***
В конечном итоге парни всё же дождались, когда солнце сядет, и наконец-то ушли из этого дома. Кагеяма предложил пойти к нему домой, и Хината с радостью согласился — всё-таки после всего, что они сегодня пережили, им нужно было побыть вдвоём ещё. Да и Хината не хотел уходить от Тобио, ведь он понимал, что обязательно наступит тот момент, когда вампир начнёт загоняться, и Шоё должен быть рядом в этот самый момент; а Кагеяма в свою очередь не хотел расставаться с Хинатой, потому что параноидальный страх, что его снова похитят, если Кагеяма оставит парня без присмотра хотя бы на секунду, засел глубоко внутри. Да и он в принципе хотел побыть с Хинатой как можно дольше… Хината предупредил маму, что снова останется ночевать у Кагеямы — та, конечно, немного побурчала для вида, но всё же согласилась. «Мог бы уже привести этого Кагеяму и нам его показать, я бы его угостила своим фирменным блюдом», — сказала она, и когда Шоё передал эти слова Тобио, тот так забавно смутился, что Хината не мог не умилиться и не подколоть вампира в этот момент. Когда они зашли в дом, то Хината заметил, что Кагеяма стал прежним — его кожа нормализовалась. Так быстро… Хината был уверен, что на это понадобится несколько дней. А ещё он почему-то думал, что вампиры сбрасывают обожённую кожу. Как ящерки. Или змейки. Но об этом он говорить Кагеяме не стал. — Хочешь пойти в душ первым? — спросил Тобио, снимая с себя футболку, которая, конечно же, полетит в мусорку, потому что после всего вид у неё был непотребный. — Хочешь пойти в душ вместе? — поиграв бровями, хитро спросил Шоё. Кагеяма густо покраснел и, кажется, даже язык проглотил, ибо он не мог выдавить из себя ничего, кроме каких-то нечленораздельных звуков. — Шучу, шучу, — рассмеялся Хината. — Я первый! — Он, смеясь, побежал в сторону ванной комнаты — хотелось поскорее смыть с себя этот кошмарный день. — Я принесу тебе полотенце и сменную одежду, — крикнул ему вслед Кагеяма. Он ещё немного постоял в прихожей, подумал о том, что принять вместе душ — отличная идея и, усмехнувшись, пошёл наверх, за полотенцами.***
Кагеяма в очередной раз потерял дар речи, когда увидел Хинату в своей футболке. Вроде уже видел его таким, но… Кагеяме казалось, что он будет забывать, как дышать, каждый раз, когда Шоё будет одевать что-нибудь из его одежды. — Ты есть хотел, у меня там лапша заварная стоит… — кивнув в сторону кухни, сказал Тобио и встал с дивана. — Прости, это… — Ни слова больше! Я могу съесть хоть не заварную, — улыбнулся Шоё и пошёл на кухню. Кагеяма проследил за ним; кажется, Хината чувствовал себя тут, как дома. Это было неожиданно приятно. С этими мыслями Тобио направился в душ. Когда он вышел, то увидел Хинату, который сидел на диване, подобрав ноги, уплетал лапшу из пластиковой коробочки и с интересом смотрел телевизор. Тобио подошёл и сел рядом, обнаружив, что крутили какой-то западный фильм — что-то про шпионов. Кагеяма наклонился к Хинате и ткнулся носом в его плечо, привлекая внимание, а когда парень посмотрел на него, то вампир приоткрыл рот, взглядом указывая на лапшу. Хината понял, что от него хотят, потому с улыбкой захватил палочками лапшу и осторожно протянул Кагеяме. Тобио, довольный, как кот, быстренько съел это. — Вообще-то там ещё есть. У тебя в принципе там столько разной фигни быстрого приготовления, будто ты на всю жизнь запасался… — Ну, мне просто частенько бывает лень выходить за продуктами, а они имеют свойство заканчиваться, — объяснил Кагеяма и улыбнулся. — Ты точно наешься этим? Я могу что-нибудь приготовить, если хочешь. — Ты прям идеальная жёнушка, — улыбнулся Хината, на что Кагеяма неодобрительно и смущённо фыркнул и ткнул Шоё пальцем в живот. — Ай! — Я не жёнушка тогда уж, а муж. Да и мы пока не женаты. Хината, который в этот момент подносил палочки с лапшой на них ко рту, так и замер. Он покраснел, с восхищением и изумлением