Шторм под грозой войны

Зира крепко спала утром, когда услышала голос Шинде: — Вставай-ко, звёздочку, пора. Зира повернула голову с мгновенно пробудившимися глазами, полными абсолютного кристального восторга. Она вымыла морду в Каме и побежала к взрослым. — Батько, мамко! Мы же едим сегодня в Россию, да?! — Да, но мы ещё не закончили сборы, — ответила Шинде. — Я пока попрощаюсь с ребятами, — сообщила Зира и выскочила за дверь. Она побежала к единственным соседям, семье Дикого Штиля. Надо сказать, жили Штиль и Клинки в красивом доме с белыми стенами и пышными садами вокруг. Яркая крыша и большая труба, а также красивые колонны на веранде и каменная статуя в виде сидящего грифона на крыше порога подчёркивали, что это дом отнюдь не нищей семьи. Именно благодаря Дикому Штилю Зира когда-то познакомилась с богатством. Но львичка не купилась на него, хотя и была тогда совсем маленькой и глупой, лет четырёх. Её длинная черноносая мордочка не жаждала смога городов, её чёрные распущенные кудри не просили модной шляпы, её белые, как сталь, зубы в крайне огромной для её возраста пасти не грезили омыться пивом, а карие глаза её с красноватыми оттенками никогда и не мечтали видеть несметные алмазы да брильянты. Всё это всегда оставалось мусором в её весьма странном, непостижимом мировоззрении. Характер её — грозный, жёсткий, неукротимый и свободный — всегда отмечал в себе отсутствие алчности и самолюбия. Дикий Штиль же прекрасно понимал своё богатство, его мать была большой любительницей денег, а Клинки на эти деньги часто играл, хотя об этом никто не знал, кроме его самого, даже Штилю Клинки ничего не говорил — он боялся, что братишка проболтается. Отец же Клинки и Штиля вообще не играл никакой роли: только ел да спал с утра до ночи и с ночи до утра, не попадая в кадр нашей истории. Зато молоденькая служанка и её дочка, девятилетняя Маруська, работали, не покладая рук. Маруська особенно нравилась Дикому Штилю, они дружили. Клинки, большее время проводивший с приятелями, играя на деньги, мало интересовался чужими делами и проблемами. Зира вбежала в дом Дикого Штиля и позвала: — Штиль! Клинки! Ау! Львы выбежали к ней с весёлыми криками: — Ой, Зирка! Чого це ты, средь бела дня-то? — Мы уезжаем в Россию, — торжественно сообщила Зира. — И я зашла попрощаться с вами. — Что?! — опешили львы. — Ты, что ли, шутишь, Зирунок? — Нисколько! — пылко воскликнула львица. — Я буду учиться в русских школах, как Бирелген. — Бирелген?! — выпучил глаза Дикий Штиль. — Это ж старинная династия героев, так ты… — Я — Бирелген, — похвасталась Зира. — Я сама не знала об этом, дядя Казко сегодня ночью мне сказал. — Что?! — Клинки подошёл поближе к Зире. — Ты хочешь сказать, ты — русская национальная героиня, и сама об этом до сих пор не знала? — Я ещё не героиня, — помотала головой Зира. — Я поеду в Россию, выучусь, закончу школу… — Поедешь? Не! — отмахнулся Дикий Штиль. — Надо было раньше думать. Почему этот твой дядя Казко тебе сразу не сказал? Мы бы хоть подготовились. А то Маруска-то ведь расплачется. — Не трогайте дядю Казко! — вспылила Зира. — Он не сказал мне сразу, потому что хотел, чтобы у меня было счастливое детство, чтобы я не переживала, что мне придётся уезжать. Я не могу иначе. — Э, нет, Зирунок, и всё ж мы тебя не отпустим, — нахмурился Клинки. — Куда ж мы без тебя? Подумай о Маруське! — Передавайте ей, что по-другому не получится, — вздохнула Зирка. — Мне нужно уезжать. Мой долг — жить, как Бирелген, Простите, ребята. Прощайте! — Прощай, Зира! — львы помахали ей лапами, и, когда она вышла за дверь, выбежали и долго махали ей вслед. Потом Штиль не выдержал и побежал за ей: - Зира! Я тебя там найду! И с тобой школу заканчивать буду! - Какую школу, ты, жлоб? - ехидно улыбнулась Зира и, поцеловав его в ухо, и обняв за гриву на прощание, постояла так недолго и кое-как была отпущена и помчалась назад. В этот день все знакомые Зиры собрались провожать её семью в дорогу. Здесь были немногие, ибо круг общения Зиры не распространялся далеко, по вышесказанным причинам. Но те, кто был здесь, были очень печальны, что расстаются с таким другом. Клинки даже плакал. Зирка в нарядном выходном платье уселась на дрожки, и долго махала лапами друзьям, пока наконец не скрылись они из виду, и серый горизонт не занял место их. Ехали около трёх дней, останавливаясь для передышки в местных лесах, ели, что было, потом ехали дальше. До пабедья Зира спала в дороге, но после обеда начинала она таращить глаза на всё происходящее вокруг и жадно глотать впечатления. Что только не видела Зирка в своём путешествии! Таких