***
Проснувшись на следующий день, я оказалась в том же ужасном помещении, но в этот раз лежала между теми мужчиной и женщиной, с которыми встретилась ночью. Я всё ещё слабо понимала, что вообще происходит, и, если эти двое хоть как-то укладывались в моей голове (люди как люди), то нечто, увиденное мною вчера… Я подняла руки перед собой и снова чуть не вскрикнула, больно сжав нижнюю губу зубами. Руки… они… детские! Чуть приподняв колючее одеяльце, заметила, что и всё остальное тело такое же детское. Пухленький животик, маленькие ножки. Неужели я… превратилась в ребёнка? М-мамочка… Всхлип вырвался из моего горла, я попыталась сдержать последующие этой… ручонкой. Меня всю трясло. Женщина рядом со мной заворочалась. Сонно заморгав, она ласково что-то мне сказала и, погладив по щеке, — я вздрогнула, — поцеловала в лоб. Легче от этого вообще не стало. Поцелуи, даже от Мишель, моих проблем не решат… Уснуть так и не смогла, как бы не пыталась. Просто хотелось закрыть глаза и очнуться в нашей отстойной квартире, с лучшей подругой. Рассказать бы ей свой безумный сон, где я внезапно стала чьим-то ребёнком, вместе посмеяться с этого… Но вместо этого всё ещё лежала, почти не шевелясь, и думала над сложившейся ситуацией. Вздох. Нет, этого просто не может быть. Я не могла стать малолетней дочерью хрен знает кого. Посмотрев сначала на мужчину, потом на женщину, поморщилась. Такого добра мне вообще не надо. Определённо. Ладно бы за все мои прижизненные страдания мне дали богатых родителей-аристократов, у которых я бы жила без ограничений и лишений… А это что за бедняки? Да и бред это, наверняка просто в коме валяюсь или вроде того. Точно! На меня ведь кондиционер упал, прямо на голову, и… «Прямо на голову». После такого в принципе можно выжить? С моим-то везением к тому же… Я пошевелила конечностями, прислушиваясь к своим ощущениям. Каждое движение сопровождалось полным контролем: тело работало так, как надо, и я чувствовала как расслаблялись и напрягались мышцы. Ущипнула себя, чувствуя боль; лизнула***
Через часа два или около того проснулась та женщина. Заметив, что я снова не сплю, она, что-то сказав, погладила меня по волосам и чмокнула в щёку. Мне было дискомфортно получать ласку от едва знакомого человека, но никак не среагировала, наблюдая за тем, как она поднималась с постели. Ещё раз та улыбнувшись мне, зажгла свечу и ушла в сторону печки. Раз убивать меня пока не собирались, я тоже решила встать и пройтись, оценивая обстановку. Вылезать из тёплого одеяла в холодрыгу было не слишком приятно, но и продолжать лежать с храпящим незнакомым мужиком не больно хотелось. Осторожно подойдя к скамье, забралась на неё, всё ещё озираясь на, очевидно, супружескую пару. Поравнявшись с уровнем окна, оглядела видимую часть улицы. Снаружи темно и немноголюдно, но видно, что этот дом не находился в лесу, как в фильмах, или где-то совсем на отшибе, поэтому я даже чуть выдохнула. Окружающие дома не селили спокойствия и были точь-в-точь как в новостях о Сирии. Странно только, что местные на арабов не похожи — европеоиды и бледные к тому же, а на мусульман — тем более. Видимо, это какая-то другая бедная страна, знать бы только какая именно… Подняла глаза вверх и… обомлела, если прилично выражаться. Вместо привычного неба над крышами облезлых домов свисали сталактиты. Сталактиты, мать их! Я вообще впервые слышала о городе, находившемся под землёй или в пещере, и уж тем более ничего похожего не видела. Господи, куда меня судьба угораздила занести? Где я?! И не спросить же даже… Языка-то не знаю! А может, это всё-таки кома, а? Может… Тёплые руки накрыли меня, что я вскрикнула от неожиданности. Незнакомка, очевидно, мать девочки, удивлённо посмотрела на меня и что-то тихо спросила, опускаясь до моего уровня. Медленно коснувшись меня, она улыбнулась. Этим та, видимо, хотела снять мою напряжённость, не пугать ещё больше… Но мне от таких действий спокойнее не становилось, она ведь мне… никто. Кто они все, чёрт возьми?! И всё равно ответила на улыбку, утыкаясь носом ей в выпирающую ключицу