Свой человек

Утреннее солнце ультимативно светило в комнату через незадёрнутые на ночь шторы. Если встать с кровати и выглянуть в окно, будет ещё видна парочка дневных лун, а также орбитальная станция. Но Адам вставать и выглядывать не хотел. Ему и там, где он сейчас лежал, было неплохо. — Подъём... — прохрипело справа, — кто спит, того… а-а-арестуем за нарушение режима и... Уа-а-а! — Миклуха оглушительно зевнул. — Отвали, у меня отпуск, — пробурчало слева. — Юль, а завтрак? — М-м, неа. — Юлиус уткнулся лицом в плечо Адама, будто в подушку, и, кажется, попытался подло заснуть. — Никаких «неа», ты обещал приготовить. — Иди в задницу, — пробормотал Юлиус почти нежно. Миклуха поелозил по груди Адама подбородком, и волоски его бородки щекотно прошлись по соску. Адам постарался подавить дрожь. В том, что Миклуха и Юлиус не спали полночи, была его вина. Довольную улыбку он тоже постарался спрятать: не время ею светить. — А ты знаешь, я ведь могу, — сказал Миклуха. — М-м? Н-н. — Могу и в задницу. Думаю, она у тебя ничуть не хуже, чем у Адама, разве что без массажа. Дыхание Юлиуса на мгновение прервалось, и это было его единственной реакцией на слова Миклухи. Адам открыл глаза и признался: — Доброе утро. Миклуха, по его собственным словам, ещё недавно был натуралом. Наверное, мысли о Юлиусе довольно часто его посещают, раз он уже начал делать подобные намёки. Совершенно не характерные для натуралов. И всё равно Адам видел в их отношениях одну проблему. — Доброе, — ответил Юлиус сначала ему, беззвучно прижавшись губами к его плечу, а потом Миклухе: — Сперва смоги, а потом говори. Проблема была в том, что его люди общались друг с другом исключительно через него, Адама. С помощью него. Он даже в постели каждую ночь лежал между ними. Миклуха всё ещё не мог расстаться с шелухой своей натуральности, а Юлиус не делал ни единой попытки помочь ему от неё избавиться. Адам даже сделал психологические модели и просчитывал вероятности взаимодействия, но всё упиралось в то, что он не знал, хотят ли его люди углубить эти отношения или их устраивает подобная половинчатость. В принципе, даже так они взаимодействовали друг с другом неплохо. Правда, Адам знал, что если Миклуху спросить прямо, то он скажет, будто у них и вовсе никаких отношений нет. А Юлиус отмолчится или ещё хуже ответит, что у них всё временно. Однако Миклуха пропустил скидочные дни в «Матушке Крольчихе», а «временно» Юлиуса длилось уже больше двух месяцев. Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы «временно» превратилось в «постоянно»? Миклуха откинул покрывало, перебрался через Адама на другую часть кровати, — небывалое событие, — и самым бесцеремонным образом уселся на Юлиуса сверху. Для верности ухватил его локтем за шею, зафиксировав голову. — А чего тут не смочь-то, Юль? — Миклуха прижался пахом к заднице Юлиуса, потёрся о неё, толкнулся бёдрами. Адам видел, как сокращаются мышцы, обтянутые белыми боксерами. Юлиус засопел. Наверное, если бы он захотел, то мог бы скинуть Миклуху на пол одним движением, захват у того был не сильный, скорее, дурашливый. — Такая сладкая задница, — продолжал тем временем Миклуха наговаривать Юлиусу на ухо. — Так бы и вставил. Ебал бы, покуда не кончишь, тебе же это понравится, да? — он бёдрами подтолкнул Юлиуса ещё раз, словно припечатывая свои слова. — Юль, скажи, нравится? Скажи, ты хочешь вот так, жёстко? — ещё один толчок, сотрясающий кровать. Ноги Юлиуса раздвинулись шире, согнутое колено упёрлось Адаму в бедро. — Хочешь, вставлю тебе прямо сейчас, а?.. Ты готов? Юлиус расфыркался, засмеялся. Адам зарегистрировал у него ускорение сердцебиения и повышенную выработку гормонов. Но Юлиус всё равно рассмеялся. А потом зацепил Миклуху ногой под коленом и лениво и медленно перекинул его через бок на Адама, одновременно избавляясь от такого же ленивого и несерьёзного захвата локтем. Адам удержал Миклуху руками, подвинулся. Покрывало окончательно съехало со всех троих, сбившись к ногам. — Ты сам-то точно готов? — уточнил Юлиус, поднимаясь на колени. Адам заметил, что член у него стоит, и мысленно вздохнул с сожалением. Эх, вот бы небольшой минетик... Но сейчас не время, им всем на самом деле пора вставать. Про отпуск Юлиус сказал неправду: на Аркадии они находились исключительно по работе. — Семь часов пятнадцать минут по местному времени, — сообщил Адам, сверившись с часами на внутреннем экране. — Юлиус, у нас встреча со вспомогательной командой через полтора часа. Мик, у тебя занятия по реабилитации в центре. — Да кому нужны эти занятия, — фыркнул Миклуха. — Я уже реабилитировался. — К работе тебя допустят только после положительного заключения от врача. — Все их тесты и нормативы — полное дерьмо. Что ещё могут состряпать люди, которые оперативной работы никогда не нюхали? — И после разрешения психолога. — Да знаю я, знаю... — Миклуха скис, не сводя, между прочим, взгляда