Папочка!

В конце концов я давно должна была вынести урок, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается, особенно, когда ты неудачница, каких свет ещё не видел. Для такого вывода у меня имелась целая прошлая жизнь. Но я дура, полнейшая дура, как и говорила Миш. Мне хотелось верить, что хуже попадания в это место, в это малолетнее тело и в эту бедную семью не может быть ничего. Казалось бы, глубина той задницы, в которой я очутилась, и так пробила дно, но… Всегда наступает момент, когда ты понимаешь, что ошибался, и разочаровываешься в себе ещё больше. Всё шло относительно хорошо и моя «семейная жизнь» протекала тоже вполне спокойно. Были своеобразные моменты, связанные с нерадужным проживанием в Подземелье, конечно… Однако, это уже стало своеобразной бытовухой, поэтому уже не обращала должного внимания. Даже сталактиты и юмор Рона не вызывали и части былых эмоций. К своему ужасу, я действительно начала привыкать к жизни в этом месте. Ровно до того, как таверна, где работала Нел, не была сожжена бандитами дотла. Бандиты здесь были делом нормальным. Вернее, не совсем нормальным, но привычным. В день зарплаты было боязно идти домой из-за мелких шаек, поэтому Нел повязывала кошель под моей одеждой, всю дорогу неся меня на руках. Меня они никогда не ощупывали, в отличие от неё, что менее мерзкой ситуацию не делало. Может, я и могла что-то сделать, что-то сказать им, но… Мне было страшно, вот и всё. Других причин не было, лишь страх. В целом эти бандиты действовали исключительно из-за денег и плевать хотели на всех. Например, когда единственный колодец, дававший прежде воду, иссох, они мгновенно переняли на себя роль коммунальщиков. Нет, они вовсе не вырыли новый колодец, наоборот, жестоко избивали тех, кто пытался это сделать, а взамен добывали воду извне и продавали. Качество варьировалось. Особенно бедные могли позволить себе лишь сточную воду, которая бесплатно стекала после дождей… Ещё они за определённые суммы охраняли заведения, но, если оплата долго не шла, летели головы или горели дома. Собственно, из-за неуплаты в итоге всё и произошло — снова поднялись цены на выпивку и еду, клиентов стало меньше, выручки — тоже. После этого, естественно, жить стало тяжелее. Рону приходилось больше работать, а мы с Нел попрошайничали из-за отсутствия работы. Так-то работа вроде как была, но что Рон, что Нел были абсолютно безграмотными и не умели ни считать, ни писать, поэтому на фоне других выглядели совсем не респектабельно. Я бы с радостью научила их хотя бы счёту, но до сих пор так и не увидела цифр и не знала, как их называть. И, к своим трём, я знала лишь цифры от одного до двенадцати, потому что в таверне было двенадцать столиков, которые так и называли: «первый столик» или «столик один» и так далее. Мы влачили весьма жалкое существование, постоянно находясь в риске лишиться и дома. Улица — верная смерть. Экономили на всём: на еде, воде, одежде, обуви. Мыться вовсе перестали. Я… я просто думала о том, что осталось совсем немного до возраста, когда смогу запросить помощь у США или ООН, не выглядя странно. Мне почти четыре, почти четыре… Через полгода заболела Нел. Это случилось одновременно неожиданно и нет. Мы возвращались поздним вечером домой, пряча хлеб и немного овощей под моей юбкой — ожидался суп, впервые за долгое время. Всё было спокойно, пока перед нами не выскочила собака. Оголодавшие псины, нападающие на людей, едва учуяв еду, были не редкостью, но я искренне надеялась, что никогда их не встречу, хоть и понимала, что с моим везением (хоть и пока дремлющим) это было наивно и глупо. Когда безумные глаза уставились на нас, из пасти свисали слюни, а из пасти раздавался злой рык, я даже не дрожала. Остолбенела от ужаса. Нел положила руку мне на плечо и потянула назад, намекая, чтобы