В конечном счёте миссия провалилась. Стоило нам пробраться в квартиру Тошинори Яги, как оказалось, что его там не было. Как и вещей, что можно было хоть как-то использовать против него в будущем или хотя бы хоть какие-то бумаги — ничего. Он забрал всё с собой, когда бежал, словно крыса с тонущего корабля. Теперь стало понятно, почему убийцы нас больше не преследовали — они знали, что Всемогущего там нет, поэтому ничего и не предпринимали.
Тут уже стоит задуматься, предупредили ли они его о том, что мы прорвались сквозь них или же его с самого начала в квартире не было из-за боязни, что мы туда проберемся.
Меня вообще в целом удивляет, как некоторые из этих убийц ещё остались живы, и, возможно, как-то незаметно для нас смогли передать сигнал Всемогущему, если уж моя теория верна. Как бы не хотелось этого признавать, но они в чём-то хороши, даже несмотря на то, что среди них, по-всей видимости, был Каминари. А может и остался — я не знаю, кого мы точно убили, а кого нет. Да и знать я этого не хочу.
Не могу также подметить, насколько зол был Шигараки, когда мы вернулись в мафиозный офис. У нас была довольно агрессивная дискуссия по поводу нашей неудачи, и он всё кричал, что наша миссия была лишь тратой времени и ничего мы в итоге не добились. Прикончили с несколько десятков убийц, обшарили квартиру, к слову, безуспешно, и, собственно, вернулись назад. Казалось, что если бы не Курогири, то Томура, вероятнее всего, убил бы нас с Киришимой, расстрелял из собственного пистолета либо прямо там, либо подкараулив когда-нибудь ночью.
Все действительно разозлились на меня, но откуда мне было знать, что моя теория о том, что Киришима является убийцей Всемогущего — оказалась чистейшей правдой? Но, как и сказал Курогири «Мы не должны наносить вред людям из списка «Не причинять вреда», и это правило не было нарушено, к превеликому моему счастью.
***
— Привет, Мидория.
В магазине раздался небольшой стук входной двери, и вот к стойке с тёплой улыбкой подходит Киришима. Я невольно вспоминаю его маску на лице, распущенные волосы, которые, к слову, чертовски ему шли, и как совсем недавно отбивался от его ножа. По телу невольно прошла дрожь, но я попытался откинуть все ненужные мысли в сторону и сосредоточиться на Эйджиро, милом, дружелюбном и улыбчивом парне
без ножа в руке, что стоит прямо передо мной.
— Какие цветы на этот раз, Эйджи? — улыбаюсь я ему самой обычной улыбкой, словно ничего не происходило между нами ещё пару часов назад. Точнее, я надеялся, что он не понял, что это я, и вправду считает, что мы не виделись в тот момент.
— На самом деле я пришел рассказать тебе о таких сумасшедших вещах, что тебе лучше присесть, — парень в привычном жесте облокотился локтями о стойку, а я же с интересом приготовился слушать его рассказ, втайне надеясь, что он не будет рассказывать о нашей битве.
Но не успел Киришима открыть рот, как все мои старания и актёрскую игру в один момент разрушила одна маленькая и столь ненавистная мне в тот момент тварь, что без предупреждения и совершенно бесцеремонно распахнула дверь в магазин и, совершенно ничего не стесняясь, громко выдала:
— Эй, Деку, ты не поверишь, что мне сейчас Даби рассказал!
Ох, как же мне хотелось чем-нибудь кинуть в Тогу в тот злополучный момент. Или хотя бы провалиться прямо на том месте в подземный мир, где меня никому не удастся отыскать. Там-то я мог спокойно умереть, не видя ошарашенный и вдруг что-то осознавший взгляд, что уставлен на Тогу. Я же смотрел на нее с нескрываемой ненавистью.
Нет, мороженое и нож я ей ни за что не куплю.
— Подожди, как она только что назвала тебя? — Эйджиро указывает на нее и тут же посмотрел на меня, готового просто взять и разрыдаться от досады и безысходности.
— Подожди, разве это не тот парень, которого мы утром…
Я резко соскакиваю со своего места и громко шикаю на неё:
— Закрой свой рот, Тога!
Киришима выглядит прозревшим и широко распахивает свои глаза.
