Наследник

       Когда бежать стало совсем невмоготу, Нике пришлось все-таки приостановиться и перевести дух. С ней никогда такого не случалось — чтобы запас сил на салатовой панели внизу слева падал в ноль и восстанавливался со скоростью грязевого краба.        Очень хотелось куда-нибудь присесть или вовсе упасть и не вставать. Но Ника подсознательно понимала — если она это сделает, подняться снова на ноги будет еще тяжелее.              — Обыщите дворы! Осмотрите все проулки! Проверяйте ящики, бочки, заглядывайте в колодцы! — попеременно раздавались чужие голоса.               Ящики? Бочки? Серьезно? Неужели они действительно полагают, что я могу в них поместиться? Пожалуй, полгода назад это еще могло было бы стать правдой. Но, видит Азура, сейчас, в моей нынешней комплекции, это совершенно невозможно.       И откуда они только узнали про колодец… Надо будет осмотрительнее пробираться в Убежище или вообще, по старинке, ходить через дверь заброшенного дома.               Выдохнув и пригубив еще немного зелья восстановления сил из бледно-розового стеклянного флакона, Ника выбралась из временного укрытия. Впрочем, далеко ей все равно было не уйти, она это понимала. Можно было убегать (в ее случае это было, скорее, «уползать») сколько угодно — рано или поздно ее все равно поймают. В этом не приходилось сомневаться.              С тех пор, как Нику впервые вызвали в Башню Белого Золота, после победы над Дагоном, жизнь «Сиродильской чемпионки» стала настолько спокойной, насколько она может быть у некроманта, решившего заселиться в освободившихся покоях бывшего архимага в Университете волшебства. То есть — нисколько не спокойной.       Разница состояла лишь в том, что повышенное внимание со стороны к бедолаге-некроманту было бы вызвано горячим желанием убить его, а в отношении Ники — всем, чем угодно, только не этим.       Все хотели поглазеть на нее, поздравить ее, отблагодарить, засыпать расспросами, завалить дарами и сделать ей уйму предложений, от которых она с трудом, из вежливости, едва бы могла отказаться. Ей предлагали все — от сладких пирожков из крысятины до орчьей руки супружества.       Но а теперь от нее хотели и еще одного. Того, на что она согласиться не могла.              Дэйдра с два ты его получишь, Желтый-остроухий-в-красном-халате! Сиродил большой! Ящиков и колодцев много! Чай найду в каком из них, что побольше, спрятаться от тебя…              Зло зыркнув красными глазами, Ника решительно выбралась на улицу Эльфийских садов. Перед этим она не смогла не споткнуться об одиноко стоящий у камня мухомор, нацепить на рукава и подол платья колючек с цветущих кустов и едва не попасться прямо в лапы патрулю имперских стражников.       Но показатель ее удачи по-прежнему держался на цифре 50, поэтому и в этот раз все обошлось. Мухомор она быстро сунула в рукав, чтобы не оставлять следов, от колючек благополучно избавлялась на ходу, а темнота длинного арочного выхода на улицу помогла ей остаться незамеченной патрулем.              И тем не менее, ей следовало быть предельно осторожной. Выбраться из Имперского города, не нацепив стражников — похуже любых цветущих колючек — было не так-то просто даже для Серого Лиса.       Его таинственная рожа на мутном плакате весьма вовремя встретила Нику у самого выхода к Талос Плазе. Ей показалось, что Великий Вор смеялся в голос над всеми ее нелепыми попытками выбраться из города незамеченной.       У ворот всегда был хотя бы один стражник. А с момента ее побега из Башни… их стало по два-три человека на каждом выходе. Они знали, что она все еще здесь.              Близился рассвет. Слава Талосу, больше не Мифический.       Ника зябко поежилась на ветру.       Днем в Садах прятаться будет невозможно, и раз у нее не получается сбежать прямо сейчас, следовало найти хорошее место для временного укрытия днем. Смешаться с толпами народа в Торговом районе показалось Нике прекрасной идеей. Хотя даже всего лишь дорога туда показалась не многим легче пути в Белом проходе…              Пробравшись вдоль внешней стены Эльфийских садов, запыхавшись от простого скорого шага и дважды остановившись, чтобы перевести дух, Ника все же вышла к заветным дверям. Где-то за стеной брякали тяжелые сапоги сменного караула. На подступе к Торговому району стражник был только один.       Как следует прицелившись в кусты что подальше, Ника швырнула в них мухомором и, дождавшись, когда ответственный муж Империи оставит ненадолго свой пост (сегодня Фортуна явно ей благоволила), быстро, насколько это было возможным в ее положении, засеменила к дверям.       Ее укрытое плотной тканью синее плечо целеустремленно впечаталось в деревянную массивную поверхность ворот, пальцы решительно и нервно вцепились в большое тяжелое кольцо, но двери едва ли собирались поддаваться ее жалким усилиям. Раньше она могла бы открывать их с ноги, — строгое воспитание не позволяло, — теперь же у нее просто не хватало сил.              — Давай-давай-давай, я не хочу больше здесь оставаться, выпусти меня, Обливион тебя побери… — зашипела она сама себе под нос, как раздался окрик, заставивший ее вскинуть в ужасе голову с нежно голубыми волосами, собранными в конский хвост на затылке.       — Она здесь! Скорее! Сюда!        Лихорадочно осознавая, что мухомор надо было не кидать в кусты, а заставить стражника «Приказом» съесть его, чтобы уж наверняка отвлечь от себя внимание, Ника бросилась прочь от ворот. Но со всех трех сторон к пересечению улиц высыпали стражники — патруль, сменный караул…       Ее тотчас окружили недовольные поздней сменой кислолицые замерзшие имперцы, и из кустов без промедления раздался приказ:       — Задержать!        Приказ был моментально исполнен.