Тысяча признаний

      Стоя около рабочего стола профессора зельеварения с открытым пузырьком амортенции в руках, Лили вдруг снова задумалась. Действительно ли оно того стоило? Нет, в том, что стоило, она от чего-то была очень сильно уверена, но вот какие у этого могут быть последствия? Она никогда раньше не делала ничего подобного, а уж с учетом того, какую откровенную ненависть к ней испытывает Снейп, если что-то пойдет не так, об этом ни то, что другие профессора узнают, а вся школа уже к утру в курсе будет. А злопыхатели, которых и юной гриффиндорской старосты хватало, еще и за пределы замка все вынесут, и в пророке через пару дней появится ужасная статья, и в ней хогвартский зельевар окажется педофилом, а Лили вертихвосткой.       Но Эванс просто разъедало это отвратительное желание изнутри. Отвлекаться от подготовки к ТРИТОНам на мысли о том, как на этом самом столе ее и берет, не дающий последние три года покоя во множестве смыслов, профессор, ей не нравилось, а единственным способом наконец распрощаться с этими фантазиями было их воплощение в реальность. Любовное зелье было стопроцентным вариантом: результат был гарантирован, а последствия не такие уж и ужасные, так что для одноразовой попытки с кем-то переспать самое то. Тем более, амортенция в приготовлении была куда легче, чем Феликс Фелицис…       Рыжеволосая внимательно посмотрела на прозрачный пузырек с розовой жидкостью. Или она сделает это сейчас, или так и уйдет из школы, не удовлетворив свое желание. Конечно, ей, как девушке крайне порядочной, следовало бы предпочесть второй вариант, но на полпути останавливаться она не любила.       Лили решительно вылила зелье в чашку с кофе.       Внезапно, за дверью послышались голоса. За басом Хагрида и мерзким скрежетом Филча, Лили различила голос зельевара, бархатный и сравнительно тихий. Сердце упало в пятки, взгляд судорожно заметался по кабинету, и, наконец, зацепился за единственное достойное укрытие: дверь кладовой с ингридиентами. Эванс сразу же ринулась к ней. В момент, когда девушка проскользнула в кладовку, открылась дверь кабинета.       Шагов слышно не было: Снейп, как и всегда, ходил очень тихо. Лили осторожно оперлась спиной на дверь, чтобы не издать лишних звуков, и представила, как профессор, своей привычной мягкой, пружинистой походкой подходит к столу, берет своими изящными руками чашку с кофе. Рукава сюртука чуть приподнимаются, оголяя его тонкие запястья с едва заметными швами шрамов. Параллельно он раскрывает учебник, лежащий на столе, и, чуть прищурившись смотрит в него, отпивая из чашки. Ему становится немного жарко, и он расстегивает верхние пуговицы сюртука…       Лили одернула руку, которая, будто обладая собственным разумом, независимо от намерений хозяйки, по внутренней стороне бедра добралась до промежности. Девушка поджала губы, старательно пытаясь выровнять дыхание. Она растерла загоревшееся лицо ладонями. «Лили, да что с тобой не так?!» — задала Эванс самой себе вопрос в мыслях, хватаясь за голову. Он же преподаватель! Он ее терпеть не может! Да его вообще никто терпеть не может, он же мразота каких поискать! И вообще, он тощий, страшный, и воняет как столетняя настойка полыни!.. — А вот это уже неприятно, — раздался голос Северуса.       Рыжая вытянулась по стойке «смирно» и вжалась в дверь. Он же мог просто разговаривать сам с собой? Мог же, да? — Нет, юная леди, я обращаюсь именно к вам. Вы выйдите сами, или, может, мне вам помочь?       