Пианист в Доме Грусти

Коридор был пуст, когда Уилл приблизился к своей палате. Стив во время дежурства редко покидал второй этаж, поэтому юноша без опасений открыл дверь и вошел в комнату. Дастин, свернувшись под одеялом, тихо сопел и не шелохнулся, когда замок щелкнул, а шатен осторожно прошел через всю палату к своей кровати. Он заметил Лукаса, который сидел у изголовья своей постели и, подтянув колени к груди, задумчиво смотрел перед собой. Он будто не замечал вернувшегося друга, пока тот не снял кофту и не опустился на свое место. Только тогда Синклер поднял взгляд и оглядел лицо Байерса, на которое падал лунный свет. Парень хмурился и понимающе сжимал губы, различая на лице друга тоску и горечь. -Что сказал Майк? Уилл дернулся, будто испугавшись тихого голоса, но уже через секунду его замутненный тяжелыми мыслями взгляд прояснился и сфокусировался на Лукасе. -Он верит предположению Дастина. -Черт, сука! — темнокожий на мгновение прикрыл глаза и резко выдохнул. Он был очень взвинчен. Каждый мускул на теле почти дрожал от напряжения. Казалось, Лукас только и ждал мнения Майка, чтобы сделать свои выводы. Уилл молчал. Опустил взгляд к своим коленями и до боли прикусил губу. Уходить от Майка было крайне тяжело. Это и раньше никогда не давалось ему легко, но именно в этот вечер все ухудшилось. Самым паршивым оказалось то, что Уилер все заметил. Каждую горькую ноту его настроения, но тактично промолчал. Уилл любил это в нем больше всего. Майк совершенно не знал, с какой тьмой в своей голове Байерс борется, но все равно смог помочь ему. Он оказывал лучшую поддержку, при этом даже не догадываясь об истинных причинах такого поведения. Достаточно было лишь в только ему присущей манере сжимать руку Уилла, чтобы юноша чувствовал себя в безопасности. Майк держал крепко, но очень мягко. Он не причинял боли или дискомфорта. Уилл следовал за ним, готов был отправиться в самую густую темноту, только бы теплая ладонь не исчезала из его руки. Но это происходило снова и снова, а после темнота все же окутывала Байерса, но пребывающего уже в полном одиночестве. И он чувствовал, что сдается. Майк был так близко. Всего несколько толстых стен отделяли их друг от друга, но этого было достаточно, чтобы дремучий страх зарождался в юноше. Казалось, будто по пути в палату он растерял всю надежду на светлое будущее, которой его одаривал Уилер. Она осталась в темных коридорах или на ветреном обрыве, а в голове Байерса поселилась лишь тревога. Он вновь вздрогнул, когда со стороны постели Лукаса послышался тихий всхлип. Синклер утер нос рукавом пижамы и стыдливо опустил голову. -Лукас? — шатен пересел на самый краешек своей кровати и потянулся к другу, который с излишней резкостью вытер влажные щеки и поднял взгляд. -Я не хочу умирать. Чертовски не хочу! — Синклер, не скрывая злости, несколько раз ударил кулаком скомканное одеяло. -Ты не умрешь, — уверенно заявил Уилл и покачал головой. -Ах, да! Точно. Я всего-то стану безвольным болванчиком, который ссыт в штаны и не может ложку каши прожевать! -Нет, Лукас, с тобой этого не случится! — шатен невольно сжался, не веря собственным словам. Не он один примерил на себя судьбу Фрэнка. Видеть Лукаса таким уязвленным было страшно. Всегда эмоциональный и шутливый парень плакал от страха, и страх этот был настолько силен, что он даже не пытался его скрыть. Сильно прикусывая нижнюю губу, он вцепился в одеяло, будто желая порвать его на кусочки, но заметно успокоился, когда его побелевшие от напряжения руки накрыли ладони Уилла. -Лукас, мы будем держаться втроем и не позволим друг другу пропасть, слышишь? — юноша осторожно сел на кровать друга и попытался заглянуть ему в глаза, но Синклер отвернулся, терпя очередной приступ истерики. -Уилл, пообещай мне, что е-если это случится, то вы с Дастином просто з-забудете меня. Будто меня никогда не было, — он задыхался от подступающих рыданий, но все же смог произнести просьбу твердо и уверено. Уилл покачал головой, но остановил почти вырвавшиеся слова отрицания. Он не должен сейчас усугублять ситуацию и вступать в спор. Тем более, когда в его голове творится такой же ужас. Вместо того, чтобы предпринять очевидно тщетную попытку утешения, шатен медленно кивнул. -Сделаете для меня то же самое? — он слабо улыбнулся, но уже через секунду позволил уголкам губ опуститься вниз. — И скажите Майку, что меня выписали. Лукас вдруг посмотрел