— Тогу? — спрашивает он, как бы не веря в происходящее.
Мы с ним тут же смотрим на потерянную Химико, до которой, казалось, только что дошел смысл её слов и то, что она сломала мою жизнь. Она прикрыла рот ладошкой и под моё громкое «Тога, блять, беги!» она рванула из магазина. Мне пришлось схватить резко вставшего для того, чтобы кинуться следом за ней, Эйджиро за локоть. Он не двинулся с места, почувствовав мою крепкую хватку. Он просто остановился на месте, смотря невидящим взглядом в одну точку на поблекшем от старости полу.
По всей видимости, осознание всего этого дерьма ударило по его нервам, разуму и чувствам, словно мир его в одно мгновение разбился на несколько миллиардов кусков. И я прекрасно понимаю его состояние, но не могу произнести ни слова. Я могу лишь только прикусывать нижнюю губу от досады и чувствовать всё напряжение в комнате, что постепенно стало непосильно давить на меня. От прежней милой атмосферы не осталось и следа, от этого ещё больнее.
Он разлюбит меня после этого. Если ещё и не застрелит или прирежет за своих убитых друзей.
Магазин медленно, но верно погрузился в некий мрак, а воздух наполнила глухая тишина. Казалось, что даже если я сейчас захочу кричать, то не смогу выдавить из себя и звука, а если всё-таки смогу, то ничего не будет слышно, ведь тишина мягко поглотит мой крик, а в итоге затянет и меня в свои тёмные недра.
И все-таки первым нарушил молчание Киришима, медленно повернувшись ко мне и смотря с неким неверием и хрупкой надеждой, что ему показалось, и на самом деле всё не так, как он думает.
— Ты — «Деку»? — этот вопрос выбил весь воздух из моих лёгких, словно от сильного удара по солнечному сплетению.
Я опустошенно опускаю голову и смотрю на прилавок. Мне ещё никогда не было так противно быть мафиозным убийцей, как сейчас. Особенно, когда я знаю, что Эйджи — мой Эйджи — тоже является убийцей, мне кажется моя профессия ещё более неприятной и неправильной. Ну почему я так надеялся, что он ничего и никогда не узнает? Это должно было произойти когда-нибудь, но я не ожидал, что так скоро и по такой глупой случайности после нашей недавней с ним битвы. Чертова Тога!
— Послушай, Эйджи, я…
Я не могу произнести этого вслух.
— Ты — «что»? — медленно отпускаю его локоть, ведь знаю, что он больше не бросится в погоню за Тогой, — объясни уже всё, Мидория. Или же я должен обращаться к тебе «Деку»?
— Я не могу…
Голос постепенно пропадает, отчего я перехожу на шепот. Киришима, казалось, начинал раздражаться.
— Говори громче.
Нервы были настолько напряжены, отчего, в итоге, все мои чувства вырвались наружу, подобно спящим прежде вулканам. Я довольно-таки громко хлопаю ладонями по прилавку, отчего Эйджиро подпрыгнул на месте от неожиданности.
— Я сказал, что не могу! — чуть ли не прокричал я и понял, как сильно теперь горят мои ладони. От этого осознания голова окончательно перестала работать и произошёл некий щелчок выключателя. Сокрытая прежде истерика, наконец, вышла на свободу в истеричных воплях, — хорошо, ладно — я мафиозный убийца! Тот самый «Деку», которого регулярно показывают по телевизору из-за очередного зверского убийства, доволен?! О, и будь счастлив, ведь ты в списке «Не причинять вреда», в противном случае ты бы уже был мёртв!
Я и не заметил, как и Киришима начал кричать на меня в ответ.
— Хорошо, ладно, я бы умер, но это, черт возьми, моя работа! И мне наплевать на то, что кто-то ко мне что-то чувствует, особенно
ты!
Не веря своим ушам, я отступил от стойки на пару шагов с шокированным выражением лица. Он имел ввиду это, да? Что ему плевать на мои чувства, так?
Казалось, до Киришимы, наконец, дошло, что он только что сказал, ибо выражение его лица резко сменилось с чистой ярости на сожаление и он медленно и осторожно обогнул прилавок, чтобы подойти ко мне.
