Салочки со смертью

      Когда Минги узнал, что будет жить в общежитии, его счастью не было предела. Наконец-то появилась возможность выбраться из провинции и начать жить по-новому в мире взрослых. Сон Минги вырос в деревне, где было не так много его сверстников, как хотелось бы. Одноклассники не особо жаловали парнишку, у которого в наушниках играет тяжелая музыка, а в руках постоянно какие-нибудь книжки по мировой истории. Это уже было показателем того, что он странный и скучный, то ли дело другие, которые таскали в карманах сигареты и совсем не обращали внимания на учебу.       Иногда Минги звали погулять, или погонять мяч, и находились те люди, с которыми было интересно общаться, но все они оставались на уровне знакомых, не уходя дальше за отметку. Родители всегда спрашивали, почему мальчик не водит в гости друзей, а Минги было стыдно признаться, что таковых у него нет. Для него слово «дружба» значило очень многое, и держаться на прогулках и играх просто не могло. После встречи с Хонджуном, Минги начал понимать, что наконец-то нашёл человека, которого можно пригласить к себе домой и с гордостью представить родителям как своего друга. Они слушали одну музыку, пережили множество одинаковых моментов в прошлом, читали одних и тех же авторов, были схожи как близнецы, но в то же время Хонджун был другим. Минги замечал его подъёмы ранним утром, когда приснится неприятный сон, замечал, как он кутается в одеяло, когда в комнате жарко, как боится сказать лишнего или сделать что-то неправильно. Словно на него обрушат ярость всего мира, если он поест, не дожидаясь соседа, или включит свою музыку без наушников.       Но Хонджун ничего не говорил. Молчал, держал в себе, боясь чего-то, а Минги думал, что дождётся, когда Ким всё-таки доверится.       И не дождался.       Если бы Сонхва каким-то образом не смог найти нужное здание, то случилось непоправимое. Хонджун сейчас лежал бы на асфальте, превращенный в кашу из плоти и костей, и больше бы не разбудил его утром, не улыбнулся так широко, как может только он, не спел бы вместе с Шэддиксом, когда они слушали песни Papa Roach на всю комнату. Но Сонхва смог. В его успех Минги не верит до сих пор, и, наверное, не поверит никогда. В тот момент, когда Пак выскочил из комнаты, Минги недолго думая, погнался за ним, едва поспевая. Пак Сонхва бежал уверенно, словно знал дорогу наизусть и ни секунды не потратил на промедление. А потом нашёл Хонджуна.       На самом краю.       Сейчас они все сидели в квартире полицейского, что случайно обнаружил их и молчали, думая о своём. Ёсан лежал на диване, прикладывая мокрое полотенце к разболевшейся голове, Юнхо сидел рядом на краю и смотрел на Пака с Кимом. Минги стоял недалеко у косяка двери, скрестив руки, так же прожигал взглядом своего соседа. - Я должен позвонить твоим родителям, - вдруг подал голос Юнхо. Хонджун резко подскочил, но Сонхва удержал его на месте, чувствуя, как под толстовкой дрожит всё тело. Реакция Кима говорила сама за себя, а юноша продолжал молчать. Сонхва решил отвечать за него: - Не надо. Если они узнают, то будет только хуже.       Юнхо тяжело вздохнул. По-хорошему, Ким Хонджуна надо отвести в больницу и отдать в руки психолога, а потом вызывать родителей на беседу, но почему-то Чон решил завести их к себе в квартиру и ждать. Только чего? Что они расскажут ему что-то интересное? Расскажут, как оказались на крыше и почему один из них захотел полетать так же, как те несколько подростков? И почему именно они так часто попадаются на глаза? Ёсан страдальчески промычал от новой волны головной боли и заговорил: - А куда ещё хуже, парень? Твой друг только что чуть не откинулся на тот свет, сиганув с высоты в пятнадцать этажей. Думаешь для него уже не будет хуже, когда ты не позволил ему покончить с этим?       