Узоры запотевших стекол

      Питер был удивлен, что Тони проводил его до комнаты после возвращения из больницы. Ведь даже если бы он совершил какую-нибудь глупость, Пятница немедленно доложила бы об этом, так что причин контролировать его теперь, когда они оба находились в одном здании, не было. Разве что Тони просто хотел пожелать спокойной ночи. Что он и сделал, сопроводив эти слова такой улыбкой, что у Питера мучительно сжалось сердце. Надо было признать, что до сих пор Тони был крайне вежлив по отношению к нему, и это было попросту нечестно, ведь окажись Старк высокомерным засранцем, Питеру было бы куда проще смириться с тем, что тот никогда не примет их нелепую связь. Но судьба не давала Питеру ни единого шанса. Тони был беспощадно обаятельным и, что самое невероятное, не винил Питера в опрометчивости, глупости или упрямстве. Он только подбадривал и улыбался. Святые угодники… Это было несправедливо! Пять дней. Всего пять чертовых дней. Питер не имел права влюбиться. Его реальность шла параллельно реальности Тони: школа, дешевая уличная еда, домашняя работа, вечера на диване с Мэй за просмотром ток-шоу. Он сделает себе большое одолжение, если отношения с Тони останутся на уровне приятного знакомства. Потому что «реальные отношения» звучало как дурацкая шутка. Школьник и самый известный бизнесмен Америки. О, ну конечно...       Питер был подавлен, зол и расстроен. Слова, брошенные в его адрес Флэшем несколько дней назад, теперь звучали пророчески:       «… я не удивлюсь, если твой соул даже не захочет встретиться с тобой, увидев эту чумазую физиономию в отражении зеркала… ты останешься в одиночестве, брошенный… в вашем с тетушкой клоповнике!»       Питеру захотелось еще раз сломать Флэшу нос. Во-первых, это оказалось на удивление успокаивающим делом. Во-вторых, даже сейчас (а ведь Питер был далеко от школы) Томпсон умудрился усугубить и без того плохое настроение. У него прямо-таки был талант.       После утомительных трех часов сна, которые не принесли Питеру ни бодрости, ни чувства отдыха, он решил провести остаток времени до утра за просмотром роликов на YouTube. И только когда от мелькающих картинок начало тошнить (было уже позднее утро) Питер принял решение заняться чем-то полезным и, главное, отвлекающим: он решил осмотреться в башне. Положа руку на сердце, он не был уверен, куда мог ходить, а куда — нет, потому что Тони не дал ему конкретных инструкций, упомянув только кинозал, бассейн, общую кухню и спортзал, но любопытство было сильнее вялых возмущений совести. Поэтому почти весь следующий день Питер посвятил изучению базы Мстителей.       Он побывал в огромном количестве всевозможных комнат. Посетил лаундж-зону, тренировочный зал, несколько роскошных гостиных, затем спустился на офисные этажи и оглядел множество просторных светлых залов, кабинетов и комнат отдыха. Даже заглянул в офисную столовую и побродил по вестибюлю, чувствуя себя маленьким мальчиком, которого наконец свозили в Диснейленд.       Уже вечером мужчина со странным именем Хэппи подловил его на одном из этажей и устроил небольшой допрос. Питер решил немедленно сворачивать свою исследовательскую «экспедицию». Он и так зарядился впечатлениями на год вперед. И последнее, чего он хотел — чтобы у Тони были неприятности из-за того, что он отвлекает его работников своим бессмысленным шатанием по башне. Так что Питер немедленно ретировался на верхние этажи.       Он завалился на огромную мягкую кровать в своей спальне и уткнулся лицом в подушку с глупой улыбкой на губах. Пусть он больше и не считал идею присоединиться к Капитану хорошей, но когда бы еще, если бы ни его согласие участвовать в миссии, Питер смог бы оказаться в таком невероятном месте?       Проснувшись следующим утром, Питер почувствовал привычное напряжение в паху. Будь он в своей спальне в Куинсе, он мог бы быстро с этим справиться, но дрочить на кровати, которую любезно предоставил ему Тони, было как-то неловко. Так что Питер, зевая и потирая глаза, направился в ванную, абсолютно позабыв о том, что там висело.       Он отскочил от зеркала, когда случайно кинул на него сонный взгляд, моментально проснувшись. Боже… К этому невозможно было привыкнуть.       В отражении Тони мирно спал на роскошной двуспальной кровати.       