медленно отходила. Но я, дура тупая, не могла и пошевелиться. Просто пялилась на ощетинившееся и скалящееся животное и стояла, словно вкопанная. Всегда боялась их… Даже практически не без оснований, чёртовы собаки — все, как одна — меня всегда держали в своеобразном чёрном списке. На моём теле имелся даже огромный шрам на левой ноге после одной неудачной встречи… Всё произошло слишком быстро, что я толком не успела ничего понять. Взметнулось тело, раздался крик (до сих пор не уверена была ли это я, Нел или мы обе), хлынула кровь, собачий визг. Проморгавшись, увидела перед собой её с рваной раной на руке и двоих мужчин, забивающих палками и ногами уже звериный труп. Конечно, глубокий укус в итоге промыли, кое-как зашили тем, что было. Но без нормального обеззараживания и антибиотиков это всё привело к болезни. Через пару дней у неё поднялась температура и стабильно держалось высокое сердцебиение. Нелли никогда не была уж слишком здоровой, но сейчас выглядела просто ужасно. Без того бледная, она стала похожей на труп: под глазами осели тёмные круги, вены контрастировали с почти серой кожей, на отдельных участках были покраснения, будто от ожогов, и сыпь, волосы выпадали клочками, а сил не было даже держать стакан. Денег на лекарства не было, и мы просто надеялись, что болезнь отступит сама. Хотя, если быть честной, я готовилась к худшему… К сожалению, окружение к выздоровлению совершенно не располагало: что в доме, что на улице воздух был тухлый, везде грязь, а воды мало, чтобы тратить её на мойку пола, к тому же и она, раз мы перешли на откровения, чистой не была. Грязная мутная вода. А ещё я, приносящая беды в любую семью, в которую попадаю. Если бы я тогда не испугалась, отвлекла собаку куском хлеба, всё могло бы быть иначе… Всё должно было быть иначе. Рон решил сократить наши порции в пользу жены. Я не знала, как ей можно было помочь, кроме помощи врачей, и в Подземелье их не было. Те самоучки, для которых мы смогли наскрести денег лишь разводили руками. Мы старались сделать так, чтобы она ела больше, наши порции стали меньше, я протирала продукты до однородной массы, чтобы лучше усваивалось. Нел всё равно рвало. Ходила просить милостыню одна. Решиться на такое было сложно, ведь я совсем маленькая, а снаружи ходили работорговцы, бандиты и прочая шваль. Когда кончается еда, они кажутся уже не такими страшными. Однако мне всё-таки повезло. Соседка, узнав, что малолетняя девочка добирается до рынка без сопровождения, каждый раз присоединялась ко мне, а назад меня провожал её средний сын. Чтобы получать больше денег или еды от прохожих, я танцевала и пела песни, которые пела мне когда-то Нел. А ещё мне довелось воровать. Это было даже эффективнее, хотя я совершенно не хотела этого делать… Только вот меньше мне хотелось голодать. И, как выяснилось, с таким ростом, как у меня, это было не так уж сложно — хватаешь и скрываешься в высокой толпе. Особо опытные к подобному торговцы несколько раз ловили меня, но синяки, благо, успешно прикрывали лохмотья. Наверное, я впервые так сильно скучала по падающим на меня предметам, постоянным травмам и вечному поиску новой работы. Тогда я думала, что паршивее быть некуда. Хронические неудачи — вот оно главное проклятие. Ха-ха-ха-ха! Твою же чёртову мать… Увядая в постели почти неделю, Нел умерла. Это произошло ночью, когда мы все спали. Будто чувствуя приближение конца, та за день тихо почти лишь губами сказала: — Я вас… очень люблю… Это были её последними словами, которые очередной раз ударили по мне, разлившись всепоглощающим чувством вины. Дочери, которую она так любила, не было с ней даже в такой момент, когда ей это было наиболее важно. С ней вместо этого, сжимая тощую слабую ручку, сидела я — лишний и абсолютно чужой для неё человек, более