смотря на Тобио. «Пока…» — мысленно повторил Хината, и от этого сердцу в груди стало так тесно, и парень еле сдержал себя, чтобы не запищать, как девчонка. — Ага, — весело усмехнулся он. Они досмотрели фильм до конца, а потом почувствовали усталость, которая копилась целый день и внезапно обрушилась на них тяжёлой волной, и решили, что пора спать. К тому же Хинате надо было вставать в школу. — Ох, надо было постирать твою одежду… Она же наверняка грязная после того, как ты весь день провалялся на том полу, — вдруг спохватился Кагеяма, останавливаясь на полпути. — Кагеяма-а… — Хината потянул его за руку. — Не заморачивайся. Я просто завтра домой заскочу переодеться, так что идём спать, я хочу спа-а-ать, — заныл он, и Кагеяма, вздохнув, согласился. Было невероятно приятно засыпать вместе. Ещё приятнее от осознания того, что вы засыпаете вместе не потому, что «так пришлось», а потому, что вы встречаетесь и вам хочется спать вместе, в объятьях друг друга. Кагеяма никогда не чувствовал себя спокойнее, чем сейчас, когда Хината был в его руках, спасённый, невредимый, крепко прижимался к нему и сладко спал. Спасённый. К сожалению, Кагеяма ещё не отучился от привычки загонять себя. И эйфория от того, что всё это закончилось и Хината не пострадал, вдруг прошла, сменившись мрачными мыслями. На Кагеяму вновь обрушилась та самоненависть, которую он чувствовал днём. Кагеяма понимал, что Хината мог пострадать из-за него. Да что там! Хинату похитили из-за него — и этого было достаточно, чтобы возненавидеть себя. По крайней мере, для Тобио. Эти ублюдки, видимо, знали, что он сблизится с Хинатой и специально ждали этого, чтобы без труда выманить Тобио, чтобы было больнее от всей этой ситуации. И не прогадали. К этим мыслям прибавилось внезапное осознание, что, чёрт возьми, Кагеяма, вампир, а Хината — человек. Кагеяма, конечно, смертен — но он не умрёт по естественным причинам (ну, если только перестанет пить кровь вообще), его тело не будет стареть ещё очень долго, а жизнь человека в сравнении с жизнью вампира мимолётна… Кагеяму вдруг охватил ужас. Он не хотел терять Хинату. Не хотел, чтобы тот когда-нибудь исчез из его жизни. Но захочет ли сам Хината… стать вампиром? Конечно, вампиры способны жить в том ритме, в котором живут люди, но всё же придётся столкнуться с некоторыми трудностями, да и отличия их жизней всё равно есть, — так сможет ли Хината отказаться от своей привычной, человеческой жизни ради него, ради Тобио? Это ведь очень ответственный шаг. Сделав его, Хината обретёт долгую жизнь, но тогда он будет видеть, как постепенно стареют, а затем уходят из жизни его семья, друзья… Будет ли он готов к такому? Да и… Будет ли он вообще любить Кагеяму вечно? Кагеяма прекрасно знал, как это бывает у людей — зачастую их любовь в какой-то момент проходит, и они расстаются. Мало людей, которые проносят свою любовь действительно через всю жизнь. А Хината, если станет с вампиром, будет рядом с Кагеямой гораздо дольше, чем вся человеческая жизнь. И будет ли он любить Кагеяму всё это время? А что, если в один момент его чувства угаснут? Что тогда? «Стойте, — Кагеяма прикусил нижнюю губу, — а почему я вдруг подумал о любви? Ведь есть вопрос куда актуальнее — любит ли он меня сейчас?» — Тобио хотел завыть от отчаяния. Да, они с Хинатой теперь встречаются, да, он видел, как Хината смотрит на него, да, они целуются и хотят проводить как можно больше времени друг с другом, но со стороны парня ведь может быть пока что просто симпатия или что-то вроде этого, а не какая-нибудь там сильная и крепкая любовь. Они ведь ещё не сказали друг другу главных слов. Кагеяма аккуратно, чтобы не разбудить Хинату, встал с кровати. Он, конечно, был уставшим, но из-за всей этих мыслей спать совершенно не хотелось. Тобио спустился на кухню, чтобы попить воды. Он не знал, что ему делать. Расставаться с Хинатой он не хотел — от