Убийственный флорист

      — Он должен вернуться завтра, тогда мы и нападем на него, — торжественно произнес Курогири.       Разглядывая взятый из офиса Тошинори календарь, он слегка хмурился. Возможно, ему до сих пор не нравился тот факт, что первая попытка убить его не увенчалась успехом из-за лживых докладов информаторов. Конечно, им всем не поздоровилось, и теперь на их местах более компетентные люди. Курогири надеется, что больше таких неудач мы не потерпим, а новый план должен сработать. Этот самый план мы уже разработали, и он хранится в каких-то записях. Я точно уже и не знаю, в каких, ибо на столе их слишком много и найти что-то необходимое просто невозможно. Неизвестно, как Курогири вообще что-то да находит в этом море записей!       Так или иначе, но мы сейчас находимся в мафиозном офисе и всячески дополняем план по убийству Тошинори Яги. По словам Курогири и информаторов, Тошинори хорошо известен под псевдонимом «Всемогущий», и именно так его называют все в мафии. Неизвестно, откуда он пришёл, и с какой целью, но он довольно-таки сильно вставляет нам палки в колеса, и нам нужно избавиться от него. Как можно быстрее. И все это понимают, но, раз уж план уже составлен, а полный геноцид, как активно предлагает Тога, мы устраивать не собираемся, атмосфера в офисе была более-менее разряженная.       — Я слышала, что у него также есть убийцы, которые готовы защищать его ценой своей жизни, — говорит Тога, нехотя отрываясь от своих ножей. Она просто одержима ими.       Курогири недовольно окинул её взглядом. По его лицу было видно, что ему очень даже не нравится, что Тога сидит на письменном столе, обняв колени, а не на диване вместе с Даби. Но он молчит, ведь не хочет опять выслушивать протесты этого большого ребенка. Сейчас не то время.       — Ты знаешь, кто они?       — Мамагири, если бы я знала, я бы сказала тебе, — Тога улыбнулась.       Он вновь посмотрел на неё угрюмым взглядом, уже начиная злиться. Курогири не любит, когда его так называют, поэтому тут же показывает свою агрессивную сторону. На потеху нам, конечно же. Всё-таки наблюдать за злым Мамагири очень весело и занятно.       — Перестань уже называть меня «Мамагири».       — Но ты же наша мафиозная мамочка, — вскользь говорю я и смеюсь.       В этот момент засмеялись все. Ну, кроме самого Курогири, конечно же. Он недовольно скрестил руки на груди и сильнее нахмурился. Складывалось впечатление, что он сейчас вытащит пистолет из-под пиджака и расстреляет нас. Он может, но не будет этого делать. Хотя бы потому, что потом ему придется соскребать наши мозги со стен, а такого счастья даже врагу не пожелаешь. Бедные уборщики!       — Как бы то ни было, я жду вас завтра в час дня.       Курогири со вздохом встал и быстро покинул комнату, уже устав от нас, его мафиозных детей. Я и Тога довольно переглянулись и уже готовы были в голос засмеяться и обсудить нашу «совместную работу по раздражению Мамагири», как Даби тут же отозвался в своей обычной манере:       — Вы двое действительно такие дети, — он пальцем указал на меня, а потом на Тогу.       В основном он молчит, да, но это обычное состояние Даби. Но стоит ему открыть рот, как все веселье вмиг прекращается. Он такой занудный иногда. Невольно поджимаю губу и скептически смотрю на него в ответ.       — Боже, Даби, ты просто завидуешь, потому что ты не такой весёлый, как мы! — говорит насмешливым тоном Тога и показывает ему язык.       Она действительно не понимает, что в некоторых случаях ведёт себя как ребёнок и голос у неё тоже на него походит? Даби же коротко вздохнул и всем телом облокотился о спинку дивана. Хладнокровный взгляд буравил то Тогу, то меня. Дрожь невольно прошлась по телу, но я предпочёл проигнорировать это.       — Итак, во-первых, Тога, ты не такая веселая, ты просто раздражающая. Во-вторых, Деку более серьезный тип, когда дело доходит до миссий.       Я пожимаю плечами. Не хотелось расценивать эту фразу, как комплимент, поэтому я тут же решил уколоть его своей излюбленной фразой против него. Я знаю, что такие слова его раздражают, а мне только это и нужно. Лишь бы прекратил мнимый флирт в мою сторону. Я же все вижу, Боже! Лучше бы о таком я даже и не задумывался, легче бы жилось.       — Просто скажи, что тебе грустно, что я с тобой расстался.       Послышалось довольное «Так его, Деку!» и Тога дает мне звучное пять. Мы снова начинаем смеяться, пока в комнате постепенно стала накаляться атмосфера. Не прошло и нескольких секунд, как от Даби послышалось серьезное:       — На самом деле, да. Это так.       По всей видимости, он разозлился настолько, что вмиг посерьезнел. Это всё очень и очень плохо, особенно, если это касается него. Мы с Тогой тут же перестаём смеяться и просто смотрим на Даби, который прожигал меня взглядом. Прошла секунда, две, три, а никто так и не нарушил эту неловкую тишину. Казалось, что время на секунду остановилось. Он что? Грустит, потому что мы расстались? Что за бред? Мы никогда и не любили друг друга… Взгляд расфокусировался, а голова заработала на полную. Здесь что-то не так. Что-то определённо не так. Возможно, он врёт. Или решил уколоть меня в ответ.       Обычно в ответ на мою фразу он лишь фыркал что-то нечленораздельное или предпочитал молчать, на радость нам, а тут…       Как бы то ни было, Тога отошла к двери.       — Я оставлю вас одних, мальчики, — и она серьёзно ушла, оставив нас с Даби одних в этой тесной комнате.       Почему тут так тесно? Нельзя было сделать офис немного побольше?       Взгляд скользил по всей комнате, осматривая все бумаги, стеллажи с книгами и столы, лишь бы случайно не встретиться с Даби. Не хотелось вообще смотреть на него и в целом находиться в одной комнате, в особенности из-за этой давящей атмосферы. Говорить о нашем прошлом — та ещё муть.       — Я действительно скучаю по тебе, Изуку.       Слегка хмурюсь и смотрю сквозь него. Ненавижу, когда он зовет меня по настоящему имени. Невольно вспоминаются наши отношения и тело пробивается легкой дрожью. О таком лучше не вспоминать от слова «совсем».       — Мне кажется, мы договорились говорить всем, что это всё было лишь фальшью.       Пока Даби буравит меня взглядом, я недовольно скрещиваю руки на груди.       — И как долго ты собираешься врать им в лицо?       Уверенно смотрю в глаза Даби и хмурю брови еще сильнее. Ну почему он такой упрямый баран?       — Сколько потребуется. К тому же, я уже порвал с тобой.       Он встает с дивана и медленно подходит ко мне. На лице играет небольшая насмешливая улыбка, а глаза горят неведомым раньше синим огнем, словно он готов прямо сейчас выпустить его из своего сердца и сжечь все дотла.       — Ох, верно. Это все из-за того мальчика, которого ты добавил в список «Не причинять вреда», да? Киришима? — при упоминании фамилии Эйджиро, тело невольно покрылось лёгкими мурашками.       Даби подошел достаточно близко, чтобы юрко взять меня за талию и слегка прижать к себе. Его лицо было очень близко, а крепкая хватка не давала вырваться так просто. Невольно вздыхаю и резко вытаскиваю небольшой нож из заднего кармана. Мы уже много раз проходили через это, поэтому без ножа уже оставаться просто невозможно.       — Хочешь — верь, хочешь — нет, но если ты меня сейчас же не отпустишь, этот нож вонзится в твое «израненное» сердце.       Нож демонстративно поблескивает на свету от небольшой лампы над нами прямо перед глазами Даби. Как бы это смешно не звучало, но я взаправду могу ударить его ножом, если это потребуется. И ему это прекрасно известно.       