Питер воровато оглянулся на дверь своей ванной, словно кто-то мог наблюдать за ним с порога, а затем сделал нерешительный шаг ближе к зеркалу и смущенно оглядел спящего мужчину. Это было нечестно — Питер знал. В смысле, наблюдать за Тони, когда тот даже не подозревал об их связи, но, с другой стороны, Тони ведь никогда не узнает об этом, верно? Кроме того, Питер не делал ничего противозаконного.       Тони спал в домашней футболке, укрытый по пояс одеялом. Он лежал на боку, просунув одну руку под подушку, а другую положив на свободное пространство на второй половине кровати.       Питер представил, что на этой половине мог бы лежать он сам. И рука Тони обнимала бы его со спины, удерживая в теплых объятьях. Дыхание мужчины слегка щекотало бы ему шею, а бедра сладко прижимались к его бедрам, и он мог бы почувствовать, как утренняя эрекция Тони упиралась бы ему прямо между ягодиц.       Член в боксерах одобрительно дернулся при этой мысли, и Питер немедленно залился краской. Но все равно подошел к отражению ближе, изучая расслабленное лицо Тони и гоня от себя мысль, что разглядывать спящего человека и фантазировать о нем было ненормально и немного пугающе.       Рассеченная бровь мужчины выглядела не очень хорошо, но у него ведь не было ускоренной регенерации и, вероятно, так она будет выглядеть еще около недели. Питер скользнул взглядом к плотно сомкнутым губам, размышляя о том, какие на вкус губы Тони Старка. В смысле, чисто гипотетически. Питер целовался лишь раз в своей жизни: прошлым летом с парнем из школы, который пригласил его и Неда на вечеринку в честь своего дня рождения. Следуя самому банальному ходу событий на подобных тусовках, они играли в бутылочку, и в один момент та указала на него. Это не был настоящий поцелуй, но Питеру было достаточно, чтобы возбудиться, а потом использовать это воспоминание еще около месяца, чтобы дрочить под одеялом. Каждый день. Иногда по нескольку раз.       Целоваться по-настоящему и со своей родственной душой было наверняка в миллиарды раз лучше. Питер представил, какой Тони опытный в поцелуях, в отличие от него самого, и как умело умеет пользоваться своим языком, и его член запульсировал, требуя к себе внимания. Питер протянул к нему руку, но тут же одернул себя. Он ведь не будет дрочить на отражение Тони Старка, спящего в своей постели, черт возьми? Но он был таким твердым, что ему совершенно точно не потребуется много времени, чтобы подойти к краю, так что, возможно, он мог бы закончить с этим до того, как сгорит со стыда или умрет от мук совести. В смысле, он был всего лишь подростком, и довести себя до оргазма за пару минут было совершенно не сложно. И, опять же, Тони никогда об этом не узнает, да и…       О, к черту. Он хотел этого.       Питер сглотнул и накрыл ладонью свой член поверх трусов, тут же зажмурившись от наслаждения. О, черт. Он почувствовал мокрое пятно в том месте, куда к хлопку прижималась головка. Радуясь тому, что не видит себя в отражении, Питер стремительно избавился от боксеров и замер напротив зеркала, чувствуя себя извращенцем. Он опустил взгляд и судорожно выдохнул, заметив каплю на кончике своего члена, медленно стекающую по розовой головке к уздечке.       Неловко сплюнув на ладонь, Питер плотно обхватил себя дрожащими пальцами, сделав несколько первых движений с закрытыми глазами. Так ему казалось, что он делал это не из-за Тони, а просто потому, что хотел, как каждое утро или вечер. Как будто все было совершенно нормально. Он постарался двигать рукой именно так, как делал это обычно — быстро, сильно сжимая пальцы у основания и немного расслабляя хватку ближе к головке, иногда лаская самый кончик большим пальцем.       Питер никогда не дрочил в таком глупом положении — просто стоя посреди чертовой ванной. Он приоткрыл глаза и взглянул в отражение сквозь полуопущенные ресницы.       Тони нахмурился во сне. Его грудь начала вздыматься выше, а рот слегка приоткрылся. Возможно, он издал какой-то звук, но Питер не мог услышать. Он подумал, что мужчине мог сниться какой-нибудь приятный сон. Например, о том, как он проводит время с моделью журнала «Maxim» или с кем там миллиардеры проводят свои ночи.       