1986. Конец лета.
УКЗ (утром курим здесь)
— У меня прям дежавю, — я ухмыльнулся, глядя на направляющуюся к нашему общему месту сбора парочку. — Ну хоть сюда можно явиться без прицепа? — как-то брезгливо сморщился Фредди. — Малец, тебя-то не спрашивали, — меня всегда раздражал этот Браун, но сейчас неприязнь достигла апогея, застилая сознание. Аккуратно, словно брезгуя, придерживаясь за локоть парня, к парковке приближалась Адель со Стивом. За этот год поменялось многое: девчонка действительно втянулась в наш мужской коллектив и стала одной из нас, этаким своим пацаном. Те же охреневшие повадки с пригоршней стёба, откровенное пренебрежение окружающими и остервенело-надменный тон. Хоть иногда она и перегибала палку, за что получала от учителей выговоры, распространяющиеся на всех нас. Так было принято в Сентфоре — за выходки одного огребала по полной вся компания. Но что и говорить, коллектив наш она разбавила своей непосредственностью и, хоть и стервозным, но всё же лёгким нравом. У них даже были какие-то мутки со Стивеном, но, насколько нам было известно, ничем толковым это не закончилось. Адель — боец, несмотря ни на что держала нос вздёрнутым и делала вид, что ничего не произошло, и в их отношениях всё было по-прежнему. На людях рыжая умело и тонко создавала именно ту видимость, которая была выгодна ей. — Фил, разговор есть! — девчонка стукнула высоким каблучком по бордюру и, сложив руки на груди, с вызовом посмотрела на старшего среди нас. Так повелось, что этот парень, Фил, был главным в нашей тусовке. И дело даже не в возрасте: именно он когда-то облюбовал эту парковку. Изначально мы, по его наводке, забегали сюда курить утром перед школой, ведь здесь находилась самая слепая зона в городе. Раньше это была обычная курилка, пока однажды Фил не собрал нас здесь, притащив откуда-то бутылку дорогущего бурбона. За выпивкой родилось предложение: сделать наши встречи здесь сугубо мужскими, постоянными и, конечно, тайными. Разумеется, в большой компании безалаберных школьников кто-то должен был поддерживать порядок. Фил вызвался сам, призывая нас решить вопрос по справедливости. Апеллировал тем, что нашёл это место, показал нам, да и в целом был на неплохом счету. Недопониманий в самом начале, при создании нашего коллектива, не хотелось, и, если честно, всем было тупо наплевать. Уже позже Фил стал путать берега. Уповая на справедливость и правильность принятия единоличных решений, зачастую только бесил. Ветер перемен дул и явно в его сторону, превращая потоки воздуха в настоящий ураган. Парниша и сам понимал, что его дни в этом нашем, уже не совсем тайном обществе сочтены, но упорно продолжал вести себя так, будто ему все обязаны как минимум жизнью. Косяков было предостаточно, начиная с выступлений не по делу, заканчивая отросшей на его затылке короной, которую впору было сшибать лопатой. — Интересно, — со стороны казалось, что он отреагировал совершенно спокойно, но я знал Фила достаточно, чтобы уверенно говорить о том, что появление Адель здесь его серьёзно напрягло. Парень вытянулся в струну, крепко сцепил руки на груди так, что пальцы побелели от напряжения. — Мне кажется, или ты засиделся с нами? Школа позади. Как-то не солидно тусить с малолетками, не находишь? — у всех присутствующих, в том числе и у меня, отвисла челюсть от брошенной девчонкой фразы. Дерзко. — А мне кажется, что ты несёшь херню! — Фил оскалился, и желваки на его скулах заходили ходуном. — Боишься, — довольно констатировала она. Парень зло сплюнул и двинулся в сторону обидчицы. — Послушай, сучка… — тон задетого не сулил ничего хорошего. Но договорить Филу не дали, Стив тут же налетел на него и с размаху