на него осознанно и трезво, но уже через мгновение карие глаза вновь заволокло пеленой. -Макс… -обреченно прошептал он и опустился на подушку. Несмотря на печальность ситуации, Уилл улыбнулся. Лукас казался очень трогательным в своей не взаимной влюбленности в дочь местного психолога. Наверное, в его представлении Макс едва ли сможет пережить эту потерю. Быть может, эти мысли помогали ему, тешили его уверенность в том, что оказанное девушкой внимание было искренним и ответным. Вернувшись в свою кровать, Байерс забрался под одеяло и уставился в широкую балку перед своим лицом. Мыслями он вновь оказался с одинокой напуганной девушкой из Тихого корпуса. Отчего-то он отлично ее понимал. Всю жизнь провести в своеобразном коконе из страхов и секретов, что неизбежно достигло бы своего финала. Рано или поздно. Уилл представлял ее усталость, которая одолевает и толкает на ужасные поступки. Понимал, что именно Джейн увидела прошлым утром в коридоре и почему сделала то, что сделала. Он был уверен, что виной тому были неосторожный рассказ Майка и появление Байерса в Третьем корпусе. Возможно, она впервые доверилась кому-то, впервые получила друга. Подумала ли она тогда, увидев Уилла, что он забирает у нее Майка? -Она не могла знать, кто ты такой, — тихо прошептал он, пытаясь убедить в этом самого себя. Но она знала. Абсолютно точно знала, в чьи глаза смотрела. Уилл заметил это. Всем своим нутром он почувствовал перемену в ее настроении, когда взгляд карих глаз на мгновение метнулся к двери палаты Майка. Но он не мог чувствовать вину за поступок другого человека. Джейн сама сделала выбор, сама решила покончить со всем этим ужасом. И Уилл ее понимал. Возможно, он даже готов был признать, что на ее месте подумал бы о подобном, но... Он не был на ее месте. Уснуть он смог лишь под утро, когда неровное сопение Лукаса наконец-то стало размеренным и глубоким.

***

Утром, как ни странно, Синклер вел себя как обычно, будто ночной истерики вовсе не было. Отчасти Уилл был благодарен ему за это, потому что объясняться перед Дастином за их грустные лица совсем не хотелось. Хендерсон же, казалось, вообще не ощущал никаких изменений в настроении друзей. Лукас шутил в своей привычной манере, бодро шагал на завтрак впереди друзей, а чуть позже, сидя в столовой, знатно выругался и бросил ложку в миску с кашей. -Опять всех распустили?! — он огляделся, только сейчас замечая, что из привычных трех-четырех медсестер в столовой находится лишь один санитар. Дастин и Уилл последовали его примеру, но их совсем не задевал тот факт, что в отсутствие кухарок завтрак походил на безвкусную жижу. Встретившись глазами с Хендерсоном, шатен сжал губы и опустил голову. Большей части персонала вновь дали отгул, а это означало только одно… -Кого, по-вашему, увезут сегодня? — тихо спросил Дастин, отодвинув от себя блюдо. Лукас пожал плечами, а Уилл нахмурился. -Зачем Бреннер дает всем выходные? — юноша вновь оглядел помещение, и, встретившись взглядом с высоким темнокожим санитаром, который с безразличием озирался по сторонам, потупил взгляд. -Вопрос доверия, наверное, — Хендерсон сделал глоток из стакана с соком и взял в руки маленькую упаковку с желе. — Вряд ли весь персонал посвящен в дела Бреннера. Раз за разом он оставляет самых приближенных и самых безобидных. Таким образом сохраняется баланс. Одни помогают ему в его мерзких делах, а другие даже не замечают подвоха. -А этот? — Лукас кивнул на санитара. — Приближенный или глупый, по-твоему? -Невозможно сказать, — опередил Дастина Уилл. — Выглядит безобидным, но это может быть не так. Кудрявый согласно кивнул, выуживая из крошечной упаковки десерт. -Стиву же мы доверяем. -И не зря, он уже доказал, что заслуживает этого, — Байерс придвинул Дастину свою порцию желе. — Вчера он видел меня в коридоре. Синклер недовольно покачал головой. -Мне это все совсем не нравится. Стив тоже никогда не уезжает. Вдруг он двойной агент? -Брось, это же Стив, — Хендерсон благодарно улыбнулся Уиллу и снял крышку с упаковки. –Если он не с нами, то и Робин тоже. А вместе с ней Холли и… -Майк. -Ага. Это невозможно. Стив на нашей стороне. -Думаете, он сможет… Ну, вытащить нас отсюда? — Синклер перешел на шепот, наклонившись к столу. Ребята замерли. Уилл осторожно оглядел столовую, но никто не смотрел в их сторону. Дастин на пару секунд забыл про желе, которое рисковало шлепнуться с его ложки прямо на