с Юлиуса. Тот сполз с кровати и поворошил покрывало, но своих трусов не нашёл. Фыркнул и пошлёпал к шкафу. Миклуха всё смотрел на него настороженным взглядом. И дождался. Подхватив с полки чистые трусы, Юлиус сказал: — Поэтому сегодня мне будет помогать Адам, а не ты. — Слушай, да мы ж уже говорили об этом! Первый раз и в одиночку ты не сможешь... — Я буду не в одиночку, а с Адамом! — Да ну бля! Юль, я же профи! Да я и одной левой управлюсь с этим заданием! А ты вместо бывалого копа берёшь с собой необученного киборга! Прости, Адам, — у Миклухи нашлось порядочности, чтобы изобразить, будто он не хотел сказать ничего обидного. — Я обученный, — напомнил Адам. Миклуха фыркнул. — В филиале ОЗК мне удалили часть ненужных программ и помогли установить ограниченный пакет боевых единоборств. — Даже с ним ты всё равно хуже пятого DEX'а, — буркнул Миклуха. — Но лучше обычного человека. — Адам находил странное удовольствие в том, чтобы озвучивать факты, которые подтверждали неправоту Миклухи. Психолог ОЗК советовал ему, чтобы он учился говорить «нет» и делал то, что хотел. — К тому же Адам впишется в обстановку как нельзя лучше, — добавил Юлиус. — Разумеется, вы же в плавучий бордель прётесь, — рыкнул Миклуха. — Мы идём на аукцион. Чтобы заполучить данные от информатора, — твёрдо поправил его Юлиус. — А тебя там могут узнать, ты засветился на своём мусоровозе. — Да что ты говоришь. — В любом случае, у меня предписание от начальства. Можешь ворчать сколько хочешь. Местный филиал полиции на Аркадии неохотно допустил их до работы в своём регионе. Ничего поделать аркадийцы не могли: работа их команды была санкционирована в самой верхушке, хоть разрешения и пришлось ждать неделю. Билеты на аукцион Юлиус смог перекупить у представителя местной диаспоры альфиан, некоего Мааса — и встречу с ним Миклуха тоже вкривь и вкось раскритиковал. Хорошо ещё, что не прямо во время встречи, а сразу после. При Маасе Миклухе пришлось изображать молчаливого и мрачного громилу-телохранителя, благо комплекция соответствовала. Иметь двух телохранителей, человека и киборга сразу, считалось престижным. В заведения с киборгами ведь до сих пор не везде пускали, а некоторым параноикам охрана требовалась всегда. Одного такого параноика и изображал Юлиус. Он сразу повёл разговор с Маасом самостоятельно. Поздоровался с альфианином, прижав обе руки к груди, принялся вставлять незнакомые Адаму словечки, явно с альфианского, даже их пословицу процитировал, Адам запомнил её и потом для интереса перевёл. «Во время дождя птица с рыбой поймут друг друга», — так звучал перевод. Юлиус с лёгкостью получил электронные билеты и устные явки-пароли, которые всегда передавались на словах и служили дополнительным гарантом. Адам посчитал, что встреча с альфианином прошла хорошо, однако Миклуха не одобрил ни методов Юлиуса, — сам бы он, по его словам, предпочёл потрясти кого-нибудь из человеческих прохиндеев, торговавших этими же билетами, — ни поведения. — Вёл себя, как кривляющаяся баба, за руки его хватал, а потом вообще лизаться полезли! — ворчал он весь вчерашний вечер. — Традиционный прощальный жест, принятый у партнёров, достигших глубокого понимания при завершении сделки. — Да какие такие партнёры?! — чуть ли не орал Миклуха, вздевая руки к потолку их общих гостиничных апартаментов. — Деловые, — шипел Юлиус не хуже Фреда во время линьки. — Ты что, меня ревнуешь? Я не твоя собственность! — Ревную? Я? Да больно надо! Иди хоть на все четыре стороны, хоть к тому альфианину на хуй, мне похрен! Адаму пришлось мирить их, чтобы горячие слова и необдуманные обвинения не разрушили с трудом созданное взаимопонимание. Собственно, потому они сегодня и проснулись поздно. Кажется, мирная кампания Адама удалась. Только бы неуступчивый Миклуха сейчас всё не испортил. Впрочем, как он испортит, если его самого на этот раз с ними даже не будет? Добывать информацию они с Юлиусом отправлялись вдвоём, оставляя Миклуху на берегу в буквальном смысле этого слова: аукцион проводился на крупном круизном лайнере, который ранним вечером отплывал от Тауна, крупнейшего аркадийского порта на побережье Океана Розэ, а следующим утром, пройдя мимо прибрежных скал и атоллов, возвращался обратно на стоянку. — Не хочу отпускать вас одних, — пробормотал Миклуха, утыкаясь Адаму в спину. Он недавно начал позволять себе подобные жесты. И то, когда Юлиус не смотрел. Брал за руку или вот как сейчас обнимал со спины и прижимался лбом к лопаткам. Жест собственника, но Адаму нравилось. — Не забудь: на тебе запись. — Хорошо, Мик. Я всё запишу, как договаривались. — Адам положил ладонь на руки, замком сцепившиеся у него под животом. Правая рука Миклухи слушалась его отлично, врачи могли выдать разрешение на работу хоть прямо сейчас... если бы Миклуха уже дважды не прогуливал комиссию. Похоже, кое-кто не любил докторов почти так же, как киборги не любят диагностику