Эванс, не чувствуя, ватных от страха, ног, не глядя повернула дверную ручку и вышла из кладовой. — Добрый вечер, профессор Снейп, — она натянуто улыбнулась, глупо хихикнула и постаралась как можно более невинно хлопать своими длинными густыми ресницами. — А я вот тут… э-э-э… класс был открыт, и я… подумала… — Вы настолько отвратительно врете, что даже Петтигрю на вашем фоне достоин главной роли в Рождественском спектакле, — мужчина оперся на стол, скрещивая руки на груди. — Вы серьезно думаете, что я, мастер зелий, не смогу понять, что мне в кофе подлили амортенцию? — Да, — Лили опустила голову, пряча в пол виноватый взгляд, уже чувствуя, как к горлу подкатил комок. И что он теперь с ней сделает? Сколько за такое можно снять баллов? Наверное, не меньше полтинника! А вдруг он ее к МакГонагалл поведет?! Все равно уже, конечно, через месяц выпуск, но ведь как она расстроиться, узнав, что ее лучшая ученица пыталась напоить своего преподавателя любовным зельем! — Что за детская наивность, мисс Эванс? Как вам вообще такое пришло в голову? Вы ведь выпускница! Вы — общешкольная староста девочек! — делая акцент на последнем предложении, Снейп бросил на нее особенно злобный взгляд. Говорил он тихо, чуть шипя. Настолько раздраженным и злым она еще ни разу его не видела, а ведь бывало, что он и повышал на нее голос.       Какой кошмар! Она ведь всерьез пыталась это сделать! Лили шмыгнула носом, невольно беззвучно всхлипывая. Зеленые глаза наполнились слезами и крупные капли потекли по пунцовым щекам, оставляя влажные дорожки.       Снейп стиснул зубы. И это она-то самая перспективная выпускница?! Да она же ребенок! Ребенок, которого хотелось отшлепать за такую выходку, а потом прижать к себе покрепче и… — Я же… л-люблю… я же люблю в-вас… — сквозь рыдания выдавила девушка.       Любит? Снейп только вскинул брови, и Эванс совсем разрыдалась. — Неужели? — он в пару широких шагов оказался около нее, и Лили на мгновение затихла, когда мужчина наклонился к ней слишком близко. — Любишь? Я же в твоей голове копался, девочка, зачем врать?       Девушка замолчала, отчаянно пытаясь прекратить плакать. Его взгляд стал мягче. Снейп по-прежнему хмурился, но агрессии больше не чувствовалось. Он выглядел то ли расстроенным, то ли недовольным, и ей самой хотелось забраться к нему в голову, чтобы понять, в чем дело. Почему в последние три года зельевар не позволял ей спокойно учиться? Что такого она сделала, чем заслужила ненависть его стороны, и почему эта ненависть только обостряла ее собственное извращенное желание? И зачем сейчас он стоит так непозволительно близко, так смотрит на нее своими черными глазами?..       Лили подалась вперед, но профессор отпрянул. Рыжая нервно сглотнула и вновь была готова встретиться с полным ненависти и злобы взглядом, но Северус вдруг взял ее за подбородок и сам прильнул к ее пухлым губам. Девушка от неожиданности приоткрыла губы, пытаясь что-то сказать, но мужчина не позволил ей даже пискнуть, уверенно скользнув языком в ее рот. Эванс вся обмякла, с трудом удерживаясь на трясущихся ногах, а когда Снейп обхватил руками ее талию, притягивая ближе к себе, она совсем потерялась, даже не могла ответить на поцелуй.       Это было похоже на сон, нет, это было в сотню раз лучше, чем во сне. Не было ставшего привычным ощущения бегающих по губам электрических разрядов, которое она испытывала, когда ее целовал Джеймс. Это было скорее больше похоже на то, как если бы по ее сосудам внезапно потек кипяток, ошпаривая все внутри с головы до пяток. И эти руки, так бесстыдно спустившиеся со спины вниз, на ягодицы, так крепко их сжавшие… это лучше любого сна, и лучше всего, что было в реальности!       Мужчина отстранился, подтолкнул ее к столу, и девушка послушно двинулась спиной в нужном направлении мелкими шагами. Было немного страшно, но вместе с тем внутри просто словно все взрывалось. Нет, это вообще не бабочки, это чертовы петарды, не иначе.       Профессор чуть приподнял ее за талию, усаживая на стол. — Ты… просто ужасна, — прорычал Снейп, запустив руки в ее волосы и наклоняя ее голову к себе. — Я тебя ненавижу. Ты меня с ума сводишь.       