того, повинный в её смерти. Если бы не я, уверена, с ней было бы всё в порядке… Я… я… Прости меня, Нел. Джой наверняка тебя тоже очень любила… К погибшей приходили все её друзья, бывшие коллеги и соседи. А я будто наблюдала за всем этим со стороны. Они приходили, давали мне что-то небольшое, но съестное, вроде кусочка хлеба, тихо общались со своей старой знакомой и, уходя, как правило, начинали плакать. В слезах мне давали напутствия, мол, будь сильной, поддерживай отца, не забывай мать. Не думаю, что хоть что-то из этого действительно бы помогло Джой. Вероятно, она бы вообще ничего не запомнила… Рон в основном просто молча сидел рядом с женой, сжимая её холодную руку и смотрел в пустоту. Его, как я поняла, друзья навещали мужчину, говорили ему о том, что всё будет хорошо, но, по ощущению, он их даже не слушал. Мне было искренне его жаль, поэтому не наседала на него из-за работы. Пока я не накопила на кремацию (помогли ещё некоторые её подруги), Нел долго лежала в доме, укрытая простынёй, и уже начала смердить, поэтому окна у нас были открыты всегда, благо было лето. После рынка возвращаться к Рону было морально сложно, я будто смотрела на двоих мёртвых людей каждый день, притом оба такими были из-за меня. Всё это время мне спалось ужасно, снились кошмары, недосыпала, и в каком-то роде была рада, когда мужики, наконец, увезли её тело. Мы остались одни. Хоть это было и очевидно, но после её смерти дома стало совершенно невыносимо. Даже когда запах полностью выветрился. Рон лежал сутками на кровати, смотря в потолок, поражённый грибком, и почти не поднимался. Под лохмотьями я приносила деньги и немного еды, и упрашивала мужчину немного поесть. Мы, конечно, не ладили, но всё-таки три года что-то да значили. Да?..

***

В один из особо паршивых дней я сорвалась — пекарю удалось схватить меня за кражей, получила огромный синяк на спине от его тяжёлого ботинка, так ещё и мальчишки отобрали те гроши, которые смогла выпросить у прохожих, — со слезами признаваясь, как всё произошло и кто истинный виновник смерти Нел. Он промолчал и тогда отказался от еды, которую всё-таки смогла умыкнуть. Некоторое время вовсе не общались и даже почти не пересекались. На душе было гадко, я корила себя за несдержанность, поэтому решила хоть как-то ему помочь, позвав его друзей. Раньше Рон часто после работы болтался где-то с ними, что не нравилось его жене, но та ничего не говорила. Тогда мне не казалось это проблемой, ведь денег на это уходило немного, пил он мало, а сейчас… Твою мать, нахрена я это сделала? Козёл забирал из семейного бюджета все деньги, которые я приносила. Сам-то он уже две недели не работал, зато пил так, будто отмечал день Святого Патрика! А когда приносила только еду, забирал её всю в качестве закуски для себя и своих мудаков-друзей. Хрен с этим алкашом, он любимую жену потерял, а эти что? Их вообще не смущало, что их товарищ бухал на деньги, заработанные его четырёхлетней дочерью?! Мне казалось, что я терпеливый человек, но больше недели выдержать подобного дерьма не смогла. Дома не было ни денег (тратила на продукты, ибо пошёл он к чёрту), ни еды (съедала, ибо пошёл он к чёрту), только вода, которую я тоже старалась потреблять только на себя, даже лицо немного умыла, ибо пошёл этот говнюк к чёрту! Он… Ударил меня. Дал пощёчину и обозвал сукой, убийцей Нел. Неблагодарной сукой! Этот кусок говна. На дураков обижаться… Это, конечно, да, было крайне глупо. Тут даже не оправдаешься, ведь мне стоило поступить более обдуманно, чем начать просто на него орать, припоминая все его проколы, неозвученные обиды Нел. Я действительно всё это высказала, из-за чего наконец испытала облегчение, разрядку от освобождения сдерживаемых эмоций, а после поняла, какой же идиоткой была сама. Впрочем, когда это было секретом?