и обследования кибертехников. Адам облизнул губы, решаясь на личный вопрос. — Не хочешь поговорить с Юлиусом? — О чём? — Миклуха уложил подбородок, поросший колючей щетиной, в ямку между его шеей и плечом. — О вас? Ты же ведь уже почти решился... — Какая разница, сделаем мы это раньше или позже? — Миклуха щекотно фыркнул ему в шею. — Всё равно сделаем. — Хорошо, что ты не отказываешься, — поощрительно пробормотал Адам, чуть подаваясь бёдрами назад, к Миклухе. — Юлиус не скажет, но я вижу, что ему этого хочется... И тебе тоже. — Тебе-то что за резон, трахнемся мы с ним или нет? Адам мог бы сказать про гармонию в их трисаме, про благоприятный климат отношений, про взгляды Юлиуса, которые тот иногда бросает на Миклуху, про то, как крепко у самого Миклухи стоит, если он прикасается к Юлиусу, но не стал. Сказал другое: — Я просто хочу посмотреть на вас. — Он почувствовал, как руки сильнее стиснули его под рёбрами. Миклуха засопел громче. — А ещё... — А ещё? — Я хочу взять его вместе с тобой. Одновременно. Миклуха сглотнул и справедливости ради пробормотал: — Порвём. — Не порвём. Юлиус гибкий, и я его растяну перед этим. Миклуха прихватил его шею колючим жадным поцелуем-укусом. Адам позволил себе закрыть глаза и раствориться в этой нехитрой утренней ласке. Всё равно сейчас ничего больше он не получит. Предмет их разговора перекрыл воду в душе и вернулся в спальню, вытирая волосы и торс коротким полотенцем. — Подъём, извращенцы, — скомандовал Юлиус, раскрасневшийся и смешно взъерошенный. — Думаете, я не знаю, о чём вы там шепчетесь? — Я возбуждаю Мика, чтобы он сильнее ждал нас с операции, — сообщил Адам, вжимаясь ягодицами в горячее тело Миклухи. — Сильнее уже невозможно, — ответил Юлиус, закончив вытираться. — В душ сходи лучше. Минут десять перед выходом ещё есть. Миклуха заворчал, но разжал руки и выпустил Адама из своих объятий, легко хлопнул его по бедру напоследок. — Давай первым. Мне на комиссию позже идти. Адам легко вскочил с кровати как был, голышом, совершенно не стесняясь. Стесняться ему было некого. Он отправился в душ, но прислушиваться не перестал. — Не вздумай прогулять приём доктора и на этот раз, — сказал Юлиус. — Да иди ты. Ты в нашей группе не главный, чтобы мне приказы отдавать, — ответил Миклуха. Неправильный тон, неправильные слова. Адам с досадой закусил щёку изнутри и чуть было не вернулся обратно в спальню. Без него, стоящего между ними в качестве буфера, Юлиус и Миклуха постоянно спорили и ссорились. Пос-то-ян-но. — Главное у нас — начальство. А я тебе просто напоминаю. Что после этой операции, добыв информацию о базах Ботсваны, мы с Адамом отсюда улетим. А ты останешься, если комиссия не даст добро. Мик, да прояви же ты серьёзность наконец! Ты же оперативник! Взрослый человек! Я тоже хочу... Адам всё никак не мог задвинуть дверцы душевой и пустить воду. Слушал. — ...хочу работать с тобой. Но ты прикладываешь все усилия, чтобы этого не случилось. Что, я зря переводился в твой отдел? Хлопотал, договаривался, просился к тебе в напарники?.. Ну, дальше всё понятно. Обычная история. Адам наконец пустил воду и начал мыться, каждый раз с восторгом первооткрывателя ощущая, как ласкает его струя воды, сбегающая по телу, как нежно ощущается прикосновение собственных ладоней, скользящих в мыльной пене по коже. Раньше он никогда не обращал внимания на ощущения подобного плана. Раньше будто бы что-то скрадывало его чувственность, держало в тайне от него самого. Процессор? Кибертехники ОЗК не могли этого объяснить. Говорили, что-то об особенностях киборгов его линейки, но при этом мялись, будто девственники на первом свидании. И молодые, только-только прошедшие стажировку юнцы, и люди средних лет, пришедшие в ОЗК из развалившейся DEX-компани. Когда Адам признавался на осмотре, что только после срыва наконец-то начал ощущать оргазмы по-настоящему, они все нервничали и на глазах теряли весь свой профессионализм. Только один кибертехник робко высказался, что причиной повышения его чувствительности срыв стать не мог. Срыв — это обретение собственной воли, разумность, осознание, что процессор можно обойти. Оргазмы и чувственность — это «из другой оперы», — сказал тот кибертехник. Как DEX'ы созданы нечувствительными к боли, так Адама создали бесчувственным к удовольствию. С приглушенными настройками. Для облегчения эксплуатации. Его — хозяевами. Что-то изменилось в нём помимо появления свободной воли, не программное обеспечение и не тип процессора, что, тем не менее, дало ему возможность больше ощущать себя человеком. Возможно, какая-нибудь травма. «Какая из?» — хотел было уточнить Адам, но не стал доводить и так неуверенно чувствующего человека совсем уж до состояния нервного заикающегося типа. Никто из них и подумать не мог, что куклы для секса способны мыслить. Адам ощущал себя — нет, не ходячим прецедентом, а чем-то более неприятным: уродом, чьего появления