этого лучше никому не будет. Хотя… Хината ведь со временем всё равно его, Тобио, забудет и будет жить дальше, у него будет та жизнь, о которой он мечтал, так может… От расставания будет толк? Нет, вряд ли. Кагеяма не хотел поступать, как человек, который просто убегает от проблем, вместо того чтобы их решить. Он уже однажды убежал — больше не будет. Но что же всё-таки делать?.. В один момент спросить Хинату, захочет ли он стать вампиром? А что, если на Хинату снова нападут? Голова Тобио разрывалась. Его собственные мысли будто били его со всех сторон битами — и не обычными, а какими-то супер-крепкими и обвитыми колючей проволокой. Неожиданно он вспомнил, что у Ойкавы тоже был возлюбленный. И вроде как есть до сих пор. И… Он тоже был человеком. Кагеяма нахмурился, усиленно пытаясь вспомнить, как же звали парня; залом между его бровями становился всё глубже, но имя на ум никак не приходило, Тобио лишь отчётливо помнил внешность и факт того, что он точно был человеком. Может быть, в следующую секунду подумал Тобио, стоило посоветоваться с Тоору? Он довольно долго встречается со своим возлюбленным, как они собираются решить проблему «вампир+человек»? Неужели его парень согласился на то, чтобы однажды стать вампиром? Раз они до сих пор вместе… Или Ойкава просто смирился с тем, что будет дальше, и наслаждается тем, что есть сейчас? «Ох, нет, я давно не общался с Ойкавой, так что внезапно заявляться с такими вопросами — не особо удобно», — решил Кагеяма и пошёл обратно в комнату. В дверях он столкнулся с Хинатой. — Вот ты где, — сонно улыбнулся парень, потирая глаза. — Мне вдруг стало холодно, и я проснулся. А тебя нет рядом. Это слегка напугало. — Он смущённо почесал затылок. — Прости, — несколько ошарашенно извинился Кагеяма. — Ходил воды попить… — Не спится? — прямо спросил Шоё. — Не спится, — вздохнув, ответил Кагеяма. — Расскажешь, в чём дело? — Хината чуть склонив голову вбок, всматриваясь в лицо Кагеямы. Его глаза более-менее начали привыкать к темноте, так что он начал различать черты лица любимого. Первым порывом Тобио было сказать «нет», потому что он не привык делиться своими мыслями с кем-то другим, но — вампир вовремя остановился, и слово так и умерло где-то на кончике его языка. В результате Тобио, немного замявшись, зашёл в комнату и прошёл к столу, чтобы включить стоящую на нём лампу; он надеялся, что за этот небольшой промежуток времени сможет обдумать свой ответ. Хината терпеливо ждал. То, что Кагеяма сразу не отказался, было хорошим знаком, потому не стоило его подгонять. — Послушай, — развернулся к нему Кагеяма; в мягком свете лампы его лицо было особенно красивым, а взгляд оказался неожиданно нежным, но задумчиво-рассеянным. — Случилось то, о чём я тебя предупреждал. Из-за меня ты чуть не пострадал. Они похитили тебя. И ты действительно всё ещё считаешь, что всё в порядке? — Да, — уверено заявил Шоё и пошёл к Кагеяме. — Да, я считаю, что всё в порядке. Потому что ты пришёл. И ты спас меня. Никто не умер и даже почти не пострадал. — Он остановился напротив вампира. Кагеяма обнаружил, что взгляд у Шоё непривычно твёрдый, в его глазах словно зажёгся огонь. Парень выглядел серьёзно — и его лицо было не умилительно-милым, как это могло бы быть с его очаровательной и невинной внешностью, а действительно серьёзным. У Кагеямы даже мурашки по рукам пошли, потому он тоже стал смотреть более уверенно. — А если такое повторится снова? — И что? Выйдем из этой передряги так же, как вышли сегодня. — Нам повезло, что появились охотники. Я бы не справился один — всё могло бы закончиться плачевно. — Но не закончилось же. — В голосе Хинаты чувствовалось некоторое раздражение. Его начинал бесить этот пессимистичный настрой Кагеямы. — Всё закончилось хорошо, так к чему возвращаться к тому, что уже прошло? К тому же, думаю, охотники не сидят на месте, скоро они прикроют лавочку этих