Неравная любовь

      Кацура сидела у берега озера и в задумчивости очищала шкурку только что выпотрошенного и съеденного кролика, которого она около часа назад поймала себе на обед. Противный Мадара сказал, что не собирается заботиться о ее крове и пропитании, заставив ловить и готовить себе обед самостоятельно. Вот еще... Она думала с ним будет весело, а он бурчит и третирует ее не меньше, чем отец.       «Как он там, интересно? - думалось ей, пока она втихомолку рассматривала своего спутника, прикорнувшего после трапезы, сидя у ствола мрачного дуба, - я не чувствовала, чтобы отец преследовал меня... Хотя думала, что он почти сразу пойдет за мной. Видимо даже те несчастные чувства, что он испытывает ко мне, я имела глупость увеличивать в своем воображении...»       Она отвернулась от Мадары, отложив шкурку, дабы потом продать ее в ближайшем селении, и принялась мыть руки в прохладной воде. И Учиха тут же приоткрыл глаз, дабы проследить за ее телодвижениями. Он, конечно, знал, что она его рассматривала. И не спал. Он не мог не заметить то, как отличалось ее поведение, когда Кацура была собой. Серьезна, хоть и слегка суетлива, привычно нахмуренна и спокойна. Но стоило Учихе показать, что он каким-то образом обратил свое внимание на девочку - в нее будто бы кто-то вселялся. Вот и сейчас, едва она увидела, что он не спит - принялась кокетничать с ним, липнуть и, кажется, даже намеревалась поцеловать...       - Очевидно, ты совершенно не понимаешь, как глупо и неестественно выглядят со стороны твои ужимки, - сказал он ей, поднимаясь на ноги, дабы создать между лицами и телами их обоих хоть какое-то целомудренное расстояние. Нет, он, конечно не мог возбудиться от ребенка. Об этом даже думать было бы смешно. Но ее поведение очень напрягало. Было непонятно, как объяснить ей то, что она ведет себя ужасно вульгарно и отталкивающе.       - Обычно мужчинам нравится, когда девушки их касаются, - притворно обиженно протянула Кацура, - ты какой-то дикий...       - Я - дикий? Барышня... - вздохнул он устало, поднимая с земли свое снаряжение, тем самым показывая, что привал закончился и он собирается идти дальше, - Раз уж ты отказываешься оставить меня в покое - так и быть, сделаю доброе дело. Покажу тебе то, как выглядит со стороны твое поведение.       - Тц... Опять нотации... Ты прямо как отец...- раздраженно ответствовала Кацура, плетясь за ним, все же сгорая от любопытства, что именно он ей решил показать.       - Не смей меня с ним сравнивать, - ответил Мадара, - и вообще, коль скоро ты так его ненавидишь, почему каждые пять минут вспоминаешь о нем? Думаешь мне приятно слушать о Сенджу?       Он специально подначивал ее рассказать о своих родственниках что-то, полагая, что девчонка могла проговориться о чем-нибудь важном, если начнет жаловаться на Тобираму, или может даже Хашираму. Но Кацура не была дурой, и, хоть и была обижена на своего папочку, не выдала бы его секретов даже под страхом смерти.       Но поговорить о том, что ее гложет, все-таки хотелось... Даже если Мадара и попросит ее заткнуться.       - Хоть я и говорю, что он меня бесит, это не значит что я... что я не люблю его, - сказала она своим обычным голосом. Когда речь заходила о ее семье и о том, что у нее на душе, она не могла притворяться и красоваться, потому что, как и для любого подростка, ее переживания не были для нее игрой, - Ты правильно сказал тогда... Для меня работа шиноби, и, как следствие этого, убийство - просто способ самоутвердиться. Я всегда хотела, чтобы отец оценил мои умения и старания. Но он мог выражать лишь недовольство... За этими мыслями я не замечала всего остального.       Мадара покосился на нее, не понимая зачем он слушает эти детсадовские душевные излияния. Но... не стал смеяться над ней.       Однако отвечать или сочувствовать тоже не собирался.       Таким образом, под размеренные слегка шаркающие шаги одного и легкий шлепок босой ноги о грунт другой, они добрались до места, куда вел их Мадара.       - «Публичный дом»!? Ты серьезно!? - Кацура была в шоке. Она ждала какой-то аллегории, но не думала, что он завуалированно будет называть ее поведение «продажным». Хотя нет, это даже не завуалированно!       - Да, - приподняв брови, ответил он надменно, - не стесняйся, что же ты. Пройди и посмотри, на кого будешь похожа уже через пару лет, если не прекратишь строить из себя непонятно что, - подталкивал он ее вперед рукояткой своей камы, проходя следом внутрь.       Кацура не помнила, испытывала ли она хоть когда-нибудь такой жгучий стыд. Особенно сейчас, когда сразу четверо «леди» в цветастый кимоно подбежали к ним, закрывая девочку своими пышными надушенными юбками.       - О, Мадара-сама! Мадара-сама! Вас так давно не было! Мы так рады! - мило лепетали они по очереди. Их голоса и впрямь звучали искусственно. Но глаза горели по-настоящему. Они действительно им восхищались. Стоп, что? Какого черта они его знают!?       - А что это за малютка с вами? - спросила одна из красавиц, погладив девочку по голове, пока та пыталась попятиться от их приставучих ручонок куда подальше, но только лишь уперлась спиной в торс Мадары, и так и стояла.       Учиха уже был доволен произведенным эффектом. Но он пришел сюда не за тем, чтобы провести для девчушки показательное выступление. Точнее сказать, не только за этим.       - Хана свободна? - спросил он, и Кацура поняла, что это явно «его» девушка в этом заведении. Фу, какая мерзость!       Их обоих проводили в комнатку на втором этаже, где повсеместно валялись подушки (слава богу визуально чистые), стоял небольшой низкий столик, в углу лежал сямисен. Мадара неспешно снял с плеча свои вещи, усаживаясь почти что в центре этого интимного рая.       - Гадость! Гадость, фу!!!- кидала Кацура в него подушками, понимая что все это время Учиха имел привычку захаживать к этой Хане (или как там ее) на огонек всякий раз, когда ему было одиноко, - И как ты вообще мог сравнивать меня с ними!?       - Действительно. Они, хоть и куртизанки, но ведут себя на порядок скромнее, чем ты... Может, поучишься у них, как нужно вести себя в таком случае? - насмешливо спрашивал он, облокотив подбородок о левую руку.       - Вот вернусь в Коноху, всем расскажу, что ты пользуешься услугами проституток! - яростно крикнула она, кинувшись к выходу из комнаты, видимо, намереваясь пойти в деревню прямо сейчас.       Но проход ему перегородила девица, что тотчас появилась в дверном проеме напротив нее.       - Проституция - тоже работа, - мило улыбнувшись, ответила девушка, ласково глядя на обоих своих посетителей.       Кацура зарделась, мгновенно замолкнув. Ей было неловко от осознания, что эта девушка все слышала. Хотя, разве это ей, Кацуре, должно быть стыдно!? Не она продает свое тело на радость мужчинам! Хотя... Мадара и отец обличают девочку в распущенном поведении, но говорить и делать - не одно и тоже!       Девочка натянула на свое лицо разгневанное и обиженное выражение, не собираясь быть милой ни с одним, ни с другой. Но решила, что убегать сейчас было бы глупо.       - Какая хорошенькая у вас спутница, Мадара-сама, - сказала Хана, прикрыв лицо рукавом, видимо, пряча свою улыбку. Девочка «ночной бабочке» и впрямь понравилась, - Хотите попробовать «втроем»? - спросила она поворачиваясь к Мадаре, заставив его рассмеяться.       - Она еще ребенок, - ответил он, расслабленно наблюдая за девушками.       - Разве? - задумалась Хана. У них в гареме были девочки и меньше, - а сколько тебе лет? - спросила она Кацуру.       - Мне тринадцать, - нахмурившись, отвечала та.       - Мне тоже было тринадцать, когда я убежала из дома, - сказала она, беря собеседницу под руку. От ее прикосновения у девочки зачесалась рука. Но... Мадара ведь сам всегда к ней приходит. И не брезгует же...       Хана усадила девочку возле Учихи, а сама села с другой от него стороны, принявшись наливать мужчине чай.       - Ты убежала, чтобы стать проституткой? - спросила Кацура ее насмешливо, скрестив руки на груди.       - Нет, - по доброму улыбнулась она. Ее улыбка выглядела почти что искренне, - Я убежала за мужчиной. Думала, что была уже достаточно взрослой, чтобы решать свою судьбу. «Зачем учиться чему-то или добиваться тяжелым трудом, когда у тебя есть милое личико» - думала я.       Гневная морщинка на лбу Сенджу слегка разгладилась. Вот так совпадение. Она тоже убежала за мужчиной. Но... Но у Кацуры помимо милого личика полно других достоинств, так что их ситуации вообще разные! И потом, Мадара ее ведь так и не...       - А что же тот мужчина, за которым ты убежала? Он не оценил твоей самоотверженности? Разве он не захотел о тебе позаботиться после того, как ты отдала себя на его попечение? - спросила она Хану, пока Учиха лишь пил чай, и не встревал в женский разговор.       - Ха-ха, только один мужчина может заботиться о женщине бескорыстно. Это ее отец, - ответила Хана, давая понять, что тот человек, о котором она говорила, лишь воспользовался ей. И выбросил, когда та надоела. А дальше девушке очевидно, пришлось «пойти по рукам». И теперь она здесь...       