losing game

      Питер съехал из особняка тем же днем с твердым намерением в ближайшее время там не появляться.       Долго ждать отъезда, к счастью, не пришлось: Хэппи хоть и протестовал, предлагая обдумать еще раз просьбу Тони придерживаться безопасного места, но омега был непреклонен. — Дорогой, что происходит? — взмолилась тетя, поймав племянника в дверях. — Ты... ты уезжаешь? — Кажется, вы слишком долго, милые родственники, решали мое будущее за меня и забыли, что теперь у меня есть другой человек, который имеет большие права этим заниматься.       И он резко выдернул запястье из легкой хватки Мэй, чтобы, не оборачиваясь, выйти из родного дома.       Паркер понимал, что пожалеет о непозволительном тоне в адрес тех, кто заменил когда-то родителей, однако остановиться был не в силах. Эмоции взяли верх над и так нестабильным состоянием омеги, сдерживать которые он оказался неспособен.       Вообще, Питер считал, что может ослушаться просьбы Старка. Ведь Тони отправился в Китай, когда Паркер умолял остаться и никуда не ездить. И теперь, когда альфа просил пожить с родственниками, придерживаясь им же самим придуманного кодекса безопасности, он же мог поступить иначе.       Как он может развестись с Тони тогда, когда больше всего ему нужен? Разве десяток медсестер заменят бессознательному альфе тепло прикосновений и бессвязный лепет Питера? Почему никто не верит во взаимность их чувств, полагая, что юный Паркер был всего лишь одурманен неоспоримой харизмой и красотой генерального директора Stark Industries? Есть ли место для него в том мире, где не будет рядом Старка?       Вытирая рукавом толстовки подступающие слезы, Питер не представлял, как скоро ему представится шанс узнать ответ на последний вопрос.       Пробыв до ужина в больнице, он не спешил возвращаться в пустую огромную башню, где каждый уголок, предмет мебели или оставленная случайно вещь напоминали о своем хозяине. Здесь было невыносимо одиноко без Тони, лично спроектировавшего расположение стен, назначение комнат и прочую ерунду, вложившего душу в проект дома мечты.       Запах давил не хуже чувства покинутости: Питер частенько сидел в больнице, прислонившись к выемке на запястье и наслаждаясь родным запахом лесных деревьев, не смея наклониться к шее и настолько сильно нарушить личное пространство мужа. В башне, несмотря на контроль воздуха, осуществляемый постоянно Пятницей во время их отсутствия, лесом пахло даже замененное постельное белье.       Закутавшись в одеяло и уткнувшись в подушку альфы, Паркер готов был умереть от непередаваемого восторга. На секунду можно было представить, что Тони лежит рядом, перебирает спутавшиеся кудряшки своего омежки и рассказывает о законах термодинамики спокойным размеренным и одновременно убаюкивающим голосом, отчего Питер засыпает без задней мысли. Потом Старк обязательно бы пожаловался, что он — уважаемый человек, Торговец Смертью и современный Да Винчи — не нанимался рассказывать сказки прекрасному принцу.       Они просили для счастье слишком много? Цена, установленная на небесах, определенно была выше оплаченной.       Впервые за долгое время Питер проснулся около обеда на следующий день, блаженно потянувшись и заключая одеяло в объятиях, представляя рядом любимого мужа.       Его перестали мучить кошмары, предоставляя возможность нормально высыпаться. Питер старался как можно меньше времени проводить в пустующей башне и пропадал в отделении, занимающимся расследованием, или же в палате Старка, пока его палкой не начинали гнать оттуда.       Состояние Тони оставалось стабильным и, тем не менее, неутешительным. Время неумолимо шло вперед, а никаких изменений не случалось. Иногда, сжимая чужую ладонь в своей, Питер действительно задумывался о том, что когда-нибудь, так или иначе, все закончится. Старку придется сделать выбор и перестать балансировать на границе двух миров.       Потому что выбирать за него омега не будет. Тони ведь вернется, должен, обещал, в конце концов.       Проходит не меньше двух недель, прежде чем Паркер просыпается с застывшим криком на губах.       