и обнимая за шею. А что оставалось? Я ведь не совсем дура, чтобы не понять, что в такой ситуации стоило отыгрывать роль малышки. Поэтому, отодвинув далеко своё достоинство, принялась изображать, будто единственное, что я поняла в этой жизни — писать надо в горшок (потому что справлять нужду под себя это слишком, хоть и реалистично для ребенка, которому не больше двух лет). Пока не пойму, что за хрень происходит, нельзя привлекать внимания. Так будет проще сбежать. И как бы ладно, с поведением мне всё плюс-минус понятно, с детьми я сидела часто и знаю, как они себя ведут, но то, что касалось всей этой истории с переселением душ… В фильмах обычно менялись телами взрослые девушка и парень и возвращались в норму после признания друг другу в любви или какого-то значимого достижения. Мне что, в ребёнка нужно влюбиться? Её родителей вытащить из бедности? Город вернуть на поверхность? Что? Фигня в общем какая-то, пока что отложу мысли об этом на потом, а сейчас мне нужна помощь. Необходимо как-то связаться с… я не знаю… с правительством США? Мишель? Понятия не имею, как мою ситуацию можно кому-то объяснить, но поиск средства связи уже звучит, как план. Телефон или почта, что угодно. Ещё раз глянув на вид из окна, вздохнула. Из этой передряги буду выбирать очень — очень! — долго.***
Парочка (хотя больше мать) действительно относилась ко мне весьма… по-родительски. Со мной обращались нежно, гладили, целовали… Не шло, конечно, ни в какое сравнение с семьями, в которых я жила. Мне даже в каком-то смысле стало завидно. А потом мне наложили порцию еды, и я резко поменяла своё мнение. Грязная, немного колотая посуда… Абсолютно несъедобная еда или просто безвкусная. Уж лучше снова вернуться в школьные времена, там хоть после обеда рвать не хотелось. Всё первое время я буквально сдерживала рвотные позывы и вообще мало ела, думая о том, что целесообразнее к чёрту сбежать из этого дома, ибо такая пища — издевательство не только над детьми, но и людьми в целом. Потом уже от безысходности и голодухи стала доедать, тем более «родители» ели и не жаловались. Отец семейства вовсе с радостью доедал то, от чего я отказывалась. Снаружи я оказалась довольно быстро — буквально на следующий день, чему по первости была неимоверно рада. Та женщина, мать девочки, взяла меня вместе с собой в что-то вроде бара или таверны, где она работала официанткой сутки через сутки. От меня требовалось лишь тихонько сидеть в помещении для персонала и заниматься своими делами (в основном играть с каким-то мусором). Само заведение тоже было странным, ведь в нём не было и намёка на современную технику, даже банальной лампочки (и телефона, естественно, тоже), словно попала в фильм про дикий запад. И этот город… В нём не было ни одного фонарного столба, в большинстве своём он освещался только светом из домов или факелами. Множество тёмных зловещих уголков, попрошайки, грязь, помои… Отвратительнее места я прежде не встречала. Даже в гетто было как-то приятнее. Технологии до этого места просто не дошли, а отправиться на их помощи самостоятельно… Нет, определённо не с таким телом. Это просто невозможно. Нужно хотя бы дорасти до четырёх, чтобы можно было успешно врать о похищении у настоящих родителей. Меня бы обязательно депортировали обратно, особенно при широкой огласке, что невозможно провести отсюда. Вверх. Я должна выбраться из этого Подземелья. В этом моём состоянии помочь могут только взрослые, а «мои родители»… Что касалось их… В целом, мать производила довольно приятное впечатление, несмотря на неопрятность: спокойная, заботливая, улыбчивая. Свою дочь явно любила. Она много разговаривала со мной и даже на работе часто навещала. Кажется, из разговоров её звали Нел или Нелли, но, возможно, на их языке это означало какое-нибудь междометие или просто «женщина». Насколько я могу судить, её окружающие тоже любили, и не было ни дня, чтобы нас не остановили поболтать. Нас часто приглашали в гости и даже не брезговали приходить к нам… Ни толики желания к саморазвитию. С отцом я особо не контактировала, он хоть