— Подожди, я не это имел ввиду…
Он попытался подойти ко мне, широко расставив руки, чтобы обнять меня, но я всё пятился от него. В горле начал образовываться комок, сердце разрывалось, а взгляд начала застилать легкая пелена.
— Конечно, да. Блять, ну почему я не могу любить, как обычный человек?! Всегда что-нибудь да идёт не так!
Колючие слезы всё-таки начали медленно скатываться по моим щекам, но я начал стирать их тыльной стороной ладони.
— Мидория, мне правда жаль.
Киришима всё-таки подошёл ко мне, когда я спиной ударился о стену. Он хотел взять меня за руку, но я отдернул её.
— О, ты всё ещё хочешь иметь какое-то отношение к злодею, да? — я невольно сжал кулаки, — то, что было между нами всё это время хотя бы что-то значит для тебя? Это всё было вправду вообще?!
Молчание. Он просто стоял, поджимая губы и в целом выглядя очень сожалеюще, пока по моим щекам продолжали скатываться слёзы, а я был уже не в силах вытирать их. Да и, собственно, это и не имело никакого значения для меня прямо сейчас. От этого молчания мне хотелось спрятаться, а потом и умереть в тихом уголке.
И опять мои чувства были преданы и безответны. Вот она какая — судьба убийцы, не так ли?
— Ответь же, мать твою! — я не хотел снова кричать, но я невольно повысил голос. Казалось, что я вот-вот сорву его.
— Прошу, Мидория, поверь мне, мои чувства были… нет, остаются настоящими! Просто ты злодей, и мне нужно убить вас, членов мафии.
Я всё-таки вытираю свои слезы. От этого глаза начинало постепенно жечь неким огнем, но мне было плевать. Мне хотелось спрыгнуть с окна и прямо в открытый люк, чтобы разбиться уж наверняка.
— И моя миссия убить всех ваших, посланных по душу Всемогущего, но ты находишься в
моём списке «Не причинять вреда», поэтому никто не посмеет и пальцем тронуть тебя!
Мгновение я просто молча смотрю в его рубиновые глаза, пытаясь переварить эту информацию. Не значит ли это, что Эйджиро и раньше подозревал меня, поэтому и вписал в свой список? Это даже может объяснить, почему те хваленые убийцы были такими слабыми и не смогли даже царапины на мне оставить. Хотя меня всё же было трудно узнать, ведь даже сам Киришима не смог этого сделать… Вопросов становится всё больше и больше, а ответов в тот момент я придумать никак не мог.
— И из-за этого у меня большие проблемы, — продолжает он.
И снова наступило небольшое молчание, в течение которого мы смотрим в глаза друг друга, не в силах отвести свои взгляды. Неизвестно, сколько прошло времени, но первым заговорил Киришима:
— У тебя ведь тоже проблемы из-за меня?
Я коротко киваю.
— Да, потому что я делаю это только для людей, которых я хочу защитить и которых я правда люблю…
— Ты любишь меня?
Без шуток, это был самый глупый вопрос, который вообще можно было задать в данной ситуации. Я бы даже принял, если бы он спросил, который сейчас час, но чтобы спрашивать люблю ли я его… Это уже переходит все границы!
Именно поэтому я многозначительно поднимаю руки и они начинают слегка подрагивать.
— Разве это не было очевидно с самого начала? Если бы я не любил тебя, то тебя и не было бы в списке!
И снова Эйджиро замолчал, боясь произнести хоть слово. Казалось, что он пытался подобрать правильные слова, но мне не хотелось ждать, пока он закончит свои мыслительные процессы.
— Тебе не нужно ничего говорить. Мои чувства, вероятно, были и будут безответными.
Киришима резко сократил оставшееся расстояние между нами, а я же отвернулся. Не хотелось продолжать смотреть на него. Но он взял меня за плечи и с усилием заставил всё же взглянуть на него, даже несмотря на то, что я активно сопротивлялся и пытался вырваться.
— Это не безответно!
Я резко прекращаю всё сопротивление и просто несколько секунд ошарашенно смотрю на него, не смея произнести ни слова. Эйджиро мягко улыбается и одной рукой проводит поочередно по моим щекам, вытирая оставшиеся слезы. Затем с некой нежностью смотрит прямо в глаза.
