Без страха

— Что ты с ним сделала, милая? Он уже несколько дней просто молчит и пялится в стену.       Рюноске стоял за стеклом камеры, в которой сидел Такахаши. Он их не видел, но его вампирское чутьё помогло определить ему, что за ним наблюдают, потому было немного жутко наблюдать, каким безумным взглядом Такахаши смотрит на них будто бы сквозь стекло. — Всего лишь немного психологического давления. — Киёко махнула рукой и, улыбнувшись, поцеловала Танаку в щёку. — Опасная ты женщина… Но я был бы не прочь подвергнуться твоему психологическому насилию. — Танака с хитрой улыбкой обнял Киёко за талию и притянул к себе. — Ну с ума-то не сходи, — улыбнулась женщина, положив руки на его грудь. — Я уже давно сошёл с ума: с тех пор как тебя увидел. — Танака наклонился к Киёко, почти касаясь её губами. Они едва успели поцеловаться, как к ним ворвалась Саеко, заставляя парочку отскочить друг от друга, будто бы они до сих пор дети, чьи отношения пока не стоит раскрывать старшим. — Так, голубки! Я, конечно, всё понимаю, но нас вызывают в Киото, так что бегом собираться. — Киото? — удивился Рюноске. — Они запросили у нас помощи, прошлой ночью в одном из районов было совершено крупное нападение. Вампиры совсем разбушевались. Киотским охотникам не хватает людей. Народ напуган, и уже по местным каналам начали передавать… В общем, дела плохи.       Танака и Киёко переглянулись: им никто не сообщал, что их отправляют в Киото. Тем не менее, это не стало для них каким-то шоком, поводом для беспокойства или раздражения. Раз надо, значит, надо, возмущаться они не будут. Тем более ситуация действительно была максимально напряжной: совсем скоро новости могут пронестись по всей Японии, а там недалеко и до международной сцены. И что будет тогда? Хаос…       Семья Танака вышли из комнаты наблюдения и пошли дальше по коридору. Они бурно начали обсуждать предстоящую миссию. Навстречу шли Ушиджима с Тендо. — Ооо, вас отправляют в Киото? — Уловивший суть разговора Тендо не мог не поинтересоваться. Они остановились друг напротив друга и поприветствовали рукопожатием. — Кое-кто из наших уже там. — Правда? И почему начальство не говорит нам обо всём… — нахмурилась Саеко, сложив руки на груди. — Обычно говорят на собраниях, но, уважаемая Саеко, вы на них не присутствуете, — раздался мягкий голос позади. Женщина резко обернулась и, покраснев, неловко улыбнулась. «Делать мне больше нечего — сидеть на этих жутко скучных собраниях… Я использую это время с пользой: пью пиво», — подумала она. — О, Сугавара! Драсьте, драсьте, — заулыбался Тендо, хитро блеснув глазами. — Доброе утро, — кивнул Сугавара. — А тебя в Киото не отправляют, Суга? — спросил Танака. Коши отрицательно мотнул головой. — Нас троих явно будет недостаточно, кого-то ещё наверняка должны отправить… — Говорят, там сейчас Акааши с этим его новым напарником… — подал голос Вакатоши. — Новым напарником?! — в один голос спросили Танака. Даже Сугавара — и тот удивился. — А вы не знали? — с искренним непониманием Вакатоши посмотрел на них. — Говорят, он сработался с кем-то из оборотней… — Ага, «сработался», — хитро ухмыльнулся Сатори, но никто не понял, к чему было это ехидное выражение лица.