***

Я сидела у окна, жуя кусочек хлеба, и пересчитывала, сколько в этот раз мне удалось выклянчить у прохожих и сколько у меня было в заначке. Жить в этом доме уже просто не хотелось. Был бы мне Рон реальным отцом, я бы ещё подумала. Ну, или просто хотя бы нормальным человеком. А так… Во мне бушевали одновременно горячая злость и невозможная безысходность. Умом-то я понимаю, что на улице в таком теле мне просто не выжить, была бы хоть немного старше, немного сильнее… Но, чёрт, и находиться с этим уродом рядом уже просто не могла! Ради Нел? Я не знаю… Может, будь на месте Рона Нел, мне было бы не так сложно в принятии решения. Всё-таки она много сделала для меня. Ну, не совсем «для меня», но была действительно хорошей матерью. Но её муж был… чуть лучше отца, ушедшего за сигаретами. На этом его достоинства закончились. Отбросив монеты, приобняла себя за колени и уткнулась в них лбом. Надоело, как же всё надоело. — Мишель, а как бы ты поступила на моём месте? — У бедняжки поди непрекращающаяся икота, учитывая, как часто я вспоминала свою подругу. — Ха… Почти уверена, что ты ушла бы из этого дома и нашла богатеньких родителей или кого-то, кто бы провёл на Поверхность, — я грустно улыбнулась. — Да, это в твоём стиле. Какое вообще будущее меня ждёт с этим человеком? Не думаю, что что-то хорошее. Тогда как следует поступить? Куда пойти? Мои размышления прервал звон ключей и звук поворота замка, я быстро, как могла собрала разбросанные монеты в кучу и вместе с недоеденным хлебом сунула в мешочек, повязанный на ноге. Фух, вовремя. Поправив ткань туники, повернула голову к входу. Рановато сегодня… Обычно ведь поздно ночью объявлялся, если не под утро. Удивительное рядом, что называется. Дверь с противным скрипом открылась и в дом ввалились двое неизвестных мне мужчин. Снаружи стояла ещё парочка в компании с Роном, который отчуждённо смотрел куда-то в сторону. — Здравствуйте, — решила вежливо начать я. — Вы к нам в гости? — Вроде того, — криво улыбнулся один из них. Мне стало не по себе. — Очень наслышаны о тебе, Джой. Ты прямо папкина красавица. — Спасибо, — хихикнула. Мать твою, Рон, ты кого ещё привёл?! — Мы решили попить чая с товарищами, — незнакомец в несколько широких шагов достиг меня, чуть наклоняясь. — А какое чаепитие обходится без милой леди? — Ой, а у нас чая нет… — расстроенно заметила я. У нас вообще-то ни разу за все эти годы чая не было. Максимум — какие-то травяные отвары, которые в теории можно было, конечно, отнести к чаю, но я бы не стала. — Правда? — покачал головой тот. Почти слышала его мысли: «Клюнула!» — Вот это мы просчитались! Ну ничего, у этого парня парочка заварок точно завалялась, — похлопал по плечу зашедшего с ним мужика. — Ты ведь не против, Джой? — Нет! Я с радостью, — широко улыбнулась. — Никогда не пробовала чай, так интересно! Ха-ха. Мужчина протянул мне руку, намекая, что я должна за неё взяться. Обхватив его указательный палец, кивнула, на что он ответил встречным жестом. Всю дорогу куда-то этот главный верзила, представившийся Брендоном, нахваливал моё примерное воспитание и милую внешность, говоря, что я наверняка понравлюсь и другим его друзьям. По началу ещё сомневалась в своих мыслях насчёт них, но теперь у меня стояло чёткое впечатление, что они либо те самые похитители детей, которых так опасалась знакомая Нел, либо педофилы, либо всё вместе. И Рон к тому же… всячески избегал моего взгляда. Козлина. И я вот думала! Вообще-то неважно похитители это или нет, почувствовал вину Рон и решил исправиться, беря меня в гости к своим, или нет. Пофиг. Я уже просто не чувствую себя с ним в безопасности, не уверена, что он защитит меня в случае опасности. Это ведь мудак-Рон, который за всё это время не сделал мне ничего хорошего! Иду ва-банк. — У нас даже есть пряники, представляешь? Сладкие, как груши, — продолжал нахваливать место чаепития Брендон. Нет, ну правда, в их глазах я совсем безмозглая? Какие к чёрту пряники в Подземном