Во сне ему явился Тони, просивший покончить с этим и отправить его на тот свет, в то время как Питер не соглашался, отходя все дальше и дальше от лежащего на больничной койке мужа. Он споткнулся, потянув за собой в бездну какой-то провод и кричащего Старка.       Вскочив с кровати за секунду, Питер оглядывается по сторонам на раскиданные по кровати подушки и скомканное одеяло. Воздуха в легких чертовски не хватает, и маленький омежка пытается переступить через скинутые им же самим вчера вечером вещи, чтобы добраться до холодного душа.       Но он спотыкается о джинсы и валится на пол, сумев наконец вдохнуть полной грудью. Мир вокруг качается из стороны в сторону, и Питер не может совладать с охватывающей тело дрожью, хотя в спальне относительно тепло.       Он не представляет, сколько просто лежит на полу, теряя время и пустым взглядом рассматривая дождливый Манхэттен сквозь панорамные окна. Лето в этом году явно не собирается радовать изобилием солнечных и жарких дней. Паркеру нравится картина грозных облаков, старающихся обогнать друг друга, на сером небе, и каплей, медленно стекающих по стеклу.       Он бы с удовольствием поиграл бы сам с собой в «капельные гонки», поставив сотню баксов, что крайняя слева обгонит меньшую третью справа. Можно даже попросить Пятницу стать его воображаемым партнером.       Ведь Питеру Паркеру — двадцать один год, он в душе маленький ребенок, готовый прыгать по лужам и, ослушавшись родителей, бежать купаться на речку. Ему бы мороженое в парке на первом свидании покупать и мечтательно улыбаться при виде звезд, загадывая глупые желания о сладком поцелуе. Питер не заслуживает всех взрослых разборок и махинаций, которые стали неотъемлемой частью его жизни последние пару месяцев.       Взгляд карих глаз блуждает по комнате, пока не натыкается на кучу плюшевых игрушек, рассаженных на комоде. Точно, пора собираться.       Неохотно поднявшись с пола и прошагав босыми ступнями до ванны, Паркер сначала, по привычке, смотрит в зеркало на свою шею, боясь обнаружить пропажу заветных узоров. Но, к великому облегчению, ярко-черные линии, вырисовывающие ромашку и звезду, не покинули омежье тело и все также показывают его принадлежность своему альфе.       Живому альфе.       Через двадцать минут он сообщает Хэппи, что готов выезжать. Водитель обещает заправиться и явиться к порогу башни, предоставив Паркеру время для зеленого чая и пары сухих бутербродов на запоздалый завтрак. — Пятница, есть какие-то сообщения для меня? Что-нибудь срочное? — Спрашивает омега, усаживаясь за стол.       Прежде чем отправиться в больницу, он неизменно интересовался почтой, что стало чем-то вроде ежедневного ритуала: мало ли что-то важное из Интерпола или нехорошие известия от главного врача.       Почему нехорошие? Потому что с проходящими днями надежды на хорошие пропадала, таяла, как первый снег на не успевшей остыть земле. — У тебя два пропущенных от Мэй Паркер, один пропущенный от Бена Паркера, и одно сообщение от Квентина Бека, — поясняет ИсКин и продолжает: — Могу я еще чем-то помочь, Питер?       От Мэй или Бена пропущенные были постоянным явлением, но племянник игнорировал горе-родственников, понимая, что пока еще не готов для серьезного разговора или спокойного выяснения отношений без повышенных тонов.       Паркеру требуется пара секунд, чтобы вспомнить имя Бека и связать его с определенной личностью. Это кажется...неожиданным? — Прочти сообщение. — «Питер, доброе утро», — безэмоционально начинает искусственный интеллект. — «Я полностью понимаю твой настрой насчет предложения мистера Паркера. Возможно, у тебя сложилось отрицательное впечатление обо мне в свете тех событий. Можешь посчитать мою просьбу за дерзость и проигнорировать, но я хотел бы лично встретиться с тобой. Как насчет того, что я заеду на ужин? Обещаю, никаких разговоров о произошедшем».       Питер саркастично фыркает. — Ага! Так взял и согласился! Еще и стол накрыл! — Я тебя поняла, — снова раздается голос Пятницы. — Твой автомобиль ожидает тебя на парковке, Питер. — Передай Хэппи, что я лечу. — Будет сделано.       Паркер, все-таки, не летит, но спускается на лифте, за несколько секунд оказываясь возле водителя. Омега слабо улыбается, заметив остатки сахарной пудры на черном пиджаке Хэппи, отчего мужчина немного смущенно отводит взгляд.

