***
Погаси солнце на рассвете, чтобы оно не обожгло тебя в зените. Четвертый правитель медленно умирал от тяжелых ран, стоя на коленях. Он что-то шептал и вытирал ослабевшими руками струйки крови в уголках рта. Он растерял былое величие. Все исчезло: и шелковые одежды, и белые крылья, и нефритовые браслеты. Я будто бы впервые вижу его — четвертого властелина ангелов. Впрочем, это было недалеко от правды. Я шагнула вперед, не обращая внимание на предупреждающий оклик Влада. Присела рядом с четвертым, сохраняя небольшое расстояние. Он все еще может быть опасен. Правитель что-то прохрипел с заплетающимся языком. Его раны следует промыть и перевязать, иначе он умрет раньше, чем... Чем это нужно? Собственные мысли были жестокими, но не показались мне таковыми. Разве осталось время для жалости? Я схватила четвертого за запястье и потянула на себя, вынуждая смотреть в глаза. Его взгляд был болезненно мутным. — Варя! — Предупреждающе позвал Влад за спиной. — Варя, — повторил правитель бездумно. Внутри злость затопила страх. Я ужаснулась от того, сколько слов хотела обрушить на четвертого правителя. Зачем лжет? Или это правда? Он — мой отец? Как он выжил? Жива ли мама? Почему он был рядом столько времени и...скрывался? — Варя, — ему становилось хуже. Заткнись. Заткнись. Иди к черту. Я буду ненавидеть тебя, если ты соврал. Но еще больше я буду ненавидеть за правду. Влад позади нас неотрывно следил за четвертым. Он также, как и его наставник, источал холодную ауру силы. В комнате пахло кровью. Я подавила желание закрыться крыльями. — Кто? — Я сжала запястье правителя, привлекая внимание. Он медленно перевел взгляд на меня. — Кто изгнал тебя? Кто послал ангелов сюда? Четвертому доверять нельзя, как и всем остальным. Но он — единственный, кто может что-то знать о происходящем в столице ангелов. И обо мне тоже. Правитель едва оставался в сознании. Его слегка потряхивало, с лица схлынули все краски, а рваные раны под одеждой раскрылись сильнее. Тем не менее четвертый слегка поднял голову на меня — и посмотрел. Смотрел долго и пронзительно, больше минуты. Мы молчали. Влад застыл каменным изваянием с напряженным выражением лица, я — с бешено колотящимся сердцем. Главные часы деления успели пробить двенадцать раз. Удары маятника где-то в глубине здания отразились от стен. В полной тишине они звучали приговором. За обман. За страх. За непокорность. — Второй правитель, — слова превратились в очередной приступ кашля, — это...это второй правитель ангелов. Его глаза закатились, и четвертый упал прямо мне в руки. Черт. — Надо уходить, — шепнула я Владу. Правитель тяжелым грузом повис на моем плече. И тогда я почувствовала. Энергия ангелов ощущалась, словно прохладная вода. Мягкая, обволакивающая и спокойная.***
Вдалеке показалась красная линия, сияющая огнем в темноте. Граница между миром демонов и ангелов. Я вдохнула и тут же закашлялась. Воздуха не хватало. Руки дрожали от тяжести, глаза заливали слезы. Я приказывала себе не думать о том, что сейчас творится в делении Киры, но мысли были. И порой очень страшные. Пару раз желание повернуть назад почти одолевало. Но в прошлом меня учили всегда сохранять голову холодной, какими бы сложными ни казались ситуации. И только понимание того, что там со мной будет только хуже, уберегало от глупостей. Четвертый правитель глубоко и хрипло дышал. Я боялась, что до семнадцатого деления он не вытерпит, но останавливаться на территории темных было опасно. Если ангелы сами пришли к выводу, что я у демонов, они отправились во все уголки ада. А если им кто-то подсказал? Подтолкнул к тому, чтобы проверить деление Киры Сменкиной? Черт возьми. Приближаясь к границе миров, я спикировала вниз, сложила крылья и скрылась в негустом лесу. Пролететь мимо стражей будет нелегко, но так можно выиграть немного времени. А после надо будет придумать, как оторваться от погони. На этот раз от закона. Всхлипнула и утерла плечом глаза. Больше нет времени плакать. Ветки деревьев царапали лицо и разрывали одежду. Мороз забрался под потрепанный плащ, наспех наброшенный еще перед встречей с пятым. Перед...