На грани безумства

      Нужно бежать. Эйрахнида, не оборачивайся! Нужно бежать, быстрее!       Маленькие сервоприводы бежали изо всех сил, неся свою хозяйку по улицам Каона, проскальзывая через узкие щели развалин, кварталов и старых зданий. Хрупкие манипуляторы сносили все на своём пути, толкая других трансформеров и сбрасывая препятствия, чтобы задержать тех, кто сейчас несётся позади. Фиолетовые окуляры были напуганы, всматриваясь во все стороны, чтобы не попасться, чтобы отбиться, чтобы… Выжить сегодня.       Но удача от неё отвернулась.       — Попалась, воровка!       — Дрянь!       Тонкий маленький корпус падает на грязную поверхность, а сверху наваливается огромный мех, придавив своим весом, зажав её шлем своим манипулятором, а другим свободным стал бить кулаком по фейсплейту, оставляя вмятины и разбивая губы, уродуя ещё не сформированные полностью черты лица. Хрупкий корпус содрогался от каждого удара, а руки сжимали маленький кусок крохотного красного кристалла энергона, украденного из ларька.       Просто потерпи. Потерпи!       Все отдавалось болью и помехами, десятками ошибок в процессоре, пока череда ударов не прекратилась.       Терпи!       Ещё удар под дых, отчего фемка заскулила, сжав кулаки, согнувшись пополам. Не выдержав напора, больше не в силах сдерживать топливные отходы, рвущиеся из нутра, срыгнула переработанным маслом, испачкав сервопривод рядом стоящего меха.       — Всё. С неё хватит. Уходим.       Напоследок был ещё один пинок, на этот раз сильнее и прямо в честплейт, где пряталась маленькая искра. От сильного удара в такое незащищённое место процессор тут же запустил систему централизации жизненно важных систем, полностью выключив сознание, вынуждая уйти в оффлайн.       Когда-нибудь все кончится.       Десятки трансформеров, казалось бы, одни из самых развитых рас во вселенной, проходили мимо обезображенного корпуса маленькой беты, порой даже переступая, словно её не существует.       Жизнь всегда была такой?       Ячеистые фиолетовые линзы устало всматриваются перед собой, возвращая взгляду ясность и корректируя функцию аккомодации линз. Из-за угрожающе низкого количества энергона получалось плохо. Сейчас процессор пытался равномерно распределить оставшуюся энергию, не обращая внимания на почти полностью лишённое чувство зрения.       Фемка осторожно приподнимается на сервоприводы, при этом норовя вновь упасть, шатаясь из стороны в сторону. Манипуляторы сжаты в кулак, все ещё защищая маленький кристалл красного энергона, который она сможет обменять на что-то менее ценное, но очень важное на данный момент.       Надо идти.       Холодные стены кварт, полупустые улицы и ржавеющие трущобы, голод которых взбирался до самой искры, сжимая в своих лапах, выдавливая остаток жизни с почти мёртвых каонцев — это то, во что превратился Кибертрон после Великого Золотого Века. Всё вокруг померло, а что ещё живо — не факт, что живёт, а, скорее уж выживает. Слишком тихо, несмотря на количество граждан вокруг. Нет сил даже говорить — бесполезная трата энергона. Тишина стала частью Каона — клик молчания о памяти усопших… А умирающих не мало. А тишина сводит с ума, проникая во все дебри процессора, напоминая, что скоро будут молчать в память о тебе.       Весь мир содрогнулся, покрывшись мраком и отчаянием, откуда не было выхода. Не было спасения, только выживание. Хуже было тем, кого считали ниже дронов и бестолковых клонов, которым даже в такие тяжёлые времена находили применение.       Эйрахнида, иди! Не смей отключаться!       Голод, слабость, постоянные ошибки в процессоре из-за нехватки энергона, предупреждения о скором отключении, остановка в развитии и всё прочее и прочее… Кибертрон превратился в настоящую тюрьму, из которой не сбежать. Воруя у таких же голодных, избивая слабых и отбирая у немощных, Эрахнида поняла одну вещь — порой смерть это не так плохо. Хуже смерти — выживание.       