***
Лань Ванцзи, не ожидавший такого резкого отказа в больнице, был в замешательстве ещё несколько дней. И ровно столько же старался продумать, что ему делать теперь. Развод был лишь делом времени — он уже насильно потащил, практически бывшего мужа, к врачу, чтобы убедиться, что тот не ждёт ребёнка. Если бы подтвердилась беременность, освободиться от нежелательного брака было бы куда сложнее. С отцом альфа не разговаривал, полностью игнорируя существование того. С дядей он ещё перебрасывался парой-тройкой слов, всё же, тот ко всей этой истории причастен не был. Ванцзи общался из семьи лишь со старшим братом, к тому же, у того было самое важное для Лань Чжаня сейчас — информация о его омеге и малыше. Но Сичень, словно издеваясь, говорил обобщённо, без какой-либо конкретики, даже имя ребёнка брату не назвал, хотя он определённо его знал. И поскольку старший брат был омегой, он мог подсказать, как всё-таки быть дальше. Вот только делать этого он отчего-то не горел желанием, а причину этого Ванцзи понять никак не мог. И только спустя несколько тяжёлых дней альфа созрел для разговора с родственником. — Неужели ты и правда не понимаешь, почему? — Сичень выгнул бровь, словно оценивая, придуривается брат или нет. Но вести себя несерьёзно в таком случае Лань Чжань не умел, так что оставалось только объяснить. Омега выдохнул, готовясь морально к трудному и долгому разговору. — Нет. — Ванцзи, что, по-твоему, произошло в тот день, когда вы расстались? — Я ему нагрубил. — Ещё. — Обозвал и не дал ничего объяснить. — Ещё, — Лань Хуань глубоко вздохнул. Беседа напоминала ему отчитывание нашалившего ребёнка. Вот только его младший брат давненько вышел из того возраста, да и ситуация была абсолютно недетской шалостью. — Больше ничего. — Уверен? Напряги память, А-Чжань, — Ванцзи непонимающим взглядом смотрел на старшего брата, но так и не смог понять, чего от него хотят, — я знаю о произошедшем все подробности. Так что напряги память, у тебя ведь с ней никогда не было проблем до этого. — Я… — глаза альфы вспыхнули осознанием и внезапно свалившимся чувством вины, — я его ударил. — И именно это та причина, почему я не хочу, чтобы ты пытался его вернуть. Ванцзи, просто представь любой ваш конфликт в будущем. Будешь при каждом случае распускать руки, даже не пытаясь ничего выслушать? — Лань Чжань хотел было ответить, но старший брат рукой показал, что ещё не договорил, — я такого расклада не допущу ни при каких условиях, это я говорю и как омега, и как твой брат. И я знаю, что ты хочешь мне сейчас сказать — ты поверил отцу, потому что тот всегда вроде как прав. Только это не оправдание. — Брат… — Я не договорил, да и в конце концов, не передо мной тебе извиняться. Хорошо, ты ушёл тогда. Что ты сделал потом? Женился на этой навязанной истеричке, уж прости за прямоту. Причём это желание резко связать себя узами брака ты принял сам, отец не говорил ни слова про это. А вот теперь просто представь ситуацию с его стороны и подумай, простил бы ты всё это? Лань Хуань замолчал, наблюдая за переменой состояния брата. Пусть лицо не особо его выдавало, но омега с первого дня жизни младшего брата знал того, как облупленного. И пусть сейчас, Ванцзи любому постороннему казался бы спокойным как скала, Сичень видел, что брат и правда обдумывает всё. — Не простил бы. — А ведь это ещё не всё, А-Чжань. Была ведь ещё и свадьба твоя, о которой писали все, кому не лень, куча фото и видео, — Ванцзи с каждой минутой мрачнел всё больше, но, как бы не было жаль Лань Хуаню младшего братишку, он обязан был открыть ему глаза полностью, — потом та свадьба его старшей сестры, где вы встретились. Ты помнишь, как именно он отреагировал? — Закрыл руками живот, — альфа сидел на кресле, обхватив руками голову. — Помнишь, это хорошо. Вот только что ты сделал после? — Ванцзи поднял абсолютно непонимающий взгляд. Омега на это лишь грустно усмехнулся, — В том-то и дело, что ничего. Да, ты высказал всё отцу, ты заявил о разводе. Но больше ты не предпринял ничего. Ты даже о здоровье своего омеги не пытался разузнать, не пытался узнать о малыше. Это я тебе рассказал, и то, с позволения. И ты правда думаешь, что одного букетика было достаточно, чтобы Вэй Усянь забыл всё плохое и кинулся тебе в объятия? Лань Чжань не отвечал, но невысказанное «нет» витало в воздухе. Омега лишь выдохнул, обессиленно опустившись на кресло. Разговор был тяжёлым и для него, он не привык разносить мир младшего брата в щепки. Но сделать это было необходимо. Повисшее долгое молчание прервал телефон Лань Хуаня с пришедшим сообщением. На присланной фотографии был хорошенький малыш, в котором Сичень сразу же опознал своего племянника, всё-таки, сходство было налицо. Омега улыбнулся — Вэй Юань лежал в кроватке в том самом комбинезоне, который он подарил через Ваньиня в последнюю их встречу. Засмотревшись на племянника, он не успел заметить, когда сзади к нему подошёл Ванцзи, пялившийся в его телефон без зазрения совести. — Это он? Это мой сын? Омега нажатием кнопки заблокировал телефон, экран погас. Но отпираться тут было бесполезно, хоть и было неприятно, что Ванцзи вообще полез в его телефон. — Да, это твой сын. Молчание повисло вновь, но ненадолго. — Брат, помоги мне всё исправить, прошу…***
Вэй Ин совместными усилиями с Ваньинем и Яньли разбирали захламлённый чердак. В своё время сюда попали и старые детские игрушки, и вещи, которыми редко пользовались, и различные семейные реликвии. То и дело кто-то из молодых людей чихал, наткнувшись на нечто очень пыльное. Таким образом нашлись и старый детский манеж, который в будущем обязательно пригодится, и какие-то невнятные статуэтки, причём, какие-то были сломаны и отправились в мусор незамедлительно. — О, А-Чен, я помню этот свитер! Ты тогда половину зимы жаловался, что он колючий. И обещал мне такие же мучения, когда я подрасту. — Ага, а тебе, как назло, — фыркнул Ваньинь, — он уж был мал к следующей зиме. Несправедливо. — Жизнь вообще несправедливая штука. О, — Усянь достал из какой-то кучи старый фотоаппарат, — интересно, работает ещё? — Ага, пауки фотосессию устраивают периодически. Вэй Ин рассмеялся, представив эту картину. Вслед за ним захохотали и остальные. — О, кажется, я нашёл какую-то древнюю рухлядь, вся в газетах замотанная, — Усянь оглушительно чихнул и потёр нос рукой, — фу, пылищи тут. Омега принялся аккуратно разворачивать это нечто, стараясь не повредить даже газету. Под газетами оказалась какая-то шкатулка, закрытая на небольшой замочек. Но внимание Вэй Ина привлекла далеко не она — он наткнулся на газетную статью многолетней давности. Ярко-чёрный заголовок гласил: «Пьяный богач из известной семьи Лань поджёг собственный дом! Его ребёнок спасён простым пожарным!» Усянь перевёл взгляд на дату, и сердце его рухнуло. Ему даже не надо было уже читать статью, чтобы понять, кто же был тем пожарным — день смерти его отца был первой чёрной датой в его жизни.