Ближе.

мятая постель, вылитый ликер на ковер около нее, бутылка и заебанный олег. ромка умер, а кучерявый отойти еще не может, галлюцинации так и стучат по черепной коробке, после засиживаются глубоко в голове. олегу все чаще кажется, что на кровать рядом заваливается бухой и уставший англичанин. олегу все чаще кажется, что поворачивается ключ в дверной скважине. олегу все чаще кажется, что он все также любим. олегу все чаще кажется, что рому можно обнять и чувствовать себя лучше, чем дома. его дом - сащеко. «все наладится», - каждую ночь слышится рядом охрипшим голосом. а савченко не может терпеть, не получается. кричит, будто при прощании. утыкается в подушку, истерит и повторяет: ты мой бог, тебя нет, нет, нет. голос в голове покоя не дает, сводит с ума (хотя тот давно поехал). заставляет пить таблетки от бессонницы, проблем с головой. а на утро после истерик слышится «просыпаемся и улыбаемся». зеленоглазый чистит зубы, уже даже не ужасается отражению в зеркале, а лишь смотрит пустым взглядом в него. тяжко вздыхает и отправляет очередную футболку стираться. обычная рутина. волосы после помывки все сильнее закручиваются, а расчесать все сложнее. но даже боль на окончаниях не повлияет на выражение лица савченко. он в очередной раз потянется за банкой пива в холодильнике и закажет еду, а вечером продолжится пьянка, которой уже точно пару месяцев. — я люблю тебя, Олежик, - слышит почти каждый день, ведь хочет слышать. олег всего лишь создает иллюзии и в них же живет, но по - другому не может. бутылка коньяка уже ждет на тумбочке. да и револьвер заждался в ящике. сегодня - его шанс.