стол. -Это невозможно, — уверено отрезал кудрявый. –Помнишь, что Уиллу сказал Артур? Тем более, сам Стив почти никогда не покидает работы. Он живет в Первом корпусе, а когда уезжает на выходные домой, проходит полный осмотр. Как, по-твоему, он поможет нам выбраться? Байерс сжал губы, не желая быть вовлеченным в этот разговор. Он не планировал рассказывать друзьям о плане Майка. По крайней мере, до тех пор, пока этот план не будет обрисован в деталях. На данный момент Уилер только примерно представляет, как и что он планирует сделать. Но, очевидно, все в жизни Уилла решается без его участия. Угроза, незримо нависшая над ним, не оставляла ему выбора. Он должен рассказать обо всем друзьям. Лукас и Дастин имеют полное право знать, что у них есть шанс выбраться из Сэдхауса. Тем более, мозги Хендерсона могут очень пригодиться в этом деле, а Лукас прекрасно ориентируется на местности. Они будут очень полезны, но Уилл и без этой пользы не оставил бы их здесь. -Вообще-то, — он откашлялся и наклонился к столу. Ребята сделали то же самое. — У Майка есть план. -Что? — шепот с двух сторон заставил шатена зажмуриться и громко шикнуть. Переглянувшись, парни замолчали и вновь уставились на друга. -Майк знает, как сбежать, — он говорил настолько тихо, что друзьям приходилось сильно напрягаться, чтобы услышать его слова. Быть может, они вовсе прочитали их по губам, но суть дошла до каждого, потому как ребята синхронно кивнули. -Как? –Дастин заерзал на месте, вернувшись к своему желе. Он старательно делал вид, будто их разговор сосредоточен на погоде или планах на час отдыха, но голубые глаза все равно сияли неподдельным интересом и… надеждой. -Я не знаю, — Уилл виновато улыбнулся, чувствуя себя последним кретином. Он нарочно не спрашивал Майка о деталях плана, чтобы не ставить весь побег под угрозу, но теперь, когда доверие друзей было так важно, он, кажется, стремительно его терял. Лукас несколько раз открыл и закрыл рот. Хендерсон нашелся первым, но выражение его лица было таким же непонимающим, как и у Синклера. -Ты просишь нас слепо довериться ему, я правильно понял? — шепелявый вскинул брови. -Да. На несколько секунд повисло молчание. Лукас хмурился и жевал губу, пока Дастин тщательно что-то обдумывал. -Хорошо. -Что?! — Синклер всплеснул руками. — С каких пор ты в фанклубе Майка? -Он спас Уилла в ту ночь в Тихом корпусе, — Хендерсон пожал плечами. — Может быть, он и псих, но если он может помочь нам выбраться, то я пойду за ним. -Спас? Что это значит? — темнокожий возмущенно надул губы и уставился на Байерса, который бросил в сторону Дастина недовольный взгляд. Теперь ему придется рассказать про Билли, потому что придумывать что-то другое времени совсем нет. Прощай, эмоциональная стабильность Синклера. Уилл набрал полные легкие воздуха, но с его губ не успел сорваться ни один звук, потому как на стол прямо перед ним с силой опустилась широкая мужская ладонь. Вздрогнув, ребята разом отпрянули от стола, над которым навис Амикус. Он скалился, поочередно оглядывая друзей. -Разве вам никто не сказал, что шептаться запрещено? — маленькие глаза злобно прищурились. — Особенно после того, что вы устроили в подземелье. Еще раз увижу, что вы шушукаетесь — высеку. Оценив покорное молчание широкой улыбкой, Кэрроу хрустнул пальцами и отошел от их стола. Дастин и Лукас проводили его озлобленными взглядами, а Уилл облегченно выдохнул. Встречи с Кэрроу никогда не были для него чем-то приятным, но в этот момент Амикус и сам не понял, что спас Уилла от тяжелого разговора. -Кстати, Байерс, — санитар обернулся у дверей. — Ты идешь со мной. -Куда? — шатен напрягся, ощутив, как холодеют пальцы, которыми он вцепился в край столешницы. Друзья напротив застыли. Амикус медленно повернулся к нему всем корпусом и вскинул брови. -По-твоему, ты на курорте? Ох, извините, сэр, я совсем забылся. Глупый Амикус, — санитар хлопнул себя ладонью по лбу и оглянулся на темнокожего коллегу, который теперь улыбался. –Могу ли я предложить вам свежевыжатые соки, мистер Байерс, и вымыть ваши ноги в знак моей покорности? В тишине, образовавшейся на несколько мгновений, было отчетливо слышно, как трое друзей одновременно выдохнули и переглянулись. Кэрроу, видя замешательство Уилла, хрипло рассмеялся. Резкий смех подхватил второй санитар и несколько пациентов, которые даже не понимали, в чем причина смеха в столовой. Амикус издевательски