как-то взаимодействовал со мной только тогда, когда сидела на руках у Нел. Исключения были, но совсем немного, и в принципе я была совсем и не против этого. Его, насколько поняла, звали Рон, его жена произносила это крайне эмоционально и растянуто, что имя того я довольно быстро вычислила. Так или иначе, как муж Нел он был неплохой — работал (так или иначе, куда-то он каждый день уходил) и хорошо обращался с ней. Иногда они ругались, но довольно быстро забывали об этом. Тоже абсолютно бесперспективен. (Насчёт того, какое имя было у меня самой, я поначалу не была уверена. Меня одинаково звали как «Джой», так и «Солнышко», поэтому понятия не имела, было ли у меня двойное имя или что-то из этого было просто ласковым прозвищем, и отзывалась на оба варианта.) Если подводить итоги, это была не самая плохая семья с точки зрения обычного ребёнка. Я немного не доедала, впрочем, как и они, но пища была хотя бы регулярно. Не было дня, когда совсем не было еды. По крайней мере у меня. Мылись они и правда редко, раз в месяц, если повезёт, потому что вся вода уходила на питьё и безвкусную похлёбку. Больше они позволить себе не могли. Конечно, свыкнуться с этим было крайне тяжело, но иначе я бы оставалась голодной. Грязь — меньшее зло в нашем случае. Но это всё было явно не тем, что мне нужно было. Вообще нет. Пережить эти… три? Мне вроде года два или скорее полтора… Пережить бы эти три года и бежать. Бежать-бежать-бежать. Но сначала стоило приготовиться. Изучить людей вокруг, эту бедную ужасную страну, выучить местный язык (каким-то, мать вашу, образом), не спалиться в том, что я взрослая в теле маленького ребёнка. Работы непочатый край, так что заскучать мне вряд ли удастся. Господи, помоги мне…***
Ну-с, определённые успехи были. Если говорить о языке, то я поняла, что мне всё же повезло очутиться именно в таком молодом теле. (Хотя лучше бы я осталась в своём и не в этом месте). Окажись я десятилетней девочкой, которая резко перестала понимать окружающих, то вопросов было не избежать, а в полтора года от тебя в принципе не требовалось много, поэтому в своём ритме мне приходилось учиться говорить… И в целом, когда ты примерно понимаешь, что есть что, имеешь опыт в изучении иностранного (хоть и не самый большой — на уровне школьной программы), да и находишься постоянно среди языковых носителей, это было… по-прежнему безумно сложно, но я старалась ради собственного спасения. К тому же мне активно помогала Нел. Видя, что я на что-то указывала, тут же объясняла, как это называлось, и кратко что из себя представляло простым языком: — Ма! — указывая на печь, требовательно произнесла я в манере маленьких детей. — Ох, солнышко, — привычно улыбалась та. — Это печ-ка, попробуй. — Печ-ка, — смакуя каждый звук, повторила за ней. — Печка. — Умница! Печка нужна, чтобы на ней го-то-вить, — она сделала движение руками, будто что-то мешала ложкой в воображаемой миске. — Сейчас мы как раз займёмся го-тов-кой… Ой, нет, ничего не трогай! Поранишься ведь. Хотя, не буду скрывать, поначалу обучение выглядело как шарады, ведь я не понимала и четверти базовых слов. Благо, Нел была весьма терпеливой женщиной. Конечно, ко второму году жизни, то есть спустя полгода после переселения, я знала не так много слов (для взрослого) и могла говорить лишь какими-то словосочетаниями, нежели предложениями, но в глазах людей была чуть ли не гением, что мне льстило и побуждало стараться больше. (К трём, например, умела строить простые предложения, знала базовые существительные, прилагательные и глаголы!) Ходьба и передвижение к этому моменту тоже стали куда лучше. Я могла хорошо бегать, не запинаясь, дольше ходить, не уставая, забираться туда, куда хочу. Что действительно изменилось — мелкая моторика. Когда только попала в это тело, хватать мелкие предметы мне было очень сложно, да и Нел мне есть самой не давала (как и многое другое). Но, тренируясь на маленьких предметах, одолженных у взрослых, постепенно улучшала свои навыки, и мне наконец позволили есть самой. Играть, что логично, мне было скучно, но, даже