Сервоприводы ведут её по протоптанной дороге. Шатаясь из стороны в сторону, пытаясь настроить внутренние системы, чтобы держать равновесие после нанесения увечий по шлему, фемка тяжело вентилировала внутренние системы.       Есть ли что-нибудь после этой жизни? Знает ли хоть кто-нибудь, что там? Хорошее ли место? Ведь всем говорят, что надо быть порядочным, хорошим, добрым, тогда в Колодце Искр не будет мучений, не будет страданий; говорят, что нас встретят, как героев, как лучших гостей и получим всё, что только захотим. Но как быть порядочным, хорошим и добрым, когда эта жизнь заставляет быть абсолютно противоположным, иначе помрешь в какой-то подворотне?       Материально ли то место, куда попадает искра после дезактива? Если так оно и есть, то где эта планета? В какой галактике этот чертог отчаяния, страданий и боли?       Или же он внутри каждого? Все зависит от «чистоты» нашей искры? По такой логике пытались раньше управлять кибертронцами, что нас ждёт прекрасное, если наша искра так же чиста, или ужасное, если мы творили зло. Но мир сошёл с этой реальности, когда запасы энергона на Кибертроне стали доходить до дна, а сенаторы свыше обжирались остатками. Иакон, Тарн, Восс, Тайгер Пакс — все ранее великие города превратились в ничто. Что уж говорить про грязных шахтёров, строителей и низшего слоя населения Каона?.. А про жителей Преисподней, которым даже не дали названия и статус города, откуда Эйрахнида родом, забыли напрочь.       Что, если то самое ужасное и жестокое место, куда все возвращаются после дезактива, это и есть Кибертрон? А все его жители в прошлом были чьим-то мучителями, убийцами и ворами, вернувшись обратно в бесконечную череду страдания?       Ответ не дал бы пользы, кредитов или энергона, но знать хотелось.       — Один куб. Ни капли больше не могу дать.       — Но это кристалл красного энергона. Он бесценен!       — Бери или проваливай.       Эйрахнида берет один куб голубой жидкости и, бросив на торговца недовольный взгляд фиолетовых линз, уходит, тут же залпом его выпив. Прежние ошибки учат — не храни долго, иначе украдут. А сейчас надо поскорее вернуться, пока уличные прожекторы не выключили, ведь с темнотой приходят и безумные желания… От отчаяния.       Среди низших слоев населения Каона не было кредитов, хоть какой-то суммы на счетах. Поэтому придумали систему обмена товаров. Более ценную на менее ценную, но все равно имеющую хоть какую-то ценность. Продавали даже свои искры, становясь рабами, лишь бы выжить.       Свернув за угол, фемка склоняется над старым люком, ведущим в подвал — домой. Нижние слои общества… Отбросы… Уроды и монстры. Их по-разному называют, но не трансформерами. Старые ошибки Праймуса или чей-то неудачный эксперимент? Это уже не так уж важно.       Эйрахнида шла по абсолютной темноте, куда бы ни один трансформер не спустился. Они видят в темноте, им не нужны специальные приборы, ведь это их дом. Монстры и чудовища адаптировались к окружающей среде за миллионы лет. Дом домом, но нельзя ослаблять бдительность. Ей жизненно необходимо отдохнуть и снова подняться наверх, чтобы найти ещё энергона. Половина куба грязного топлива слишком мало, чтобы поддерживать состояние маленького корпуса и удовлетворять растущую бету.       Эйрахнида снова держится за шлем, ощутив, как процессор загудел, выдавая новые, всплывающие перед линзами ошибки и неисправности, предупреждая о критическом количестве энергона. Она уже знала, что скоро центры бодрствования и внимания откажут, погрузив в вынужденный оффлайн, чтобы не дать ей умереть, тем самым ещё сохранив её мизерный энергон.       Фемка легла на пол и прикрыла глаза, чтобы процессор разобрался с десятками системных помех. Спокойное выражение фейса можно было бы назвать красивым, но, увы, он был деформирован. На правой стороне лица была вмятина, и светлый металл был повреждён, немного обнажая проводку под ним. Острый подбородок был в царапинах от того, что её прижимали к неровным дорогам Каона, разбив при этом часть губы и изогнув антенну. Её можно было бы назвать красивой, но таковой она уже не была. Нищета губит всё прекрасное.