городе, если ты не бандюган какой-нибудь?! — Рон решил меня продать? — Что?.. — не понял он. — Мой горе-папаша вздумал начать новую жизнь, а для этого нужно избавиться от всего старого? В этот раз вдовец испуганно вылупился на меня, будто видел перед собой не свою четырёхлетнюю дочь, а монстра-великана из его же сказок. Да, так меня и воспринимай. — Эй, откуда такие мысли, куколка?.. — верзила остановился, чуть нахмурившись. — Кукла! — удивительно просто засмеялась я. — Раз я игрушка, то давайте поиграем! Отпустив палец мужчины, шустро нырнула в толпу, как Мишель — в учебные долги, или я — в нескончаемые проблемы. Не зря ведь практиковалась в воровстве хлеба! Раздался грозный бас: — Чего встали?! За девчонкой! И ты, Рон, тоже, давай! Его невнятный ответ остался где-то позади. Я не могла носиться от уродов целый день по нашей единственной оживлённой улице. В конце концов устану, или они решат окружить меня и мне уже не удастся от них скрыться. Мда, лучшего момента для побега и найти сложно. Завернув в проулок, остановилась у облезлого заборчика, который, видать, кто-то частично разобрал на дрова, и оглянулась в последний раз назад. Нет, Арья, нет. Ничего хорошего тебя там не ждёт. — Вот она! Ах ты ж… Задрав юбку, протиснулась в дырку, чувствуя, как зацепилась за торчащий гвоздь, твою же… Ай, ладно. Дёрнувшись, услышала звук разрывающейся ткани, но не стала смотреть и просто побежала дальше, минуя мусор и бродяг. Чем дальше убегала, тем по ощущениям менее храброй становилась. Мне сначала было даже чуть забавно, но адреналин проходил, и на его месте появлялось полное осознание, в какой заднице я оказалась. Работорговцы-педофилы, перспектива жить на улице… Уже особо не разбиралась с направлением и неслась туда, куда глядели глаза. Просто хотелось убраться отсюда, никогда не видеть и не слышать грёбаного Рона. Куда угодно, лишь бы не было его отвратительной рожи. Слёзы застилали весь вид, что я не заметила, как оказалась в тупике. Наконец, смогла остановиться и обессилено свалилась на землю. Хоть и думала, что не испытывала к Рону ничего хорошего, но сейчас мне было так плохо… Я чувствовала себя абсолютно преданной. Хотя, казалось бы, как мог предать тот, кого за близкого-то не считала? Боже, почему всё так вышло?.. Неужели мой «щадящий режим» закончился? И всё это… это, получается, произошло из-за моего невезения? Моё проклятие убило Нел и заставило Рона стать ублюдским отцом, готовым продать родную дочь работорговцам… Или такая судьба и была у Джой? Впервые с того злополучного дня, когда очутилась здесь, за эти почти три года я плакала навзрыд, ощущая полную безнадёгу. Мне так сильно не хотелось быть здесь, так сильно хотелось вернуться домой к Мишель, покрепче обнять её и, чёрт возьми, снова согласиться выпить с ней дешёвое кислое вино, которое она покупала по акции. Я так ненавижу это место… Ненавижу людей вокруг. Ненавижу собак, грязь, чёрствый хлеб. Просто не-на-ви-жу. Наверное, я так и умру в течение парочки дней, ведь мне едва исполнилось четыре года. Либо смерть придёт ночью, бездомные от холода умирали часто, а их тела ели псы, либо кто-то прибьёт, что тоже вполне вероятно, спасибо ублюдкам-бандитам. Это Подземный город, и здесь выживали на улице немногие, а полицейские с поверхности ни черта не делали. Может, мне попытаться упросить кого-нибудь из знакомых Нел приютить меня? Скажу, что буду приносить деньги и помогать. Они должны знать, что я не приношу проблем… Я ещё всхлипывала, когда раздались шаги позади меня. Оглянувшись, увидела четверых взрослых мужчин. Тех самых… — А вот и наша принцесса, далеко же ты убежала, — присвистнул Брендон. — Ну что, теперь ты водишь? Ублюдок. — Н-не подходите ко мне! — подскочила на ноги я. Хоть шансов у меня не было, но и безропотно сдаться в руки этих уродов не желала. — Иначе вам не поздоровится! Они заржали во весь голос. Я понимала, насколько наивно звучало это от лица малышки метр ростом, просто не могла