— Боже, Мидория, или, вернее… Изуку, — я невольно вздрогнул. Он впервые назвал меня по имени, а не по фамилии, как раньше, — это всегда было взаимно. Я люблю тебя, Изуку.
Несмотря на всю теплоту в его глазах, там все еще плавало беспокойство.
А я же совершенно ничего не мог сказать ему, поэтому продолжал просто смотреть до того момента, пока не почувствовал теплое прикосновение на собственных губах. Они были у него очень мягкими и теплыми, даже теплее, чем в прошлый раз, отчего это даже граничило с возможным ожогом. Или же мне так казалось из-за того, что мои собственные были холодными из-за пропитанных слез?
Так или иначе, но я осторожно прикрываю глаза, слегка ладонями обхватываю его шею и полностью отдаюсь в этот невинный, ничего не требующий поцелуй всего себя. Всё же, страстному поцелую в данный момент совсем нет места. Этого нежного и долгого прикосновения мне более, чем достаточно.
Через некоторое время мы с явной неохотой разрываем поцелуй и смотрим несколько секунд друг на друга молча. Напоминает прошлый наш раз. Не выдержав, я все же крепко обнял его, уткнувшись в плечо, Киришима же приобнял мою спину с некой осторожностью и трепетом.
Он такой тёплый. Это как раз то, что мне всегда не хватало — тепло чужого любящего тела. Я, наконец, это осознал.
— У нас может быть больше проблем из-за этого, — говорит тихонечко Эйджиро, а я хихикаю куда-то ему в плечо.
— Возможно. А что теперь будем делать?
Я почувствовал, как его руки слегка напряглись.
— Что ты имеешь ввиду?
Отпрянув от него, но всё ещё не выпуская из своих объятий, я посмотрел на него. Хотелось обговорить такие важные вещи лицом к лицу, а не зарывшись в тёплое плечо. Хотя очень хотелось.
— Я имею ввиду, что мы будем делать с этой ситуацией и что мы…
Киришима кладет один палец мне на губы, тем самым прерывая и не давая мне продолжить свою мысль. Он продолжал мягко улыбаться.
— Изуку Мидория, ты сделаешь меня самым счастливым парнем на свете, если согласишься стать только моим, — не успел я яро согласиться, как он продолжил, — и, конечно, никто более не узнает, что я и ты встречаемся с убийцами и врагами друг друга.
Улыбнувшись самой счастливой улыбкой, на которую только был способен, я кивнул.
— Конечно, Киришима Эйджиро.
И теперь-уже-точно-мой-Эйджи снова мягко целует меня.
***
— Кстати, насчет цветов для вашей вечеринки на день Святого Валентина…
Киришима слегка призадумался, демонстративно прижимая к себе покрепче.
— Ах, Валентинский бал! Я позвоню Мине и сообщу об этом, — затем он улыбнулся той самой акульей улыбкой, что покорила меня с первых минут нашего знакомства, — ты пойдешь со мной на бал, Изуку Мидория?
— Конечно, Эйджиро Киришима, я хочу показать наши с тобой «нормальные отношения», — и мы оба слегка смеёмся, — пока твои друзья не знают, что я «Деку», и мы находимся друг у друга в списках «Не причинять вреда», то всё хорошо.
Затем Киришима позвонил Мине и вскоре мы загрузили все цветы в фургон. Пока девушка говорила водителю о том, куда нужно такое огромное количество цветов доставить, Эйджиро напоследок зашел в магазин попрощаться.
— Ну, увидимся на балу, мой убийственный флорист.
Мы с ним с несколько секунд смеёмся над моим новым прозвищем, а потом я сам уже потянулся за последним поцелуем, который оказался не менее нежным, чем все предыдущие. К счастью, Мина зашла и громко позвала Киришиму тогда, когда мы уже оторвались друг от друга. Хоть я и говорил, что хочу показать всем наши отношения, я довольно-таки сильно смущался, подобно школьнице, что впервые знакомит своего парня с родителями.
Стоило Киришиме скрыться в салоне фургона и, помахав напоследок мне через окно, уехать, я опустошенно сел на свой стул и слегка потер переносицу.
Я правда буду надеяться, что наши с Эйджи отношения будут счастливыми и долгими. И хотя бы отдалённо нормальными. Я могу только надеяться на это… и доверить свою судьбу в руки Киришимы Эйджиро.