***

      Акияма Джанко тяжело вздохнула, расставив руки по бокам. Она нахмурила тонкие брови, покачала головой, а потом тихо усмехнулась: вот она же предлагала постелить в разных комнатах!       Просто всё дело было в том, что Кагеяма благополучно валялся на полу: его выпихнул во время сна Хината, который сам расположился поперёк кровати. Картина маслом — любимый внук, спихнувший на пол их гостя…       Но, вообще-то, буквально за несколько секунд до прихода бабушки Кагеяма и Хината оба лежали на кровати в обнимку и целовались. Утренняя нежность неожиданно охватила их. Они были рядом, в мягкой постели, в полной безопасности, наедине — и просто не могли не воспользоваться моментом. Так чертовски сильно захотелось почувствовать друг друга настолько близко, насколько это возможно… Сначала их поцелуи были ленивые и лёгкие, но постепенно касания друг друга распаляли их сердца, делая движения более смелыми и страстными. В какой-то момент Хината уже оказался сверху, вжимая кисти Кагеямы в матрац, и начал языком спускаться к шее вампира…       И ребятам чертовски повезло, что у Тобио был хороший слух и вообще парень чувствовал человека ещё до его прихода.       Кагеяма скинул с себя Хинату так резко, что тот сначала ничего не понял и хотел было возмутиться вслух, но то, как добровольно вампир сбросил сам себя же с кровати, окончательно выбило Шоё из колеи, что он даже и рта раскрыть не смог. — Твоя бабушка! — шепнул Кагеяма, и Хината, словив мини-панику, мгновенно улёгся поперёк кровати.       А потом зашла Акияма Джанко.       Сердце у Хинаты билось так сильно, что казалось, Акияма всё услышит. Да и вообще было трудно притворяться спящим, после того как их едва не спалили. — Мальчики, просыпайтесь! — наконец подала свой приятный, немного с хрипотцой голос Джанко. — Или вы хотите проспать до обеда? Я, конечно, препятствовать этому не буду, но завтрак и остыть может… Хината, ты сбросил Кагеяму с кровати! Кагеяма, уж прости моего внука… «Да нет, это вы простите нас…» — подумал Тобио, открывая глаза и изображая сонливость, удивлением и всё в этом духе… Получалось у него весьма неплохо, кстати.       А вот Ямагучи был на ногах с раннего утра. Он всё не мог перестать думать о случившемся, но если заснуть ему удалось довольно быстро — усталость с дороги сыграла своё дело, — то сны были не самые хорошие, из-за чего Тадаши проснулся очень рано: можно сказать, с первыми лучами солнца. Покоя ему ещё не давал вчерашний парень, с которым Кагеяма как-то странно переглянулся…       А ещё этот парень подмигнул ему. Ну, вроде бы ничего такого, но, чёрт, Ямагучи не привык к подобному! Ему подмигивали разве что актёры с экрана телевизора, но не чертовски горячие парни… И нет, Ямагучи не был геем или бисексуалом, он вообще не задумывался о своей ориентации, наверное… Ему в принципе было не до отношений, не до влюблённостей и прочего! У него дела поважнее есть. И всё же он никак не мог понять, с чего у того парня была такая реакция на него. Или он просто из тех, кто дружелюбен ко всем и вся? Наверняка он какой-нибудь самоуверенный болван, который прекрасно осведомлён о том, насколько он красив, и активно этим пользуется. Наверняка он многим подмигивает — просто потому что. И вообще, почему этому маленькому моменту Ямагучи придаёт такое большое значение?!       Чтобы развеяться, Тадаши решил прогуляться. У него за домом была тропинка, которая вела на уже давно заброшенную площадку для футбола. Он достаточно долго не был у бабушки, но, кажется, с тех пор ничего не изменилось: площадку так и не думает никто восстанавливать. А ведь, когда он был маленьким, она была очень хорошей и пользовалась популярностью.       Даже тропинка — и та практически заросла травой: видно, тут мало кто ходил. И очень редко. Однако сейчас Ямагучи это было на руку — по крайней мере, он практически может быть уверен, что будет абсолютно один. Иногда он любил просто побыть наедине с самим собой.       Когда парень вышел к площадке — гнилой, заросший забор, окольцевавший её, был во многих местах уже разломан; футбольные ворота ещё стояли, но сеток на них уже не было, а вот скамейки для зрителей на удивление были не так сильно развалены, — он с изумлением заметил, что на одной из скамеек сидел парень… Тот самый парень.       Тадаши резко остановился, чувствуя, как внутри него поднимается какое-то странное волнение. Он присмотрелся и прислушался — парень играл на гитаре. Какую-то незамысловатую, но очень приятную мелодию; она лилась так плавно и нежно, будто отражала саму суть сегодняшнего утра — такого же ласкового и очаровательного. «Так, успокойся. Он ведь тебе никто, вы незнакомы. Просто местный парень, играет на гитаре, наслаждается утром. А ты просто гуляешь. Вот и гуляй…» — настроил себя Тадаши и пошёл дальше.       