Лили решительно сама притянула его еще ближе. Неужели за этой ненавистью он скрывал такое же желание? Она вся отдалась поцелую, прижимаясь к мужчине грудью, призывая его коснуться ее и там. Северус не сопротивлялся. Даже сквозь плотную ткань свитера, блузку и бюстгальтер она чувствовала холод его рук. Каким-то таким она и представляла его на ощупь, обжигающе холодным. Эванс сама сняла кофту, и, пока он возился с пуговицами ее рубашки, расстегивала его сюртук.       Ненужные вещи были сброшены на пол. За ее блузкой последовал лифчик, снять с него рубашку не составило для нее проблем. Лили не ожидала, что под глухим сюртуком Снейп скрывает тело Аполлона, но все же была приятно удивлена поджарым торсом и с интересом принялась изучать пальцами его грудь и живот, однако и секунды не смогла сосредоточиться на этом. Мужчина уложил ее на стол. Рыжая выгнулась вперед, подставляя поцелуям грудь, и взвизгнула, когда под юбку прошла холодная рука. Вроде бы не происходило ничего необычного, но ее давно так не выкручивало от довольно простых ласк.       Его пальцы проникли в нее, и девушка приподнялась, пытаясь насадиться на них. Он мог бы довести ее до пика только этим, но, заметив, что Эванс начала приближаться к оргазму, отстранился от нее. Рыжая приподнялась на локтях, тяжело дыша. Растрепанные кудри налипли на лицо, шея и грудь были красными от укусов и поцелуев. Она смотрела с вызовом, видимо, решив, что профессор передумал заканчивать. Девушка сбросила ботинки и ногой в сером гольфе коснулась его паха, чуть надавливая и потирая. — Я нравлюсь вам, профессор Снейп? — саркастичным тоном спросила она, нахально ухмыляясь. — Можете не отвечать, — подражая его интонациям на занятиях, когда он брался в очередной раз при всем классе устраивать эротические игры с ее мозгами, говорила Лили, теперь уже обеими ножками касаясь сквозь ткань затвердевшего органа, заключив ствол между подъемами ступней. — И так все понятно. — Туше, — Северус решил подыграть Эванс, чтобы она окончательно поверила в свою победу. Как он всегда и думал, взрослая она действительно только внешне.       Мужчина расстегнул брюки, чуть приспуская их вместе с трусами. Лили прикусила губу, судорожно сглотнув слюну. В своих фантазиях она попала с размером сантиметр в сантиметр. Девушка совершенно невинно, по-детски хитро улыбнулась, наклонила голову набок, заглядывая Снейпу в глаза, массируя большим пальцем ноги головку члена и жалея, что осталась в гольфах, однако, была уверена, что ей еще представится возможность вдоволь наиграться с новым другом.       Эванс вновь откинулась назад, обхватывая мужчину ногами за талию. Глаза сами закрылись от удовольствия, когда он вошел в нее. Рыжая выдохнула с тихим стоном, сминая пальцами серую ткань юбки. Ниже пояса воцарился настоящий пожар. С каждым новым толчком внутри возрастало напряжение, и, черт возьми, это было настолько хорошо, что она не могла вспомнить, чтобы до этого хоть раз сама делала с собой нечто подобное или Поттер доставлял ей такие ощущения.       Северус уперся одной рукой в стол, а другой поглаживал ее лобок. Он опустил руку чуть ниже и большим пальцем нащупал чувствительный бугорок клитора. — Да! — вскрикнула Лили, тут же прикрыв ладонями рот, глуша продолжительный неестественно высокий для ее голоса стон.       У нее затряслись колени, она подалась вперед, виляя промежностью навстречу его движениям. Северус ухмыльнулся, ускоряя темп. Девушка задыхалась, вся покраснела, такая напряженная, и вместе с тем еще более прекрасная.       Лили вновь застонала, но этот стон граничил с криком. Напряжение внизу живота лопнуло, разливаясь по телу сладкой волной удовольствия. Она приподнялась так, чтобы иметь возможность ухватить Снейпа за шею, и потянула его на себя, крепко целуя. Эванс снова откинулась назад, теперь уже вместе с мужчиной и впилась ногтями в его лопатки. Он уткнулся носом в ее грудь и с тихим, удовлетворенным стоном кончил. — Ненавидите вы меня и вправду сильно, профессор, — сбивчиво проговорила Лили.