losing game

      Несмотря на свое происхождение и несметное наследство, оставленное рано ушедшими родителями, на Питера никогда не совершали покушений. Более того, самая страшная угроза, которую он слышал в своей короткой жизни, исходила от Мэй: — Дорогой, если ты сейчас же не поешь, мы будем вынуждены позвонить доктору Беннеру.       Врачи были вторым страхом Питера после того, как в детстве один из них случайно уколол не в ту вену, отчего бедный ребенок потерял сознание, когда крови стало слишком много. Позже, родители сообщили ему, что он фактически мог лишиться правой конечности.       Первый страх — потеря оставшихся близких людей.       Паркер ненавидел командировки дяди Бена, тревожась каждый раз, когда ему не отвечали в назначенный час. Тетя Мэй успокаивала бесновавшегося подростка как могла, однако Питер продолжал нарезать круги по комнате, теребя край футболки и пытаясь не думать о том, почему Бен молчит и каковы могли быть причины столько долгого отсутствия родственника.       Когда Мэй задерживалась с покупками или на встречах с подругами, телефон неугомонного племянника всегда был наготове. Волнение делало его бледную кожу просто мраморной, а пальцы на ногах непроизвольно поджимались.       Питер потерял одну свою семью; такой же участи для второй он никогда бы не пожелал.       Живя в обществе, где за лишний процент в контракте могли пробить голову и закопать в лесу, Паркер, как ни странно, сам не попадал в такие ситуации и не хотел бы прерывать линию везения. Возможно, сказывалась всеобъемлющая забота родственников, которые не отпускали его без охраны ровным счетом никуда. Возможно, его собственное чувство самосохранения удачно заверило спокойного подростка, что дом — самое безопасное место во вселенной.       Став старше, Питер поначалу опасался, что его выходки на конференциях и переговорах со всеми омежьими штучками, не останутся незамеченными, и участь обязательно настигнет грешника. Время шло, а его никто не трогал — опять же, Паркер списывал тот факт, что многое сходило ему с рук из-за влияния дяди, плавающего в деловом болоте не первый год.       На Питера никогда не поднимали руку. Он рос в атмосфере доброжелательности, заботы и огромной любви, которую не смогли подарить родители, но безвозмездно отдали дядя с тетей. И Паркер старался отплатить той же монетой, делая все возможное, чтобы ссоры в мирной обстановке особняка случились как можно реже.       Некоторые подружки Мэй, да и другие, знавшие его семью, удивлялись тому, что Питер вырос не эгоистичным, заботливым, добродушным омегой, готовым прийти на помощь в нужный момент. Они не знали о скелетах, бережно спрятанных в его шкафу, и Паркер не хотел никого разочаровывать.       Вступая в брак с Тони Старком, Питер был уверен, что нет места безопасней на планете, чем под боком того, кто буквально производит оружие, поставляя его во все точки мира.       Конечно, круг его врагов увеличился в несколько раз, провоцировать которых Питер никак не планировал, зная, что Тони обязательно все уладит при возникновении необходимости. И уж точно не ожидал столкнуться с ними в стенах успевшего стать родным университета.       Сердце бешено билось в груди, когда они с Хэппи гнали к офису альфы, решившего, что сейчас — самое время отыграться на Паркере и начать игнорировать его звонки. Надо отдать должное водителю, потому что лишних вопросов Питеру он не задавал, а просто делал свое дело.       Влетев в незнакомый кабинет, забыв спросить разрешение у миловидной рыжей девушки, он встречается взглядом с Тони, который, кажется, понимает все без лишних слов, тут же заключая его в крепкие объятия. — Карапуз, рассказывай, — Старк садится на свое кресло, усаживая на коленки Питера. — Мне так жаль, — только и выдавливает из себя омега и утыкается в чужую шею, успокаиваясь под влиянием терпкого запаха лесных деревьев. — Я... Не знаю. Мне очень стыдно. — Давай ты успокоишься, а потом скажешь мне, кто тебя обидел, идет? — просит Тони, выдавливая улыбку. Ждать он не любит от слова совсем, но если Питеру нужно время, у него нет выхода.       Паркер кивает, не представляя, как он сейчас сможет успокоиться и собраться с силами, чтобы озвучить произошедшее.       