смеялся, пока его губы не искривились в оскале. -Ты идешь со мной, Билл, и я советую тебе заткнуться, иначе твои любимые кисточки окажутся в твоей глотке, усёк? –после этих слов мужчина развернулся и вышел из столовой. Посмотрев на пациентов, которые все еще хихикали со своих мест и ковырялись ложками в каше, Уилл кивнул друзьям. -Художественный класс, — он заметно расслабился, предвкушая последующие два часа наедине с Амелией и красками. Дастин и Лукас слабо улыбнулись и поднялись со своих мест. Им так же предстояло пойти на процедуры. -Теперь я постоянно буду париться из-за лоботомии, — тихо прошептал Лукас, выходя вместе с друзьями из помещения. Дастин согласно хмыкнул. У самых дверей Уилл обернулся. Он почувствовал между лопаток чей-то взгляд, который сопровождал его весь путь от стола. Из угла комнаты на него смотрели испуганные глаза Холли. Девочка сидела на коленях Робин и неотрывно наблюдала за Байерсом, который ласково ей улыбнулся. Она не ответила ему тем же, лишь заерзала на коленях девушки, будто сдерживаясь от того, чтобы броситься вслед за юношей. Уилл буквально заставил себя отвернуться и зашагать прочь из столовой, ведь эти огромные карие глаза и страх, плещущийся в самой их глубине, что-то надламывали в нем. Холли была маленькой копией Майка, теперь шатен видел это отчетливо. Девочка ежесекундно боялась за своего брата, а теперь к этому страху прибавилось еще и волнение за Уилла. Он был бы рад освободить ее детские мысли от этого, но ничего не мог поделать. Уходя, Байерс прибавил шаг и нагнал Кэрроу. Он даже подумал о том, чтобы спровоцировать санитара на любую речь. Пусть ругается, угрожает, издевается. Что угодно, лишь бы избавить Уилла от представления, что однажды Холли может войти в комнату отдыха и найти его там, сидящим в кресле напротив стены. Он не ошибся, думая, что впереди его ждет сеанс в художественном классе. Амикус вел его именно туда. Войдя в коридор первого этажа, Уилл поднял взгляд и замер, увидев перед дверью в башню спины нескольких санитаров. Они шли впереди, но Кэрроу быстро их догнал. -Брут! Крис! — мужчина улыбнулся, останавливаясь у двери в класс. Двое из троих мужчин повернулись и точно так же оскалились в ответ. Уилл поборол желание вздрогнуть от вида этих жутких одинаковых ухмылок, но не смог сдержаться, когда увидел, что перед санитарами стоит пациент. Парень спокойно ждал, пока перед ним откроют дверь Тихого корпуса, но обернулся, услышав голос Кэрроу. Темные спутанные волосы, впалые щеки, россыпь веснушек и смертельно усталый вид. При свете дня Майк выглядел еще более вымученно, чем ночью, но это не мешало Уиллу в который раз поразиться его красоте. Странно было это признавать, но Уилер отлично вписывался в окружающую обстановку. Если очень постараться, то можно легко представить его в этих стенах лет так шестьдесят назад. Естественно, не в роли пациента. Этот человек мог быть другом доктора Ньюгейта или даже самим профессором. Шок на лице брюнета исчез практически сразу. Он опустил подбородок, взглянув на Уилла исподлобья, от чего шатен невольно задрожал. Майк никогда прежде не смотрел на него так холодно. Видимо, он просто старался вести себя так же, как и обычно. В карих глазах была та же тревога, что и в глазах Холли, только вот Уилер хорошо это прятал. Чего нельзя сказать об Уилле. Юноша замер, даже не слушая, о чем беседуют санитары. Только выглядывал из-за плеча Амикуса, широко распахнув глаза. Лицо шатена на какое-то короткое мгновение выдало весь спектр эмоций, что бушевали внутри. Он уговаривал себя твердо стоять на месте, но тело желало приблизиться, дотронуться. Ему было необходимо шагнуть к Майку и оказаться так близко, чтобы можно было почувствовать тепло его тела. На короткое мгновение в темных глазах блеснуло то же самое, а пухлые губы дрогнули в легкой улыбке. Только тогда Уилл заметил, что нижняя губа Майка рассечена. Кровь давно запеклась и теперь тонкой полоской расчерчивала нежную кожу на две части. Как это случилось? Его ударили? Руки сами по себе сжались в кулаки, но громкие слова Амикуса, прозвучавшие над самым ухом, напрочь вышибли из легких весь воздух: -Куда уставился, Билл? — санитар хлопнул его по плечу, из-за чего юноша пошатнулся на месте. Черт. Он поспешно отвел взгляд, но боковым зрением заметил, что Майк, который успел отвернуться, мучительно медленно, как старинная деревянная кукла, повернул к нему голову. Скулу