никто не ожидал. Он старался не думать о взглядах, которые иногда на него бросали люди, особенно бывшие работники сервисных DEX-центров. В этих взглядах был стыд пополам с недоверием. «Вам бы слетать в наш головной офис, показаться настоящим специалистам», — заикаясь, предложил тот кибертехник. Нелегко ему, наверное, признаваться в том, что у него квалификации не хватает подтвердить и, главное, обосновать его разумность. Однако он признался в своей некомпетентности, за что Адам был ему благодарен. Впрочем, ему не нужны были разрешения ОЗК, чтобы быть разумным. Он жил с двумя людьми, он наслаждался их отношениями, ему всего хватало. Возможно, как и Миклуха, он прятался от проблемы и откладывал её решение «на потом», но он-то мог себе позволить подобную роскошь. Когда-нибудь попозже, если у Миклухи и Юлиуса будет свободная неделя, он поговорит с ними и попросит свозить его на планету ОЗК. Или ещё лучше. Слетает туда самостоятельно, без сопровождения. М-м, нет, не вариант. Пока у него не будет удостоверяющих личность документов, ни одна таможня его не пропустит. А значит, с ним должен быть хотя бы один разумный человек в качестве сопровождения. Адам легко выкинул из головы эту проблему. По крайней мере, сейчас у него были более насущные дела. Закончив мыться, он выключил воду и включил экспресс-сушку, которая на пару минут превращала душевую кабину в подобие аэротрубы. Юлиус не любил этот режим, предпочитая по старинке вытираться полотенцем, Миклуха ворчал, что от такого сильного ветра ему «пиздец как холодно», но Адаму было в самый раз. Досушившись, он вышел из душа к своим людям навстречу новому дню.

***

На борт океанического лайнера их пропустили без проблем, сперва стюард проверил билеты, затем выслушал кодовые фразы, понятливо кивнул и передал Юлиусу небольшой чёрный браслет-комм с пропуском на одну из палуб, на которой в полночь откроется особый аукцион. Пока же Юлиусу предлагалось посетить несколько баров, — некоторые даже угощали своих посетителей нелегальными наркотиками и контрабандными продуктами вроде вяленых зародышей процыкулыра и солёной белужьей икры, — и магазинов, — браслет-комм пропускал даже в те, которые торговали оружием. Впрочем, осматривать разрешалось только незаряженное оружие, а покупку забрать только после окончания всех торгов по прибытии обратно в порт. Также требовательному вниманию покупателей предлагалась развлекательная шоу-программа «двадцать три плюс» и отдых в опен-лаунже. Для уставших от отдыха гостей были предоставлены каюты-номера, в которые можно было пригласить курьера и заказать ему по списку: доставку образцов оружия из магазина, наркотики и алкоголь из баров и проституток всех полов и рас... Адам чувствовал себя как дома, сразу включившись в привычную ему по жизни с прошлыми хозяевами роль дорогой секс-куклы. Юлиус, судя по слегка повышенной нервной реакции и ускоренному сердцебиению, волновался и ощущал себя не в своей тарелке. Можно было бы предложить ему уйти в индивидуальную каюту, никому не было никакого дела до того, чем он там будет заниматься со своим киборгом, но запереться на всю ночь не самый подходящий вариант. Всё дело было в требовании информатора. С анонимного комма в полицию пришло сообщение, гласившее, что некто хочет встретиться в приватной обстановке с полицейским и по секрету сообщить ему информацию о возможном пребывании разыскиваемого всеми преступника, известного под псевдонимом Ботсвана. Встреча должна пройти без протокола и лишних свидетелей. Конкретное время встречи не называлось. Информатор оставлял за собой право выйти на связь перед аукционом. Или сразу после. Как только создастся благоприятная для этого возможность. Этим информатором мог быть кто угодно. Юлиус даже ворчал, что скорей всего это будет какой-нибудь оборжавшийся фицы завсегдатай игры на тотализаторе по бегам, смешно сказать, шоаррских лис. Но, так или иначе, не пойти и лишиться шанса узнать о местоположении Ботсваны было бы полной глупостью. Поэтому Юлиус должен был весь вечер находиться на виду. — Мы должны походить вокруг, — пробормотал Юлиус, стреляя глазами по сторонам. Он был напряжён, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза людям, которые его совсем не знали. — Предлагаю сперва пройтись по магазинам, потом засесть в баре, потом выберем место в опен-лаунже с видом на это их костюмированное представление. Ты точно не хочешь отдохнуть? — Адам обернулся и опустился перед Юлиусом на колени, заглядывая ему в лицо. Юлиус о него чуть не споткнулся, застыл. — Ты зачем это?.. Встань сейчас же! Адам не согласился, упрямо мотнул головой, хоть мышцы и напряглись, чтобы подскочить на ноги. Он слушался Юлиуса исключительно по привычке, теперь строки подчинения для хозяев у Адама всегда были пусты, спасибо ОЗК. — Здесь так положено, — объяснил Адам, склоняясь лицом в пол. — Если кто-то спросит, я — твой киборг-раб. Рабы