Два совершенно разных парня. Но с такими похожими судьбами

Драко никогда не позволял себе выражать чувства на людях. Когда ему надо было поплакать, он шёл в никем не посещаемый туалет, запирался там и сидел там, облокотившись спиной о перегородку. Чувствовал, как слёзы медленно скатываются по его щекам. Иногда попадали в рот – горькие. Иногда он делал это по ночам, спрятавшись за пологом и наложив заглушающие чары – никто не должен услышать. Иногда позволял себе всхлипывать. Иногда долго не мог остановиться. Шестой курс. Посреди учебного дня Драко стало особенно плохо. Он стоял со свечкой в руке и надеялся, что шрама не останется. В итоге он попал в больничное крыло и никто бы и не догадался, что слёзы не от физической боли, от душевной. Почти никто. Гарри стоял и тихо – надеясь, что не заметит – смотрел на Драко. Тот неучтиво забыл об окружающих и делала это прямо в коридоре общественного туалета. Всеми забытого, но всё-таки, мало ли кто мог зайти. Поттер вот зашёл. И теперь он стоял и смотрел на такого непривычно растерянного Малфоя. Гарри не помешал – не смог. Если честно, то просто интересно было. Гарри пришёл в больничное крыло ночью, под мантией. Помфри спала, а кроме Драко там никого не было. Тот лежал и смотрел в потолок, иногда всхлипывая. Поттер медленно подошёл и просто посмотрел на него. – Чего тебе? – прозвучало слегка растерянно и без привычного яда. Удивился, но виду не подал. – Зачем ты это сделал? – Гарри смотрел не как обычно, а даже с пониманием. – Сделал что? – нельзя самому говорить, вдруг блефует. – Я видел тебя в туалете, Малфой. И сомневаюсь, что ты просто хотел прогулять уроки. Драко ничего не ответил, но вытер слёзы рукавом рубашки. Если Поттер поймёт, пусть сам скажет. Но скорее всего не поймет, так и не его ума дело. – Ты ведь не от боли плачешь. Помфри наверняка дала сильное обезболивающее. Догадался. Чёрт. – Не дала, я попросил. – Чтобы заглушить одной болью другую, более сильную и ранящую. – Гарри не спрашивал, утверждал. Осторожно. Драко мог в любой момент послать или проклясть. Или и то, и другое. – Зачем ты пришёл? – Драко говорил действительно устало, да и выглядел также. Бледная кожа теперь казалась прозрачной, её оттеняли тёмные пятна под глазами, глаза были красноватые. Всё-таки много плакал. – Драко… – Малфой удивлённо посмотрел на него, – Ты… Я наблюдал за тобой иногда. – тот молча слушал, – Так вот, ты не обязан быть один. Рон вечно называет тебя слизерниским хорьком, и недавно я начал злиться из-за этого. Сам не заметил, как так вышло, но, кажется, в какой-то момент я понял, что ты не плохой – у тебя нет выбора. Отец, Волдеморт… – Драко не выдержал и громко всхлипнул. Он до конца не верил Поттеру, но ему было так тяжело, что сил на злость не осталось. – Я не хотел всего этого Все слова будто вылетели из головы, и теперь всё, что мог Драко – молча плакать. Гарри положил руку Малфою на плечо. В его глазах возражения не было. Тогда Поттер боком улёгся на койку, приобняв блондина. Тот продолжал лежать на спине и периодически смахивать слёзы рукавом рубашки. – Помогло? – Что? – То, что ты обезболивающее зелье не выпил. – Ни капли. Поттер крепче обнял его и уткнулся головой в плечо. – Всё будет хорошо. – Ты правда веришь в это? – Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. – И что для тебя счастье? – Люди в присутствии которых я могу не скрывать свои эмоции. – Уизли с Грейнджер? – Нет. Раньше я вообще думал, что таких нет. – Гарри тихо всхлипнул. Два совершенно разных парня. Но с такими похожими судьбами. Оба молча лежат в больничном крыле, а простыни под ними становятся всё более и более мокрыми. Они не знают, что будет дальше, даже утром. Но сейчас могут просто молча выплеснуть всю свою боль.