обжег пристальный взгляд, а в глазах защипало. Если и была надежда, что Майк не услышал обращения Амикуса, то она сразу же растаяла, потому что Уилл буквально слышал, как скрипнули зубы брюнета. Он был уверен, что если встретится с ним взглядом, то упадет замертво. Вместо этого Байерс продолжал смотреть на ручку двери, которую Уилер совсем недавно держал, пытаясь не впустить в класс дежурного санитара. -Немой что ли? — хрипло спросил один из мужчин, сопровождающих Майка. -Не, сегодня он уже превысил лимит слов, — Кэрроу хмыкнул, пожав коллегам руки. — Свидимся. После этого один из мужчин достал ключи от металлической двери. Уилл молился, чтобы они поскорее ушли, потому что все еще ощущал острый взгляд на своем лице. Он не знал, каких трудов Майку стоило держаться, но это было похвально. К счастью, дверь в класс распахнулась. -Уильям, я уже думала, вы потерялись, — Амелия ласково улыбнулась, беря шатена за предплечье, чтобы забрать его у Кэрроу. Последующий час, прошедший в художественном классе, был самым напряженным в жизни Уилла. Он боролся с сильнейшим желанием ворваться в Тихий корпус и объясниться перед Майком, но был вынужден ждать. Этим вечером он вернется сюда и встретится с Уилером. Это случится. Ему придется рассказать все о Билли и надеяться, что Майк поймет. Понял бы он сам? Да, у Уилера были свои секреты, но они не шли наперекор его обещаниям. Уилл обещал ему быть осторожным и не попадаться Билли, а в случае подобного обязательно все рассказать, но он этого не сделал. Сохранил тайну, наивно полагая, что Майк никогда не узнает. Нет ничего тяжелее чувства вины. Байерс не мог заставить себя держать кисть ровно или отвечать на вопросы Амелии, потому что он весь дрожал. Вдруг Майк не сдержится и сделает что-то? Билли наверняка не дома, а здесь, в Третьем корпусе. Они наверняка увидятся. Харгроув наверняка отпустит одну из своих мерзких шуточек. Страх сковывал. Шатен несколько раз просил принести для него стакан воды, но сухость в горле не переставала мучить. С каждым днем жизнь подбрасывала все больше испытаний. И Уилл соврал бы, если бы сказал, что не устал. Примерно через полтора часа сеанс был прервал коротким стуком в дверь. На пороге стоял мистер Кларк, а за его плечом виднелась рыжая макушка. -Амелия, позвольте мне забрать мистера Байерса, — доктор вежливо улыбнулся, но что-то в его лице настораживало. Он казался загнанным, словно кто-то подпер его к стенке и теперь заставлял делать то, что Кларк совсем не хотел делать. Вытерев руки, юноша последовал за доктором, который молча вел его в Первый корпус. Макс шла рядом, безо всякой заинтересованности разглядывая обстановку вокруг. На Уилла она посмотрела лишь дважды, но этих колких взглядов было достаточно, чтобы возжелать больше не попадаться девушке на глаза. Байерс был уверен, что идет в кабинет Кларка, но, к его удивлению, мужчина вел его прямиком к Бреннеру. Это стало понятно, когда им пришлось пересечь длинную комнату с картинами на стенах. Люди на полотнах все так же неприятно смотрели на Уилла, но теперь их лица казались более жуткими, чем при первой «встрече». Уилл чувствовал, что именно эти люди приложили руки к тому, что сейчас происходит с ним. От этого знания ему хотелось облить портреты бензином и поджечь, но вместо этого он был вынужден следовать за Кларком, который вот уже третий раз обернулся и окинул шатена встревоженным взглядом. Доктор будто хотел что-то ему сказать, но не мог. Плотно сжимал губы под пышными усами и прижимал к груди папку с какими-то документами. Байерс упорно душил в себе чувство, что его ведут на казнь. Не сегодня. Только не в этот день. Сначала он должен увидеться с Майком и все ему объяснить. Уилл мысленно взмолился, прося у судьбы дополнительные двадцать четыре часа. Возможно, если бы не возвращение Фрэнка, никто бы так и не узнал о делах Бреннера. На минуту юноша захотел не знать того, что открылось ему совсем недавно. Быть может, тогда он бы не паниковал и спокойно ждал встречи с директором? Как бы то ни было, но вид кабинета Бреннера по-прежнему вызывал легкую тошноту. Несмотря на то, что все здесь оставалось неизменным, сама атмосфера в помещении показалась Уиллу более жуткой. Директор уже ждал внутри. Сидел за своим столом, на котором были разложены бумаги. Он внимательно смотрел на записи, опустив подбородок на сцепленные руки, локтями упираясь в крышку стола. Рядом стояла Конни, лицо ее было невозмутимым. Уилл медленно вошел в кабинет и остановился в нескольких шагах от двери. Он ждал, пока Кларк поговорит с Макс и войдет следом. Девушка осталась ждать отца в коридоре. -Уильям, — Бреннер звучал холодно, от чего по спине юноши спустились мурашки. Он не смотрел на пациента, будто на ментальном уровне чувствуя его присутствие. –Садись, нам предстоит разговор. Коротко обернувшись к Скотту, Байерс облизал пересохшие губы и подошел к столу директора. Не отрываясь от задумчивого лица мужчины, краем глаза он заметил, что камин не был разведен. Пожалуй, это и было причиной такого странного настроения в кабинете.