Едва он оказался рядом с забором, как музыка прекратилась. Незнакомец обернулся на Ямагучи — скамейки на поле располагались так, что тот сидел спиной к тропинке, по которой сюда пришёл Тадаши, — и улыбнулся ему: — Так и знал, что это ты. — А? В смысле? — удивился Тадаши, пытаясь пересилить внезапно нахлынувшее смущение. Парень с гитарой выглядел таким расслабленным, но в то же время крутым и уверенным в себе, что Ямагучи робел перед ним. — Ну, мы ведь вчера с тобой виделись. Я сразу почувствовал, когда ты сюда пришёл. Запах тот же. И вот теперь я посмотрел на тебя и понял, что мои обоняние и шестое чувство меня не подвели. — Парень усмехнулся. «Запах? Что он имеет в виду? От меня идёт какой-то сильный запах?» — ещё больше смутился Ямагучи. — Эй, ну подойди сюда, присядь, я хочу поболтать. Ты боишься меня или стесняешься? В любом случае, тебе не стоит делать ни того, ни другого. — Парень дружелюбно похлопал по скамейке, приглашая сесть около него.       Ямагучи кивнул, робко подошёл к блондину и расположился рядом. Тот отложил гитару, поставил локти на колени и, оперевшись на руки, начал внимательно рассматривать Ямагучи, заставляя того краснеть ещё больше. «Неприлично разглядывать незнакомых людей вот так вот…» — подумал про себя Тадаши. — Прости, если помешал тебе… — начал он. — Ничуть! — живо ответил парень и ослепительно улыбнулся. — Я буду только рад такой приятный и милой компании. Меня, кстати, зовут Юджи Терушима, а тебя?       Тадаши скромно посмотрел на Терушиму. Да, он определённо был красив. И причёска была классная, Ямагучи нравилось подобное, как и проколотые уши, кстати. — Ямагучи… Ямагучи Тадаши, — ответил он и улыбнулся. — Тадаши, значит? Какое красивое имя, особенно его значение. Наверное, ты соответствуешь ему?       Ямагучи скромно улыбнулся и пожал плечами: — Думаю, да, раз вот уже сто лет дружу с мистером «меня-раздражает-всё-и-все» и не хочу его терять никогда и на за что.       Терушима звонко рассмеялся: — А ты забавный! Но это здорово, когда удаётся сойтись с человеком, у которого трудный характер. — Ну, для меня характер Тсукки не является каким-то сложным… Возможно, дело в его отношении ко мне. — Вполне вероятно, — согласился Юджи. — Тот высокий блондин в очках и есть этот Тсукки, верно? — Да, — кивнул Ямагучи и улыбнулся. Неловкость постепенно начинала отступать, парень чувствовал себя всё более расслабленно: этот Юджи, оказывается, был весьма мил. — Стало быть, вы сюда с друзьями отдохнуть приехали? — Терушима выпрямился, однако всё ещё не сводил взгляда с Ямагучи. — Не назвал бы это так… — Ага, ведь сейчас вроде как самый разгар учёбы, нет?       Ямагучи посмотрел на Терушиму и прикусил нижнюю губу. Он немного поразмыслил, а потом ответил: — Просто… из-за некоторых обстоятельств нашу школу закрыли. — Хм? — Терушима приподнял брови. — Вспышка какой-то болезни? — Нападение. На нашу школу напали. И ещё на некоторые школы в нашем районе. Вот и позакрывали всё на время… — Ямагучи почему-то не мог соврать этому парню, да и он ничуть не жалел, говоря ему правду. — Напали?! — Юджи широко распахнул глаза. — Что за жесть… — Но, благо, никто не пострадал. — Но было страшно?       Ямагучи замер; тот день яркими красками всплыл в памяти. Сумасшедший, как оказалось, вампир, оглушающий звук выстрелов, лучший друг, которого едва не убили, учительница, которую ранили… От глаз Терушимы не скрылось, насколько сильно поник Ямагучи — он будто ушёл глубоко в себя, а его взгляд стал неожиданно пустым. Чёрт, нет, Юджи не хотел этого. Он не хотел вгонять парня в депрессию. — Эй! Спокойно, всё хорошо, это ведь уже позади, правильно? — Терушима придвинулся ближе и обнял Ямагучи за плечи. Тот вздрогнул, выныривая из неприятных воспоминаний, и повернул голову в сторону Юджи, отмечая, что теперь их лица расположены слишком близко друг к другу. Тадаши мгновенно покраснел, а его глаза забегали туда-сюда. — Д-да, ты прав, прости, что я… — Тебе совершенно не за что извиняться! — Терушима улыбнулся, наблюдая за реакцией Ямагучи. Он был бесконечно милым, особенно когда так сильно смущался! Это определённо нравилось Юджи. — Это мне следует извиниться. Давай выкинем всё это дерьмо куда подальше, надо жить настоящим. — Терушима снова подмигнул. Ямагучи улыбнулся, не в силах сказать хоть одно слово. — Эй, — продолжал Юджи, отстраняясь от бедного разволновавшегося парня, — а ты умеешь играть на гитаре? — Он взял в руки инструмент и расположил его у себя на коленях. — Н-нет… Но очень люблю смотреть, как играют другие. — А хотел бы научиться? — Терушима прошёлся пальцами по струнам. — Не знаю, я не думал об этом. Но было бы интересно, наверное? — О, это безумно интересно, могу тебя заверить! Пока ты здесь, я мог бы тебя поучить, вдруг тебе понравится?       