иначе. — Бог ты мой, солнышко, мы прямо все дрожим! Иди сюда, будь хорошей девочкой. — Нет! Не подходите! — громче закричала я с полным осознанием, что никто на детские крики в этом городе не решится прийти на помощь. Ещё получат ни за что, а дома жена, свои дети… — Давай, захлопнись уже. Ты и так заставляешь уважаемых людей бегать за собой, так ещё и упрашивать пойти с нами. Если сейчас не будешь капризничать, мы дадим тебе игрушку… Мужчина сделал шаг вперёд, а я инстинктивно отступила на два назад. Его лицо скривилось от злости. Господи, мне конец… Раз за разом этот жестокий мир показывал мне, как же страшно быть ребёнком. Ты настолько слаб и беззащитен, что любой взрослый при желании может сделать с тобой что угодно! А ты и не сможешь ему в этом препятствовать. Никак. — Это ты-то уважаемый? — вдруг раздался откуда-то позади них мужской голос. Одновременно тихий, но слышимый за счёт… уверенности, которая в нём была, пожалуй? Без страха, без сомнений, даже немного скучающий — больше бесцветный. Я уже было обрадовалась, что кто-то всё-таки пришёл мне на помощь, и, когда мужчины чуть расступились, ожидала увидеть людей, штук шесть или семь, которые разобрались бы с этими бандитами. Но вместо шести-семи человек стоял один. И ладно бы амбал какой-нибудь, а этот… На голову ниже всех собравшихся, если не считать меня, да и на вид не слишком-то и сильный. Видимо, всё то, что я надумала, было лишь от отчаяния, мне просто хотелось увидеть некого супергероя, снизошедшего до меня и готового спасти от плохих парней… Не отрицаю, мышцы могли быть скрыты его мешковатой одеждой у этого типа, но… Нужно смотреть фактам в глаза — меня точно заберут в рабство, а его ещё и поколотят или убьют. — Ты! — мне на мгновение показалось, что Брендон вздрогнул, увидев подошедшего. Но это бред. Как такой может напугать? Скорее рассмешить. — Ты чего тут забыл? — Ничего, — всё так же без интереса ответил тот. Может, он под чем-то? Иначе как объяснить такое спокойствие? Определённо обдолбан. — Ну вот и вали. Мы тут делом заняты, так что не обратим внимания на тебя на первый раз. Будь благодарен нашему милосердию. Парень перевёл взгляд с того на меня, словно оценивая, нужна ли мне помощь. Мне очень хотелось спастись, но я очень сомневалась, что он мог даже в таком храбром состоянии отвлечь на себя хотя бы трёх из них, чтобы дать мне возможность сбежать. Нет, я была уверена, что он в этой ситуации ничего бы не смог сделать. Осознавая полную безысходность, помотала головой и натянуто улыбнулась, намекая, что тот может уйти и не пострадать из-за меня. Слёзы снова навернулись на глазах, хоть и хотела казаться сильной до последнего. Я опустила голову, чтобы никто не видел этого позора… Раздался глухой удар, и ещё один. Кто-то болезненно простонал, а другой вскрикнул. Когда я снова посмотрела перед собой, тот самый щуплый парень, который на фоне этой четвёрки выглядел как ребёнок, ударил третьего коленом в живот, что тот скрутился, отхаркивая кровью. После чего увернулся от следующего нападавшего и, парировав ещё один его удар, контратаковал подсечной, начиная бить ногой по лицу упавшего. Того самого Брендона. Все они лежали вокруг него побитые. Им. Вот этим парнем. За считанные мгновения. — Тц, замарался… — проворчал он, осматривая свою рубашку. — Эй, соплячка, ты как? Как это вообще, мать его, произошло?! — Ты язык себе откусила? — раздражённо хмыкнул, подойдя ко мне чуть ближе. — Где твои родители? — Родители… — повторила за ним, всё ещё находясь в шоковом состоянии. — Да, тебе чертовски повезло, что я мимо проходил. Где… Я буду, возможно, очень об этом жалеть, но мне правда не остаётся ничего, кроме… — Папочка! — радостно взвизгнула я, повиснув на ноге своего спасителя. Он пошатнулся назад, абсолютно не ожидая подобного поворота судьбы в виде появившегося столь внезапно ребёнка, но я уже крепко схватилась за него и не отпустила бы под страшными пытками. — Папочка, я так счастлива, что ты здесь!