Мекчаба

Проснувшись, Траун обнаружил себя окружённым запахами и звуками, которых почти не ожидал услышать. На Лаидри такое было невозможно, а значит это либо был сон во сне, либо он действительно находился в медотсеке. Он открыл глаза и огляделся: это определённо был медотсек «Кровавого Ворона», знакомый ему по нередким визитам после очередной опасной миссии. Прямо у его головы парил медицинский дроид-сканер, и увидев его пробуждение он тут же запищал и полетел прочь. После этого к нему подошёл дроид-медик и поприветствовал. — Лейтенант Траун! С возвращением. Мне необходимо проверить ваши когнитивные функции для финального отчёта капитану. Пожалуйста, оставайтесь на месте, — сказал он и ввёл команду на прикреплённом ко лбу пациента приборе. — Как давно я здесь? — спросил Траун. — Мы подобрали вас на Лаидри-1 тридцать шесть часов назад. Вы были в состоянии тяжёлого болевого шока без сознания и провели двадцать часов в бакта-канистре. Сканирование показало, что большая часть повреждений устранена и вы можете вернуться на службу. Траун поднялся на локтях и взглянул на ноги. Обе выглядели одинаково, лишь на правой голени осталась почти незаметная лиловая линия шрама. Он согнул поочерёдно обе и, не почувствовав боли, облегчённо вздохнул. — Прекрасно. Я желаю сам предоставить капитану Росси отчёт о моём состоянии. Где моя униформа? — К сожалению, ваша старая униформа по нашим данным была уничтожена. Новую вы найдёте в ящике на тумбе у выхода из медотсека. Новый знак отличия получите непосредственно от капитана. — Хорошо, — Траун отцепил со лба и запястья сканирующие приборы и аккуратно встал на ноги, пробуя попеременно нагружать их. Болевых ощущений не возникало — лишь лёгкая дрожь в мышце, отвыкшей от постоянной активности. Вдруг он запоздало осознал, что в медотсеке не было Илая. За полтора дня отключки он не только упустил момент их возвращения на корабль, но и совершенно потерял из вида адъютанта, всё ещё находившегося в уязвимом состоянии. — А где энсин Вэнто? — Он прошёл короткий курс восстановления после контузии и интоксикации и уже приступил к своим обязанностям на мостике. Он каждые три часа справляется о вашем состоянии. — Замечательно, — сказал Траун, хотя чувства его на этот счёт пока были совсем неопределёнными. Переодевшись, он тут же направился в апартаменты капитана, в которых та по словам дроида находилась, с возрастающим удовлетворением отмечая, что тяжёлые переломы не возымели никаких последствий после должного лечения. По пути он встречался взглядами с несколькими офицерами, которые завидев его неловко улыбались. Росси, получившая известие о том, что он пришёл в себя, явно ждала его, и когда он вошёл, прикрыв ладонью рот тихонько прыснула. — Старший лейтенант Траун готов вернуться к службе, капитан, — он вытянулся и отдал честь, с некоторым недоумением наблюдая за её реакцией. — Вольно, офицер, — приказала она. Её губы продолжали улыбаться, чуть подрагивая. — Или как мне стоит обращаться к воплощённому божеству? — капитан снова прыснула. Очевидно, пока он был в медотсеке, весь экипаж корабля успел услышать некую историю о пребывании их самого неординарного офицера на Лаидри-1 и превратить её, передавая товарищам, в забавный анекдот. И то, что сам Траун пока не имел понятия, какую именно историю им рассказали, сильно его напрягало. — Мне очень жаль, что миссия провалилась и привела к столь сильной задержке на планете двух членов экипажа и утрате шаттла. Я готов понести ответственность за себя и своего адъютанта. — Останетесь без увольнительной на ближайшие полцикла, — капитан посерьёзнела. — За то, что торчали там так долго. Однако мальчишка спас тебя от провала. На том сервере и правда достаточно полезной информации. И шаттл не получил больших повреждений, мы его благополучно вытащили. — Это хорошие новости. — Остальное можете прочесть в отчёте энсина Вэнто. Или спросите его лично. Однако я всё равно жду, что вы напишете собственный. Кстати, — она достала из ящика стола ранговую планку лейтенанта и подтолкнула в его сторону. — И ещё кое что. Двое местных с непроизносимыми именами очень настойчиво желали улететь с планеты, так что мы посадили их в камеру. Вэнто