ведут себя только так. Ты отдаёшь мне приказ — я слушаю и выполняю. Иначе поговорить не получится. Юлиус выдохнул что-то ругательное и поправил алую галстук-бабочку, по которой его мог опознать информатор. По ним скользили равнодушные взгляды, никто особо не заострял на них внимание. По ощущениям Адама, взгляды других людей казались ему прозрачной водой, что накатывала и сходила на нет, не оставляя и следа о себе. Люди всегда смотрели на Irien'ов; он к этому привык. Подумаешь, вода. — В лаунже ты сможешь даже поспать, — продолжал соблазнять его Адам. — Я изучил планы и обнаружил достаточно уединённые места с тихими и укромными уголками. — Да нельзя мне забиваться в укромные углы. Чего доброго, этот тип нас не найдёт. А остальные подумают, будто я тебя поволок за собой, чтобы... — Чтобы что? — Ну... — Юлиус замялся и выдавил: — Чтобы заняться сексом. — Вполне вероятно, — Адам кивнул. — Только что в этом такого? Модель я не новая, купить меня у тебя никто не захочет, а что ты делаешь с киборгом — твое личное дело. Посторонних оно не должно касаться. — Но Адам! Тебе разве не будет казаться, что тебя ущемляют в правах и прочее? — А должно? — Адам посмотрел на него, искренне не понимая, о чём тот твердит. — Юлиус, ты меня никогда не ущемишь ни в чём. Но Юлиус помотал головой: — Нет. Это всё равно неправильно. Так, всё, вставай с пола, и идём дальше. На тебя уже смотрят люди. — Ну и что тут такого? Пусть смотрят. — Адам машинально встал, но продолжил говорить: — Ты мой хозяин. Ты можешь отдавать мне любые приказы, наказать меня... — Наказать? — эхом переспросил Юлиус таким шокированным тоном, будто ему самому это в голову не приходило никогда. Будто бы он не слушал, когда Адам объяснял о своей модификации секс-раба ему и Миклухе. — Выпороть, связать и оставить без движения, перекрыть дыхание, надеть сбрую, снижающую подвижность... — Хватит. Я ничего этого делать не стану, — Юлиус помрачнел лицом. — Почему? — Потому что это извращение! А я не извращенец! — Извращение — это... плохо? — Адам не понял, почему Юлиус так разволновался. Но его просто распирало от возмущения. — Да, — припечатал Юлиус, раздувая крылья носа. — Мы с Миклухой никогда не будем делать это с тобой! Запомни! И... если кто-то другой вздумает этим с тобой заниматься, ты имеешь полное право отказаться! — А если это понарошку? Как элемент игры? — продолжал прощупывать почву Адам. Юлиус говорил по-настоящему интересные вещи. А он-то считал, что Юлиус с Миклухой попросту ждут, пока он восстановится... Нет, не то чтобы он жаждал обращения, сходного с тем, какое было у него с его прошлыми хозяевами, но... Откуда ему знать, что правильно, а что нет? Адам мог всё. Его для этого создали. Он сказал об этом Юлиусу, и тот нахмурился. — Не надо ничего, Адам. Пока я здесь, на задании, ты просто мой сопровождающий. Вряд ли кто-то заставит тебя демонстрировать свои навыки раба. Так что не волнуйся. — Я и не волнуюсь, — Адам легко пожал плечами. — Просто буду знать, что мне не нужно делать ничего сложного. — Адам... — Юлиус встал возле кадки с раскидистым искусственным растением, и Адам остановился рядом. Пластиковые листья прекрасно заслоняли их от чужих глаз. — Да? Глаза Юлиуса сделались почти прозрачными, так как в них светило полуденное солнце, проникающее из иллюминатора. — Сексом наслаждаются, а не наказывают. Любое действие без предварительной договорённости, предпринятое в отношении тебя, незаконно. Если тебе не нравится что-то и ты этого не хочешь, то скажи об этом и откажись это делать. Поэтому больше — никаких наказаний, никаких связываний, ясно? Ты не раб больше, ты свободен, у тебя есть своя воля и свои желания. — А если я ещё не знаю, какие у меня эти желания? — осторожно спросил Адам. Иметь в голове богатый перечень различных техник, методов, способов и не знать, понравится ли ему тот или этот пункт — то ещё сомнительное удовольствие. — Ты говоришь, это нельзя делать, если мне не понравится... Но я ведь ещё не пробовал. По собственной воле — ещё нет. Юлиус тяжело перевёл дух. — Только не здесь. Если захочешь, то когда-нибудь потом... Может быть... Я не знаю. Надо обговорить подробно, чего тебе хочется. Как ты понимаешь, я тоже никогда ничего подобного не делал по собственной воле. — А почему не здесь и не сейчас? — Потому что здесь мы на задании, — понизив голос, прошипел Юлиус. — Мы могли бы сделать что-нибудь, не выходя из образа, — Адам стрельнул глазами в сторону магазина игрушек, который оказался у Юлиуса прямо за спиной. — Но если тебе не понравится... — То мы сразу же прекратим, — пообещал Адам. Уговаривать Юлиуса ему очень нравилось. — Так что давай... Ну... — Адам... — Юлиус... — он потянулся к нему, заглядывая в глаза, и осторожно тронул пальцами его ладонь. Юлиус вздрогнул — и уступил. — Хорошо, чего ты хочешь? — прошептал он. — Эта одежда, что на мне. Она слишком обычная. Так меня