Капля вольности

Нет. Определённо не то. Гермиона громко вздохнула, в очередной раз оглядела себя в зеркало, слегка повернувшись сначала одним, затем другим боком, недовольно поджала губы и распустила минуту назад забранный конский хвост. Бросила резинку на тумбочку и в отчаянии растрепала каштановые волосы руками. Снова уставилась в зеркало, смиренно склонив голову набок. Для кого, собственно говоря, она вообще так старается? «Для себя, » — тут же ответил хитрый внутренний голос. Да что ты, конечно, ври дальше. Меня, к сожалению, не обманешь. Вот уже тридцать минут она возится с причёской только для того, чтобы хорошо выглядеть, если вдруг он увидит её в общем зале. И нет, это не потому что ей так хочется, не для того, чтобы он оценил. Просто потому что она должна. Ему назло. Если ему вообще не будет плевать на неё, что вероятнее всего. Впрочем, как и ей на него. Определённо. Гермиона ещё раз вздохнула, проигнорировав слегка удивлённый взгляд, брошенный в её сторону Лавандой, которая красилась сидя на своей кровати. В десятый раз она расчесала волосы и заплела колосок до макушки, оставив нижнюю часть шевелюры распущенной. Что ж, сойдёт. «Ага. Для сельской местности» — ехидно добавил внутренний голос, на что Гермиона мысленно фыркнула. До завтрака оставалось ещё около сорока минут, но тем не менее девушка решила, что прийти раньше времени будет как нельзя удачным решением. Сразу отпадёт шанс столкнуться с ним где-нибудь в дверях или, что ещё хуже, идти к своему месту за гриффиндорским столом под прицелом внимательных ледяных глаз. Через пятнадцать минут достаточно быстрого шага, девушка была на месте. Мышкой юркнув через огромные приоткрытые дубовые двери, она, старательно уставившись куда-то себе в ноги, просеменила до своего обычного места и обегчённо плюхнулась на скамью. Что ж, если ей и дальше будет так везти, то всего каких-то восемь месяцев и двадцать восемь дней скрытых перебежек по замку, и она со спокойной душой и неискалеченными нервами вернётся к нормальной жизни. Со стороны могло показаться, что Гермиона кого-то избегает, его избегает. Но нет, это было не так. По крайней мере она так не считала. На самом деле, если бы кто-то её спросил, к чему всё это, что она вообще планирует делать дальше, она бы прямо и со всей искренностью ответила, что не знает. Она не боялась столкнуться с ним, не считала себя настолько жалкой трусихой, чтобы бояться этого. Честно признаться, где-то на подкорках сознания она понимала, что с нетерпением ждёт этого момента. Каждый день прокручивала в голове всевозможные варианты развития событий, тщательно продумывая, что она сделает, что скажет в ответ на любую из его колкостей, брошенных в её адрес. Представляла, как посмотрит на него с абсолютно ничего не выражающим лицом, окинет скучающем взглядом, мысленно ликуя: «Да, смотри, не ты один можешь быть пофигистом. Мне плевать на тебя и на всё, что было. Думал мне будет неловко находиться в твоём присутствии? С чего бы это? Я ни о чём не жалею, я сделала то, что хотела сделать в тот момент, а потом благополучно обо всём забыла. А ты? Забыл? Жалеешь?» Но на деле вот она, сидит в столовой на двадцать минут раньше официального начала завтрака. Не потому что боится, просто пока не готова. Гермиона устало уронила тяжёлую от мыслей голову на руки так, что лёгкие кудряшки рассыпались по столу, застыв в причудливых позах. — Эй! — лёгкий тычок в бок, от которого гриффиндорка слегка вздрагивает и тут же поднимает голову. — Не спать. Глаза заскользили снизу вверх по знакомому силуэту, пока не наткнулись на веснушчатое улыбающееся лицо. — Рональд, сколько раз я тебя просила так не делать. — Ровно столько же, сколько я это делал, — невозмутимо ответил рыжий и начал накладывать себе в тарелку еду. — А ты чего так рано? — Не знаю, — Гермиона пожала плечами, бешено прокручивая в голове всевозможные варианты отговорок, дабы выдать наименее нелепую. — Не сиделось в комнате, вот и решила сходить на завтрак пораньше, а потом позаниматься в библиотеке перед началом занятий. Я не успела за лето повторить несколько тем и переживаю, что если они попадутся на каких-нибудь из вводных уроков, то я… Рыжий чересчур громко фыркнул, так что несколько кусочков еды, которую он старательно пережёвывал в этот момент, разлетелись в разные стороны, чудом не попав в соседние тарелки. Гермиона недовольно поморщила нос. — То што? — прочавкал парень с набитым ртом. — Отфетиш шуть менее