утверждает, что они считают себя вашими личными слугами. — Она снова улыбнулась и чуть покачала головой. Траун тут же подумал о Муглуке и Ксаларе и почувствовал, как кровь приливает к щекам от сцепленных с ними воспоминаний. — Я думала сдать их на рудники, но может быть у вас есть идеи более эффективного применения подобных единиц, лейтенант? — О, рудники были бы ужасно глупой тратой столь ценного ресурса. Думаю, стоит отдать их на обучение в штурмовой корпус. Я не сомневаюсь в их верности и высокой обучаемости. — Сказал он своё божественное слово, — передёрнула Росси и снова прыснула. — Что ж, ваше мнение учтено. Идите в каюту. Изучите отчёты. Разомните ногу. С завтрашнего дня вернётесь к исполнению своих обязанностей. — Слушаюсь, мэм. *** На личном паде, всё это время остававшемся в каюте, Траун скачал из облака резервные копии всех сохранившихся данных пада служебного и перенёс на новый, полученный со склада. Закончив с этим, он прилёг, отметив, что нога пусть и почти не болела, но всё же устала от той нагрузки, которую он поспешил ей дать, так что решение капитана дать ему передохнуть имело смысл. Закончив с переносом данных, он скачал из общего доступа предоставленный энсином Вэнто отчёт. Тот был складный и подробный, что явно свидетельствовало о том, что память Илая большей частью вернулась. Однако о многих эпизодах их совместного пребывания на Лаидри он умолчал, сделав больший акцент на жестокости и невежественности туземцев, не желавших отпускать воплощённое божество, и неоценимой помощи некоторых местных. Также в отчёте содержались заметки о местном диалекте сай-бисти и абстрактные сведения о культуре лаи, призванные дополнить немногочисленные имеющиеся данные. Подробности спасения Илай изложил достаточно кратко. После того, как Траун потерял сознание, ему довелось наблюдать шок четырёх стражников, узревших столь пугающее чудо, произошедшее с кровью вождя. Затем Муглук и Ксалар помогли им переместиться к тому что осталось от посадочных площадок, и спустя три часа за ними прибыл корабль. Траун отложил пад и закрыл глаза. Его переполняли эмоции, и он позволил себе улыбнуться. Возможные подколы со стороны экипажа и капитана, отменённый отпуск и утрата части имущества — всё это меркло перед одним радостным фактом: Илай снова стал прежним. Хоть это и омрачалось мыслью о том, что возможно он не захочет с ним больше говорить. А возможно даже потребует перевести его на другой корабль или хотя бы в отдельную каюту, чтобы не видеть смущающее напоминание о том, что он творил в беспамятстве и одурманенный. Побыв несколько минут в этих мыслях, он открыл личный пад и начал писать запись в дневник. Однако он успел написать лишь первые пять абзацев, когда дверь каюты открылась, и в неё вошёл освободившийся со своей смены энсин Вэнто. В его руках был поднос, и Трауну на мгновение стало не по себе — столько раз в подобном виде он приходил к нему, принося еду и дары, пока они были на Лаидри. Только, конечно, сейчас он был одет, но это никогда не мешало чиссу любоваться им и наблюдать за тем, как его тело двигалось под слоями ткани. Войдя, Илай не взглянул в его сторону, а сразу прошёл через каюту к их общему столику и поставил на него поднос с пайком и кафом, после чего сам опустился на стул и устало выдохнул. Минуту или две он так и сидел молча, закрыв глаза и запрокинув голову. Затем повернулся в сторону Трауна и начал тихо и неуверенно: — Медик сказал, что ты снова можешь ходить. — Это так. Хотя мне кажется, что я провёл в бакте непростительно долго. — Тогда… подойди сюда, — сказал Илай, и его поза стала ещё более напряжённой, а голова немного вжалась в плечи. Траун подошёл к нему и опустился на второй стул. Мельком взглянув на паёк, он почувствовал резь в желудке и осознал, что не ел ничего с самого дня празднества на Лаидри. В остальном это почти не сказывалось на его самочувствии, так как в процессе лечения его снабдили достаточным количеством питательных веществ внутривенно. — Ты хромаешь, — проконстатировал Илай, наблюдавший за его походкой. — Правда? — искренне удивился Траун, почти не чувствовавший неровностей своего шага. Хотя он и допускал, что после той ужасной боли, что он чувствовал перед