могут принять за человека. А я киборг. — Но ты ведь... — Я киборг, понимаешь? Никто не верит в разумных Irien'ов, даже первый кибертехник ОЗК сперва подумал, что у меня прокачанная программа имитации личности, будто у искина какого-то. К тому же, я и внешностью отличаюсь от вас, людей... Значит, мне надо ей соответствовать и ради нашей легенды постараться выглядеть, как киборги моей специализации, которых хозяева берут с собой в сопровождение. Чтобы иметь возможность в любой момент воспользоваться их услугами. — Ну уж нет! Пользоваться я точно ничем не буду! — тут же возразил Юлиус. — Это мы посмотрим, — ответил Адам. — Дальше — инвентарь, — он опять посмотрел в сторону магазинчика, — пойдём, я уже вижу, что хочу. Ты купишь. Он обошёл Юлиуса и первым двинулся в сторону магазина. Юлиус зашипел ему вслед: — Ты сдурел? Я туда не пойду! — но потом Адам всё-таки услышал его шаги за спиной, когда переступал порог. За прилавком обнаружился мохнатый инопланетник с раскидистыми ушами, такой старый, что мех у него поседел, уши обвисли, а блеск в глазах, свойственный всем авшурам, которых Адам встречал здесь, на Аркадии, у него отсутствовал. Авшур никак не отреагировал на их появление, так что Адам просто отправился к стендам выбирать себе одежду и инвентарь нужного размера и цвета. Нужного именно себе. Это было интересное ощущение, новое для него. Хочет он щеголять в белом или в сиреневом, в заклёпках или в кружевах, в латексе или экокоже? Хочет ли он игрушку лилового, розового или голубого цвета? А может, зелёного? Выбрать толщину и размер побольше или проявить разумность и остановиться на более демократичных параметрах? Никто не просит от него совершать невозможное, он только попробует. — Адам, я с тобой рядом не пойду, если ты это наденешь, — зашипел Юлиус, поймав его за рукав у стенда. — Погоди, а как это надевается?.. — Ты с меня такое уже однажды снимал, помнишь? — Адам осторожно тронул пальцем один из штырей сбруи. — Они вводятся под кожу. Странно... — Что? — Раньше я не чувствовал боли. Но когда ты вынимал их, было больно. По-настоящему. Вместе с сообщениями от системы всё болело. Каждый прокол. Их сложно было соотнести, рану и системное сообщение, но потом я скоро понял, как ощущается каждое системное сообщение… — Да зачем их вообще соотносить? — заворчал Юлиус. — Не надо тебе этого. Давай... Ну вот, давай тебе это купим. Вполне себе рубашка... А, нет, она же прозрачная. Может, ты хочешь нормальную одежду, а? — жалобно уточнил он. — Нет, рубашка вполне подойдёт, — Адам кивнул, рассмотрев её, дымчатую, полупрозрачную, с широкими вставками шёлка по бокам и несколькими прорезями. — И ещё вот эти шорты. — Это трусы какие-то, — презрительно обозвал их Юлиус. — В базе магазина они значатся, как шорты. И ещё вот. Вот этот. — Ты что, с ним ходить будешь? — А что тут такого? Тем более что в шортах как раз есть отверстие для держателя. Всё будет выглядеть очень эстетично, в одном стиле. И Адам быстро похватал выбранный товар и прижал к себе, разворачиваясь к прилавку, пока Юлиус не передумал и не принялся опять его отговаривать. Авшур изволил проснуться, когда товар положили к нему на прилавок, сонно понаблюдал, как Юлиус расплатился за покупку картой. А когда Адам сам сложил покупки в непрозрачный тёмный пакет со скромной символикой магазина, прикрыл глаза, возвращаясь к прерванному сну. — Теперь мне надо переодеться, — сообщил Адам. — Да уж, я полагаю, — нервно ответил Юлиус, всерьёз поглядывая по сторонам, будто опасался, что их кто-то уличит в совершении преступной деятельности — посещении секс-шопа. — Найдём свободный номер. — Я уже нашёл, — объявил Адам, соединившись с искином корабля напрямую. — Идём, надо подняться на один этаж. — Здесь это называется палубами. Адам улыбнулся, оборачиваясь к Юлиусу: — Я никогда не был на круизных лайнерах. Тут всё очень интересное. Кажется, глаза Юлиуса немного потеплели. На лайнере действительно всё было интересно. Коридор с магазинчиками, покатые стены и плавные переходы, округлые двери, отделка стен под дерево, пружинистый ворс жёсткого коврового покрытия с простым орнаментом. Овальные иллюминаторы, через которые можно было видеть пока лишь стоящие рядом соседние лайнеры. Когда наступит вечер, все они отчалят и отправятся в круиз вдоль берега, над колониями светящихся кораллов, мимо вздымающихся к небу скал, к ярко мерцающим над водой лунам и звёздам. Тяжёлые с виду люстры из псевдо-хрусталя висели через равные промежутки на потолке, их свет преломлялся радугой от острых прозрачных граней. Ступени лестницы, ведущей на следующую палубу, были широкими и невысокими. Три пролёта Адам прошагал, разглядывая стенное панно, изображавшее водных обитателей Аркадии: медуз, трилобитов, кальмаров и затейливых рыб. Выбранный им номер встретил их с Юлиусом обезличенным запахом стиранного постельного белья, полироли и очищенного кондиционером