***

      Возвращаясь домой, Питер чувствует себя лучше.       Мистер Смит сообщил о положительной динамике в результатах анализов Тони, что точно может свидетельствовать об улучшении состояния альфы. Говорить о чем-то еще пока рановато, однако врачи ожидают продвижение в лучшую сторону и, возможно, в скором времени.       От радостных новостей Паркер почти расплакался на руках главного врача, но стойко держался до туалета, где дал волю накопившимся эмоциям.       В какой-то момент захотелось позвонить Мэй и поделиться с тетей хорошими известиями. Нет, рано радоваться. Борьба еще не закончена, и многое может поменяться в любую секунду. — Черт, ты молодец, Тони. Тобой невозможно не гордиться. Я все еще люблю тебя, правда. Слышишь? Надеюсь, что да.       Он целует Старка в щеку на прощанье и мчится в башню, лишив вредных дежурных шанса выпроводить его из палаты за руку. Питеру частенько казалось, что они попросту дожидаются подходящей возможности выставить надоедливого посетителя за дверь.       В лифте башни Паркер раздумывает над тем, что действительно стоит устроить для себя приличный ужин в честь прекрасных новостей от Тони. Тем более, альфа был бы не рад, узнай он, что последний раз омега нормально ел в особняке дяди с тетей. — Пятница, можешь заказать пасту из ближайшего ресторана? — Но, Питер, стол уже накрыт, — неожиданно оповещает ИсКин. — Или ты хочешь что-то заказать еще? — В смысле? — В зале тебя ожидает мистер Квентин Бек, — продолжает вещать Пятница. — Какого черта? — Питер отчетливо помнит, как отказывался от столь услужливого предложения адвоката поужинать. — Я же просил отказать ему. — Нет, ты согласился, — настаивает искусственный интеллект и включает запись его слов. — «Ага! Так взял и согласился! Еще и стол накрыл!» — Это был сарказм, Пятница! — Прости, Питер, я не различаю человеческой интонации, поэтому сочла твой ответ за согласие и отправила мистеру Беку ответное приглашение на ужин. Мне попросить его покинуть здание? — Нет, ладно, сам разберусь.       Паркер закатывает глаза от нарастающей паники и мигрени. Ему снова придется играть роль ничего не понимающей и наивной куклы, хотя что-то он сомневается, что Бэк ему поверит после устроенного скандала в доме Паркеров.       Да плевать на это все! Какое ему дело до противного адвоката, нанятого дядей для защиты Питера во время бракоразводного процесса с Тони? Абсолютно никакого. Нужно просто сделать вид, что он максимально заинтересован в личности Бека, узнать, что он хочет и выпроводить подальше из башни.       В самом деле, не просто же так он напросился на ужин? — Здравствуй, Питер, ничего страшного, что я здесь немного похозяйничал?       Мужчина сидит в кресле перед накрытым всякими изысканными ресторанными блюдами столом и вопросительно поднимает брови, завидев выходящего из лифта совсем несчастливого Паркера. Омега бросает на него быстрый взгляд и отмечает неофициальный стиль одежды Бека: простой серый свитшот, надетый поверх белой футболки, ворот которой небрежно выглядывает наружу, и черные джинсы.       Последнее слово незваного альфы заставляет поморщится: хозяйничать здесь должен только мистер Старк. — Я просто разлил вино по бокалам, пока тебя не было, — заканчивает Бек, заметив непонимание на лице Питера. — Вино? — Распивать в малознакомой компании Паркер не собирается. — Пятница? — Да, Питер, чем могу помочь? — Как всегда моментально отзывается ИсКин. — Ты заказала вино? — Нет, нет, это я принес, — опережает Квентин, смущенно улыбнувшись. — Как подарок.       