Улыбка медленно сползает с его лица, и вот он уже сосредоточенно смотрит на нож в опасной близости. Он знает, что я могу его ранить. Прекрасно знает. Не раз уже через это проходили. Именно поэтому он медленно разжимает руку, отпуская мою талию, и отходит ближе к столу. Я же развернулся и на каблуках вышел из комнаты. Не хочу находиться с этим ублюдком в одном помещении. Да и рубашку в крови раньше времени пачкать не хотелось. Особенно в его крови.       — Он опять за своё? — Тога ждала возле двери, по-детски облокотившись спиной о стену и выставив ноги вперёд.       Она заинтересованно смотрит на то, как я осторожно убираю нож обратно в задний карман и слегка улыбается. Она знает, что этот нож не раз был использован против слишком наглого Даби, но пока что недостаточно серьёзно. Пока что.       — Да, — опустошенно кладу руку на лицо и прикрываю глаза, — ему нужно, наконец, принять тот факт, что я покончил с ним.       — О-о, я уверена, что он скоро прикончит и тебя, — Тога самодовольно улыбается.       Я тут же обеспокоенно взглянул на неё. Я, конечно, понимаю, что она любит борьбу и кровь, но неужели она действительно вновь ждет нашей с ним «потасовки»? Помнится, когда это произошло в первый раз, её глаза неистово блестели, а лицо заливалось румянцем. Она довольно странная, но это же Тога!       — Да что у тебя на уме?       Девушка отлипает от стены и поворачивается всем телом ко мне. Голову она слегка склонила в бок и прищурила глаза.       — Ну, он может нас убить…       Я резко произнёс, тем самым отрезав её поток ненужных мыслей:       — Никто из нас не собирается этого делать. Можешь спросить у Твайса, он точно такого не допустит.       Я быстрым шагом пошёл в сторону выхода, а Тога тут же увязалась сзади, словно хвостик. И всем известно, что от этого «хвостика» никак не избавиться, особенно если у нее довольно хорошее настроение. Возможно, именно сейчас у нее было распрекрасное настроение.       — Да, но послушай меня. Ты когда-нибудь думал о «ШигаДаби»?       Смотрю на нее сверху вниз как-то скептически.       — Что это, черт возьми, такое?       — Шигараки и Даби. Ну, знаешь, Шигги и Даби.       Вздох невольно вырвался из груди, и я неуверенно киваю. Хоть она и убийца, но стоит узнать её поближе, как откроется её детская сторона с внутренней силой тысячи девчонок-фанаток, которых привлекает разная ерунда. Например, отношения мальчиков. Постельные отношения несовместимых мальчиков.       Как бы то ни было, но я тут же ей ответил:       — Меня такое не интересует, Тога. У меня есть настоящая жизнь со своими отношениями, чтобы ей жить, — не успела Тога хоть как-то возразить, как мы подошли к улице, где наши пути должны разойтись, — ну, увидимся. И не сделай по дороге ничего глупого, прошу.       Как жаль, что меня явно не послушают.       — Деку, — она кладет ладошку на свою талию и самодовольно улыбается, — глупость — это моя натура, ты же знаешь.       — Иногда я удивляюсь тому, что до сих пор с тобой общаюсь.       Снова вздыхаю и, помахав девушке на прощание, пошёл к цветочному магазину. Идти домой совершенно не хотелось. К тому же одежда сегодня была чистой, поэтому можно было обойтись и без переодевания.       Уже подходя к магазину, я заметил довольно знакомую фигуру прямо около дверей. Губы невольно растянулись в мягкой улыбке, а сам я незаметно подошел к ожидающему Киришиме и слегка дотронулся до его плеча. Он вздрогнул и тут же обернулся ко мне. Глаза его были испуганные, а сам он принял оборонительную позицию. Прошло с несколько секунд, прежде чем он понял, что это я. После осознания он слегка вздохнул и смущённо улыбнулся.       — Я ещё не открыл магазин, а ты уже здесь, — я полез в другой задний карман за ключами, — ты сталкер или что-то в этом роде?       Он неловко поглаживает шею.       — Что ты, нет, я не сталкер…       Наконец открыв дверь, я прохожу внутрь магазина. Киришима идет за мной как-то слишком неспешно и скованно, словно боясь зацепить какую-то важную вазу в хрустальном лабиринте. Иначе я действительно не понимаю, почему он такой слишком смущенный и молчаливый. Обычно он так себя совсем не ведёт. Но стоит мне погрузиться в собственные довольно неприятные мысли, как Эйджиро размеренно начинает рассказывать о причине своего прихода:       — Наш учитель возвращается завтра, и нам нужны какие-нибудь приветственные цветы, — Киришима призадумался. Видимо, о чем-то пытался вспомнить, — Ох, и Мина просила спросить, заказывал ли ты цветы. Они скоро будут нужны нам.       Ненужные мысли отбрасываю в сторону, ведь сейчас мне нужно работать и помочь Эйджиро. Подумать об его странном поведении я могу чуть позже, сейчас главное — работа. Я иду за стойку и вынимаю небольшую записную книжку, открывая страницу, где отметил их заказ. Под внимательный взгляд рубиновых глаз, я бегло осмотрел листок и пальцем показал ему записанную карандашом дату рядом с заказом.       — Цветы будут через два дня, нормально? — парень коротко кивает, — приветственные цветы, говоришь? Посмотрим, что у меня есть.       И вот, я встаю из-за стойки и иду вглубь магазина, попутно глазами осматривая всевозможные варианты от Ромашек до красных Георгин, но они точно не подойдут для приветствия некоего учителя. Знать бы только, какие цветы предпочитает этот человек. Но, раз уж Киришима не говорит об этом, значит, и он сам не знает. Хотя, он в целом ничего не говорит. Раньше, он хотя бы интересовался значением определенных цветов, мимо которых мы спешно проходили, а сейчас просто молча следует следом и осматривает странным нечитаемым взглядом.       — На самом деле, ты первый, кто спрашивает о значении цветов, — как бы невзначай говорю я и поправляю покосившиеся лепестки алой Валлоты.       Киришима с интересом следит за моими действиями, поэтому не сразу расслышал мою фразу. Но стоило ему понять смысл слов, как он слегка краснеет и начинает так мило заикаться: — П-правда?       Послышался легкий смех, и я просто мурлыкаю о другой теме:       — Итак, у меня есть розовые Тюльпаны — они означают дружбу. А еще Глицинии — они же означают приветствие.       Эйджиро подошел ко мне и с улыбкой взглянул на закрытые бутоны розовых тюльпанов, что так приветственно поблескивали на нежных лучах солнца. Я взглянул на парня. Если бы людей можно было характеризовать как цветы, то Киришима определенно был бы алым Антуриумом, что является преимущественно мужским цветком и означает на языке цветов храбрость, неординарность, страсть. Это как нельзя лучше характеризует этого парня. Антуриумы идеально бы подошли его образу.       Уйдя далеко в собственные раздумья, я не сразу услышал о желании Киришимы:       — Думаю, я возьму розовые тюльпаны. Было бы весело подарить ему розовые цветы, — смеется он от таких мыслей, а я тут же будто выхожу из транса.       Взяв достаточное количество цветов, чтобы можно было составить букет, иду обратно к стойке. Пока Эйджиро шёл сзади, я неспешно прошёл за стойку и стал аккуратно укладывать цветы в букет и заворачивать их в подарочную упаковку желтоватого оттенка. Также не забыл и небольшую розовую ленту, чтобы точно подчеркнуть приветственное настроение.       — А кто этот твой учитель?       