Счет времени теряется: альфа поглаживает спину омеги, нашептывая на ухо нежные, успокаивающие слова, ожидая, что Питер расслабится и придет в себя. Паркер, на удивление, не плачет, сдерживаемый сковавшим тело страхом, будто слез в его организме сейчас попросту нет. — Тебе надо к врачу? — прерывает молчание Старк и невесомо проводит подушечками пальцев по щеке. — Нет, — шепчет в пиджак Питер. — Ты уверен? Малыш, это не шутки. Если у тебя что-то болит, или тебе что-то сделали, — в этот момент Тони закрывает глаза, отгоняя ужасающие картины избитого или изрезанного мужа. Слава богу, заметных травм на теле не виднеется. — Давай я позвоню личному врачу, и тебе станет лучше. — Не нужно, — сбитое дыхание Паркера опаляет кожу на шее. — Карапуз, пожалуйста, — альфа сам не верит, что почти что умоляет. — Скажи мне, чем я могу тебе помочь.       Питер глубоко вздыхает, отрываясь от сильного запаха леса на шее мужчины. Ему и правда становится спокойнее, когда Тони рядом и, кажется, что может легко решить любую проблему. Как бы не так.       Он смотрит в коньячные глаза напротив, полные уверенности и решимости, и чувствует себя чертовски уязвимым. Альфы имеют неоспоримую власть, о которой порой не задумываются. — Питер...       Старк замечает странную полукруглую выпуклость на шее его мужа, закрывающую метку, и, не сдерживая порыв, тянется, чтобы потрогать.       Паркер перехватывает его пальцы и отстраняется еще дальше, непроизвольно морщась. — Не молчи, — просит альфа.       Питер рассказывает обо всем: о странной рыжей девушке с зелеными яркими глазами и неприязнью к Старку, о действиях, на которые способна штучка на его шее, о выдвинутых условиях взамен его прекрасной головы, о заявлении особы относительно компании Тони, о сроках выполнения непростого задания. — Мне жаль, — заключает Питер и понуро опускает голову. — Тише-тише, — бизнесмен поднимает его подбородок и заглядывает в глаза. — Все будет хорошо. — Ты знаешь, как ее снять? — Паркер поворачивается, предоставляя отличный обзор на прикрепленный к шее прибор. — Если у тебя есть лишняя голова, то да, сейчас, минутку, — напуганный взгляд оленьих глаз, и Тони незамедлительно извиняется. — Прости, карапуз, не время шутить. — Можно хоть что-то сделать? — Ну... — Тони, пожалуйста, скажи, что она снимается. — Только после исполнения условий.       Паркер поджимает к своей груди руки, не зная, куда себя деть. Может, стоит поехать к дяде и попросить его помощи? Бен же не бросит племянника в беде, верно? Возможно, он сможет разобраться?       Втягивать в дело родственников не хочется: они точно начнут волноваться. Дядя точно проболтается Мэй, а тетушка разнервничается, и у нее поднимется давление, что может привести к таким же плачевным последствиям, которые в полночь ожидают Питера.       Нет, рыжая девушка ясно дала понять то, что с этими разборками Паркер должен обратиться к своему мужу. Тони же не даст ему умереть, так?       Жизнь омеги была слишком короткой, чтобы в двадцать один он попрощался с миром и нашел покой на небесах. Вероятно, это участь всей его семьи — умереть молодыми, не встретив старость. Кто-то свыше решил, что пришло его время уходить, что Паркер исполнил свою миссию здесь.       У Питера есть мечты, заставляющие его подниматься с постели каждый день. Не он что ли несколько недель назад думал о настоящей семье с мистером Старком в дальнейшем? Сейчас, когда он приближался к мечте о домике у озера, постепенно привыкая к новой жизни, завораживающей сильнее старой, она машет ему крохотной ручкой, прыгая с утеса в бушующие волны океана.       Интересно, если бы у него все-таки был ребенок Старка под сердцем, альфа бы отказался от компании в его пользу? Питер не хочет думать об этом, но подсознание убеждает его в положительном ответе на неозвученный вопрос.       Конечно, не станет Питера, и Тони спокойно будет скорбеть месяц, а потом вернется к своему ненаглядному Роджерсу. Старк ведь любил его не потому, что их родственники договорились о браке, а потому, что Стив смог зацепить и пустить корни глубоко в душе. Паркер не смог и навряд ли сможет.       