В добавок ко всему, Конни смерила юношу внимательным взглядом, в котором читалась непонятная Уиллу расчетливость. -Скотт, ты принес карту больного? — директор наконец поднял голову. Шатен буквально почувствовал, как психолог вздрогнул за его спиной. Медленно подойдя к сидящему в кресле Уиллу, Кларк протянул директору папку. Казалось, он старательно избегал любого зрительного контакта, будь то Байерс, Конни или же сам Бреннер. Получив бумаги, доктор разложил их поверх уже лежащих и внимательно изучил. -Анализы? — холодный взгляд скользнул по строчкам, выискивая нечто конкретное. -Прикреплены к отчету о терапии, — спокойно ответил Кларк, опустив ладонь на спинку кресла, в котором сидел Уилл. Юноша не мог объяснить конкретную причину плохого предчувствия, но что-то в нервозности Скотта пугало его. Он откровенно не понимал, что происходит и зачем он здесь. -Хм, — седовласый нашел анализы и, подняв листы к глазам, быстро пробежался взглядом по строкам. — Да, это нам подходит. Спасибо, мистер Кларк, вы проделали хорошую работу, — улыбка, которой он наградил психолога, не несла в себе ни капли гордости. Только расчетливое самодовольство, будто то, за что Бреннер хвалил Кларка, зависело только от него самого. -Но… Мистер Бреннер, я еще не закончил с Уильямом, — Скотт дернулся, будто желая подойти ближе. — Он еще не готов. -Когда вы успели стать директором этого заведения, Скотт? — Бреннер снял очки и угрожающе прищурился. -Простите? -Я задал конкретный вопрос и жду конкретного ответа. Когда вы успели стать директором этого заведения? -Я не директор, — Кларк запнулся на последнем слове, из-за чего до смешного напомнил Уиллу школьника, которого отчитывает учитель. -Верно, — медленно кивнул Бреннер и растянул губы в легкой улыбке. — Тогда кто дал вам право решать, готов ли мой пациент или нет? Голубые глаза сузились еще сильнее, от чего лицо мужчины приняло хищные черты. Байерс поежился и тяжело сглотнул. Ему совсем не нравился оборот, который принимал этот разговор. Готов к чему? До боли прикусив щеку, он сжал собственные колени руками и на пару секунд закрыл глаза. Этого не может случиться сейчас. Не так рано. Уилл не заметил, как его дыхание сбилось. Он шумно выдохнул, всем своим существом желая прямо сейчас исчезнуть из этого места. Пусть чудо произойдет и когда он откроет глаза, то окажется где угодно, только не здесь. -Уильям? — твердый голос звучал все так же громко, как и прежде. Распахнув глаза, юноша в отчаянии уставился на директора, который смотрел на него со смесью удивления и насмешки во взгляде. -Ступайте, Скотт, и учитесь не думать о чем-то, кроме поставленной перед вами задачи. Подобная мягкость в нашей профессии не допускается. Кларк молча кивнул. Его рука соскользнула со спинки кресла и невесомо коснулась плеча Байерса. Тот не отреагировал, поняв, что этот жест не должен быть заметен остальным присутствующим. Кларк извинялся и желал удачи, легонько похлопав худое плечо. Уилл не мог видеть, но глаза доктора были наполнены сожалением. Он смотрел на юношу, которому обещал прежнюю жизнь вне Сэдхауса, но своими же руками забрал у него билет обратно. Напоследок Скотт тихо попрощался и вышел из кабинета. Вместе с тихим щелчком двери внутри Уилла что-то оборвалось. Ему казалось, что он обмяк в кресле, но на самом деле лишь сильнее вцепился в свои колени, выдавая терзающее его волнение. -Итак, Уильям, — Бреннер вновь пролистал его дело. — Спешу тебя поздравить. Ты переходишь к финальной части своего лечения. Улыбка, которой директор его одарил, действительно была сияющей. И от нее сердце Уилла, которое до этого то замедлялось, то сбивалось в неправильный спешный ритм, остановилось вовсе. Он смотрел на то, как доктор вынимает из ящика какие-то