Позорище.

Гнев затуманил мой рассудок, разбудив природную жестокость. Однако это всё отошло на второй план, когда сознание заполонили осколки того, что мне было так страшно вспоминать. Помню, как сидела за рулём и в меня врезалось фура. Машина годов так семидесятых — старая по тем временам — дважды перевернулась, пока не слетела в канаву. Моя голова ужасно раскалывалась, но в лёгких ещё был воздух. Ручку двери в очередной раз заклинило. Я отчаянно била кулаком в стекла и кричала так громко, что горло сводило от боли. Собственный вопль эхом раздаётся в ушах, заставляя снова пережить этот ужас. Когда за запотевшим окном показался первый человек, капот загорелся. Впервые сев за руль после получения прав, я сгорела заживо. В очередной раз прокручивая в голове эту картинку, резко подскакиваю. В глазах рябит от бивших в окно солнечных лучей, ударяющихся о флакончики с лекарствами. Это всего лишь воспоминания, Авелин... Но если ты всё же больна шизофренией, это можно отнести к элементарной галлюцинации. — Тебе лучше? - раздался знакомый голос откуда-то слева. Это был Северус. Пытаюсь хоть как-то понять, как мы оказались в этой ситуации, и осознание ударяет по вискам испанским стыдом. Мать твою, Авелин, что ты натворила... — А... да, - отвечаю под напором его пытливого взгляда. - Я... очень сильно облажалась, да? — Ну как тебе сказать... - начинает он, и я тут же понимаю, что весь спектр проблемы сложно описать словами. - Компания Блэка сюда не приходила, значит они, к моему великому сожалению, ещё живы. А так... ты же знаешь, что наши учителя привыкли в упор не замечать школьные травли. Если кто-нибудь не настучит, может, даже обойдётся без штрафных очков. — Я нагнула старосту Гриффиндора, - не знаю чего в моём голове больше, негодования или гордости? - Чувствую, Когтевран в этом году займёт последнее место в общем зачёте. — Из-за твоих выходок он уже несколько лет на первые места выйти не может, - с усмешкой замечает Снейп. Мне кажется, или этот разговор слишком... непосредственный? - К тому же, они начали первые. — Верно... ты в порядке? - его знаменательный полёт остался для меня болезненным отпечатком. — Вполне, - Северус слабо улыбается. Нет, с ним точно что-то не то. - Но я... кое над чем задумался. Как бы правильно выразиться, - он неловко потёр шею, от чего мои глаза расширились от удивления. - Помнишь, что ты сказала, когда упала на меня? Его слова вызывают во мне давящее чувство неловкости. Я очень много чего говорю, чтоб вы понимали, сударь! Неужели, он думал об этом всё это время? — Конечно, - отвечаю в своём привычном легкомысленном тоне. - Это же было моим признанием в любви. Не можешь обороняться, атакуй. Северус явно не ожидал такого ответа, поэтому, чуть ли не взвыв, начал потирать переносицу, спрятавшись за широким рукавом мантии. — Я утратил желание продолжать этот разговор, - пробурчал Снейп, отвернувшись. На моём лице тут же появилось немое: «Да в смысле?!». - Ладно. Просто... я подумал, что для тебя в моём сердце есть... ну как бы... уголок. Не знаю, что меня сейчас переполняем больше, счастье или сожаление? Эта смешанная палитра отразилась на моём лице скорее ступором, чем искренней радостью. «Уголок». Так много и одновременно мало для моего и не без того раздутого эго. Но мы никогда не можем быть уверены, как много места в сердце другого человека: там может оказаться настоящая бездонная яма, в который скидывают всякий хлам, или малюсенький спичечный коробок, что бережно хранит что-то по-настоящему дорогое. Однако меня сейчас не столько беспокоило собственное положение, как наше будущее после этих слов. Оставаться просто товарищами после них будет, как минимум, странно, но рассчитывать на что-то большее... в моём случае приравнивается к двойному