Когда все стало так сложно? Неужели Тони действительно позволит парочке шантажистов избавиться от него? А что, если Питер просто надоел Старку и тот нанял убийцу, чтобы он больше не мешался под ногами?       Надежды на счастливое будущее с парой красивых детишек и совместными ужинами рушатся перед глазами как замки из песка под сильным порывом ветра.       Кто бы мог подумать, что убьет его желание учиться и получить достойное образование? Ведь сиди Питер на месте как прилежный омега, выполняй все, что от него требовалось, то сейчас всей вакханалии не было бы. Хорошее объяснение того, почему любая инициатива наказуема.       Времени остается все меньше и меньше, и бездействие Старка заставляют думать о худшем исходе. — Пепс, собери управляющих и парочку репортеров в конференц-зале. — Мистер Старк? — в голосе секретарши слышатся отчетливые вопросительные нотки. — Как можно быстрее.       Паркер дергается от строгого тона альфы и старается уловить ход его мыслей. Ему совершенно не нравится происходящее. — Тони, нет, не надо, — не обдумав, просит Питер, закрывая лицо руками. — Не надо. Я того не стою. — Не неси ерунды! — взрывается бизнесмен. — Правда, прошу, не надо. Я всего лишь омега, найдешь себе другого, получше, наверное, а компания одна. Твой отец столько работал над ней, а из-за меня все пойдем прахом. — Питер, прекрати.       И Паркер прекращает, потому что сил сопротивляться воле альфы не находит. — Ни одна компания не стоит человеческой жизни, карапуз. Я уверен, что смогу потом разобраться.       Тони прекрасно понимает, что не сможет.       Сенсационное заявление разорвет новостные каналы и заставит большинство партнеров взглянуть на Stark Industries под другим углом. Невозможно будет избежать проблем с правительством и налоговыми компаниями: все-таки, незаконная продажа оружия не может пройти незамеченной. Многие связи пойдут под откос, стабильная цена акций на рынке упадет раза в три, как и запатентованная стоимость производимых технологий.       Последствия будут катастрофическими и определенно выльются в проблемы масштабного характера, разгребать которые придется месяцами.       Старк недавно потерял родителей, тех людей, которые могли бы помочь разобраться в происходящем хаосе и дать нужный совет. Питер на официальных бумагах — неотъемлемая часть его новой семьи. Неважно, что связывающие их отношения могут не выходить за рамки деловых, но Тони был бы не против.       Омега как никто другой не заслуживает такой судьбы.       Вина покоится лишь на его плечах: он не досмотрел, не додумал, не просчитал верный исход событий, подставляя единственного дорогого человека, оставшегося в его жизни. Тони чувствовал же, что тени начнут действовать через Паркера, но закрывал глаза и позволял тому заниматься своей жизнью без лишней паники.       И что в итоге? За свои ошибки всегда приходится платить высокую цену.       Старк не имеет права отбирать чужую жизнь, да даже мысли об этом никогда не было. С болью на сердце он примет тяжелое решение, кажущееся единственно верным в сложившихся обстоятельствах. Время идет, а ничего не меняется: они все так же заложники чертовых обстоятельств.       Как там говорится, «любовь требует больших жестов»? Мировой гигант по производству оружия и инновационных технологий, вероятно, достойная цена за сердце Питера Паркера. Чувства, конечно, не продаются, но теперь-то омега обязан взглянуть на Тони иначе.       Не бывает безвыходных ситуаций: бывают ситуации, выход из которых нам просто не нравится. — Тони.       Питер шмыгает носом, желая слезть с чужих коленок, но Старк сжимает его бока, прижимая к себе. — Ты что-то знаешь об этом? Это же не просто так? — допрашивает омега. — Я обещаю все тебе рассказать, малыш, но давай решать проблемы по мере их поступления, хорошо?       Питер потерянно кивает, снова вдыхая запах далекого леса, где так бы хотел оказаться сейчас, подальше от суеты и страха. Паркеру на секунду кажется, что, закрой он глаза, то услышит легкое щебетание птиц на высоких ветках окружающих поляну елей, почувствует невесомое дуновение ветра, мягко ласкающего его растрепанные волосы. Все остальное отойдет на второй план, оставляя место захватывающей дух картине.       