Кацуре стало нехорошо. Она не могла не вспомнить о своем отце, который всеми силами (пусть и перегибая палку) боролся с ее дуростью и дерзостью. Он знал, что девочка может попасть в беду, если не захочет успокоиться. Но Кацура только сейчас увидела, к чему приводит такое самоуверенное поведение.       Хана смотрела на них обоих, пока еще не вполне понимая, зачем Мадара привел ребенка. Если не желал продать ее в бордель, то может ли быть такое, что хотел, дабы она, Хана, провела с девочкой «воспитательную беседу»? Она не переживала, что может тратить зря свое время, ведь Учиха всегда платил ей за полную ночь, даже когда приходил лишь на пару часов, просто выпить чай и послушать сямисен. Разумеется, он был ее любимым клиентом не только поэтому. Несмотря на то, какая слава ходила вокруг этого человека - ее он никогда и ни в чем не обидел. В первый раз, еще лет десять назад, когда он впервые пришел к ней, она, услыхав его имя, боялась, что живой не выйдет из комнаты. Многие клиенты приходили в публичный дом исключительно для высвобождения своих отвратительных наклонностей. Ее и саму часто били, приковывали к кровати. Но Мадара всегда был бережным... Если бы он ходил к ней чаще - она бы и не думала принимать других клиентов. И ждала бы лишь его. Но Хане нужно было на что-то жить. А, как она и сказала до этого, кроме красивого личика девушка больше ничего не имела.       Мадара заметил, что обе его знакомые слегка поникли, и решил разбавить возникшее молчание.       - Кацура - племянница моего друга, - сказал он, впервые назвав девочку по имени. Та, о ком он говорил, так удивилась этому обстоятельству, что даже не заметила, как Учиха притянул ее к себе на левое колено, приобняв за плечо двумя пальцами, - она лишь начинает постигать искусство обольщения мужчин, и делает это неправильно. Поэтому я решил привести ее к тебе, чтобы ты научила ее.       Кацура снова хмурилась, но сыпать оскорблениями не спешила. Доказывать проститутке и зрелому мужчине, что она и так все знает и умеет - было бы крайне глупо. И отказываться от небрежно брошенных ею ранее слов - тоже. Она хотела было сказать, что она, вообще-то, племянница Хокаге! И учить себя «ночной бабочке» она не позволит. Но почему-то не хотела обижать эту Хану. Она была противна ей поначалу, но теперь, узнав ее судьбу, ей стало жаль девушку. Может ей Мадара вообще не нравится - и все равно она ведет себя с ним мило. Так же она не могла не вспомнить, как Учиха твердил ей о том, как дешево и нелепо выглядят ее, Кацуры, ужимки и притворства...       - Не нужно, - ответила она на реплику Мадары, пресекая реакцию со стороны Ханы, - Оставьте меня в покое, - сказала она, поднявшись, обиженно выходя за дверь.       Ей нужно было подумать. А они пусть делают там, что хотят. Но почти сразу за ней выскочила Хана, приобняв ее за плечи. Как ни странно, Кацура не дернулась от ее прикосновений, не посчитав их неприятными.       - Кацура, не обижайся, - сказала она, ведя девочку куда-то вниз. Как потом поняла Сенджу - на кухню перекусить, - Мадара-сама наверняка не желает тебе зла.       - Знаю, - еле слышно буркнула та.       Хана улыбнулась, потрепав ее по щеке.       - Как пообедаешь - ступай в мою комнату, отдохни. Вот ключ.       Кацура поняла, что они с Мадарой решили уединиться. Ну и ладно. Она, конечно, безумно ревновала его к другим женщинам. Но эта Хана была такой доброй и милой, и так участлива к ней, что девочка не могла на нее сильно злиться. Она лишь выполняет свою работу. Пусть это и отвратительно, но теперь Сенджу понимала, что любая девочка могла оказаться в такой ситуации, как Хана. Попасть в бордель было легко. А выбраться - невозможно...       Уже лежа в ее крошечной комнате на татами, мучаясь от бессонницы, девочка только и могла размышлять обо всем на свете.       - Разве это спальня? - сказала она сама себе вслух. Если бы она вытянулась в этом помещении полностью — боялась, что ее голова и ступни упрутся в стены. Дома у нее была просто огромная комната по сравнению с этой. А Кацура даже и не задумывалась об этом. И, пускай она и зарабатывала сама на миссиях, ей ни разу не приходилось переживать о деньгах. Все, что ей было необходимо, и даже больше - у нее было, и самое лучшее.       И все это делал для нее отец. Заботу которого она не видела.       Кацура всегда ждала от него каких-то сюсюканий, или объятий, которыми, например окатывал с головы до ног ее дядя, Хаширама, своих детей. Но что, если ее папа просто не был способен на такие проявления эмоций? Он показывал свою любовь по-другому. Жаль, что Кацура поняла это лишь сейчас...       Таким образом, девочка не заметила, как уснула. А открыла глаза, когда уже рассвело.