Нужно было спросить это не только ради приличия, а чтобы понимать, насколько данный учитель важен для Эйджиро и как хорошо нужно уложить цветы в букет. Сам же Киришима спокойно улыбается и облокачивается руками о стойку. Кажется, он немного раскрепостился, что не могло не радовать.       — Его зовут Тошинори Яги.       Я замер, словно молния перед глазами пролетела, а сердце пропустило один удар. Невольно у меня поднимается голова от удивления и истинного непонимания происходящего. Он действительно сказал то, о чём я думаю? Только не говорите мне, что, мало того, что Киришима учится в той самой школе, где мы собираемся организовать нападение, так он еще и близкий Всемогущего?       Нет. Ну нет.       Возможно, он просто решил поприветствовать учителя и всё. Ничего больше. Боже, надеюсь, что это именно так, как я и думаю.       — Люди, что были со мной на днях, и я его лучшие друзья, — мои глаза немного расширились, а я сам еле-еле сохранил самообладание, чтобы не закричать или не начать биться в истерике, — что такое? Ты замер на секунду.       Довольно тяжёлый вздох невольно вырывается из груди, и я качаю головой.       — Нет, ничего. Просто имя кажется немного знакомым.       — На самом деле, он довольно известен в агентствах и мафии под именем, по-моему, Всемогущий. Очевидно, что мафия пытается его убить его или что-то в этом роде, поэтому он ушёл на неделю и отменил урок.       По всей видимости, Киришима понятия не имеет, о чем говорит, раз рассказывает такое «обычному» флористу-продавцу. Он попросту не понимает, насколько эта информация важна и опасна для него. Действительно надеюсь, что он такие вещи направо-налево не рассказывает. В противном случае нужно присматривать за ним и его окружением. Особенно на одиноких улицах и дома.       А в целом, судя по его словам, можно предположить, что он не просто близок со Всемогущим, но тот ещё и рассказывает тому такие вещи. Иначе Киришима никак не смог бы узнать о прозвище Тошинори и охоты на него мафиозными группами. И теперь я знаю причину резкого исчезновения Всемогущего — ему доложили о возможном покушении, и он быстренько смотался. Теперь стало понятно, почему информаторы доложили неверную информацию — тот был хитрее и быстрее них и нас. Мне обязательно нужно рассказать об этом Курогири.       — Тебе не страшно?       Передавая букет в руки Киришимы, тихонечко спрашиваю я, а он кладет на прилавок деньги.       — Я знаю, как защитить себя! — я понимающе кивнул. Ну же, расскажи мне побольше информации, — а про вчера…       Киришима тут же начинает довольно густо краснеть. А я же непонимающе смотрю на него. Насколько я помню, вчера он был здесь со своими друзьями, а потом они ушли, оставив нас наедине… Ох, вот в чём дело. Теперь мне стало понятно, почему поначалу Эйджиро был таким зажатым и неуверенным в каждом своем шаге. Думал о вчерашнем, значит?       — Ой, да, верно… — я чешу свою шею и отвожу взгляд. Парень воспринял этот жест по-своему.       — Прости за это…       Теперь Киришима как-то стыдливо прячет глаза и слегка отворачивается от меня. Его лицо горело алым огнем, также, как и, собственно, его шея и уши. Я просто не мог про себя с удовольствием не подметить, что он чертовски милый, когда вот так вот смущается. Тем не менее, я жму руки перед собой.       — Нет-нет, не извиняйся. Мне было даже грустно, что Мина разрушила такой момент…       Рубиновые глаза смотрят на меня в легком шоке, и теперь я чувствую, как моё лицо постепенно нагревается и, по всей видимости, становится более пунцовым и смущенным. Боже, этот взгляд очень смущает.       — Да, мне тоже тогда было немного грустно, — мы молчим несколько секунд, не зная, что сказать, — тогда я пойду.       Руки действуют раньше, чем я успеваю подумать, поэтому тут же хватаю Киришиму за руку и слегка сжимаю её.       — Эйджи, подожди!       Он резко останавливается и поворачивается ко мне. Лицо его покраснело ещё больше, подобно моему, ведь я также продолжал держать его за руку. Конечно, он все еще был возле стойки, только отошел на один полушаг, но мне казалось, что если я его сейчас отпущу, то он убежит, исчезнет, испарится и больше не вернётся ко мне никогда. Довольно-таки странные чувства одолевают меня в этот момент. А главное — необъяснимые.       Мы молчим еще пару мгновений.       — Можем ли мы повторить это? — голос невольно задрожал от волнения. Думаю, Киришима заметил это.       — Да.       Он почти шепчет, но достаточно громко, чтобы я это услышал. Взгляд невольно задерживается на его заинтересованных глазах, что с неким волнением заглядывают в мои собственные, а потом я чувствую, как в нежном движении моя рука была сжата в ответ. Потом и вторая рука тоже была накрыта приятно теплой ладонью. Букет розовых тюльпанов мирно лежал на прилавке, а мы медленно наклоняемся друг к другу через них, стараясь не слишком сильно медлить или спешить. Но все равно это было чертовски медленно, как мне казалось.       Это похоже на клишированную сцену из романтических фильмов.       Взгляд мягко ложится на губы парня, которые выглядели действительно готовыми к поцелую. Они были такими неописуемо манящими и желанными в тот злополучный момент, что я не сразу осознал, что прикрыл глаза и довольно требовательно впился в них. Чужая рука вздрогнула в моей, видимо, от неожиданности, но тут же расслабилась и слегка стала оглаживать большим пальцем. Мягкие и теплые губы Киришимы аккуратно целовали мои собственные в неспешном и осторожном темпе, а я старался отвечать такими же нежными и просто неописуемыми движениями.       Грудь наполнялась неотразимой тёплыми чувствами. Я мог бы даже сказать, что я чувствую взрывы фейерверков в голове и танцующих бабочек в животе. Хотелось ощутить больше подобных ощущений, погрузиться в них с головой, но я старался держать себя в руках. Все-таки, это наш с ним первый поцелуй, и его хотелось просто запомнить во всех невинных и красочных красках.       Тем не менее, поцелуй длился недолго, ведь не все желания исполняются. К превеликому сожалению.       Стоит нашим губам разорвать теплый контакт, как мы неспешно отступаем друг от друга. Наши глаза ещё секунду были закрыты, но стоило им открыться, как мы смотрим в глаза напротив и невольно замираем.       — Хорошо, что никто не испортил этот момент, — первым отмирает Киришима, смеётся и берет цветы.       Затем он отходит от прилавка и уходит в сторону двери с расцветающей мечтательной улыбкой. Я не мог не подметить, как после поцелуя его губы приняли более красный оттенок и слегка поблескивали от света ламп.       — Пока, Мидория.       Я машу ему на прощание и тоже улыбаюсь. Фантастические чувства ещё не прошли, а только усиливались, готовые вот-вот вырваться наружу громким и протяжным визгом души. Неизвестно, как я ещё смог сдержаться.       — Увидимся позже, Эйджи!       Его лицо вспыхнуло красным, подобно его волосам.       — Ты дал мне милое прозвище, — я нервно рассмеялся и почесал затылок, — милый.       Он тут же поспешил выбежать из магазина, а я только что умер. И именно тогда я, наконец, смог прикрыть пылающее лицо ладонями и слегка провизжать в них.       Тот факт, что вместо Даби я влюбляюсь в Киришиму, довольно хорош, но из-за того, что он близок ко Всемогущему и может оказаться одним из его убийц — всё довольно ужасно. Я только и могу, что надеяться на лучшее. А лучшее в данном случае это то, что Киришима просто друг Тошинори — ни больше, ни меньше.       Может быть, в какой-то момент я смогу избавиться от своих чувств. А пока они просто фантастические!