если бы хотелось, из игрушек у меня был лишь самодельный медведь из всякого рванья, с которым для вида везде ходила. Вместо этого я просила рассказывать мне сказки и воспроизводить сценки оттуда. Нел такое очень нравилось. Тем не менее, если она была сильно уставшей, не настаивала, давая ей отдохнуть, ведь в этом доме я одна не работала. Рон, на самом деле, тоже порой уделял мне внимание, только вместо сказок были страшилки про «титанов» — огромных людоедов. Мне, честно, хотелось врезать ему за то, что он находил забавным пугать ребёнка, но вместо этого я старательно доказывала, что «титаны» бы больше предпочли Рона, чем такую малявку, как я. — Твоя мамка сказала рассказать тебе сказочку на ночь, — присаживаясь на стул рядом с моим спальным местом, начал он. — Укладывайся давай. — У тебя сказки неинтересные, папа, — хмыкнула я, ныряя под одеяло. — Неинтересные? — вскинул бровями. — Совсем, — серьёзно кивнула в ответ. — А что насчёт сказки о маленькой девочке, которая заблудилась и оказалась на территории титанов? — Её в конце съели? — Не узнаешь, пока не… — Точно съели, — резюмировала. — Я не буду это слушать. Мама-а-а! Наверное, поэтому он в том числе не очень жаждал водиться со мной, но меня это даже радовало. Мне хватало сюсюканий от Нел и её подруг. Что более интересно, моё невезение значительно уменьшилось… Конечно, неудачи всё равно иногда случались, но в том-то и дело, что иногда! Я в какой-то момент даже подумала, что, быть может, жизнь расценила моё попадание в это тело как слишком крупное происшествие на одну душу, поэтому чуть смягчилась надо мной. Но — пха-ха-ха! — она определённо была такой же жестокой со мной, просто действовала в стиле Триши, не напрямую, однако в самую цель. Со своим планом на трёхлетку мне удалось справиться, я считаю. Язык знаю на твёрдую тройку. Даже если все слова не понимаю, то общий смысл речи улавливаю, что уже супер. Знакома с местными традициями и праздниками, знаю о том, что действовала здесь монархия, а люди почитали трёх богинь стен. Правда, не совсем ясно, каких ещё «стен». Видимо, у них имелся к этому слову второе значение, но на их религию мне во всяком случае всё равно, так что неважно. А ещё наш Подземный город находился прямо под столицей Сины (это вроде как название этой страны, только я понятия не имею, где она располагалась на карте, ведь ни разу о ней не слышала, но по чужим словам она находилась рядом с Марией и Розой, другими ноунейм-государствами, ага), где, вероятно, я в будущем смогу найти министерство иностранных дел, какое-нибудь посольство или хотя бы иностранца, который смог бы поведать миру историю похищенного из Штатов ребёнка… Из детского тела, очевидно, не выберусь, раз моё давно сгнило в земле с проломленным от кондиционера черепом, но хоть на родину вернусь. Уже что-то. Только вот мне до сих пор не удалось придумать, как выбраться туда. Учитывая, что вся Поверхность усеяна полицейскими, следящими, чтобы мы не выходили из своих катакомб, судя по разговорам, и охране на лестницах, ведущим наверх, необходимы связи, которых у меня, естественно, нет. Ах, я говорила, что жизнь — это стерва-Триша? Во-первых, да, абсолютное отсутствие идей для побега. Во-вторых, всё это время я, ко всему прочему, думала о том, как родители Джой отреагируют на пропажу дочери. Окажись они моральными уродами или какими-нибудь алкоголиками, мне бы даже переживать не пришлось, но Нелли была хорошей и её было жаль (ну и Рона, может быть, тоже самую малость). Она действительно неравнодушна к своему чаду, что не может не восхищать и… тяготить. В детстве я бы отдала всё за такую заботу кого-то обо мне, но всё-таки Нел не моя мать, а я не её дочь, поэтому подобные отношения, учитывая, что я заняла тело её дочери, неправильно и аморально с моей стороны, а ещё у меня есть Мишель, к которой по-прежнему хочу вернуться. Не знаю даже, было бы лучше, если бы мне досталось тельце сиротки? Да и к тому же есть ещё третий пункт. То, что заставило череду абсолютно безумных событий случаться одна за другой и привести в итоге к…