Терушима как-то удивительно быстро располагал к себе. С момента первой встречи он казался Ямагучи каким-то таким… Ну, из разряда тех крутых людей, которые на всех смотрят свысока, но Терушима оказался вовсе не таким. И почему он вдруг заговорил с Ямагучи? Сказал, что рад такой приятной компании… Это было так необычно, прежде с Тадаши никто не знакомился вот так вот, но он не мог не признать, что это было приятно.       Тадаши не пришлось долго думать, он согласился сразу же: — Что ж, верю тебе, так что почему бы и нет?       Терушима радостно улыбнулся: — Отлично! Теперь у меня есть повод позвать тебя к себе в гости. Ну или напроситься в гости к тебе.       Тадаши покраснел и рассмеялся: — Я буду совсем не против. — Не против конкретно чего? — Юджи хитро улыбнулся, заглядывая парню в глаза. — Ну… Обоих вариантов, конечно же. — На этот раз Ямагучи не отвёл взгляд.       Они смотрели друг другу в глаза какое-то время, а потом Терушима неожиданно и резко приблизился к шее Ямагучи и глубоко вдохнул. — А?! Чего ты… — Тадаши немного напрягся, выпрямляя спину, и выставил руки вперёд, упираясь в грудь Юджи. От его горячего дыхания по коже пошли мурашки. — Да… Это карамель. Точно. Я всё никак не мог понять, что у тебя за запах, но теперь понял: ты пахнешь карамелью.       Ямагучи словно оцепенел. Он сидел ровно, не шевелясь, и, казалось, в эти секунды мог ощущать только дыхание Терушимы на своей шее — и больше ничего. И это было… неожиданно приятно. Вдруг захотелось почувствовать не только дыхание. Ямагучи и подумать не мог, что у него настолько чувствительная шея… И что у него вообще могут возникать какие-то такие желания, особенно в отношении едва знакомых парней. — Причём запах не резкий, не сильно сладкий… Он такой приятный, ровный; тебя, знаешь, так и хочется попробовать на вкус. — Ч-что?! На вкус?! Терушима, ты в порядке? — Ямагучи абсолютно не понимал, что происходит. Они только познакомились, а Юджи уже ведёт себя так странно… Но не страннее, чем то, что Тадаши совершенно не хотел отталкивать парня от себя.       Терушима рассмеялся и выпрямился. — Ну я в смысле как конфету. Так вкусно пахнешь, что хочется облизнуть. Не пугайся ты так! Я более-менее приличен и не стану приставать в первые же минуты знакомства. — Ага, то есть существует вероятность, что потом станешь? — отшутился Тадаши, убирая руки с груди Юджи. — Кто знает, кто знает. — Тогда я не буду с тобой заниматься! — Э-эй, Тадаши, ну я же шучу!       Парни рассмеялись. Будто не было этого непонятного момента секунду назад.       Только вот бешено колотящееся в груди сердце Ямагучи говорило об обратном.       А ещё Ямагучи вдруг понял, что, когда его руки были прижаты к груди Терушимы, он совсем не чувствовал его биения сердца…       Ямагучи вновь вспомнил, как Кагеяма тогда переглянулся с Терушимой. То есть… Погодите… Нет-нет, нельзя делать поспешные выводы, тем более весомых доказательств нет… Но чисто теоретически… — Кстати, я ведь могу называть тебя Тадаши? — А? Д-да, конечно можешь. — Славно! Когда хочешь приступить к занятиям?       Ямагучи посмотрел на весёлое и красивое лицо Терушимы. Нет, если бы он был вампиром, он бы не сидел здесь в одной майке и шортах под открытым небом. Кагеяма говорил, что солнечный свет не убивает вампиров, но неприятно воздействует на их кожу. Тадаши взглядом прошёлся по оголённым рукам Юджи… Кожа была абсолютно в порядке: никаких покраснений. Нет, Терушима не мог быть…       Кстати, какие у него красивые руки… Они наверняка такие сильные… — Эй, Ямагучи? — Юджи щёлкнул пальцами перед носом Тадаши, заставляя того очнуться от своих мыслей. — Ой, прости, о чём ты спрашивал? — Ха-а? О чём ты думаешь, когда таким пожирающим взглядом рассматриваешь меня, ещё и совершенно не слышишь? — хитро спросил Терушима, в который раз вгоняя Ямагучи в краску. — Прекрати! Мы ведь только познакомились! — Прости-прости, тогда спрошу об этом завтра…       Ямагучи, захлебнувшись в смущении, не нашёл слов. Он никогда так много не краснел, как сегодня. А Юджи смотрел на него и думал, что Тадаши — самое милое, что есть на этой земле.