Питер ускорил движения на члене, не отрываясь от отражения. Его щеки горели огнем, губа пульсировала после того, как он с силой прикусил ее. План дрочить с закрытыми глазами накрылся медным тазом, стоило Тони задышать еще немного тяжелее. Его широкая грудь, обтянутая белым хлопком, часто вздымалась от глубокого неровного дыхания, рот приоткрылся шире, и Питер готов был поспорить, что на этот раз Тони точно издал какой-то звук.       — Блять, блять, блять, — бормотал Питер, быстро скользя кулаком по члену.       Тони перевернулся на спину, и одеяло сползло с его бедер на матрас. Питер захлебнулся собственным стоном, увидев внушительную выпуклость в его черных боксерах.       — О боже. О господи, — прохныкал он, подключая вторую руку, чтобы приласкать яйца. — Ох, черт возьми!       Лицо Тони в отражении исказило мученическое выражение. Возможно, ему все же снилось что-то не слишком приятное, а эрекция была обычным утренним явлением. Но поплывшее воображение Питера нарисовало ему картинку конкретного сновидения.       Он представил, как Тони снился он сам, осторожно седлающий его крепкие бедра. Как он собственными руками забирался к нему под футболку, скользил по мягкой дорожке волос от паха к прессу и затем — к крепким грудным мышцам. Как склонялся к его лицу, чтобы поцеловать, и Тони страстно отвечал, используя язык и зубы, чтобы облизывать и прикусывать его губы. Представлял, как руки Тони крепко сжимали его бедра в широких мозолистых ладонях, а затем: как Тони резко скидывал его на матрас и придавливал собой сверху, раздвигая его бедра коленом и шепча, какой он плохой мальчик, и как сильно он хочет его. И как член Тони смотрелся напротив его бедер, и как он протискивался в его девственную задницу…       Питер вскрикнул, когда его яйца сжались от удовольствия, а член дернулся. Сперма обильно брызнула из него, запачкав Питеру руку и часть зеркала. Он пошатнулся, тяжело дыша от самого сильного оргазма в своей жизни, и привалился плечом к холодному мрамору стены, глядя на отражение мутным взглядом.       В этот момент Тони проснулся. Он резко сел на кровати, дыша не ровнее Питера. Затем посмотрел на свой пах, что-то сказал, потер грудь поверх футболки и упал обратно на подушку.       Питер хотел бы знать, что, на самом деле, Тони приснилось. Кошмар или наоборот? Было ли ему очень плохо или очень хорошо?       Мужчина лежал без движения несколько минут, и Питер успел натянуть одежду, смыть сперму со своей руки и протереть зеркало, постоянно кидая на отражение нервные взгляды. Тони наконец пришел в себя и поднялся с постели. Какое-то время он стоял возле кровати, затем покачал головой, одним быстрым движением сдернул через голову футболку, заставив Питера мучительно покраснеть, глядя на красивое мужское тело с крепкими мышцами, перекатывавшимися под загорелой кожей. Потом он развернулся и направился к смежной двери в своей спальне.       Минутку.       Питер резко побледнел.       Это наверняка была ванная. Была ли она такая же, как и у Питера? Было ли в ней зеркало?       Тони действительно зашел в ванную и тут же склонился над раковиной, выкрутил воду, набрал ее в ладони, а затем растер ими лицо. Вода потекла по его слегка отросшей бородке, скользнула по груди, и правда покрытой темными волосками, уходившими дорожкой к паху.       Питер сглотнул. Его собственную грудь сдавило неприятным предчувствием. Он оторвал взгляд от мужского тела и посмотрел выше, тут же в ужасе распахнув глаза: в ванной комнате было зеркало. И висело оно прямо над раковиной.       Он испытал маленький сердечный приступ. Ему определенно надо было уходить. Ведь если Тони поднимет голову и посмотрит в отражение, он встретится взглядом прямо с ним…       

