоже не церемониться с ветхим зданием, взять кресло с крыльца и разбить ближайшее окно. Но нет. Подобное поведение было бы оскорбительным. Именно поэтому он направляется прямиком в домик сторожа в поисках волшебного ключа, в мыслях считая эту идею крайне глупой. Прошло столько лет, приют закрыт, все ключи, скорее всего, разобрали и сто раз потеряли. Хотя, если быть до конца откровенным, глупой идеей было в принципе приезжать сюда вообще. В место, об отъезде из которого, он, почему-то, помнил так плохо. Только из газет он знает, что в сиротском доме случилось что-то поистине ужасное. Кто-то говорит о пожаре, кто-то о маньяке, что пробрался в здание, кто-то о сошедшем с ума воспитаннике. Но он не помнил. Как бы он не пытался, не вспоминалось и минуты того дня. Листва под ногами мешалась с грязью и упрямо цеплялась за ботинки. Когда-то сам Мерлин, стоя прямо на этом месте, убирал опавшие листья ранней осенью, чтобы подобного не случалось. Лондон никогда не был ярким городом, где краски перекрикивают друг друга, но, казалось, что приют впитал в себя все плохое, всю серость, слякоть, грязь и поистине могильный холод. Будто стоит выйти обратно за ворота, и даже лес станет зеленее. Дверь прогнившего домика сильно разбухла, из-за чего долго не поддавалась, но, в отличие от главного входа, хотя бы давала надежду на то, что внутрь можно войти. С пятой попытки Эмрис, приподняв деревянную, смог открыть ее достаточно, чтобы пройти в маленькое здание боком. Внутри воняло чем-то тухлым, запах сбривал мужчину с ног, заставляя спрятать нос в локте. Сырая пыль на полках и столах, дыры в стенах и потолке и кости мертвого животного под столом. По спине пробежали мурашки. От старого домика сторожа у Мерлина кружилась голова. Идея разбить окно около входа уже не казалась такой плохой, по крайней мере, прямо сейчас он, может, не испытывал такого отвратительного чувства тошноты. Под кожей будто что-то зашевелилось, чем больше он здесь находился, тем более некомфортно ему было. Какая удача. На маленьком крючке, среди десятка таких же, висел ключ. "Главное здание" - гласила табличка под ним. Сам ключ резко выделялся на фоне остального антуража. Он был чистым, ярко отсвечивал золотом и, в целом, создавал ощущение, будто им пользовались не так давно. Все подозрения на того, кто отправил Эмрису это странное письмо. Значит, он здесь? Если это действительно, пусть в это и сложно поверить, Артур, почему не встретил его у ворот? Если отправитель иной человек, зачем было закрывать главную дверь и оставлять ключ там же, где и нашел? С Мерлином играют в игры? Это ловушка? Он не хочет больше думать об этом и секунду, так же, как и находиться здесь. Чем быстрее удастся во всем разобраться, тем ближе возвращение в обычную, спокойную жизнь. Где угодно, но не в этом месте. Мужчина быстро хватает ключ и тут же выходит из сторожевого домика. - Думаешь, это хорошая идея? - Шепчет мальчик, со всей своей осторожностью закрывая скрипучую дверь. На улице глубокая ночь, в приюте отбой и он, в общем-то, давно уже должен спать. - Не бойся, Мерлин. - Так же тихо отвечает ему Артур. - Килгарра сейчас на втором этаже, он не сможет нас поймать. Главное не паниковать. - Он обворожительно улыбается и Эмрису очень хочется ему верить. - Я не готов и не буду терпеть то, что булочки, который нам присылают, забирают себе повара и воспитатели. Мы заберем то, что положено нам. - Уверенно сказал мальчишка неслышно шагая по узкой тропе. - Хотят они этого или нет. - А вдруг Гвен обманула тебя? И нам не привозят никаких булочек? - Поинтересовался его друг, неловко догоняя его. Соучастник, хотя скорее лидер, этого маленького преступления всегда шел строгим и быстрым шагом. Слишком быстрым для самого Мерлина. - Зачем ей это делать? - Удивился Артур. - Чтобы ты больше не ныл о том, что наш приют слишком бедный для содержания наших воспитанников? - Ухмыльнулся Эмрис поглядывая на ключ к руке друга. Ключ от кухни детского дома. Многие и мечтать не смели о том, чтобы увидеть его в своих ладонях. Но его друг и не был из тех, кто мечтает. Он хотел и брал. - Воспитателей и поваров и без этого многие ненавидят. - Пожал плечами мальчишка, на что его соучастник лишь недовольно поджал губы. Мерлин был прав. Никто не любил, когда Мерлин был прав. Мужчина жует свои губы, торопливо идя к заветному зданию. Все на этом участке, каждый камень, напоминал об Артуре. Иногда ему казалось, что никого он не помнит так, как помнил его. Оставались три ступеньки и широкие деревянные двери до момента, когда воспоминания поймают Эмриса в ловушку.