самоубийству. Хотя может я это сейчас себе надумала, а он лишь таким образом предлагает мне дружбу? — Спасибо, - улыбаюсь так искренне, как только могу. Повисла неловкая минута молчания. Видимо, он ожидал какой-то иной реакции, поэтому не продумал, что делать дальше. - А где братишка? Мне казалось, мы встретили его по дороге сюда. — Это было днём, - ответил Северус, кивнув в сторону окна. - Солнце уже садится. — Разве? - разворачиваюсь в пол оборота и тут же получаю в лицо поток заходящих солнечных лучей. - Ах... я немного потерялась во времени. Стоп, - я обратилась к нему с удивлённым взором. - Ты сидел здесь всё это время? Несколько часов? — Эм... нет, - явно смутившись, он отворачивается. - У меня что, по-твоему, больше дел никаких нет? Ты бы только знала сколько их у меня!... Дел! Да, дел. — Да-а, - растягиваю я, еле еле сдерживая смех. - Ладно, «деловой» Северус. Пойдём в Большой Зал, если это, конечно, не сильно помешает твоим делам. — Не издевайся! - по-детски прикрикивает он, уже красный, как варёный рак со стола нашего поместья. Впервые за долгое время я искренне засмеялась, и этот смех ударился колокольчиком по сводчатому потолку Больничного Крыла. Кажется, такой лёгкости на душе я не чувствовала с того далёкого времени, как была совсем маленькой девочкой и бегала вместе с братом по заднему двору за белыми павлинами. До Большого Зала мы шли молча. Мне было неловко заговорить с ним… Нет, это не правда. Я боялась, что он начнёт расспрашивать меня о случившемся. Не могу вспомнить, когда меня так сильно «заносило» в последний раз. Кажется, в детстве… Да, точно. После похода в лавку Олливандера я была так разбита, что случайно выбила все стёкла и зеркала в поместье. Конечно, мне здесь гордиться нечем, но в этот раз все окна в замке на месте. — Ты уверена, что тебе не нужно остаться в лазарете подольше? - наконец-то спрашивает Северус, когда до столовой осталось пару метров. — Нет, всё в норме. Я просто немного переутомилась… совсем немного, - отвожу взгляд в сторону, потому что его забота мне невероятно льстит. — Тебе не следует так сильно нервничать в следующий раз, - говорит он неуверенно. Видимо, моё неожиданное признание его подкосило. - Со мной всё будет в порядке. Такое частенько происходит… Это не страшно. — Не страшно? - резко останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. - Это ужасно, Северус. Ужасно, что они позволяют себе подобное в отношении тебя. И ещё более ужасно то, что ты так просто принимаешь это. — Я не… - ему не дала закончить мысль парочка когтевранцев, что пулей подлетала к нам. — Авелин! - в один голос воскликнули Ксено и Пандора, притянув меня к себе. — Мы так испугались! - продолжила она. В глазах Маквэй читался непомерный ужас. Я знаю, что она всё видела. - Там, на улице! Такой кошмар! Они разозлили тебя, да? Да как они вообще посмели?! Давай организуем Всемирную борьбу с издевательствами в школах? — Это звучит слишком грандиозно, - попытался умерить её пыл Лавгуд, положив руку ей на плечо. - А где вы были? Прятались от мародёров? — В Больничном крыле, - подал голос Снейп, от чего ребята закатили глаза. Кажется, они обыскали всё, но до этого так и не додумались. — Авелин! - раздался рядом голос Люциуса, от чего внутри что-то неприятно скукожилось. Он вырос рядом со мной, словно из-под земли, вместе со своей привычной свитой. Благо Беллатриса не соизволила к ним присоединиться - Тебе уже лучше? В последнее время ты какая-то… вялая. Видимо, экзамены на тебя плохо влияют. Видимо, ты решил сгладить острые углы посредством этого спектакля. — Спасибо за заботу, - натягиваю на себя свою дежурную улыбку. Мимика на его лице сразу выдаёт обнадёживающее отвращение. - Ты прав. Мне нужно больше отдыхать. Благо, этот учебный год подошёл к