пейзажей ещё не знали глаза её. Обширные степи, молчаливые кустики перед водоёмами и речками, кричащие в высоком поднебесье чайки, намокшие от дождя листья обвисших деревьев. Широкий простор реки, ни названия, ни происхождения которой Зира не знала. Но сильнее этого было чувство, когда они проезжали мимо высоких, могучих деревьев суровой тайги. Она стояла на горе, как тесный полк, готовящийся вступить в бой. Пробегающие и снова исчезающие в лесу олени словно обучали роту правильным действиям. Вдали деревья стояли до самого горизонта, и беспроглядная их стена заставила Зиру восхититься. И всё это за какие-то три дня. На четвёртый же день, где–то в полпервого дня на пустынной границе между Татарстаном и Сибирью показались три путника. — Вставай, Зирка! — разбудила её Шинде. — Мы остановимся на Окраине. Зира нехотя проснулась, продрала глазки и окинула взглядом обстановку. — Ой… — только и вырвалось у неё из пасти. Вокруг была пустыня. Жёлтая, голая, окружённая рыжими горами низменность с песком. — Где это мы? — спросила Зира, когда обрела дар речи. — Это — Царство Термитов, — объяснила Шинде. — Оно опоясывает всю Иркут-скую область и обходит с севера Львиное Царство. Здесь у меня живёт знакомый термит, Мартин, со своей свитой. — Он правит этой пустыней? — Конечно. А что такого? Впрочем, раньше тут были джунгли, но, когда тут обосновались термиты, они всё съели, и это место обратилось в то, что ты видишь. — В пустыню… — прошептала Зира. — А что это за замки? — Это не замки, — объяснил дядя Казко, — это термитники. В них живут термиты. — Но термиты же маленькие, а эти замки такие огромные. — Это для гостей. Шинде подошла к самому огромному термитнику, наверно, главному, и постучала по стенке у входа в его пещеру. — Кто там? — раздался писклявый голос. — Бирелген, — ответила Шинде. — Пароль? — опять спросил писклявый голос. — Я — и баба, я — и бык, я — и лошадь, и мужик, — сказала Шинде. — Заходите, — разрешил писклявый голос. Шинде поманила за собой лапой Зиру, дядю Казко и Меххобета, но в термитник вошла первая. Все остальные последовали за ней. Меххобет, как всегда, ворвался первым, растолкав всех остальных. Внутри термитника было просторно и загадочно, со всех стен свисали летучие мыши, в углах виднелась паутина, по полу шмыгали странные насекомые, на куполообразном потолке было полно бугорков, по которым взрослый лев мог залезть на верхушку термитника изнутри. Но загадочней всего были сотни тоннелей, входы в которые окружали львов со всех сторон. Зире всё это сразу очень понравилось, так как напомнило её любимую картинку из какого-то журнала — пещеру сталактитов. — Тут так красиво! — заворожёно выдохнула Зира. — Согласен, — заметил дядя Казко. — Ой, какие люди! — раздался голос. Зира зашныряла глазами по углам, пытаясь понять, откуда он исходит. — Шинде, Меххобет! Ребята! Казко Бирелген! Ой, какие товарищи! Тут только Зира сфокусировала взгляд и поняла, что на носу у неё сидит термит. — А ты кто будешь? — спросил он. — Ай! — Зира в ужасе отпрыгнула. — Говорящий термит! — Не просто термит, — паренёк взлетел в воздух и принялся кружить над львами. — Я — Мартин, царь термитов. — Здравствуйте, Ваше Величество! — поклонилась Зира. Все остальные тоже поклонились, кроме Меххобета, который не мог понять смысл всех этих бесконечных церемоний. — Как зваться будешь, девочка? — спросил термит Зиру. — Зира Бирелген, — представилась Зира. — А, дочка Шинде, да? Помню я тебя, видел в твои два года. Только никак не думал, что ты вырастешь такой красивой и умной. — Господин Мартин, — сказала Шинде, — накормите и напоите наших лошадей, а ребёнок пока поиграет в термитнике. — Сию минуту, — Мартин стукнул скипетром о землю, и огромные войска термитов появились за его спиной. Мартин прокричал им что-то на своём, и они кинулись на улицу, ухаживать за Белой. Смеркалось. Шинде, помогая Меххобетту двигаться, увела его в один из тер-митников переночевать. Мартин помахал с отверстия в домике Зире: — Киска! Я тебе ложе приготовил. — Понятно, — ответила Зира, как будто термит знал её расписание. И побежала за дядей Казко, ждавшим её поодаль. Когда пунцовые смазливые брызги заката, переходящего из рыжего в кирпичное, из кирпичного в чёрное по четверти опущенного круга, неба, полностью уползли за утёсы на краю глиняных холмов, взрослые Зира и дядя Казко сидят под луной и смотрят вдаль. — Сибирь находится вон за теми горами. Видишь эти на вид не богатые, вызывающие такую дрожь в сердце земли? — Вижу, — прошептала Зира. — Это твой дом. Твоя Отчизна. Утром мы тронемся в путь, и завтра уже будем в Сибири.