блифштащельно, невэли фем обыфшно? Гермиона бросила на друга возмущённый взгляд, а затем перевела его на стол в поисках чего-нибудь небольшого, но сытного. В итоге, остановив свой выбор на паре булочек и стакане молока, девушка вновь обернулась к другу. — А Гарри где? Ты, к слову, тоже рано. Дай угадаю, решил позаниматься вместе со мной в библиотеке? — Не в этой жизни, — усмехнулся парень. — Я почему-то проснулся очень голодным, а Гарри очень долго копался, поэтому я пошёл раньше, а он должен уже скоро подойти. Гермиона кивнула, вполне удовлетворённая ответом, и принялась за еду. С завтраком гриффиндорка управилась достаточно быстро, как минимум потому, что чувствовала себя очень неуютно. По воле случая она, не особо задумываясь, села спиной к слизеринскому столу, что было не слишком предусмотрительно с её стороны, ведь так она не могла контролировать ситуацию. А посему, каждый раз, когда до её слуха доносилось какое-либо чересчур оживлённое шевеление оттуда, она невольно напрягалась и неимоверными усилиями воли заставляла себя не поворачивать голову. Когда Гермиона встала из-за стола, большая часть учеников только-только приступили к завтраку. Девушка аккуратно перелезла через скамейку и на секунда замерла, уставившись на Рона расфокусированным взглядом и с образовавшейся в голове пустотой. Рыжий перестал жевать и негромко кашлянул. — Надеюсь, ты не забыла, что мы сегодня встречаемся в восемь вечера в гостинной? Гермиона собрала мысли и глаза в кучу и вяло кивнула. — Как я могла о таком забыть, — фыркнула она, кажется, слишком тяжело и наигранно. — Увидимся. И не дожидаясь ответа, девушка развернулась и быстро зашагала в сторону выхода, по пути всё-таки не сдержавшись и скользнув косым взглядом вдоль слизеринского стола. Его там не было, или по крайней мере она просто не заметила. Ну оно и к лучшему. Ноги несли её куда-то по запутанным коридорам замка, при этом явно не в библиотеку. Гермиона не хотела ещё больше загружать голову, которая в последнее время очень часто буквально гудела от всевозможных мыслей. Хотелось просто не думать, вообще ни о чём. Хотелось пустоты, тёмной и тихой. Но чем бы она не занималась, на заднем фоне все её действия сопровождал беспрерывный поток сознания. Это могли быть мысли о любых глупых мелочах, но они были. И это жутко выматывало. Может заняться медитацией? — Стоять. В её правую руку с силой впечаталась ладонь и слегка сжала, заставляя резко затормозить. Блять. Как можно было не заметить. Гермионе даже не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, кто это был. Она узнала по голосу, по тому, какой импульс прошёлся по её телу от этого прикосновения. Ноги тут же будто налились свинцом и не хотели шевелиться, дыхание остановилось. Словно даже сердце, пропустив последний удар, замерло. Будто она превратилась в каменную статую. В воздухе витало напряжение от настолько гнетущей тишины. Казалось, что прошла вечность, прежде чем она собралась с мыслями, расправила плечи, встав по струнке и слегка надменно подняв подбородок. На деле же ей понадобилась какая-то пара секунд. Взгляд с вызовом вперился в серые ледяные глаза напротив. — Мне некогда, Малфой, — холодным чеканным голосом. Гермиона со злостью прищурилась и попыталась вырвать свою руку из цепкой хватки слизеринца. Парень лишь сильнее сжал длинные бледные пальцы и слегка одёрнул гриффиндорку. Та от неожиданности громко выдохнула и едва не потеряла равновесие. Но своего слизеринец добился: девушка перестала сопротивляться и в немом ожидании уставилась на него, буровя раздражённым высокомерным взглядом его переносицу. Казалось, что ещё немного, и в Малфоя, в эту самую переносицу, прилетит непростительное. — О, да брось, — вальяжно протянул он, — прекрати строить из себя занудливую суку, Грейнджер. Девушка широко распахнула глаза и зашлась в возмущённом сопении. Хотела было открыть рот, но вовремя удержалась, ибо поняла, что не знает, что же она собирается ему на это ответить. Стоять и хлопать губами как рыба ей не прельщало. Парень растянул сухие губы в противной наглой ухмылке и наклонился почти что вплотную к уху девушки, обдав его горячим дыханием: — Тем более что мы оба прекрасно знаем, что это не так. Он слегка отстранился, чтобы посмотреть гриффиндорке в глаза, а у неё в голове уже метались десятки ярких картинок и образов, будто фотокарточки, которые сменяли друг друга и норовили заполонить все её мысли, пока она безуспешно пыталась от них отмахнуться, пыталась