***

      Когда фемка снова приходит в онлайн, то внутренний хронометр говорит о позднем времени. От осознавания, что она пролежала почти целый орн, Эйрахнида тут же поднимается на сервоприводы, все так же ощущая гудения в процессоре. Ну хоть ошибок стало меньше, и уже не так сильно шатает.       Она потеряла столько времени!       Надеяться было не на что. Есть и среди жителей Каона элита, так сказать, которая могла позволить себе больше, чем другие. Например, покупать энергон, баловаться специальными добавками, сверхзаряженным или ещё похлеще - наркотическими кристаллами. И к этой элите больше относились учёные, воины и потом только фем и боты под красным фонарем, а меньше — шахтёры и строители.       Иногда эти «элиты», могли подкинуть немного кредит, может, куб энергона дать, пожалев кроху. Но это настолько редко, что Эйрахнида давно не ходила по таким местам и не стояла у дверей бара. Но сейчас выбора не было. Со столь малым запасом энергона она не сможет бежать, не сможет далеко даже пойти, про воровство даже говорить не надо.       Свернув за угол, Эрахнида замирает, увидев полумертвого трансформера, который, судя по витающему в атмосфере шлейфу сверхзаряженного, вышел из бара. Мех был здоровенным, с сильными манипуляторами, в старой ржавой броне, с двумя закрученными назад рогами. Окуляр не видно было, так как оптограни были закрытыми.       — Эй?.. — Позвала фемка. — Актив, нет?       Он мёртв. Эйрахнида с рвением начинает искать в его поясе хоть что-то ценное, но ничего, кроме гаек и шарниров, не нашла. Шлак… Ей сегодня не везёт.       Перед взором опять всплыло предупреждение о том, что если в течение одного джоора не найдёт живительное топливо, то её актив закончится на этой улице.       Другого шанса может не быть.       Достав из пояса маленький острый нож, фемка садится ближе, боясь того, что собирается сделать. У неё нет выбора. Это Каон. Ей надо жить.       Раскрыв честплейт меха, Эйрахнида достаёт крупный сосуд, несущий из искры энергон по корпусу, обрезав ножом и зажав пальцем, чтобы не вытекло содержимое. Подставив пустой куб из-под чистого энергона, фемка стала заполнять его переработанным топливом. Два куба. Не сказать, что мало, но это же не чистый энергон… При обработке может выйти половина куба, а может и меньше.       Позорная участь для трансформера, но выбирать не приходилось. Опустилась до уровня паразита, но таковым ведь её считают. Её вид. Благо высшими моральными качествами Эрахнида не обладала, даже не думала о том, что это низко или неэтично забирать у мёртвого остаток его топлива, но этому меху он уже не пригодится, а ей нужно жить.       Для живого кибертронца переработанный энергон не был отравой, но на этом далеко не разгуляешься. Сейчас выбирать не приходилось.       Добравшись до кварты, фемка включает небольшую грелку и кладёт на огонь куб с грязным энергоном, чтобы подогреть и хоть как-то очистить его от примесей сверхзаряженного. Опасность приёма такого топливо заключалась в том, что может пойти реакция отторжения, что грозило для несформированного корпуса фемки выбросом и своего энергона, которого у неё и так мало. Взрослый мех как-то бы смог перетерпеть пару циклов таким переработанным энергоном, но Эйрахнида еще не входила в число, так называемых, «взрослых».       Проблема заключалась в том, что как только энергон пропадает в энергоприемнике трансформера, то уже сливается с ним, проходя через искру, тем самым ставясь индивидуальным именно для этого корпуса, подстраиваясь под особенности кибертронца. Можно как-нибудь переливать энергон между родственными искрами, но на такое редко кто шёл.       Фиолетовые линзы смотрели на уже остывший энергон, пока их обладательница размышляла, стоит ли так рисковать. В любом случае ей грозит дезактивация, если не примет этот энергон, так она только ускорит события.       Умирать не страшнее, чем жить так.       Фемка вливает в себя залпом, давится от мерзкого вкуса и запаха, едва сдерживаясь, чтобы не активировать программу сброса топлива, зажимая энергоприемник руками и упав на пол. Ей надо перетерпеть.       