ваших вампиров, которые всё буянят, так что и за тобой охота прекратится! Кагеяма прикрыл глаза. А ведь в словах Хинаты была логика. — Хорошо, — согласился вампир. Хината подумал, что Кагеяма как-то слишком просто согласился с ним, потому немного напрягся, ожидая подставы. — Но, — а вот и подстава, — есть ещё одна проблема. Я вампир. А ты человек. Хината повёл бровью и, скрестив руки на груди, фыркнул. — И? — Разве не понимаешь?! — Кагеяма начал чувствовать, как его одолевает злость. Ему показалось, что Шоё очень легкомысленно отнёсся к этому, и это взбесило его. — Я вампир! Я живу куда дольше тебя! Наши жизни отличаются, ты же… Ты человек… — Тобио почувствовал, как из-за волнения, которое нарастало в его груди, словно снежный ком, у него начинает кружиться голова. — И ты можешь… Покинуть меня очень быстро. Хината видел, как Тобио постепенно выходит из себя, и это начало пугать его. — Кагеяма, — сказал он как можно спокойнее и нежнее и протянул к нему руку. — У нас, вероятно, нет будущего, теперь понимаешь?! — едва ли не крикнул Кагеяма и рефлекторно схватил Хинату за запястье. Хината зажмурился и стиснул зубы; боль пронзила его — видимо, Тобио не рассчитал силу и схватил слишком сильно. — Ка… Кагеяма, пожалуйста, успокойся. Мне больно, — проговорил Хината, и Кагеяма вздрогнул; он испуганно и виновато посмотрел на Шоё, тут же разжимая руку. Вот теперь ему стало более чем паршиво. — Прости, — тихо прошептал Кагеяма, снова взял руку Хинаты — уже предельно нежно, как нечто драгоценное и хрупкое, — поднёс к губам и поцеловал в покрасневшее запястье. Щёки Хинаты покрылись очаровательным румянцем, а необычайно тёплое, но отдающее тоской чувство поднялось внутри него, и Хината встал на носочки, потянувшись к губам Тобио. Тот наклонился, и их губы соприкоснулись в лёгком, почти невинном поцелуе. — Ох… — Кагеяма вдруг сделал шаг назад, облокачиваясь о стол, и взялся за голову. Она снова заболела, эта боль была словно то уходящей, то приходящей волной. — Что такое? — обеспокоенно спросил Хината. — Тебе плохо? Снова нужна кровь? Кагеяма отрицательно мотнул головой. После всего что он тут устроил, ещё и пить у Хинаты кровь?.. Но вот только у Хинаты, кажется, было своё мнение по поводу этого всего. — Укуси меня, — сказал он, даже не предлагая, а настаивая. — Выпей у меня, тебе станет легче! Кагеяма не отвечал. Он стоял неподвижно, и было слышно его неровное дыхание. Когда он почувствовал, что ему легче, что волна боли снова отошла, то обнял Хинату за талию и притянул к себе. Тобио наклонился к его шее, и Шоё приготовился к укусу, но вместо этого — Кагеяма поцеловал. От неожиданности сердце Хинаты будто сорвалось с какого-то крючка, а дыхание вдруг перехватило; Кагеяма начал целовать не с осторожной нежностью, он сразу начал с собственнических, несколько грубых поцелуев — мял нежную кожу, покусывал — но не до крови, конечно же — и тут же зализывал места укусов. — Кагеяма! — пискнул Шоё, и его голос сорвался на томный стон. Хината покраснел и крепко вцепился в плечи Тобио. Кагеяма выцеловывал шею парня, то с одной стороны, то с другой, то языком проходился вдоль выпирающего кадыка. Он делал это то ласково, заставляя Хинату покрываться мурашками, то неожиданно грубо и страстно, вырывая из груди парня всё новые, едва слышимые, стоны. У Хинаты даже времени возразить не было. Да и, если честно, он и думать забыл о том, как ему завтра показываться в доме и в школе с засосами. Он позволил наслаждению захватить себя. Он позволил себе отдаться Тобио. Но в какой-то момент Кагеяма отпрянул от шеи, и Хината почувствовал лёгкое разочарование — ему было настолько приятно, что он бы не хотел, чтобы это заканчивалось. Только он подумал что-нибудь сказать, как только восстановит дыхание, но не успел — Кагеяма развернул его к себе спиной, крепко прижимая, и затем повернул к столу. Хината даже не успел выпалить