Питер тяжело вздыхает и чувствует неожиданное покалывание на шее в области метки. Привыкший слепо доверять инстинктам омеги, он силится покинуть комнату и набрать больницу, дабы убедиться в положительном состоянии Тони. — Пожалуй, я обойдусь без вина, — краткая улыбка трогает тонкие губы. — Извините, мне надо переодеться.       В спальне, расстегивая рубашку и вылезая из официальных брюк, Питер прислушивается к коротким гудкам личного телефона мистера Смита. Врач отвечает на пятый и заверяет взволнованного омегу в том, что с его главным пациентом все в полном порядке: он только что вышел из палаты.       Паркер успокаивается и влезает в домашние штаны (нет, ну, в своем доме он имеет право ходить как хочет) и одну из толстовок Старка (есть метка, но лишний знак, показывающий его принадлежность, не помешает). На всякий случай.       Квентин дожидается его в гостиной. Время начинать свою игру. — Мистер Бек, я приношу глубокие извинения за то, что заставил вас ждать, — Питер присаживается на диван и с реальным чувством голода оглядывает стол, не обращая внимания на приторный запах шоколада, стоящий в помещении. — Ничего страшного, — альфа пожимает плечами. — Отлично, — приглядываясь к первому блюду, омега подавляет желание облизнуться. — Думаю, можем начать? — Тоже так думаю, — Квентин отпивает из своего бокала. — Расскажешь что-нибудь интересное? — Лучше вы, мистер Бек. Все-таки, у меня в запасе не так много увлекательных историй юности, учитывая мой возраст.       Питер серьезно успел отвыкнуть от таких вот мини-светских раутов и совершенно не желает возвращаться обратно в ту жизнь. Однако привычки берут вверх, и он, как при первом ужине с Тони, мило улыбается на шутки, смущенно краснеет при упоминании каких-либо непристойностей и иногда задает вопросы для продолжения беседы.       Разговор не несет никакой смысловой нагрузки, поэтому Паркер позволяет себе расслабиться впервые за долгое время: моментами он полностью отдается истории Квентина об очередном преступнике, почти всадившем ему пулю в лоб, что забывает подлинную цель их встречи.       Они — не старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки, чтобы обмениваться рассказами за ужином. Бек — безэмоциональная машина, нанятая для уничтожения личности Старка.       Когда Питер наедается и от одного вида еды его начинает подташнивать, он допивает свою воду в бокале и предлагает пойти на веранду для проветривания мозгов. Бек соглашается, предусмотрительно захватывая плед с дивана. — Красиво, — отмечает Квентин, прислонившись к перилам. — Тем, кто счастлив, другое солнце не светит?       Паркер игнорирует многозначительный взгляд Бека в свою сторону и продолжает разглядывать плетущиеся по небу без дела грозные темнеющие облака. Дождя нет, но создается ощущение что вот-вот грянет буря. — Мистер Бек, зачем вы пришли? — Омега кутается в плед и, наконец, смотрит прямо в голубые глаза. — Мне приятно, что вы скрасили мой вечер, но, поверьте, я не нуждаюсь в этом. — Питер, — довольно тихо произносит мужчина и достает из кармана пачку сигарет. — Будешь? — Нет, спасибо.       