***

      Тони проснулся, как от хлесткой пощечины.       Несколько секунд ему потребовалось, чтобы осознать, что произошло. Конечно, мокрые сны не были чем-то за гранью реальности, но последний раз он просыпался от того, что почти спустил в трусы лет пятнадцать тому назад.       Что с ним в последнее время происходило?       Он почти с ужасом уставился на свои боксеры, не в силах поверить, что смог возбудиться так сильно из-за сновидения. Его член гудел, и Тони мог поклясться, что пары движений было бы вполне достаточно, чтобы испытать крышесносный оргазм. И это утро стало бы прекрасным, вот только…       Тони прижал ладонь к колотящемуся сердцу, чертыхнулся и перевел дыхание. Затем повалился спиной обратно на кровать и закрыл глаза, пытаясь стереть из памяти то, что ему приснилось. Он был почти на сто процентов уверен, что в дефиниции слова «дружба» не было части «совать свой член в чужую задницу».       Он мучительно застонал. Боже. Теперь ему начали сниться сны о Паркере. Сколько они были знакомы? Около двух суток? Чуть больше? Тони сходил с ума. Может быть, ему действительно нужно было снять в башне все зеркала к чертовой матери, чтобы лишний раз не нервировать себя? Потому что он явно был на взводе. Во всех смыслах.       Тони поднялся с постели и замер, пережидая момент дискомфорта в паху. Он всеми силами попытался расслабиться, чтобы перестать чувствовать свой член как бомбу замедленного действия. Если он кончит после горячего сна о Питере, как он после этого будет смотреть ребенку в глаза?       — Больше никакой работы двенадцать часов подряд, — пробормотал он и стянул с себя мокрую от пота футболку, отбрасывая ее на кровать — место его преступления.       Тони зашел в ванную, целенаправленно направившись к раковине, чтобы умыть пылающее лицо. Холодная вода несколько остудила его. Он оперся о края раковины, вздохнул и поискал взглядом электробритву. Последний раз он приводил себя в порядок около двух дней назад, и Пеппер наверняка была права: он выглядел не лучшим образом.       Тони начал привычный ритуал: умыться, побриться, почистить зубы. Он взял средство для бритья с мраморной столешницы, встряхнул баллончик и кинул быстрый взгляд в зеркало, тут же вновь опустив его, чтобы выдавить мусс на ладонь.       Его указательный палец замер на выдавливающей помпе.       Он нахмурился.       Медленно поднял взгляд на отражение и тут же удивленно округлил глаза.       — Питер? Что ты здесь… — Тони обернулся через плечо, ожидая увидеть за спиной мальчишку, что смотрел на него в отражении огромными ореховыми глазами, но за спиной никого не оказалось.       Тони потер веки и перевел взгляд обратно на зеркало. Питер остался на месте. Тони вновь обернулся через плечо.       Что за чертовщина?       Он стиснув в пальцах позабытый баллон с муссом и уставился на лицо Питера. И с опозданием осознал, что себя самого в отражении он не видел. Только лицо Паркера с розовым румянцем на щеках, приоткрытыми блестящими губами и испуганными оленьими глазами. Через секунду тот сорвался с места и метнулся к двери. Дернул ручку, вбежал в спальню, закрыв дверь собственной спиной, и тут же прижал основания ладоней к зажмуренным глазам.       Тони медленно поставил баллончик на столешницу, не отрывая взгляд от отражения. Протянул к зеркалу руку и прикоснулся кончиками пальцев к прохладной поверхности. Вроде настоящее.       Питер так и не сдвинулся с места, продолжая шевелить в зеркале губами и мотая головой из стороны в сторону, словно пытаясь вытряхнуть из нее какую-то мысль.       Может быть, Тони все еще спал? Потому что это было любопытное кино.       — Пятница? — позвал он тихо, сверля фигуру Питера ничего не понимающим взглядом. — Где сейчас Паркер? — его голос просел на один тон, и ему пришлось откашляться.       Сердце в груди громыхало с такой силой, что Тони невольно потер левую сторону ладонью, морщась. Лучше бы ему перестать. Такая нагрузка, еще и с самого утра, вряд ли пойдет на пользу.       — В своей комнате, босс.       — Ладно, — кивнул Тони, силясь сохранять спокойствие. Это еще ни о чем не говорило, верно? — И что он там делает?       Ответ должен был стать для него либо диагнозом, либо откровением всей его жизни. Он тяжело сглотнул, чувствуя, как по телу побежали мурашки, а в животе потеплело, хотя Тони мог поклясться, что испытал леденящий ужас при мысли, что Пятница скажет, что Питер мирно спит сейчас в своей спальне.       — Если я вам скажу, это будет нарушением права на неприкосновенность частной жизни.       — А если ты не скажешь, клянусь, я тронусь головой, — пробормотал Тони нетерпеливо.       — Я вас поняла, — покладисто отозвалась Пятница, и следующая секунда перед продолжением ее ответа показалась Тони мучительной вечностью. — В данный момент мистер Паркер, похоже, очень расстроен. Он стоит, прислонившись спиной к двери ванной комнаты и, кажется, у него истерика, сэр.       — Истерика? — эхом отозвался Тони, позабыв обо всем на свете: и о сне, и об эрекции, и о том, что вообще хотел делать в ванной до того, как поднял взгляд на зеркало.       Он не сошел с ума, верно? Он действительно видел в отражении другого человека впервые за тридцать восемь лет?       Еще вчера он был убежден, что природа намеренно лишила его возможности иметь родственную душу, потому что ни одни отношения не длились у Тони больше трех лет, а теперь он видел в отражении Питера.       — Поясняю, — отозвалась Пятница за ватной пеленой белого шума у Тони в ушах. — «Истерика» — крайне нервное, возбуждённое состояние, доводящее до потери самообладания и выражающееся в немотивированных болезненных поступках и резкой смене настроения.       … и Тони с самой первой встречи почувствовал что-то странное к этому пацану. Он ощутил желание помочь ему выбраться из западни, хотел, чтобы парень постоял в стороне, пока все не закончится, чтобы он был в безопасности. И если это желание он оправдывал сочувствием к ребенку, то на странное тревожное покалывание в груди во время драки на базе ГИДРА он просто закрыл глаза. Как и на радостное трепетание в животе, когда тот улыбался.       Как он мог не проверить раньше? Как он мог потратить чертовых два с лишним дня, чтобы в первый раз с момента встречи с Питером посмотреть в зеркало, когда все было так кристально очевидно? Он так настойчиво убеждал себя последние дни, что его родственной души просто не существует, что даже не заметил, что он уже с ней встретился.       Боже. Каким кретином он был. И... Ванда намекала ему на это, когда он прилетел к Россу. Кажется, она сказала:       «… он связан с кем-то из команды… я чувствую, что это ты».       «Он» — это Питер. Она смогла почувствовать это, когда познакомилась с ним. Ну конечно!       И как он мог упустить столько возможностей узнать об этом раньше?       Он мог увидеть его в отражении маленьких осколков автомобильных зеркал, что рассыпались повсюду, когда Ванда и Клинт атаковали его в Лейпциге. Мог взглянуть на зеркало в больнице, когда приехал туда вслед за скорой, в которой везли Роуди. В зеркале заднего вида в собственном автомобиле, когда вез Питера в ту же больницу. Но он был так поглощен пацаном, что даже не обратил на зеркало внимание. Он, черт возьми, дважды чистил зубы над этой самой раковиной с тех пор и даже не задумался кинуть взгляд в отражение, потому что привык использовать зеркала только для бритья, примерки одежды и завязывания чертовых галстуков. А последние пару дней ему было попросту не до того, чтобы следить за собой.       Это было смешно.       Не было, на самом деле.       Два с лишним дня как он мог быть самым счастливым человеком на земле, но по собственной глупости все это время он только и делал, что убеждал себя, что его тяга к Питеру — извращение. Что ж, на самом деле, связь не меняла того, что Тони был старше его на двадцать два года, и в то же время она меняла так много. Он почувствовал все так правильно, но понял так неверно.       Питер его душа.       Это было… много. Очень много всего.       Тони запустил пальцы в волосы и с силой потянул пряди. Их связь объясняла многое, но это не означало, что можно было закрыть глаза на то, что Питер был несовершеннолетним. И до возраста согласия должен будет пройти еще год, прежде чем Тони будет иметь юридическое право на то, чтобы проявить интерес.       Но это была такая мелочь по сравнению с тем облегчением, что он испытал.       Вот только… Питер, кажется, не разделял его счастье.       Осознание словно окатило его ледяной волной. Конечно, Питер не был рад тому, что узнал. Чему ему радоваться?       Во-первых, его соулмейтом оказался мужчина, а Тони понятия не имел, как Питер относится к гомосексуализму. Во-вторых, Тони годился ему в отцы. В-третьих, он был известен общественности как плейбой, и сам ни раз давал себе данную характеристику во время интервью.       Завидный вариант — ничего не скажешь.       Тони вздохнул, глядя на подрагивающие плечи Питера. Просто прекрасно. Они еще даже не поговорили, а он уже умудрился довести пацана до слез.       