скрыть от Малфоя то, что она сейчас думает об этом, увязая в воспоминаниях. Но он видел. Он понимал. — Какого хуя? — хриплым голосом на выдохе. И ни единого слова ему в ответ на такой, казалось бы, простой и лаконичный вопрос. — Какого, я тебя спрашиваю, блять, хуя? — едва ли не по слогам повторяет он. На кой хрен ему так сдалась какая бы то ни было информация о грязнокровке? На кой хрен он всё ещё держит её под руки, застыв, как грёбаный истукан? Внутри всё буквально закипает от праведного негодования, хотя он даже толком не может понять, из-за чего он так бесится сейчас. На секунду проскакивает мысль, что он вообще ничерта не понимает, будто его забросили в параллельную реальность, в которой оказывается, что он учится на гриффиндоре, святой Поттер является Пожирателем Смерти, а Грейнджер отвязной стервой. Она выбила его из привычной колеи, вот что ему не нравится. Он чувствует себя слепым идиотом, которого обвели вокруг пальца. Драко привык считать грязнокровку скучной зубрилой и недотрогой, но теперь он не знает, что и думать. Внезапно ему стало интересно узнать, какая же на самом деле Гермиона Грейнджер. И вот это бесило ещё сильнее. Ему не должно быть интересно ничего, что так или иначе связано с маггловским отродьем, особенно в её лице. — А тебя ебёт? — она попыталась вырвать руки, но Малфой сильнее сжал её запястья, отчего кости болезненно сдавило. — Ублюдок. Что блять? Это она сейчас сказала? Сказала ему своим и без того поганым грязным ртом? — У грязнокровки прорезались зубки? — выплюнул эти слова, словно они были насквозь пропитаны ядом. — Мне кажется, алкоголь пагубно влияет на твой холёный мозг, Грейнджер. Не забывайся, с кем разговариваешь. — А то что Малфой? — прошипела в ответ, словно чёртова гадюка, и снова резко дёрнула руками в попытке высвободится, но силёнок ей явно не хватало. — Руки мне тут переломаешь? Грязной кровью не боишься замараться, папенькин сынок? Едва дав последним словам сорваться с уст гриффиндорки, парень резко дёрнул её за запястья на себя. В непроизвольной защитной реакции, или же просто стараясь как-то отгородить своё личное пространство от его, она прижала согнутые в локтях руки к груди и дёрнулась назад, но он снова, не церемонясь, рванул её в свою сторону, не давая грязнокровке возможности отодвинуться хоть на миллиметр. — А знаешь, мне стоило бы, — тихий рокочущий голос непозволительно близко от её лица. — А ещё лучше было бы запустить пару непростительных в твоих папашу и мамашу магглов. Может быть, тогда ты бы лучше усвоила урок. Карие глаза широко распахнулись. Она ничего не говорила. Она показывала. За несколько секунд на её лице, словно тени, сменилось около десятка эмоций. И все они спутывались в единый непонятный клубок в радужках глаз. Казалось, нырни в них чуть глубже, и он сможет воочию увидеть всё, что она так отчаянно стремилась объяснить ему без слов. Но он не мог, а потому не понимал, что происходит. Не знал, что за херня с ней сейчас творится. Понятия не имел, что ему делать. Хотелось всё бросить и уйти. А ещё лучше придушить грязнокровку на месте, чтобы она закрыла свои чёртовы глаза. Потому что это было слишком сильно для него. Он не привык к такому, ему не нравилось. Но какого-то хрена он продолжал стоять и смотреть, ожидая чего-то. — Миона? — голос из толпы. Секунда. Взмах ресниц. Ледяные карие глаза. Абсолютно ничего не выражающее лицо. Перед ним уже совсем другой человек. Будто она нацепила маску. — Блять, сколько мне ещё раз повторить, чтобы ты отпустил меня, — холодный спокойный голос с едва уловимыми нотками раздражения. Вновь дёрнула руками, гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Но это было лишним. Малфой моментально разжал свои пальцы, отчего девушка, слегка покачнувшись, отступила на несколько шагов назад, чтобы не упасть. Тут же начала растирать покрасневшие запястья, время от времени продолжая злобно зыркать в сторону слизеринца. — Я здесь, — крикнула куда-то в сторону, но голос утонул в такой внезапно громкой музыке. На удивление, слова нашли своего адресата, и через несколько секунд в толпе показалась рыжая макушка, которая приближалась к гриффиндорке. — Мерлин, Миона, я уж думала, ты опять нашла приключений на свою симпатичную задницу, а меня предупредить забыла, — засмеялась рыжеволосая, оглядывая подругу на признак внешней целостности и сохранности, а затем повернула голову в сторону парня, который всё ещё продолжал стоять на том же