концу. Последняя фраза звучала неубедительно даже для меня самой. Благо? Скорее проклятье. — Сев! - звонкий девичий голос заставил меня закрутиться на месте. Лили Эванс, собственной персоной. - Северус, с тобой всё в порядке? Я знаю, что ты не хотел тогда говорить мне этих слов… Я сама виновата, что не смогла помочь тебе! Мне жаль… У меня в голове случился какой-то диссонанс реальности и того, что хранилось в моей голове от прошлой жизни. Эгоистично с моей стороны надеяться, но ведь она должна была отказаться от него, нет? То есть, отдать его мне! Куда она теперь тянет свои ненасытные ручонки?! В один момент я пересеклась взглядом с её зелёными глазами, что были полны испуга, откровенной ненависти и какой-то непоколебимой решимости, от которой я возненавидела эту девку ещё сильнее. — Ты права, - согласился с ней Северус, от чего внутри меня всё рухнуло, как карточный домик. Ты снова уйдёшь от меня? К ней? - Я тогда погорячился… - я рефлекторно схватила его за край рукава и опустила голову. Какая же ты жалкая, Авелин. Северус умолк, кажется, глядя на меня. Нет, я была уверена, что он смотрит на меня и не понимает, как на это реагировать. Своими эгоистичными чувствами я ставлю его в неловкое положение и рушу ЕГО счастье. — Нам пора идти, - от всей этой неловкости меня спасает Дора, притягивая к себе и отводя в сторону. - Да и вам тоже. Она подхватила меня под локоть и потащила в сторону Большого зала. Обернувшись через плечо, встретилась с оторопевшим взором Северуса, что приподнял руку, словно пытаясь меня остановить. Но более красноречивым был недовольный вздох Люциуса. Если он расскажет о случившемся родителям, то считай моё обучение в Хогвартсе окончено. Они ни за что не допустят, чтобы кто-нибудь узнал, что с их дочерью что-то не так и что она самый настоящий «монстр» в их понимании. Ужин и утро следующего дня дались мне свинцово. Я нехотя собрала вещи и села на Хогвартс-экспресс, разглядывая сменяющие друг друга пейзажи за окном. Говорить не хотелось совсем, как бы Ксено и Дора не выводили меня на диалог. Особенно не хотелось видеть Северуса. Если он помирился с Эванс, то я действительно лишняя в его «истории». Может, это всё-таки была моя шиза, и ребёнку Лили и Джеймса ничего не угрожает? А с чего я вообще взяла, что они будут вместе? Точно шизофрения до кучи одолела. На перроне я попрощалась с ребятами и искренне позавидовала тому, с каким счастьем их встречали родители. Нас же ждал старый хмурый домовой эльф Ларк. Низко поклонившись, он протянул нам с Люциус волшебную позолоченную тарелку, что тут же перенесла нас на первый этаж поместья. — Хозяин и хозяйка ждут вас в обеденной зале, юные господин и госпожа. Ларк приготовил ваши любимые лакомства, - словно заучив эту фразу, прохрипел он, не поднимая головы. - Пожалуйста, проходите. Ларк щёлкнул пальцами, и наши чемоданы исчезли из прихожей. Набрав в лёгкие воздух, я поплелась за братом, изучая рисунок на ковре, что не меняется из года в год. За разными концах обеденного стола сидели Абраксас и Кейтлайн. Они улыбались своими дежурными «приветливыми» лыбами, не выражающими искренней радости. По крайней мере, от моего вида точно. — Как прошёл учебный год? - вопросил отец, обращаясь к нам и поднося чашку своего любимого крепкого чёрного чая к губам. — О, неплохо, - живо отозвался Люциус, ковыряясь вилкой в салате с креветками и мидиями. - Обязанности старосты не так сильно меня утомили, как я предполагал. Как и экзамены. Честно говоря, это было так просто, что я даже не заметил. — Прелестно, - он довольно хмыкнул и перевёл свой суровый взгляд в мою сторону. - А как твои дела, Авелин? В этом году нам пришли извещения о немногих твоих… «проделках. Меньше, чем в прошлом году. Несомненно, меня это очень, о-очень