простое «что?», когда руки Тобио юркнули под футболку и начали блуждать по телу, а губами он снова припал к его шее. «Боги…» — Хината вцепился в край стола, потому что начал чувствовать, как его ноги становятся ватными, отказываясь держать его. «Что он творит?!» — думал парень, однако не мог остановить Кагеяму — потому что сам не хотел, чтобы это заканчивалось. Хината едва не подавился воздухом, когда почувствовал, как Кагеяма зажал его соски между пальцами. — Кагеяма! — на выдохе шепнул Хината. — Тебе не нравится? — наконец подал голос Тобио; он тяжело дышал, а его лицо покраснело, но ему определённо нравилось то, что он делал. — Мне остановиться? — Он начал аккуратно массировать соски парня, чувствуя, как они твердеют под его пальцами. Хината прикусил губу и, зажмурившись, отпустил стол и крепко прижался к Тобио, чуть запрокидывая голову назад. — Ка… Кагеяма… — Грудь Шоё высоко вздымалась, он чуть приоткрыл рот, начиная тяжелее дышать. — Так мне остановиться? — прошептал Кагеяма, и его шёпот был таким… возбуждающим. Он явно был отличным дополнением к действиям вампира. Хината, весь покрасневший, облизнул губы и тихо, коротко ответил: — Нет. Кагеяма довольно улыбнулся, вытащил одну руку из-под футболки, взял Хинату за шею и, несильно сжав её, в следующую секунду накрыл губы парня требовательным поцелуем. Возбуждение разрасталось чем-то горячим и очень приятным, и оба понимали, что уже не могут остановиться. Словно они перешли какую-то черту, и двери сзади закрылись — пойти назад уже было нельзя. Кагеяма опустил руку, которой сжимал шею, и накрыл ладонью область паха Хинаты, чувствуя, как тот становится всё твёрже. Хината простонал в поцелуй и рефлекторно чуть дёрнулся бёдрами вперёд. Кагеяме понравилось это, и он сильнее прижался к Хинате. Шоё почувствовал, как в него упирается уже вставший член Тобио, и это безумно завело его. Он, словно бы в отместку за то, что рука вампира так нагло лежит на нём и ничего не делает, поёрзал бёдрами, и Кагеяма в этот момент, хрипло и тихо простонав, прикусил и слегка оттянул его нижнюю губу. А потом, отпустив, снова поцеловал; поцелуй вышел смазанным, но не менее возбуждающим. Их влажные, горячие языки соприкоснулись, вызывая у парней новую волну удовольствия и возбуждения. Они начали переплетать языки, словно оба дразнили друг друга. Кагеяма рывком спустил с Хинаты штаны вместе с бельём и тут же обхватил возбуждённую плоть. Это заставило поцелуй прерваться, и Шоё, дрогнув всем телом, тихо проскулил. Ладонь Кагеямы была такой горячей и приятной. — Нравится? — усмехнувшись, спросил Тобио и поднялся рукой чуть выше, большим пальцем обведя головку члена. — Что за глупые вопросы, Бакагеяма… — Голос у Хинаты был тихий, томный; парень, казалось, тратит последние силы на то, чтобы говорить; он боялся, что, когда откроет рот, вместо слов с его губ будут срываться стоны. Но когда Кагеяма начал двигать рукой, так и произошло. Хината был готов захлебнуться в собственных сладостных чувствах и ощущениях. Кагеяма двигался размеренно, медленно, как будто бы специально, как будто бы издевался! — Кагеяма… пожа… ах, ммм пожалуйста… — Хината чуть наклонился, опираясь о стол. — Что «пожалуйста»? — улыбнулся Тобио и остановился. Хината стиснул зубы и повернул голову в сторону Кагеямы, бросив настолько хмурый взгляд, насколько это вообще было возможно в его состоянии. — Не злись, малыш. — Кагеяма наклонился и прикусил мочку его уха, а потом языком прошёлся вдоль шеи. Хината чуть с ума сошёл. Голос Тобио был таким соблазнительным, а каждое его движение поднимало в душе ураган умопомрачительных чувств. А потом Кагеяма снова начал двигать рукой. Хината сильнее сжал край стола руками и сильно прикусил нижнюю губу. Он, закрыв глаза, опустил голову, стараясь справиться с нахлынувшими ощущениями, но вскоре понял, что это бесполезно, потому что ему было так хорошо, что