***

      Тони подходит к нужной комнате так долго, словно шел не по коридору, а по плоскому эскалатору, движущемуся в обратную сторону.       Он замер напротив двери и прислушался. Было тихо.       Он негромко стукнул один раз.       — Питер? Ты тут?       Конечно, Тони знал, что Питер там. Он просто хотел дать парню возможность промолчать, если тот не был готов поговорить обо всем прямо сейчас. Но, к его удивлению, дверь открылась почти сразу.       Питер выглядел как тогда в больнице: бледный, расстроенный, с глазами на мокром месте. Тони было больно смотреть на это. Еще больнее становилось от осознания, что именно он являлся причиной этих слез. И все же Питер ему открыл. Значит, Тони не был ему настолько неприятен, чтобы не желать разговаривать. Уже немало.       И что обычно люди делали, когда узнавали, что принадлежат друг другу? Наверное, счастливо обнимались или смущенно смеялись над тем, как нелепо обнаружили свою связь.       Вот только Тони очень сомневался, что Питер оценил бы, если бы к нему полез обниматься взрослый малознакомый мужчина.       Питер оторвал взгляд от пола и решительно посмотрел Тони в глаза. Он выглядел несчастным. Словно Тони собирался накричать на него.       — Доброе утро, — поздоровался Тони, осторожно дернув уголками губ и сунув руки в карманы брюк, наспех надетых перед выходом.       Питер поджал губы, опустил взгляд и затравленно кивнул. Наверное, Тони рано сделал вывод, что тому хотелось поговорить. Было похоже, что парню было очень некомфортно в его присутствии. Объяснимо, впрочем. Он был в незнакомом месте, далеко от дома, без документов и денег, вынужденный принять помощь от мужчины, которого едва знал.       — Прежде всего, — Тони скрепил сердце, — я хочу сказать, что связь ни к чему нас не обязывает. Так что тебе не о чем беспокоиться.       Паркер поднял на него слегка покрасневшие глаза.       — Конечно, — прошептал он. — Я понимаю.       Тони сделал шаг вперед, чтобы приободрить его, но Питер испуганно отпрянул.       — Ох... Блять. Извини, — Тони немедленно вернулся за порог. — Я не... Я не должен был входить без приглашения. Прости.       Конечно Питер теперь его боялся. Мало ли что, по его мнению, Тони мог захотеть от него.       Паркер странно посмотрел на него и тихо возразил:       — Это же ваша башня.       — Это не значит, что я могу вторгаться в личное пространство тех, кто здесь также живет, — немедленно отозвался Тони, надеясь, что Питер не успел надумать себе ужасных вещей о том, что Тони «хотел» сделать, закрывшись с ним в спальне.       — Нет… Все нормально. Вы можете войти, — сказал Питер и отошел с прохода. — Если хотите, — добавил он неуверенно.       Тони лучезарно улыбнулся и сделал шаг в комнату. Питер закрыл за ним дверь, и они замерли посреди спальни, глядя друг на друга примерно с тем же замешательством, что и в самый первый раз.       Тони только сейчас обратил внимание, что на Питере была футболка и розовые штаны с котятами, которые Тони ему одолжил. Черт. Ему надо было подумать об этом еще вчера — у Питера ведь не было никакой одежды.       — Ты знаешь, Хэппи может подбросить тебя до торгового центра, чтобы ты купил нужные вещи, — сказал Тони, кивая на его футболку. Он хотел отвезти Питера сам, но тот вряд ли согласился бы. Вариант с Хэппи имел куда больше шансов. — Вы ведь уже познакомились, я прав?       Питер растерянно кивнул и поглядел на свою одежду, явно не ожидая этой темы.       — У меня нет денег, — сказал он наконец, поднимая взгляд. — Кроме того, я не хочу никого беспокоить.       «Ну разве не прелесть? Как можно быть таким милым?»       — Я дам тебе свою кредитку, — пожал Тони плечами. Для него это не было проблемой. Даже если бы Питер решил купить весь торговый центр.       — Нет, я не могу тратить ваши деньги, — отозвался Питер, упрямо поджав губы и нахмурившись. — Разве что…       Тони затаил дыхание. Он мог купить Питеру что угодно. Более того, он хотел сделать это. Хотел увидеть на его лице улыбку, а не это траурное выражение. Пожалуйста? Ему правда было это нужно.       — Вы могли бы одолжить мне денег на такси. Чтобы я вернулся домой.       Вот как. Домой. Конечно, Питер хотел уехать.       Если это то, что было нужно его соулмейту, разве Тони не должен был дать ему это? Может быть, через несколько лет Питер сам захочет узнать его поближе, а пока Тони нужно было дать ему пожить без него нормальной жизнью нормального подростка. Это было правильно.       Вот только Тони был несогласен его отпускать. Не тогда, когда он почувствовал, что у него наконец-то появился шанс стать таким же счастливым человеком, как и все, кто встретил свою вторую половинку. Он мог бы просто общаться с Питером. Может быть, работать с ним в мастерской и боксировать в спортзале. Ничего сверхъестественного. Быть рядом, узнавать его, поддерживать, давать советы, если они будут нужны.       Черт возьми, он готов был утешать его после отказа какой-нибудь глупой девицы (или парня) пойти с ним на свидание. Готов был помогать ему с домашним заданием, готовить к университету — что угодно. Просто пусть он останется.       Видимо, Тони глубоко задумался над этим, потому что Питер неловко поморщился и нерешительно добавил:       — Я могу пожить у Неда эти пять дней. То есть, я пока не знаю, как объясню все его родителям, но… Я что-нибудь придумаю. Они клевые. Обещаю, Мэй не догадается, что я в городе.       — Зачем эти трудности? — постаравшись придать голосу беззаботные нотки, отозвался Тони. — Живи здесь, сколько нужно. Я не буду, — «приставать к тебе», — навязываться, — и поспешно добавил: — Ты вроде увлекаешься робототехникой. Я как раз думал дать тебе доступ в мастерские, чтобы не было так скучно коротать время, пока твое ребро еще не готово к нагрузкам в спортзале.       И теперь он начал торговаться. Прекрасно. Но это было правдой. Он действительно думал над этим вчера. Сразу после того, как принял решение спросить Питера про «стажировку».       — Доступ в ваши мастерские? — Питер изумленно посмотрел ему в глаза.       В голове Тони происходило что-то странное. Словно трибуны болельщиков орали внутри его черепной коробки: «Соглашайся! Соглашайся!».       — Да, — кивнул он. — Пятница, ты слышала?       — Доступ к мастерским для мистера Паркера разрешен.       — Вот видишь. В любое время, не стесняйся, — Тони подмигнул ему, надеясь, что вышло убедительно весело.       Питер растерянно смотрел на него несколько секунд. Выражение его лица вновь стало удрученным. Дерьмо.       — Мистер Старк, — тихо начал Питер, опуская взгляд в пол.       «Ну вот, — подумал Тони. — Сейчас он скажет, что ему нечего делать рядом с таким стариком, как ты».       — Я очень ценю, что вы сделали, правда, — Питер вздохнул и провел рукой по волосам. — Я не заслужил такого отношения к себе после всего, но вы не должны, — он нерешительно поднял взгляд на Тони и тут же опустил его снова в пол, — делать вид, будто все нормально, когда это, очевидно, не так. Я не хочу доставлять вам еще больше хлопот.       — Брось, Питер, ты не доставляешь мне хлопот, — нервно фыркнул Тони. — Серьезно, мы вчера даже ни разу не пересеклись. Наша связь ничего не значит.       Питер вздрогнул.       Тони тяжело сглотнул.       — Я… То есть... Верно, — голос Питера потерял всякое выражение. — Вы действительно не хотите, чтобы я уехал? Я могу позвонить Неду, это правда не проблема.       — Нет, — ответил Тони незамедлительно.       — Точно? — переспросил Питер. — Вы… — он вздохнул. — Вы абсолютно уверены, что я не помешаю или еще что-то?       — Нет, — повторил он. — Ты не помешаешь мне, ребенок. Я в этом абсолютно уверен.       — Хорошо, — Питер снова кивнул. — Я… Да. Это круто. Я про мастерские, — пояснил он тихо.       Тони с облегчением выдохнул. Слава богу.       — Тебе должно там понравиться, — сказал Тони, приободрившись. — Если хочешь, могу показать тебе дорогу прямо сейчас, — он надеялся на «да» всей душой.       — На самом деле, я бы хотел немного… побыть тут, — отозвался Питер, нервно теребя в пальцах край футболки. — Я могу попросить Пятницу подсказать дорогу. То есть, мне очень приятно, что вы… Я просто… — он отвел взгляд. В его глазах собрались слезы. Снова.       — Все нормально, — гребаное дерьмо, — не волнуйся, правда. В таком случае, — Тони указал пальцем на дверь, ведущую в коридор, — я пойду. Только дай мне прежде свой телефон, я забью в него номер Хэппи на случай, если ты все же надумаешь поехать за вещами. Поверь, несколько сотен долларов не сделают меня банкротом.       На самом деле, Тони добавил в его контакты два номера. Свой и Хэппи. Он не надеялся, что Питер ему когда-нибудь позвонит или напишет, но ему было спокойнее, что у него, по крайней мере, теперь был запасной вариант.       — Спасибо, — пробормотал Питер, забирая телефон обратно. — Мистер Старк, — добавил он тихо и тускло улыбнулся.       — Можно просто Тони, — ответил он, из последних сил держа лицо.       Питер слегка покраснел.       — Хорошо, — пробормотал он, прижимая телефон к груди. — Но я не буду тратить ваши деньги, Тони, — добавил он с подчеркнутой серьезностью и посмотрел Старку прямо в глаза. — Никогда.       — Насчет этого, — Тони вновь сунул руки в карманы. — Не пойми меня неверно: мне абсолютно не жаль дать тебе денег на одежду или игровую приставку — все, что тебе угодно, Питер. Но если это проблема для тебя, ты мог бы устроиться в «Старк Индастриз» стажером. Ненастоящим, на самом деле. Под прикрытием. Видишь ли, я подумал, что было бы неплохо обучить тебя некоторым полезным супергеройским приемчикам прежде, чем ты попадешь в какую-нибудь серьезную неприятность. Так что я мог бы обеспечить тебе заработок. И тогда деньги на одежду станут твоей преждевременной первой зарплатой.       Питер растерянно приоткрыл рот и несколько раз моргнул, стряхивая с ресниц слезы.       — Но за что вы будете мне платить? — пробормотал он недоуменно.       — За то, что ты будешь помогать по мелочам в городе, конечно, — отозвался Тони. — Ловить карманников и вести жизнь мирного «соседа». Кто-то же должен.       Питер, абсолютно сбитый с толку, неуверенно заметался взглядом по полу.       — Я могу подумать? — в итоге спросил он, поднимая взгляд на Тони.       — Ну разумеется, — Тони преувеличенно радостно хлопнул его по плечу, и Питер весь сжался под его ладонью. Так что он поспешно ее убрал. — Я пойду. Есть еще пара дел на сегодня, — Тони договорился забрать Роуди из больницы только вечером, но он прекрасно понимал, что Питер не горел желанием больше находиться с ним рядом.       — Да, — эхом отозвался Питер. — Спасибо вам еще раз. Хорошего дня, сэр.       — Ты очаровательный, — мягко улыбнулся ему Тони, вызвав румянец на его щеках, а затем пошел к двери.       И все же, несмотря ни на что, это было самое прекрасное утро в жизни Тони. И даже если их с Питером общение оборвется после того, как тот уедет; даже если Питер не согласится на «стажировку», Тони больше никогда не будет один. Он чувствовал облегчение.