порадовало. — Я готовилась к экзаменам, - бесцветно отвечаю ему на откровенный выпад. - Люциус прав, это было несложно. — Ты не создала «проблем» экзаменаторам? - поинтересовалась мама, с явным акцентом на слове «проблемы». — Я… старалась изо всех сил, - отвечаю и смиренно опускаю голову. Меня не похвалят, даже если это будет правдой. Отец хмыкнул и переключился на разговор с Люциусом о том, что интересного сейчас происходит в Министерстве. Как я понимаю, он возьмёт его на ужин с министром и на чемпионат по квиддичу. Неожиданно в разговор вклинилась Мама. — В конце месяца к нам придут Блэки, - напомнила она, старясь привлечь моё внимание. - Это «официальный визит». Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню этот разговор… — Нарцисса тоже будет? - живо поинтересовался Люци, довольно усмехнувшись. Ну да, для тебя это не такая уж и пытка. — Нет, только Орион и Вальбурга с сыновьями, - ей явно понравился его вопрос, и от меня она ждала аналогичной реакции. - Авелин, они хотели бы обсудить твою помолвку с Регулусом… Это простая формальность, ведь вопрос давно решён. — Но зачем это? - вопросила я, от чего голос дрогнул, а её добросердечностью тут же сменилась мрачностью. - Люциус жениться на Нарциссе, и мы породнимся с Блэками… — Ты станешь членом их семьи, - отчеканила мама, как самую простую и очевидную на свете вещь. - Авелин, не забывай, что быть Блэком это всё равно, что быть… — Членом королевской семьи, - закончила за неё, чувствуя неприятное покалывание на кончиках пальцев. - Но я не хочу этого, мамочка… Регулус мне не приятен… — Это всё твои юность и наивность, - возвысил голос отец, и чашка силой ударилась об блюдце. - Поверь, в будущем ты будешь нам только благодарна. — Это не так, - прошептала себе под нос, опустив голову. - Как можно благодарить за то, что тебя продают собственные родители?… — Авелин! - рявкнула мать, ударив кулаком об стол. - Хватит! Одно и тоже из раза в раз, словно ты совсем ничего не понимаешь! Ты уже не маленькая и должна чтить и уважать законы своей семьи! Ты — Малфой! Мы древнейший и чистейший магический род, который будет жить ещё много много лет… — Жить? - с издёвкой поднимаю на неё приподнятую бровь. - Может, существовать? — Авелин! - снова повторяет она, и я ей в тон ударяю кулаком об стол, от чего стёкла в окнах с оглушительным треском бьются и падают вниз, куда-то в сад. В зале повисла убивающая тишина. Мать взяла со стола белоснежное полотенце и прикрыла рот, словно испачкалась. Я боялась посмотреть на отца, ведь точно знала, что за слово читается в одном только его взгляде. Позорище. — Верни все, как было, - спокойно говорит папа, поднимаясь из-за стола. - Я знаю, что ты умеешь. Я взмахнула рукой, и осколки снова собрались вместе и встали в высокие оконные рамы, словно пазл. — Ты под домашним арестом до прихода Блэков, - продолжил он, подходя к дверям. - Надеюсь, ты как следует обдумаешь свои слова. Не произнеся ни слова, поднялась на ноги и прошмыгнула в другую дверь. Быстрыми шагами достигла лестницы и практически бегом добралась до своей комнаты на третьем этаже, заперевшись в ней. Плакать не хотелось, ведь я прекрасно понимала, что всё этим и закончится. Мы проходим через этот «обряд» последние года два каждый раз, когда видимся. Смогла лишь обессилено упасть на кровать и упереться взглядом в лавандовую ткань балдахина. Собственная комната всегда для меня уголком «надежды и просветления», ведь до неё не добрались строгие детали интерьера, пронизывающего поместье целиком. И белые стены с голубыми птичками мне позволили только потому что сюда никто никогда не заходил. Даже с Цисси и Еленой мы обычно играли в саду или на первом этаже. — Авелин, - после короткого стука в комнату вошёл Люциус, цепляясь за меня