бумаги, тянется за печатью, что-то подписывает, диктует инструкции Конни, а она внимательно слушает каждое слово. Байерс смотрел на это, но чувствовал себя далеко от этого места. Будто он в кино, а все происходящее не более, чем второсортный фильм ужасов. Но нет. Все происходило с ним. Он ощущал легкий запах сажи из камина. Чувствовал, что пальцы болят от того, как сильно он сжал ткань больничной формы. Не понимал, как до сих пор умудряется дышать, ведь мозг уже, казалось, пульсировал от нехватки кислорода. Или от ужаса. Юноша медленно выдохнул. Облизал губы. Повторил это второй раз. Третий. Не помогало. Тогда он огляделся, словно помощь находилась где-то рядом, нужно только ее отыскать. Но все расплывалось перед глазами, а самой четкой фигурой оказалась башня, которую было видно из окна. Темная постройка почти тонула в опустившемся на Сэдхаус дожде. Сейчас она выглядела мрачнее, чем обычно. Где-то там был Майк. Отчего-то Уилл был уверен, что этим вечером в библиотеке будет только один посетитель. Отдаленный гром за окном гулко отозвался в голове. Когда погода успела так испортиться? Казалось, еще пару минут назад, когда он шел через дворик, светило солнце. Или нет? Солнце вообще светит над этим местом? Наверное, оно никогда не пробивается через тучи. Видимо, именно поэтому земля вокруг лечебницы такая влажная, а кора дубов покрыта мхом. -Мне нужно позвонить, — юноша и сам не понял, как сказал это. Губы сделали все за него. Сначала он даже не был уверен, что произнес слова вслух, но после, когда взгляд Бреннера оторвался от документов и впился в него, все стало яснее. -Это невозможно, — буднично заявил директор, коротко взглянув на телефон. — К тому же, твоя мать едва ли успеет доехать сюда до шторма. -Шторма? — Уилл нахмурился, что удивило его, ведь собственное лицо казалось ему напрочь онемевшим. -Да, через несколько часов все дороги будут перекрыты, а в ближайших городах введется режим чрезвычайной ситуации. Но не нужно волноваться. Это всего на три-четыре дня. Вскоре над ним воссияет солнце, — Бреннер улыбнулся шире, а Уилл как никогда раньше захотел ударить его, чтобы стереть эту улыбку. И сказать, что солнце никогда не сияет над этим местом. -Мне нужно позвонить отцу, — он вновь облизал губы, чувствуя зарождающуюся в груди панику. На самом деле он даже не знает номера Лонни. Но он наверняка есть в личном деле. Должен быть. -Зачем, позволь узнать? — Бреннер удивленно вскинул брови и, кивнув Конни, посмотрел на юношу. –Не для того ли, что бы он забрал тебя? Получив разрешение, женщина забрала со стола половину бумаг и ретировалась из кабинета. Уилл кивнул. -Видишь ли, Уильям, — мужчина открыл ящик стола и достал оттуда две папки, в которых шатен безошибочно узнал личные дела. — Лонни Байерс не имеет никакого права забирать тебя отсюда. Бросив папки на стол, он лениво подтолкнул одну к юноше. Нахмурившись, Уилл взял в руки свое личное дело и открыл его. Черно-белая фотография, которую Джойс сделала для школьного альбома. Уилл значительно младше. Улыбчивый и розовощекий. Смотрит в камеру, не испытывая никакого дискомфорта, потому что напротив в самом глупом рождественском свитере в мире стоит Джонатан. Теперь это фото казалось издевательством. Иллюстрацией к жизни, которая возможно когда-то у него была. Справа от фото значится короткое «Пациент №12». Никакого имени. Уилл несколько раз моргнул, будто от этого запись могла исчезнуть. Ничего не понимая, юноша поднял взгляд к директору, который терпеливо ждал реакции. Ее не последовало. Ни через минуту, ни через три. -Что это значит? — наконец спросил Уилл, закрывая свое дело. Нет, не свое. Это был не он. -Это значит, что никакого Уильяма Байерса в нашей клинике нет, — Бреннер развел руками. –Его вообще нигде нет. Так что если твоя мать решит найти тебя, то не сможет сделать этого. -Это невозможно! — юноша потряс головой. –Меня привез сюда отец и… -Ты больше не принадлежишь своему отцу, — казалось, мужчина начинает терять терпение. — Ты принадлежишь мне и поэтому я вправе делать с тобой все, что захочу. Так совпало, Уилл, что ты появился здесь, когда мы находились на пороге революционного открытия в медицине. И ты должен гордиться тем, что станешь нашим золотым пациентом. Именно тебе выпала честь опробовать на себе новое лечение, которое впоследствии изменит жизнь миллионов таких же больных! Байерс задыхался. Вонзив короткие ногти в