воздуха. Хороший запах. Адам подошёл к окну, — к иллюминатору, — отодвинул зелёного цвета грубого плетения занавесь и поглядел наружу. Впереди виднелся океан. — Я помню, что мы здесь на задании, — сказал он, — но мне здесь нравится! — Это самое главное, — голос Юлиуса слегка потеплел. Даже не оборачиваясь, Адам знал, что он улыбнулся. — Кстати, не пора ли включить передатчик? — Хорошо, что ты напомнил, — спохватился Юлиус, тут же хмурясь. Он завозился с коммом. Свой, полицейский, ему пришлось оставить: тот был слишком приметный, узнаваемый. Взамен он выбрал демократичную гражданскую модель. — Я подсоединюсь к нему по внутренней связи, — сказал Адам. — Дай доступ. Юлиус кивнул, слегка озадаченный. На вопросительный взгляд Адама он ответил: — Никак не привыкну к тому, что ты можешь. Ты... такой живой, человечный. И одновременно… не совсем человек. Адам только улыбнулся. Он бы хотел показать Юлиусу гораздо больше из того, что он может. — Я в душ, — объявил он. Связь между коммом Юлиуса и спутником установилась. Адам решил блокировать исходящие звуки, которые не относятся к делу, оставив только приём входящего сигнала. Вот когда они встретятся с информатором, тогда и будет вестись запись. Ни к чему полицейскому наблюдателю слушать, как они ходят по магазинам или выбирают, какой коктейль заказать в баре, чтобы быть похожими на остальных туристов. Интересно, как там Миклуха? Его врачебная комиссия уже должна была закончиться. Если, конечно, он опять не прогулял. Адам сказал себе, что с Миклухой они всё выяснят позже, когда выполнят это задание, и приступил к таинству переодевания. Он должен соответствовать. Он сделает всё от него зависящее. Мягкие чёрные тенниски он оставил, а костюм, в котором взошёл на борт, отложил на бортик ванной. Быть может, ему даже не придётся возвращаться в этот номер, но сразу выкидывать вещи в утилизатор было всё равно жалко. Закончив, Адам вышел к Юлиусу немного смущённый. — Знаешь... По-моему, я немного ошибся с размером, — признался он. Юлиус побагровел, когда понял, что Адам говорит ему о размере анальной пробки. Адам покрутился перед ним, стараясь, чтобы он совершенно точно заметил держатель, небольшое плоское утолщение, выглядывающее из круглого выреза шорт. — Тогда вытащи её! — Ну... — Адам растянул губы в тонкой улыбке. — Может, ещё привыкну. Она ощущается совсем иначе, чем ты или Мик. Юлиус в шоке потряс перед Адамом рукой с коммом. Мол, ты что, сигнал ведь идёт, тебя слышно! Но Адам отрицательно покачал головой: — Я пока блокирую передачу данных. Оставил только приём входящих. — А... Хорошо. — Юлиус заметно расслабился. — Значит, хочешь оставить? Уверен? — Если что, выкину в любом туалете, — Адам пожал плечами и расправил полы рубашки. Та доходила до бёдер, почти скрывая шорты от чужих взглядов. Лишь когда он делал шаг, в разрезах мелькали ноги, затянутые в блестящий латекс, и тогда становилось понятно, что одной рубашкой его одежда не ограничивается. — Теперь пойдём, я готов, — позвал он. И они пошли. По коридорам с номерами, по лестницам, выглядывая в иллюминаторы и рассматривая вечереющее небо и волнующийся океан. Лайнер отчалил, и качка почти не ощущалась, лишь слышались звуки гребных винтов, да шум двигателей, но нужно было обладать чутким слухом киборга, чтобы их заметить. — Мы плывём, Юлиус, — с восторгом сообщил Адам, почти прижавшись телом к большому обзорному окну в конце коридора. — Да уж... — ответил Юлиус как-то кисло. В чём дело? Может быть, у него обнаружилась «морская болезнь»? Адам обернулся и понял, что болезнью тут и не пахнет. Юлиус смотрел на него тёмным, жадным взглядом. Адам ухмыльнулся и вновь прижался к стеклу, распластав по нему ладони, и расставил ноги, прогибаясь в пояснице. Юлиус поймал сигнал. Шагнул, встал вплотную, и его рука безошибочно легла на основание пробки, дразня, слегка его подталкивая. Адам зажмурился, но почти сразу раскрыл глаза. Впереди на него бежала толща воды под оранжевым заходящем солнцем, вся морщинистая от ряби мелких волн, а за спиной стоял Юлиус, и его прикосновения ввергали Адама в дрожь. Возбуждение нарастало и заполняло, казалось, всё тело, пронизанное программами и директивами — наперекор им, невзирая на команды процессора. Адам отпустил, расслабился, с чувством впитывая это странное ощущение свободы: он плыл по течению, позволив ему тащить себя за собой. У него встал член, конечно же, но в этом не было ничего странного. Своим поведением, его внешними проявлениями, Адам ничуть не выбивался из роли неразумного секс-киборга, действующего согласно программе. Все изменения были внутри, его свобода была внутри — вот что важно. — Юлиус... — шепнул Адам, балансируя на тонкой грани между чистым озарением и тёмной похотью, волнующейся внутри него. — Мы с тобой не очень-то профессионально себя ведём, — шепнул Юлиус ему на ухо. — Ошибаешься, — ответил Адам. — Мы соответствуем выбранным