взглядом. - Авелин, тебе лучше попросить у них прощение… Пока отец ещё не сильно зол. — Скажи мне, братишка, - начала я, не поднимаясь с постели. - Ты доволен всем, что происходит с нами? Разве ты не хочешь иного? Чего-то большего? — Мне грех жаловаться на свою жизнь, - строго отвечает он, подходя ближе. - Как и тебе, Авелин. Мы — Малфои. Один из сильнейших и древнейших магических родов. Мы созданы для «большего», ибо достойны этого по праву рождения. — А я? Неужели, я достойна лишь того, чтобы выйти замуж? - наконец-то нахожу в себе силы подняться и взглянуть на него. - Люци, это же так жестоко… Ты сам выбрал Цисси, и ты ей нравишься. Так почему я не могу… — Это из-за Снейпа, да? - вопрошает брат, изогнув бровь. - Авелин, прошу тебя, одумайся наконец-то. Ты выросла и живёшь в роскоши и достатке. И ради призрачных эмоций ты готова отказаться от собственных родителей? Готова пасть так низко, что они вычеркнут тебя из семейного древа? Пойми, это не больше, чем твоя увлечённость, подростковая влюблённость. Людям разного социального статуса суждено быть вместе только в дешевых любовных романах, что просто обожают девчонки твоего возраста. — Северус стал моим глотком свежего воздуха, Люци, - стараюсь держать голос ровно под напором его слов. Мне не хотелось верить в то, что в этих речах рациональности достаточно, чтобы убедить меня. - Ты прав, что сначала он просто подогрел мой интерес… но теперь только одно его присутствие дарит мне покой и бередит душу одновременно. И он знает, что во мне… живёт астральная опухоль. Ты думаешь, Блэки примут в семью человека, что в любой момент может потерять рассудок и уничтожить всех и вся на своём пути? — Целитель Шульте говорит, что твоя опухоль другая. Если она не убила тебя ещё в раннем возрасте, то не причинит вреда и в будущем, - нравоучительно напомнил он то, что я и так стараюсь лишний раз не выбрасывать из головы. - Но поэтому тебе следует исключить из жизни лишние «потрясения». Авелин, ты этого не понимаешь, но родители позволяют тебе многое только потому, что бояться за твою жизнь. Но ты, как истинный «патриот своей свободы» ведёшь себя, как неблагодарный ребёнок, которому не досталось родительской любви. — Тебе легко говорить, - на моём лице появляется ничем не скрываемая кривая усмешка. - Это же не ты «позор» семьи Малфой. Он умолк, сжав кулаки. Его всегда раздражало, что все его слова проходят сквозь меня, не задерживаясь внутри. Но как мне вести себя, если все они за приторной заботой прячут свои обычные манипуляции? Люциус прав, мне следует быть более благодарной, что отец и мать всеми силами стараются подобрать мне целителей, магические атрибуты и окружение, чтобы продлить мою никчёмную жизнь, но эта опухоль лишь делает меня их марионеткой в кукольном театре. Даже если она меня не убивает, то паразитирует и разрушает изнутри, отнимая свободу и ощущение собственной «нормальности». Последнего обскура уничтожили почти двадцать лет назад, поэтому мне следует продолжать притворятся слабой волшебницей со странным хобби. Так стало проще воспринимать реальность такой, какая она есть. — Ты сама в этом виновата, - наконец-то отрезает Люциус ледяным и обжигающим тоном. - Ладно, поступай, как знаешь… — Я извинюсь, - смиренно опускаю голову, прячась за прядями белых волос. Всё-таки проще забыть о своей гордости и поддаться тому, что диктует «судьба». - И выйду за Регулуса, если так нужно. Только ты не злись, Люци. Брат ничего не ответил. Лишь развернулся на пятках и покинул мою комнату, хлопнув дверью. Смогла лишь снова упасть на кровать и наконец-то тихо и скудно всплакнуть. Вот так должны были пройти «похороны» моих последних чувств, однако кто-то наверху, наверное, всё-таки решил, что в этой жизни даже «паразиты» достойны чего-то большего.