сдерживаться было бессмысленно. Ко всему этому прибавилось и то, что Кагеяма снова начал целовать его шею, а свободной рукой ласкал соски. Хината совсем потерялся в этом блаженстве, а от осознания того, что ему доставляет удовольствие Кагеяма, — тот, кого он любит, — совсем сносило крышу. Кагеяма наслаждался. Наслаждался тем, что Хинате было настолько приятно от его прикосновений, наслаждался очаровательными стонами, просто наслаждался Хинатой и близостью с ним. У него у самого всё внутри ныло, сладко тянуло, хотелось прикоснуться к себе… Нет, ещё больше хотелось, чтобы Хината прикоснулся к нему. «Он такой соблазнительный», — думал Кагеяма. Что-то в его голове щёлкнуло, и желание укусить Шоё появилось так внезапно, и это показалось Кагеяме таким возбуждающим. И поэтому он сделал это. Он чуть прикусил шею Хинаты, как бы намечая место, а потом оскалил клыки. И впился ими в нежную кожу. Хината от неожиданности вскрикнул и выпрямился. Его член дёрнулся, и Кагеяма сжал его сильнее. У Хинаты перехватило дыхание. — Ох… — выдохнул Хината и поднял руку за голову, а затем схватился ею за плечо Тобио. Его неожиданно накрыл сводящий с ума контраст ощущений. Боль от укуса и наслаждение от ласк смешались, образуя нечто совершенно новое. И постепенно уже и боль становилась какой-то странно-приятной, это стало новым, ранее неизведанным ингредиентом в коктейле удовольствия, и Хината не смог сдержать громкий стон, бесстыдно вырвавшийся у него из груди, который ярко говорил о том, как парню было хорошо. Хината будто открыл для себя что-то такое безумно-приятное, что бомбой взорвалось в груди, заставляя мурашки рассыпаться по телу, а дрожь пройти блаженной волной. Кагеяма, конечно, сдержал себя и сильно не разошёлся, иначе Хинате могло стать плохо, потому он скоро отпрянул от шеи и тщательно слизал вытекшую кровь, а потом несколько раз провёл языком по месту укуса и оставил очередной поцелуй чуть ниже. Всё это время он не переставал двигать рукой. Он почувствовал, как напрягся Хината и как часто начал дышать, и понял, что тот близок к разрядке, потому ускорил свои движения. Хината сильнее, почти до ноющей боли, сжал плечо Тобио. Последний рваный и удовлетворённый стон разбился о стену перед ним, и Хината ощутил, как сладостное наслаждение прошлось по каждой клеточке его тела, собралось в одной точке, и парень содрогнулся, а потом замер, перестав даше дышать. Но через секунду он вновь вдохнул — всё так же тяжело. Они молчали какое-то время, приходя в себя. Хината, который всё ещё не мог поверить в произошедшее, ощущал слабость в теле, ноги его почти не держали, но Кагеяма крепко обнял его, потому стоять стало легче. Стояк Кагеямы всё ещё упирался в Хинату, и Шоё подумал, что это нечестно — он получил разрядку, а вампир всё ещё был возбуждён. — Хэй… — Он повернулся к Тобио. У того было какое-то вдохновлённое лицо, что даже немного испугало, но, видимо, Кагеяме действительно понравилось то, что сейчас произошло. — Сейчас уберу, — сказал Кагеяма и отошёл от Шоё, направившись за салфетками. Но Хината, быстро натянув на себя одежду, догнал Тобио, взял за руку и потащил в сторону кровати. — Что… ты делаешь? — нервно сглотнул Кагеяма, поражённый резкими и уверенными действиями Хинаты. — Восстанавливаю справедливость, — улыбнувшись, ответил Хината и толкнул Кагеяму на кровать, когда они дошли до неё. Тот под действием толчка неловко сел на мягкую постель, смотря на Шоё снизу вверх. — Тебе не нужно… Я… Прости, я сорвался, может, рано было это делать, наверное, это было не совсем правильно… — краснея, бубнил Кагеяма. — Бакагеяма, просто замолчи и наслаждайся, пока я не передумал или не растерял всю смелость, — сказал Хината, опускаясь на колени. — Хината? О-о-о, не-ет, Хината! — Кагеяма, кажется, понял, что хотел сделать парень. Но его тело словно парализовало: он, всё ещё пытаясь руководствоваться остатками