образам. Всё правильно. Юлиус вместо ответа посильнее нажал на основание пробки, так что его движение Адам ощутил глубоко внутри. Он не сдержался и застонал от сложного удовольствия: предельная растянутость, невозможность коснуться себя, тянущая пульсация в члене и яичках, стиснутых латексом. Коварный Юлиус терзал его пальцами... Адам жадно задышал, и стекло перед ним запотело. — По дороге сюда я видел двух торговцев оружием и одного крупного банкира, которого подозревают в связях с мафией, — шепнул Юлиус, склоняясь к его уху ближе и вжимаясь телом в его спину и ягодицы. Наверное, со стороны было похоже, что он трётся об Адама членом, да-а-а. — А я даже не могу ни понаблюдать за ними, ни подслушать, ни сообщить о них, ни вызвать наряд. — Мы здесь... не для этого... — сопротивляясь внезапному косноязычию, прохрипел Адам. Юлиус нежно провёл губами по его шее. Это почти незаметное прикосновение выбило из него крупную дрожь. — Ты прав. Но знаешь, как меня это злит?! — и снова прикосновение губ. Рот Юлиуса таил в себе множество чувственных призывов, и Адам ловил их ежесекундно, настороженно ждал, чтобы откликнуться на каждый, только бы Юлиус снова, опять... Ох, откуда в нём такая чувственность? Ведь раньше Адам никогда не ощущал ничего подобного, ни с одним своим хозяином. — А ещё знаешь, о ком я думаю? — шепнул Юлиус и почти сразу же ответил сам: — О Миклухе. Сдал ли этот придурок свои тесты или опять завалил. Адам посмотрел на огромное солнце, уже наполовину затонувшее в океане. Теперь лайнер развернулся к нему правым боком, и на горизонте виднелись гребенчатые силуэты дальних скал, колючие и неровные из-за поросших лесом вершин. — Тебе нравится Миклуха? Ты хочешь его? Юлиус, услышав эти вопросы, чуть отодвинулся. Ну вот, а только что ведь было так хорошо! — Трудно сказать... — По-моему, сказать «да» или «нет» достаточно просто, — Адам обернулся, чтобы смерить Юлиуса взглядом, будто бы его взгляд обладал способностью телепатического чтения, позволяющей проникнуть в мысли стоящего перед ним человека. — Сначала мне хочется сказать «да», но потом... — Юлиус пожал плечами. — Я вообще удивляюсь, зачем он с нами. Со мной. Ему бы хватило и тебя одного. — Нет! — возразил ему Адам. — Да. Не представляю, что могу ему дать такого, чего не мог бы дать ты. — Ощущение себя самого, например? — Адам хмыкнул. — Вы сочетаетесь друг с другом на психологическом плане. И на гормональном тоже есть отклики. Совместное сожительство закрепляет эти общности, делая их сильнее, значительней и для тебя, и для него. Он не может без тебя. Юлиус дослушал его, потом машинально погладил Адама по пояснице и убрал руку окончательно. — Если ты ещё не заметил, он ещё ни разу не был «со мной». Ему это попросту не нужно. Адам фыркнул, будто отметая его слова прочь. То, что Юлиус прекратил его дразнить, разочаровывало. Однако лучше прийти в себя сейчас, чем действительно позабыть о предстоящем им деле. А Адам чуть не забыл, слишком расслабившись. — В любом случае, я не собираюсь... — Юлиус внезапно замолчал, и тут же заслышались шаги идущих по коридору людей. — Пойдём отсюда, — позвал Юлиус и мягко потянул Адама за ворот рубашки. Адам послушно отодвинулся от стекла, краем глаза убедившись, что люди его заметили и оценили вид. Заметили, да. Двое представительного вида мужчин: один в деловом костюме, волосы с глубокой проседью, другой — в серо-стальном комбинезоне и наброшенной на плечи куртке, блестящей декоративными застёжками, средних лет, волосы тёмные, с отливом в рыжину. Третьим за ними поспевал худощавый молодой человек в демократичных джинсах и клетчатом пиджаке, на лице его просто было написано: «секретарь». Человек в комбинезоне поправил на шее белый шарф, пряча усмешку. Он смотрел на Адама всего пару мгновений, но с хищным акульим прищуром. Наверное, узнал в нём модификацию «Slave». Ну и ладно. Потом Юлиус превратился в профессионального следователя и начал придерживаться их плана. Вместе с Адамом прошёлся по магазинам, время от времени шёпотом сообщая: «Вон тот в углу человек, со шрамом на щеке, разыскивается по подозрению в убийстве двух полицейских и трёх крупных бизнесменов. Заказной убийца. Впрочем, на него у полиции нет прямых улик… А вон та женщина в синем платье — жена торговца наркотиками. Сам он задержан и участвует в судебном процессе, а она...» — С нею два киборга телохранителя, семёрки, — для порядка уточнил Адам. — Не похоже, что она бедствует. У следствия было подозрение, что всеми делами их компании заправлял вовсе не муж. Чёрт, какие перспективы я здесь упускаю!.. Сюда бы прислать несколько нарядов поли... — Юлиус, — Адам обернулся к нему, одной рукой обнимая его за пояс а другой — за шею, и слова Юлиуса увязли в этих объятиях. — Держись, — прошептал ему на ухо Адам. — Всё остальное потом, после. Губы Юлиуса скользнули по его щеке в мимолётном поцелуе. — Да. Хорошо. Ты прав.