Моменты страсти

Йен, как всегда, лезет к нему перед побудкой. Почалившись на нарах хоть пару месяцев, побудку и отбой начинаешь чувствовать нутром. Примерно за полчаса. Как раз столько времени – или чуть меньше – им хватает, чтобы трахнуться. Микки ухмыляется – сонно, довольно, не открывая глаз, – когда тело Йена, горячее даже сквозь бельё, прижимается к нему сзади на узких нарах. Йен проводит ладонью по его груди через майку, целует полуоткрытым ртом ухо; Микки закидывает одну руку назад, чтобы сперва обнять Йена за шею, притягивая ближе, коснуться пальцами стриженой кромки рыжих волос, – а затем погладить по бедру. Йен уже возбуждён – твёрдый член вжимается в ложбинку между ягодиц, – и Микки со смешком помогает ему стянуть с себя казённые хлопковые трусы, обнажая задницу. Йен возится, приспуская собственные трусы, снова притирается, лезет под матрас – достать припрятанный одноразовый пакетик смазки. В тюряге раздобыть такое непросто, но иногда им удаётся. Микки слышит шуршание: Йен вскрывает прозрачную пластиковую упаковку зубами, сплёвывает оторванный кусочек, выдавливает смазку на пальцы. Берёт Микки за плечо, переворачивает на живот, целует сухими горячими губами между лопаток – там, где кожа не прикрыта майкой. От этого короткого поцелуя по спине пробегают мурашки, и Микки прикусывает губу, чтобы не застонать. Вязкая прохладная смазка между ягодиц. Пальцы Йена внутри – разминающие, растягивающие задний проход. Микки пытается прогнуться, принять глубже; не сдержавшись, коротко стонет, когда Йен задевает простату. Давай уже, рыжий лобок… Кажется, он сказал это вслух. Йен убирает пальцы, но возникшая пустота тут же заполняется немаленьким членом. Микки приглушённо стонет, уткнувшись в подушку, подаётся навстречу; ловит руку Йена, обнявшую поперёк груди. Как бы там ни было, а даже в тюряге бывают чертовски приятные минуты. Кажется, оно того стоило. То, что он отказался от свободы, чтобы быть со своей рыжей морковкой. Микки стонет громче и переплетает пальцы с пальцами Йена.