тем, как упасть в обморок от шока, мог остаться незначительный остаточный эффект, который был слишком мал, чтобы он его замечал. Однако Илай выглядел очень обеспокоенным. — Не переживайте, энсин. Думаю через пару дней я буду ходить также уверенно, как раньше. — Ну ладно, — буркнул Вэнто и отвернулся к противоположной стене, сжав кулаки на ткани брюк. Посидев так ещё с минуту, он повернулся и кивнул на паёк. — Это тебе. Ты ведь забыл поесть. — Спасибо, энсин. Я ценю вашу заботу, — Траун не удержался от улыбки и, пододвинув к себе блюдо с пайком, начал быстро есть. Еда на борту корабля конечно была несравнима с сочным богатым вкусами мясом на Лаидри, но сейчас он был рад ей как никогда прежде, ибо был уверен, что здесь никто не попытается отравить или помутить его разум. — Я должен перед тобой извиниться, — Илай снова опустил голову. — Я вёл себя, как дурак. — Не нужно, — возразил Траун, прожевав кусок синтетического белка. — Вы были во власти токсинов, стимулировавших специфическое поведение. И я очень рад, что ваша память восстановилась, и вы снова мыслите ясно. — Нет, я… — его кадык дёрнулся вверх и опустился. — Я не об этом. Я вёл себя безответственно, и ты чуть не погиб из-за меня. И мог остаться калекой на всю жизнь! — голос Илая дрогнул, и он нервно замотал головой. — Как бы я на тебя ни злился, я никогда не хотел причинить тебе вред на самом деле. Мне… мне так жаль, — Илай зажмурился, и на его щеке блеснула слеза. — Вы верили в меня, даже когда я не осознавал, кто я. И ни разу не воспользовались мной и моим состоянием. Мне кажется, я вас не заслуживаю. Траун уронил прибор в массу недоеденной каши и на несколько мгновений застыл с открытым ртом. Затем несколько раз моргнул и прокашлялся, словно проверял на прочность реальность, которая больше походила на сон. — Мне кажется, вы всё ещё немного не в себе, энсин. — А вы тоже были не в себе, когда говорили, что любите меня? — неожиданно спросил Илай, нахмурившись и заглянув прямо в глаза чисса. — Или это была ложь и адаптация под обстоятельства? Траун почувствовал, как кровь, ранее прилившая к щекам, снова сбежала вниз неприятным холодком, а в горле встал комок. Он не был уверен, какой ответ на неожиданный манёвр энсина будет наиболее приемлем. Был ли в этом вопросе какой-то умысел? Или любопытство? Или желание сделать больно, идущее вразрез с тем, что он только что сказал? Пусть Траун и старался изучить эмоции и принципы взаимодействий и реакций разных видов, всё становилось сложнее, когда речь шла о нём и о чьих-то отношениях с ним. Особенно о чём-то столь личном, в котором в иной ситуации он бы не признался. И прямо сейчас этот вопрос, заданный с такой интонацией, причинил боль, к которой он оказался не готов. Он даже поймал себя на том, что надеялся, что эти слова растворятся и забудутся в одурманенном разуме человека. — Так ты… говорил искренне? — сказал Илай почти шёпотом, очевидно прочитав ответ отразившийся на лице Трауна ярче, чем тот сейчас смог бы выразить в словах. — Прости. Крифф. Я действительно дурак, — он нервно провёл ладонями по лицу и взлохматил чёлку. Траун снова невольно улыбнулся — за короткий срок он успел соскучиться по этим жестам, по вечной взбудораженности и некоторой непоследовательности молодого адъютанта. — И я мешаю тебе есть. Траун утвердительно кивнул, вернувшись к трапезе, но теперь еда с трудом шла в горло, словно невысказанные слова сжали его. Наконец, не выдержав вновь возникшего между ними молчания, он отложил приборы и, сглотнув комок, заговорил: — Я был искренен, — голос Трауна прозвучал тихо и хрипло. — И я готов повторить это снова, если тебе это нужно, — он прокашлялся и снова сглотнул. — А если не нужно — считай, что я был не в себе, и это не имеет значения. — Я не знаю. Я растерян. Я больше не считаю себя каким-то сакджи и не поклоняюсь тебе, но… я всё равно что-то чувствую. И теперь это точно не из-за травмы головы, — Илай протянул руку и сжал ладонь Трауна, замершую на краю стола. От прикосновения по его телу словно прошла прохладная волна, сбрасывая постепенно накапливавшееся в ходе разговора напряжение. — Ты мне нравишься. Я даже не осознавал насколько. — И я вас люблю, энсин Вэнто.