месте, внимательно наблюдая с происходящим. — Ой, Драко, солнце, и ты тут? Рада тебя видеть, давненько мы с тобой нигде не пересекались. Малфой медленно расплылся в самодовольной улыбке победителя, будто он только что выиграл турнир Трёх Волшебников. Продолжал смотреть в глаза гриффиндорки, с жаждой наблюдая за нотками удивления, которые она тщательно старалась скрыть. Не пытайся, Грейнджер. Не мне же одному чувствовать себя обманутым идиотом сегодня. — А я то как рад тебя видеть, Миранда, — растягивая слова, словно смакуя каждое, произнёс он, и наконец-то оторвав взгляд от гриффиндорки, посмотрел на давнюю знакомую. — Какими судьбами? — Да вот, с подругой решили развеяться и сделать этот прекрасный вечер ещё прекраснее, — широко улыбнулась и воодушевлённо схватила гриффиндорку под руку, подтягивая её поближе к себе. — К слову, познакомься, это Миона. Она в Лондоне до конца лета, сама из Австралии. Приехала, чтобы отдохнуть и посмотреть лучшие места в этом сером городишке. Я над ней сжалилась и решила стать для неё личным экскурсоводом… Миранда продолжала ещё что-то щебетать, но Драко уже не слушал. Он перевёл хищный взгляд на однокурсницу. Парень отметил, как она тут же напряглась, сжала челюсти. Дыхание стало тяжёлым и чересчур глубоким, как бы она не пыталась его выровнять. Но самый большой кайф доставляло то, что она неотрывно смотрела на него взглядом, который так и вопил о том, чтобы он заткнулся и не смел ничего говорить. Наконец Миранда закончила свой монолог, выдохнула и с намёком посмотрела на Драко, а затем на свою подругу. — Говорите, вас зовут Миона? Это полное имя или сокращение? — произнёс слизеринец вкрадчивым елейным голосом. — Сокращение. От Гермионы. Гермиона Хартли, — девушка попыталась натянуто улыбнуться. — Что ж, Гермиона Хартли, — парень не выдержал и едва слышно хохотнул. — Позвольте представится. Драко Малфой. Безумно рад знакомству. Сам не до конца понимая, что он делает, слизеринец протянул разжатую ладонь гриффиндорке. Он пока не знал, к чему приведёт этот ход, но явно к чему-то интересному. И ему это нравилось. Девушка пару мгновений оторопело смотрела на его руку, но быстро одумалась, сморгнула все сомнения и решительно протянула свою ладонь навстречу. — Взаимно. Кожа к коже, переплетение пальцев. Слишком необычные ощущения, которые отдавались лёгким покалываниям в местах соприкосновения. Это было не то же самое, что сжимать её запястья. Лёгкие потряхивания, и вот её кисть уже легко выскальзывает из его массивной ладони. Но взгляды всё ещё продолжают пожирать друг друга в этой холодной войне. — Что ж, — Миранда слегка кашлянула, привлекая к себе внимание. — Раз уж всё так удачно сложилось, Драко, не хочешь присоединиться к нам? «Нет» — видит он предостерегающий взгляд гриффиндорки — С удовольствием, — не обращая на это абсолютно никакого внимания, отвечает Миранде и расплывается в довольной предвкушающей улыбке. Ну что ж, Грейнджер, поиграем. — Ну что, Грейнджер, нечего ответить? — девушка слегка вздрагивает от звука его голоса, и тут же с молниеносной скоростью её разум наполняется осмысленностью и она возвращается в реальность. Гермиона чувствует, как в груди начинает разливаться накопившаяся злость. Где-то между рёбер клокочет непонятное чувство, которое требует немедленного высвобождения, иначе оно просто разорвёт её изнутри. Лицо искажается в жестокую гримасу. Девушка быстрым отточенным движением выворачивает руку и перехватывает слизеринца за запястье. С силой впивается в бледную кожу ногтями и, с упоением растягивая момент, наклоняется почти вплотную. Слишком мало между ними дистанции в последнее время. Надо будет непременно что-то с эти сделать. Чуть позже. — Никогда, — тихий уверенный голос, — никогда не смей ко мне прикасаться без моего разрешения. Иначе я тебе глаза выцарапаю и даже палочкой для этого не воспользуюсь. Ещё несколько секунд снисходительно смотрит ему в глаза, затем медленно скользит взглядом вниз по аристократическому лицу, задерживаясь на губах. Слегка приподнимает уголок рта, снисходительно усмехаясь каким-то своим мыслям, и мгновенно отстраняется, в тот же момент отпуская его руку. — Сегодня, — сухо начинает он, словно ничего только что и не происходило, но сразу останавливается, не желая больше произносить вслух ни слова и прекрасно осознавая, что она поймёт и так. — Я знаю, — мрачно кивает в ответ. И оба почти одновременно разворачиваются и молча продолжают путь, каждый в свою сторону.