Она не знала, сколько так лежала, скручиваясь в агонии. Бесконечность в одной клике. Долго. Очень долго потребовалось для фемки времени, чтобы энергон смог подстроиться под её индивидуальные особенности. Состояния хуже, чем это, она не помнила.       Когда прошло достаточное количество времени, фемка приходит в онлайн, обнаружив себя в более-менее сносном состоянии.        Хуже, чем здесь, она уже не представляла место. Жить не хотелось тут, точнее выживать. Тут, в Каоне, никогда не будет мира и справедливости. То ли дело Иакон…       Никто ни в чем не нуждается. Хочешь энергон? Купи. Те, кто живут в Иаконе, бедными не были. Хочешь в открытый космос, то пожалуйста! Хочешь модификацию своего корпуса? Нет проблем! Хочешь получить образование? Да легко.       Вот там вот жизнь, а не это. Может, и не так идеально, как в мыслях ещё маленькой фем, но уж точно получше, чем в Каоне. Хотелось бы хоть один раз за весь свой актив посмотреть на этот золотой город вблизи, а не через решётчатые стены, у ворот которых стоит непробиваемая охрана.       Дело даже далеко не в кредитах, которых не было у Эйрахниды. У неё не было ко всему ещё ни единого доказательства своего существования — программы, удостоверяющая её личность. Изгоям общества, низшим классам, вроде неё, в Иакон все пути закрыты. Да и если попадёт, то что будет делать? Ни работы, ни образования, ни опекуна. Весь путь к красивой жизни был забит коррупцией. Система Иакона была лишь снаружи безупречной, а внутри проржавела куда хлеще, чем Каон, где были хот бы элементарные правила выживания.       Эйрахнида не могла ещё раз рисковать и брать использованный энергон. Каждодневная проблема выживания уже грозила дезактивом. Последняя возможность — клянчить кредиты на улице.       — Пожалуйста! — Просила фемка, прижимая к себе дрожащие манипуляторы. — Хоть что нибудь…       — Говорю же тебе проваливать! — Снова отказ. — Вон, иначе пальцы отрублю!       Надавить на жалость — по-настоящему унизительно, но что не сделаешь, чтобы продлить свой актив ещё на один орн? Фемка так и проходила несколько часов, прося прохожих помочь, но никто не отозвался, пока у неё самой не осталось сил даже стоять на своих сервоприводах.       Нет больше сил. Нет энергона… Если не найдёт в ближайшие несколько часов, то отправится в стазис, а там уже и до дезактива недалеко. Но она пока держалась, рухнув на ближайший бордюр. Уже сам процессор перестал искать выход из этой ситуации, наверное, прекрасно понимая, что всё это тщетно.       — Ну-ка, кто тут?       Перед ней опускается незнакомый мех с красной, до блеска отполированной броней, держа в руке куб с энергоном. Жёлтые окуляры незнакомца не предвещали ничего хорошего, но взор фемки был прикован к кубу с энергоном, которым он водил перед её фейсплейтом, дразня.       — Хочешь? — Спросил мех. — Бери, не бойся.       Бесплатный энергон — самая дешёвая ловушка. Поэтому Эрахнида осталась на месте, смотря на незнакомца холодно и устало.       — Что вам нужно? — Ослаблено спрашивает малышка.       — Если пойдёшь со мной, то узнаешь, — хитро ухмыльнулся незнакомец. — Ну? Возьми, ты ведь хочешь жить?       Хуже не будет. Выпьет и будет отравлена — умрёт, а если не выпьет, то тоже в любом случае сдохнет. Выбирать не приходилось. Если она пойдёт с ним, то вряд ли это будет хорошим и правильным решением, но сейчас… Именно сейчас нужно было ставить цель на выживание. Что Эрахнида и сделала.       Взяв куб с доверху наполненной жидкостью, фемка отпила немного, проверяя, правда ли она чиста, хоть это было уже не особо важно. Эйрахнида жадно выпивает все до дна, после чего в блаженстве прикрывает оптику.       — Какие у тебя необычные линзы… Как тебя зовут? — Спрашивает незнакомец, и, осмотрев фемку, усмехается. — Вижу, ты из рода Арахноидов. Твои предки были великим прошлым Кибертрона. Знаешь об этом?       —…       — Ну? — С нажимом спрашивает повторно мех. — Назови же себя, малышка.       И снова не было выбора. Снова борьба, сражение и противостояние. Надо преодолеть страх сегодня, чтобы быть сильной завтра… Чтобы выжить!       — Меня зовут Эйрахнида. — Ячеистые фиолетовые линзы с недоверием смотрят на меха напротив. — Я из Преисподней… Из рода Арахноидов.