подлокотники кресла, он скрипнул зубами и жадно схватил ртом воздух. -Вы… Вы покупаете людей? -Я бы так не говорил, — седовласый покачал головой. — Я приобретаю материалы для своих исследований. И такие алчные люди, как твой отец, помогают мне в этом. Ты теперь объект. Как и все в этой лечебнице. Вы мои мышки, которые помогают мне спасти человечество. Это очень удобно, потому как пациенты, которые находятся здесь, больше не нужны своим семьям. Их никто не будет искать. По ним никто не будет плакать. Но вы не пропадете даром, а послужите благой цели! Уилл глухо застонал, вжавшись спиной в кресло. Это все не могло быть правдой. Такого большого количества несправедливости и мучений просто не существует! -Видишь ли, Уильям, изначально ты не подавал никаких надежд, — спокойно продолжил директор, открывая второе личное дело. — Но позже я разглядел в тебе потенциал. Ты стойко сопротивлялся всему, что с тобой делали. Почти все мои доверенные подтвердили, что ты идеально подойдешь. Особенно после твоего фокуса в этом самом кабинете… Мужчина убрал ладонь с листа, открывая взору Уилла пустое место, на котором раньше была фотография Майка. Вместо имени на краю листа значилось «Пациент №21», а рядом лишь пятна клея. Юноша резко встал, больше не в силах бороться с душащей паникой. Его губы и ресницы дрожали, а в покрасневших глазах плескался животный страх. -Не знаю, зачем тебе понадобилось фото нашего дорогого Майкла, но мы разберемся с этим. Лично я посчитал это твоим маленьким признанием своей проблемы. Мы обязательно обыщем твою комнату, но что-то уже подсказывает мне, что фото найдется именно там. На секунду Уилл почувствовал облегчение. Они решили, что он украл фото Майка лишь потому, что оно ему понравилось. Уилер вне опасности, если это вообще возможно. Но невидимые тиски вновь сдавили грудь, потому как Бреннер поднялся со своего места. -Понимаю, ты напуган. Я бы на твоем месте тоже боялся! Но бояться нечего, уверяю тебя. Я хочу помочь тебе. Поверь, Уильям, после моего вмешательства ты станешь совершенно другим человеком. Байерс отшатнулся от стола, не чувствуя ног. Казалось, будто его накачали анестетиком, но этого, разумеется, не было. Тело отказывалось подчиняться, но ударивший в голову адреналин заставил юношу рвануть вперед и скинуть все содержимое стола директора на пол. А затем броситься прочь из кабинета. Распахнув дверь, он увидел двух санитаров, которые стояли чуть в стороне и ждали приказа. Уилл успел пробежать перед ними прежде, чем услышал разъяренное «Схватить его!». Он будто оказался в прошлом. Так же торопился, оскальзываясь на полу и хватаясь за все, до чего мог дотянуться. Только теперь он бежал наперегонки со смертью, но заранее был обречен на проигрыш. Уилл не стремился сбежать от приближающихся с каждой секундой санитаров. Он торопился предупредить друзей. Сказать, что они теперь собственность Бреннера, что никто не найдет их здесь. Никогда. В зале с портретами юноша смог опрокинуть высокие вазоны у дверей, тем самым затруднив санитарам путь. Не надолго, но это должно было сработать. Толкнув тяжелые двери, он выбежал во дворик, который нещадно поливало дождем. Уже через пару секунд вся одежда шатена промокла, а с волос текли струи холодной воды. Он увидел их. Дастин и Лукас стояли в распахнутых дверях комнаты отдыха. Они смотрели на него, будто знали о том, что он будет их искать. Юноша рванул к друзьям через дворик, но на середине остановился, как вкопанный. Нельзя. Мысль хлестнула по лицу, вызывая почти физическую боль. Он не может подставить их. Если расскажет им все, то подвергнет обоих большой угрозе. Поэтому он застыл, обреченно глядя на побледневшие лица друзей. -Уилл! — Лукас поспешно шагнул вперед, но поморщился из-за резкой боли в ноге. Дастин схватил его за руку, его глаза неотрывно наблюдали за кем-то за спиной Байерса. Уилл отрицательно покачал головой, прося не приближаться к нему. Подняв руки, он молча изобразил в воздухе игру пианиста, а затем оказался повален на землю. Один из санитаров придавил его всем своим весом, но юноша и не думал сопротивляться. Он бы покорно пошел за ними, если бы ему только дали шанс. Но вместо этого его бесцеремонно скрутили, как в самый первый день. И снова мелкие камушки, впивающиеся в ребра и щеки. Крепкие руки, держащие его запястья. И острая боль в районе шеи. И, конечно же, крохотная надежда, что друзья поняли его послание.