Но глаза Питера остаются открытыми, а пейзаж за окном — небоскребы Нью-Йорка, готовые зацепить антеннами кусочек небосвода, и тучи, заволакивающие своей пеленой, светло голубое небо с ярким солнцем, греющее недавно вместо родных объятий. Поднимается сильный ветер, предупреждая о скорой грозе, которая обязательно сотрясет несколько жизней. — Хорошо.       Он неловко цепляется за пиджак, зажимая в ладонях качественную ткань — скорее всего, останутся складки.       Через некоторое время Пеппер сообщает, что все готово, и Тони отпускает Питера, обещая скоро вернуться. Старк не собирается вдаваться в подробности, уверенный, что журналисты сами докопаются до истины.       Омега остается в кабинете один, будто ему снова девять, и родители оставляют его, чтобы отъехать в короткую командировку. Они обещали, как и альфа, скоро вернуться. Только Паркеры так и не смогли вернуться, а у Питера на этот раз даже нет с собой игрушки.       Он подходит к окну, положив ладонь на прозрачную поверхность, от которой наверняка останутся следы, и смотрит вниз на крошечные точечки проезжающих мимо автомобилей. Ведь все могло быть иначе, родись Паркер в другом штате с другой, никому неизвестной, фамилией.       Питер вздрагивает, когда прибор, способный линчевать его за секунду, отскакивает и со звоном приземляется на пол. Поднимая его, омега усмехается: вот и нашлась любимая игрушка.       Слезинка одиноко скатывается по щеке, когда первый раскат грома доносится сквозь воспоминания.

***

      Сразу же после конференции Тони отвозит Питера в башню, игнорируя вопросы Пеппер и недоумевающие лица сотрудников. На сегодня он закончил.       Старк хотел отвезти Паркера в больницу или к личному врачу, дабы убедиться в его стабильном эмоциональном состоянии. Такие потрясения редко не оставляют следов в душе и не сказываются на психике.       Они молчат почти всю дорогу, потому что разговоры были бы неуместны, как считает сам Паркер. Прислушиваясь к звукам грозы, омега удивляется тому, что проливной ливень все еще не барабанит по земле.       В руках Питер теребит маленький полукруг из сверкающей стали, что вызывает у Старка смешанные эмоции. — Зачем он тебе? — не выдерживает альфа. — Так странно осознавать, что такая маленькая штучка смогла погубить целую империю, — скромно отвечает Паркер, пряча ее в карман брюк. — Всегда так происходит, — слабый намек на улыбку трогает его губы. — Маленькие вещи свершают грандиозные дела, если уметь ими правильно пользоваться.       В башне Тони предлагает Питеру что-нибудь покрепче зеленого чая, чтобы справиться с эмоциями, и он соглашается без зазрения совести. Горькая жидкость плескается в стакане и обжигает горло, но, закрыв глаза, Паркер проглатывает все до последней капли.       Он отходит к окну, прислоняясь лбом к холодной поверхности, ловя взглядом ветвистые узоры молний на грозном небе.       С самого детства Питер любил грозу.       Когда он был маленьким, и природное явление собиралось испортить солнечный летний день, слуги просили его немедленно зайти домой и спрятаться от опасности. Карие глаза завороженно наблюдали за сгущающимися тучами, темнеющей высью и ждали.       В своей комнате маленький омежка сквозь окно искал молнии и ждал оглушающего удара. Нередко рядом появлялась мама, разделявшая его любовь к грозе, рассказывала истории про разгневанных древних Богов, поссорившихся между собой и устроивших на небесах настоящие разборки. — Вон, видишь молнию? — спрашивала мама, и младший Паркер заинтересованно кивал. — Это Зевс злится. — Но в чем мы виноваты? — Ни в чем, милый, мы лишь случайные наблюдатели.       Когда Питер был подростком и уже жил в особняке дяди с тетей, он перестал слушаться призывов спрятаться и оставался на веранде. Странное чувство единения с природой просачивалось внутрь, стоило довольно громкому раскату сотрясти землю и упасть первым каплям дождя. Он будто становился вновь тем самым «случайным наблюдателем» за ссорой всевышних.       