перед тем, как все это случилось. В аду ведь должно быть жарко? Воздух стал еще холоднее, но тучное небо сменилось ясным, сумеречным. Меня окутал знакомый запах свежести, и я поняла, что уже в мире ангелов. Это не принесло мне ни капли облегчения. Лицо четвертого правителя немного расслабилось, а морщинки под глазами разгладились, но в сознание он не приходил, и кровотечение все еще не останавливалось. Вот бы это все оказалось сном. Я поднялась выше и стала высматривать знакомые пути. Семнадцатое деление находилось примерно в пару часов полета от границы. Это не так и близко, но я уверена, что там меня никто не найдет. По крайней мере, те, кому и не нужно. По крайней мере, не так скоро. Когда впереди замерцали огни, а внизу показались входные ворота, я едва не расслабила руки от усталости. Я дома. Только вот можно ли считать это место домом? Мне говорили, что я оказалась в делении номер семнадцать в три года, но на самом деле провела в бегах до семи лет. Знал ли об этом Аристон, директор деления? И согласится ли он помочь мне, не выдавать нас сразу? Я стиснула зубы и взглянула на четвертого. Ну конечно, он послушается. Это будет моим приказом, а я буду говорить от лица четвертого правителя светлых. Пусть и бывшего. Не думаю, что новости об изгнании четвертого так быстро дошли до этой глуши. Я зависла на высоте трех метров от земли, прямо перед воротами. Со смотровой башенки возле главного входа послышались встревоженные голоса. И среди них я узнала один. Такой родной и успокаивающий. — Варя? Виктор. Боги, как я рада его видеть. Слабо улыбнувшись себе под нос, я расслабила крылья. И погрузилось в темноту.***
Я привыкла к кошмарам. Они были со мной с детства. Были моим единственным источником правды в огромном море слухов и лжи. От некоторых становилось жутко, но я всегда успокаивала себя: что было — то прошло, это всего лишь сны, расплата за года неведения. В этом кошмаре все было иначе. Я поняла, что нахожусь во сне, сразу же. Я оказалась во дворе семнадцатого деления, прямо на том месте, где когда-то спорила с Мороком во время их дипмиссии. Все осталось таким же: зеленая трава, хмурый Арт и всегда спокойный Виктор (его метка на руке показалась мне такой знакомой, хотя в реальности я никогда не видела у него татуировок), язва-Морок с Арией на руках. Он только что отослал Сменкину с важным поручением. — Тогда желаю не умереть. — Повторил Влад то же самое, что и тогда, наяву. Вместо раздражения сейчас я ощутила неизмеримую радость и прикрыла глаза. Пару минут идиллии. Светлого и не такого уж и плохого прошлого. В действительности же сейчас...он может быть мертв. Ужас пронесся по венам диким холодом. Эта мысль была чужой, не моей, потому что о таком мне хотелось думать в последнюю очередь. Что-то было не так. И только я распахнула глаза, чтобы снова взглянуть на них всех, как картинка изменилась. Ни Артема, ни Виктора рядом больше не было, да и двор деления исчез; я стояла посреди темного кабинета пятого правителя ада, а передо мной... Влад. Весь в крови. Он тяжело дышал и хрипло кашлял. — Влад! — Я хотела подбежать к нему, но невидимая сила не позволила сдвинуться с места. Он поднял на меня взгляд; рядом с ним...лежала маленькая Ария. Она...не дышала. Черт! — Тебе нужно бежать. С трудом оторвав взгляд от тела Арии, я посмотрела на Влада. Одно его крылое неестественно вывернулось, а прямо под сердцем расползлась алая роза крови. Но даже сейчас он глядел ясным и твердым взглядом. — Откуда? — Поторопись, Варя. От кого бежать? Куда?! Почему...почему он весь в крови... — Варя? Взгляд подернулся пеленой тумана. — Ты должна бежать. — Повторил он настойчиво, не обращая внимание на тонкую струйку крови, что побежала из уголка его губ. — А ты? — Я не узнала собственного голоса — он стал хриплым и скрипучим. А остальные? А как же Кира? Как же Алена? Что до других сотен темных в том делении? Влад тихо усмехнулся. — Когда-то давно я выжил вопреки всем. Я буквально живой мертвец. И в этот раз, — его фигура стала мутной, а голос — далеким. — В этот раз тоже выживу. Он подошел к рабочему столу пятого. Его рука дрожала, когда Влад придвинул к себе черную книгу, открыл ее на семнадцатой странице и подцепил пальцами белое перо. И очень самодовольно улыбнулся. А перышко испачкалось кровью.