совести и вежливости, хотел остановить Хинату, но в то же время — не хотел, и потому не мог пошевелиться, а просто продолжал что-то говорить, наивно полагая, что слова сейчас могли бы остановить Шоё. — Тебе не обязательно это делать, — говорил Тобио, и Хината недовольно цокнул языком. — Я же сказал тебе молчать. — Хината заткнул Кагеяму властным поцелуем, и Тобио удивился такому Шоё, но ему это чертовски понравилось. И естественно, сопротивляться Тобио не мог, да и внизу у него уже всё ныло и жаждало, чтобы к нему прикоснулись. И Хината любезно сделал это. Когда его рука обхватила член через одежду, Кагеяма простонал в поцелуй и почувствовал, как Хината слегка улыбнулся. «Чёрт…» — подумал Тобио. Он прикрыл глаза и уже не видел, как Хината, отпрянув от него и снова опустившись на колени, снял с него одежду. Он просто ощутил, как сильная рука Хинаты обхватила плоть, и это отдалось приятным чувством по всему телу. Кагеяма сжал одеяло, запрокидывая голову. «Чёрт, чёрт, чёрт…» А дальше случилось то, что заставило Кагеяму резко открыть глаза и ахнуть, — Тобио почувствовал, как влажный, горячий язык Хинаты прошёлся по всей длине его члена. Он в смущении и в то же время горящими глазами посмотрел на Хинату, и как раз в этот момент Шоё, показав на секунду хитрую улыбку, накрыл член губами. И Кагеяма понял, что сейчас сойдёт с ума от переполнивших его ярких, горячих чувств.***
Тишина в комнате приятно обволакивала. Кагеяма и Хината лежали, прижавшись друг к другу, довольные и спокойные. Они не спали — после произошедшего было как-то не до сна. И на удивление, никто из них не был смущён всей этой ситуацией. Напротив — они были рады. Позволив вот так вот касаться друг друга, позволив увидеть себя возбуждёнными, увидеть свою далеко не невинную сторону, они словно стали ещё ближе. И если сначала Кагеяма действительно думал, что поторопился, не смог обуздать своё желание, то теперь он не жалел об этом, ведь Хинате всё понравилось, более того, он подхватил настрой. — У меня такое ощущение, — осторожно начал Шоё, будто боялся, что их услышат, — будто знаю тебя всю жизнь. Рядом с тобой так комфортно, и мне кажется, что я могу рассказать тебе обо всём. Кагеяма улыбнулся и нежно провёл рукой по спине Хинаты. — Ты действительно можешь рассказать мне обо всём, — сказал он. — И… Если честно, я чувствую то же самое. — Тогда никогда больше не смей говорить, что у наших отношений нет будущего! — Хината ущипнул Кагеяму где-то в области спины — там, где лежала его рука. — Вообще-то нас теперь двое, мы пара, понимаешь? Так что, будь добр, когда решаешь вопрос о наших отношениях, советуйся со мной. И вообще решай вместе со мной. Да и… Мы только начали встречаться, а ты уже придумал тысячу и одну проблему. Не мог хотя бы пару месяцев подождать, а? — Хината хихикнул. — Прости, — виновато произнёс Кагеяма и усмехнулся. — Просто я понимаю, как сильно боюсь тебя потерять, боюсь, что ты уйдёшь. — Кагеяма на удивление был откровенным, он не стеснялся рассказывать о своих чувствах и мыслях, и это было приятно Хинате. Кагеяма с каждым днём был всё более открыт с ним. — Я… — Он уткнулся носом в грудь Кагеямы, — не хочу уходить. Не хочу тебя терять. Так что… Давай не бояться? Давай быть друг с другом без страха? А то этот страх очень мешает, фе. Кагеяме казалось, что этот парень способен вновь заставить его сердце биться. По крайней мере, ему чудилось, что он уже ощущает фантомные удары. Он уже позабыл, какого это, когда в твоей груди бьётся сердце, но сейчас был уверен, что начинает вспоминать это чувство. И всё благодаря Хинате. — Да… Давай. Без страха. Они оба улыбнулись, ощущая, как внутри них всё расцветает с новой силой. Их чувства были такими приятными, они словно вдыхали в них что-то новое, очаровательное и невероятное. И не хотелось, чтобы это прекращалось. И влюблённые были уверены, что это не прекратится.