Альфа извлекает из того же кармана зажигалку и закуривает, выпуская изо рта клубочки дыма, похожие на серые облака на небе. — Я потерял свою семью в автомобильной аварии, — начинает Квентин, и от одного его тона Паркеру становится не по себе. — В подстроенной автомобильной аварии, Питер. Я занимался делом одной подпольной организации, от которой мне ясно дали понять, что лучше держаться подальше. Я не понял и продолжил рыться. — Господи... — шепчет Питер и смахивает слезу со щеки. — Мы поехали с моей женой и дочкой отдохнуть за город, на дачу. Ну, а дальше сам понимаешь, как все случилось. У Лилит была моя метка, поэтому я чувствовал все, что она испытывала. Весь тот кошмар, от которого самому хотелось рыдать маленьким ребенком. А Рэй, ей и семи лет не было. И самое поганое, что я выжил, а они нет. Остаться здесь было наказанием. — Я сожалею, — внутренние инстинкты буквально кричат о том, что альфа рядом с ним нуждается в поддержке, однако Паркер сдерживает свои неправильные порывы. — Правда, это ужасно. — После все изменилось. Я не всегда был таким подонком, которым ты меня считаешь, Питер. Когда несправедливо отнимают самое дорогое, что у тебя есть, хочешь-не хочешь, но в моей работе начинаешь действовать не совсем правильными методами. Потому что нет ничего кроме заказа и способов его выполнения. Абсолютно. Мне плевать на себя, если вдруг убьют или покалечат.       Питер молчит: если бы нашелся ответ на откровения мужчины, он бы незамедлительно им поделился. Тишина же — приемлемый вариант в такой ситуации, по мнению омеги. — Понимаешь, я боюсь, что тебе, не дай Бог, придется пройти через это, — он выбрасывает окурок, улетающий вниз одним порывом ветра, и вновь переводит взгляд на Питера, останавливаясь на толстовке. — Ты же любишь его? — Больше, чем себя, мистер Бек. — Питер, будь аккуратен. Если что, я буду рад встретиться снова.       И не говоря больше не слова, Квентин разворачивается и покидает веранду, забирая с собой привкус сладостей на языке. Питеру не нужно спрашивать всезнающую Пятницу, чтобы убедиться в том, что мистер Бек покинет здание в ближайшие пять-семь минут.       Паркер оборачивается и замечает оставленную пачку сигарет на балконном столике вместе с зажигалкой.       Проходя мимо, он захватывает пачку и внимательно осматривает содержимое: внутри осталось чуть больше половины, сигарет двенадцать. По-хорошему, ему бы выкинуть ее куда подальше и больше не вспоминать. Хотя, возможно, она действительно ему скоро понадобится.       Питер вытаскивает одну, усмехается и подносит к носу: запах табака не вызывает ни восторга, ни мерзкого отвращения. Сигарета возвращается на свое законное место в пачку в тот момент, когда метку вновь неприятно покалывает. — Да что такое?       Бродя по одиноким коридорам, омега добирается до спальни и ложится на кровать, обнимая себя в толстовке Тони, от которой сейчас несет сигаретным дымом. Ничего, скоро башня снова задышит лесными деревьями как несколько месяцев назад, и все вернется на круги своя.       Неожиданное сильное сдавливающее чувство в груди напомнило о мобильнике, забытом на комоде с игрушками. На нем, как и предполагалось, ни одного пропущенного.       Снова ложная тревога?       Звонить мистеру Смиту в столь поздний час — настоящее издевательство, несмотря на его открытость и ответственное отношение к делу. Наверное, достаточно будет попросить Пятницу считать данные с приборов в палате Старка и передать информацию через очки, бережно хранимые на тумбочке. — Пятница, как там поживает твой создатель? — Паркер не сдерживает зевок. — Только давай кратко, а то я все равно ничего не понимаю в медицинских терминах. — Питер, сердце мистера Старка перестало функционировать две минуты назад.