Сонхва тут же вскипел: - То есть, по-вашему, я не должен был его спасать? Вы хоть понимаете, что говорите? - Понимаю, и уж получше тебя, сопляк. За всё время он и слова не сказал, в особенности слова благодарности тебе, как спасителю! – голос Ёсана становился громче, - Те, кто решается на подобный шаг – слабаки, и он один из них. Думаешь, остановив его, ты сделал ему одолжение? Ха, скорее подложил свинью. - Ёсан, - остановил его Юнхо, - Перестань. - Это ты перестань, Чон Юнхо, - более твёрдо сказал Кан и принял сидячее положение, - Ты должен был сразу отвезти этих двоих в больницу, а не приглашать в гости на чаёк, но нет же, ты хочешь их допросить. Да тебя как книгу читать можно! Ты снова начал думать об этом деле. - Да начал! – вдруг выкрикнул Юнхо, отчего все подростки вздрогнули, - Что на тебя нашло, Ёсан? С чего ты вдруг так взъелся?       Кан поднялся на ноги и отбросил мокрое полотенце на тумбочку. Его уши покраснели от сдерживаемой злости, казалось он едва сдерживается, чтобы не начать разносить квартиру. - Да потому что со смертью не играют… - Зато она играет со мной.       Все обернулись в сторону Хонджуна. В этот момент, сидя в объятиях Пака, Ким казался таким маленьким, и напуганным. Но всё же осмелившимся сказать эти слова. - Джун? – Сонхва настороженно посмотрел на младшего.       Минги, до сих пор не сдвинулся с места, хотя уже был на грани того, чтобы подойти и крепко обнять друга, которого едва не потерял. Но ноги будто потеряли силу и приклеились к полу после неожиданных слов Кима.       Сидящий на диване полицейский наклонился ближе, сложив руки в замок и аккуратно спросил: - Что ты имеешь в виду, Хонджун?       Ким поднял глаза на мужчину, потом перевёл взгляд на Кан Ёсана. - Полицейский Кан прав, я слабак. Вместо того, чтобы бороться, я выбрал самый лёгкий вариант. Потому что я устал… играть с ней в салочки. - Салочки? – невольно вырвалось у Юнхо, и Хонджун согласно кивнул.       Ёсан всё сильнее закипал, отчего его головная боль становилась только сильнее. - Юнхо, нужно отвезти парня в больницу. У него едет крыша!       Ситуация принимала интересный оборот, и упускать такой шанс Юнхо просто не мог. Чутьё подсказывало, что он близок к очень ценной информации, и послушаться напарника сейчас было бы страшной ошибкой. Подхватив Кана за руку, Юнхо зашагал в сторону комнаты, попросив парней подождать.       Наступила неловкая тишина. Хонджун не знал, что говорить, хотя стоило бы объясниться… наверное. Руки Сонхва ещё крепче сжали его плечи, и от этого простого действия почувствовалась огромная забота. Будто Пак больше никогда не разомкнет руки, чтобы быть для Джуна самым настоящим щитом. В стороне послышались шаги. Минги оказался прямо напротив Кима, который спрятал взгляд под чёлкой. Смотреть в глаза друга было просто ему не по силам. Он ожидал, что сейчас получит пощёчину или море оскорблений. В конце концов, своим поступком Хонджун многих заставил понервничать. Но Минги опустился на колени, взял маленькие ладошки в свои, и прильнул к ним лбом. - Прости меня. - Минги? – Хонджун не мог поверить своим ушам. За что Сон Минги просит прощения, когда во всём виноват только он? - Я не замечал твоих проблем, не обращал внимания на твоё поведение, не увидел, что тебе больно. Прости…       Сонхва отвёл в сторону взгляд полный слёз. Он так же виноват перед Хонджуном, но не в силах произнести слова извинения перед свидетелями. Ему надо многое сказать Киму, но наедине. - Минги… - прошептал Хонджун, освобождая руку, чтобы вытереть слёзы. Внутри всё пылало огнём, сжигая последние остатки сомнений в том, что Минги стал самым лучшим другом за всю его жизнь. Просто потому, что он сказал то, что Хонджуну так давно хотелось услышать. Годы обид и унижений от близких превратили Кима в огромный мешок, в котором хранились самые болезненные чувства. И так хотелось услышать однажды: «Прости».       «Прости, что делали тебе больно».       «Прости, что не уделяли тебе внимание».       «Прости, что потребовали слишком многого».       «Прости, что не показывали свою любовь».       Эти слова Хонджун воспроизводил в голове каждую ночь, после очередной ссоры с родителями, представляя, как они скажут это, и чудесным образом их семья станет похожа на ту, что всегда показывали в фильмах.       Теперь стало всё равно, произойдёт это когда-нибудь или нет. Это уже стало не важно.       Сейчас Хонджун позволил себе по-настоящему расплакаться на людях, не сдерживая эмоций. Никто не упрекнёт его в том, что он плачет. Это нормально, когда тебе больно, или, когда сердце наполняет счастье. - Больше не смей уходить, Ким Хонджун, - Минги улыбнулся сквозь рыдания, отчего его лицо скривилось и заставило всех улыбнуться в ответ. Они все были счастливы, что утреннее солнце предвещало начало нового дня, а не конец чему-то очень важному.

✵

      Юнхо завел Ёсана в комнату и закрыл дверь, надеясь, что студенты не услышат их разговора. - Чон Юнхо, только не говори, что твоя крыша поехала вслед за его! - Тише. - Какое «тише» ?! Ты хоть понимаешь, что произошло там двадцать минут назад? – напарник указал пальцем на потолок.       Ёсан так и хотел закатить скандал, повязать обоих, по его мнению, «чокнутых», и отвезти в больницу. Его желание вполне оправдано. Несмотря на их с Юнхо тесную дружбу, Кан не старался понять его пристрастия к мистическим делам и был реалистом. Ничего удивительного в том, что сейчас Ёсан закатывает истерику.       А ведь Юнхо может пожалеть о том, что хочет сейчас сделать. - Юнхо, ты помеш…       Чон неожиданно обхватывает запястья Ёсана и толкает на кровать. За секунды Кан перестаёт чувствовать пол под ногами, а спина коснулась мягкого матраса. Боль в голове отозвалась с новой силой, отчего парень сощурился и дёрнулся, чтобы оттолкнуть напарника, но тот навис над ним, как грозовая туча, удерживая его руки над головой. В голову Кана сразу полезли до ужаса неприличные фантазии, и он заверещал: - Чон Юнхо! – рот тут же заткнула рука, а лицо напарника приблизилось. - Не кричи. А то голова сильнее болеть будет.       «Она и так раскалывается, твою мать, ты слишком близко!» - мычал Ёсан, а Юнхо даже не пытался понять, что он сказал. - Мы с тобой не один год в этом варимся и видели, как люди сходят с ума. И я уверен, что ты тоже подумал об этом, но всё равно упрямишься. Давай выслушаем Хонджуна, пусть расскажет, что произошло, и почему он так реагирует на слова о родителях. Возможно, мы сможем ему помочь.       На этих словах Ёсан перестал дёргаться и посмотрел прямо в глаза напарника. К щекам тут же прилила кровь, стало очень жарко, зато головная боль ушла на второй план. Мысли сейчас уходили совершенно не в ту сторону. - Просто поверь мне, хорошо? – продолжает Юнхо, - Прости, что пришлось так с тобой поступить.       Он медленно убрал руку, слез с кровати и хотел помочь Ёсану подняться, как тот оттолкнул его ладонь: - Иди первым. Я скоро выйду.       Замешкавшись на секунду, Чон кивнул и вышел. Теперь, лежа на кровати в одиночестве, Ёсан спрятал красное лицо в ладонях и мысленно прокричал:       «Чон Юнхо, твою мать…»