врезал по морде. Казалось, что мир вокруг замер, но на деле же ничего не изменилось, только внимание ребят переключилось. Сама Адель было дёрнулась в сторону разгорающейся драки, но остановилась, услышав сердитый окрик Роджерса: — Не лезь! Девчонка словно приросла к земле, с ужасом в глазах наблюдая за разворачивающейся сценой. Фил был в разы огромнее и сильнее противника. Но влезать в потасовку означало объявить Стива проигравшим, потерпевшим полное фиаско. Стивен пропустил пару ударов, и, казалось, совсем уже выдохся, когда Адель не выдержала и сорвалась с места. Мысля совсем по-девчачьи, она наклонилась и шепнула что-то на ухо Филу. В замешательстве тот упустил момент и был повален Роджерсом на землю. Как бы случайно, поправив юбочку, Адель наступила острым каблуком противнику на руку. Конечно, назвать такую победу честной было нельзя, но Стивен, собравшись с силами, замахнулся и одним ударом вырубил Фила. Повисла гнетущая тишина. В черепной коробке каждого из нас сейчас бурлило осознание только что произошедшего. — Выбирайте, — девчонка пошла прочь, — я за Майкла. Стив поспешил за ней. Тихие разговоры понеслись волной, все с опаской смотрели в сторону лежащего на асфальте парня. — Он хоть жив?! Я не с вами был! — в панике закричал Фредди, нервно запуская руки в карманы и переминаясь с ноги на ногу. — Браун, все и так знают, что ты — жалкое ссыкло, не нужно об этом так открыто, — зло выплюнул я и пошёл к Филу. Один только чёрт знал, куда там вмазал ему Стив. Я даже испугался на минуту, а не был ли прав мелкий придурок? — Пульс есть, жить будет, — с облегчением выдохнул я, прощупав запястье пострадавшего. — А ведь твоя подопечная права, — многозначительно произнёс Сэм. — Фил давно просился отсюда. И вариант на его место один… Ребята одобрительно загудели. Я прокашлялся. — Все, слушайте! — пришлось повысить голос. — Спасибо за доверие. Я взъерошил волосы. Были причины отказаться, если честно. И веские. — Да брось, ты же не скажешь «нет»! Именно ты всегда решал все наши вопросы и конфликты, Фил изначально был на твоём месте, все это знают, — выкрикнул Крис. — Парни, чёрт. Ладно, — прозвучало как-то раздосадованно. На этот год были другие планы. Хотя почему были? В голове роились мысли, не дающие покоя. Уже сейчас я пытался сообразить, как всё совместить. — Мне что-то надо сказать? — вышел какой-то истерический смешок. — Обещаю решать всё по совести. У нас не диктатура! — я вскинул руки, чувствуя себя героем какого-то политического кино. — Отмечаем! — загудела толпа. Я же оглянулся на Фила, очевидно уничтоженного. Как так вышло? Что послужило чертой, за которую не переступить? — Расходимся, — категорично отрезая. — Ещё надо подрезать тачку и отвезти Фила в больницу. У Стива и без этого могут быть проблемы, ну а мы не можем бросить его здесь подыхать.Дом Тёрнеров
Далеко за полночь я вошёл в тёмную прихожую и тихонько разулся. Стараясь двигаться бесшумно, поднялся по лестнице в свою комнату, но из-под двери виднелся лучик света. Значит, незамеченным прийти всё равно не удалось. Я приоткрыл дверь и заметил дремлющую в кресле матушку. Улыбнувшись, подошёл к ней и погладил по волосам. — Мам, я дома, всё хорошо, — я произнёс это тихо, чтобы только не напугать миссис Тёрнер своим внезапным появлением. Она открыла глаза и сразу же крепко обняла меня. — Сынок, ты меня до ужаса перепугал… Звонил шериф, сказал, что Фила избили, и он в больнице, — голос матушки дрожал. — Знаю, — я уповал лишь на то, что она ни за что не стала бы расспрашивать меня о большем. — Майкл, я боюсь за тебя, что у вас там происходит? Он такой хороший мальчик, — мама внимательно заглянула куда-то в душу. — Не