Конечно, он знал, что гроза — атмосферное явление, при котором внутри облаков или между облаками и земной поверхностью возникают электрические разряды — молнии, сопровождаемые громом. Однако маленький мальчик, скрывавшийся в нем, отчаянно верил во что-то сверхъестественное, таящееся в необычном природном явлении.       После грозы природа будто начинала новую жизнь, и все становилось на круги своя. Каждый вздох и каждый шаг как первый.       Питер чувствует руки Старка на своих плечах и краткий поцелуй в затылок, возвращаясь в детство, туда, где всегда была мнимая безопасность . — Тони, расскажи мне все. — Ты уверен, что хочешь знать, карапуз?       Альфа окутывает своим запахом словно в одеяло, отводя омегу от окна и усаживая на диван. Сам бизнесмен располагается немного подальше, сжимая в руках маленькую ладонь. — Я не хочу, чтобы тебе потом могло стать хуже. — Не думаю, что будет хуже.       По окнам начинают стучать крупные капли дождя, отчего Паркер непроизвольно дергается и оборачивается. После он, вероятно, не удержится от соблазна выйти на веранду и насладиться приятной атмосферой. — Помнишь, я рассказывал, что встречался со Стивом из-за дела, — начинает Старк, и Паркер разворачивается обратно, выдергивая ладонь. — Стив? — Питер сводит брови на переносице, не веря. — То есть он знает, а я нет? Хорошо вы расставляете приоритеты, мистер Старк. — Мы с тобой уже это обсуждали. Будешь дерзить, ничего не скажу.       Тони выглядит более уставшим, чем когда-либо прежде. Сегодняшнее приключение отразится парой новых морщинок в уголках глаз и губ, однако природная харизма никуда не исчезнет.       Наверное, алкоголь дает о себе знать, потому что Питер не хочет сопротивляться и ругаться. Он заслужил правду и жаждет ее получить, неважно, откуда растут ее ноги. — Прости, — шепчет омега. — Все хорошо, карапуз, — Старк расслабляет галстук на шее и расстегивает верхние пуговицы на рубашке. — Я ничего тебе не сказал, потому что боялся тебя напугать. — Но... — пытается возразить Паркер. — Да, я не думал, что все обернется таким образом, — продолжает Тони. — Поэтому это не твоя вина. Возможно, предприми я что-нибудь раньше, то все бы сложилось иначе, и ты бы не пострадал. — Я в порядке, — его выдают с поличным дрожащие пальцы.       Альфа рассказывает спокойно о том, что знает: подставное убийство родителей, телефонный развод, Пятница в машине, переживания за Питера, нежелание наводить панику. И Паркеру вовсе не нравится услышанное, потому что тревога быстро расползается по органам снова, сжимая сердце в цепкой хватке. — Я не знаю, конец это или нет, — заключая, Тони поднимается с дивана. — Если они хотели разорить компанию, то было слишком слабо. Будут проблемы, но решить их не невозможно. Если же их цель я, то придется продолжать ждать. — Нет никаких зацепок? — интересуется Питер, положив голову на спинку дивана. Под фоновый успокаивающий шум дождя глаза медленно закрываются. — Нет, но я буду с этим работать. Что-то должно быть.       Старк мягко целует омегу в висок и подхватывает его на руки, будто он весит не больше папки с документами. Питер прижимается и утыкается в шею, который раз за день вдыхая родной запах. Он, правда, успокаивает.       Тони оставляет его в спальне, помогает переодеться и укрывает одеялом, запутывая пальцы в любимых кудряшках. Еще довольно-таки рано, но Паркеру нужно отдохнуть. — Не уходи, — почти неразборчиво бормочет омега, когда привычное давление руки на голове пропадает. — Малыш, я тут, просто переоденусь, — еще один невесомый поцелуй в нос. — Хорошо.       Питер закусывает губу и приоткрывает глаза, следя за действиями мужа.       Света фактически нет из-за проливного ливня, и кажется, что уже глубокие сумерки. Тони поворачивается спиной, снимая верхнюю часть одежды и обнажая накаченную спину. Материал рубашки легко соскальзывает с широких плеч. Брюки заменяются домашними штанами. Омега нескромно думает, что все движения альфы слажены, никаких изъянов.       Краснея из-за своих подглядываний, Паркер отворачивается в подушку. — Тони? — зовет тихо, когда матрац прогибается под весом другого тела. Грубоватые от работы подушечки пальцев проходятся по метке, и Питер невольно отстраняется. — Карапуз? — Я заберу документы из университета.