надо, ты же знаешь, я не пропаду! — я произносил это максимально баюкающим тоном. Её волнение было понятно. Отец умер от инфаркта, когда мне было тринадцать, а Бобби, моему брату, двенадцать. С раннего детства нашим с ним воспитанием в основном занимался отец, ограждая мать от беспокойств. И если за Бобби переживать не стоило, то я был совсем другой историей. Брат учился круглые сутки и кроме библиотеки нигде не бывал. Друзей у него не было, а наша компания не интересовала его от слова «совсем», что, впрочем, было взаимно. Ещё в детстве я пытался подтянуть Бобби к нам, старшим ребятам, но книжки его интересовали больше велосипеда и пластикового пистолета. Став старше, Тёрнер-младший и вовсе погрузился в гонку за знаниями и оценками. Мамина гордость, не то что я, раздолбай. Учился всегда посредственно, умело балансируя между самым высшим и самым низшим баллами. За моё изумительное поведение родителей систематически вызывал к себе директор. Спасало природное обаяние, гипнотически действующее на молодых учительниц, и успехи в футболе (ну хоть где-то мной можно было гордиться). Я никогда не считал, что знаниями можно добиться хоть чего-то в этой жизни, несмотря на то что в моей семье не было представителей классического рабочего класса. Мама — неонатолог, доктор, занимающийся новорожденными детьми. Папа был инженером. Одним словом, ничем не примечательная семья. Откровенно говоря, мы жили небогато, а когда отца не стало, и вовсе приблизились к черте бедности. Я чувствовал себя ответственным за мать и брата, а потому бился изо всех сил, не чураясь любого вида заработка. По этой причине возглавлять компанию беснующихся подростков не было пределом моих мечтаний, но никто из них не должен был об этом узнать. — Сынок, ты слышишь? — мама погладила меня по голове. — Я пойду спать, отдыхай. Завтра в школу. — Спокойной ночи, матушка, — очень нравилось так её называть, да и сама она от такого обращения таяла. — Спокойной ночи, родной, — кажется, после разговора со мной волноваться миссис Тёрнер стала чуточку меньше. Во всяком случае, хотелось на это надеяться. Дверь за ней закрылась, я скинул кофту и завалился на кровать, уставившись в потолок. Странное всё-таки завершение лета: эти лишние телодвижения на парковке, Фил, пришедший в себя только по дороге в больницу… И Адель. Не верилось, что шоу мог продумать Стив. А самое стрёмное, что кажется, у неё что-то ко мне осталось. Не мог понять только, что хуже: постоянное притворство Моринг или то, что не получалось ответить ей взаимностью. Девчонка-то она нормальная, вот только… Я вскочил на ноги. Очень хотелось курить. Снова нацепив бомбер, выбежал из дома и устроился на лужайке во дворе. Голова нестерпимо гудела, очень хотелось спокойствия. Почему-то навалилась тяжесть и вековая усталость. Казалось, что я нихрена ни с чем не справлялся, вокруг — одни декорации, и вся эта жизнь не моя. Начиналась школа, только зря сжирающая время. Мне нужен был отдых, моральный и физический, но завтра опять нужно держать марку. Все будут трепетать, перешёптываясь: «Майкл — вожак стаи»… Смешно. Я закурил, осознавая, что матушка обеспокоено смотрит на меня в окно. Она, конечно, понимала, что я давно вырос, да и не лезла никогда с непрошеными советами, знала, что помочь не в её силах, и мне нужно со всем справиться самому, но от этого только огорчалась и нервничала. Закономерно настроение окончательно стало дерьмовым. Не знаю, сколько я просидел там, глаза начали предательски слипаться. Сигареты заканчивались, и когда никотин разве что не начал литься из ушей, я наконец поднялся и побрёл в комнату. Забив на душ, увалился в кровать и моментально отключился.