Неравная любовь

      Потрогав свой раскаленный лоб, Сенджу поняла, что дела плохи. Если ее состояние ухудшится - она не сможет найти Мадару. Что же делать тогда!? Девочка очень к нему тяготела...       Аккурат в это мгновение кузнец преподнес ей полностью отреставрированную каму. Выглядела она, и впрямь, просто чудесно. Мысль о том, как обрадуется Мадара, когда увидит починенное оружие, и, возможно, даже похвалит ее, заставила Кацуру воспрянуть духом. Все будет нормально!       - Вот, - сказал мастер, отворачиваясь в сторону кухни, где хлопотала его жена, не глядя засовывая ей за пояс купюры. - Сдача. Только тихо... - сказал он, подталкивая клиентку к выходу, чтобы его супруга не успела спохватиться исчезнувшей оплаты.       Сенджу поклонилась за доброту, и в ту же секунду побежала обратно. Точнее, попыталась побежать, но не смогла осилить в таком режиме и пятидесяти метров.       «Нет, так я совсем потеряю сознание...» - поняла девочка, и поковыляла в нужную сторону медленнее.       Дорога размывалась у нее перед глазами (плюс улицы давно окутало мраком позднего вечера), голова гудела, тело пробирала болезненная дрожь. Но у нее еще были силы для того, чтобы идти дальше. Упасть тут посередине дороги было бы совсем глупо.       Слава богам никто не встречался ей по пути. Отстаивать свою жизнь в таком состоянии ей вообще не улыбалось. Хоть бы и без этого доползти до Мадары!       Девочка не знала, сколько она преодолела, и какой был час, но, мучительно прислонившись к дереву у обочины, узнала знакомую полянку, несмотря на ночной мрак.       Здесь они расстались с Учихой.       «И куда дальше?...» - не могла не спросить себя Кацура. Она едва ли могла различить его следы. Но пока могла понять лишь в какую сторону он направился. Уже неплохо. Нужно было продержаться еще немного. Мадара не имел привычку путешествовать по ночам, или под проливным дождем, и девочка надеялась, что он не ушел далеко, и, возможно, через несколько часов почувствует его присутствие.       И, о ками, это произошло быстрее, чем она ожидала.       Сенджу прошла не более часа, опираясь о Каму, и увидела знакомый силуэт на горизонте.       Дождя уже не было, но одежда Кацуры была еще слегка влажная и холодная. Однако, узнав в темном образе Мадару, она почувствовала мурашки по всему телу вовсе не от этого. А от облегчения, что все же нашла его.       Тот просто стоял столбом, ожидая пока Сенджу сама приблизится к нему. Он был так обескуражен ее появлением, хоть и очень ждал ее где-то в глубине души, что пока не знал, как ему вести себя. Он в полном смысле слова был растерян... Мужчина даже нашел маленький заброшенный домик в лесу, чтобы переждать дождь и дождаться Кацуру. Но, когда ливень закончился, он все равно не смог уйти. Так и сидел здесь.       Видя, в каком состоянии девочка «приползла» к нему, Мадара очень пожалел, что не побежал к ней навстречу. Нет. Что вообще не последовал за ней! Она же явно не в себе... Что с ней случилось в пути?       - В...вот, - протянула дрожащими обессиленными руками оружие мужчине Кацура, - она немного испачкалась... Но стала лучше... чем прежде...       Едва ли договорив то, что собиралась сказать, Сенджу упала плашмя ему под ноги. Мадара лишь у самой земли успел подстелить под нее свои руки, дабы та не сломала себе нос при падении.       - Кацура! - развернул он ее на себя, видя, что девочка лишилась сознания.       Коснувшись ее лба, он понял, что она горит огнем.       Некогда было думать и сожалеть о том, что произошло по его или ее вине. Очевидно, ей было очень плохо, но он не знал что с ней конкретно, и не ведал, как помочь. Но главное было то, что он все же хотел спасти ее.       Мадара занес ее в домик, в темноте ощупав ее лицо и ослабевшее тело. Простудилась во время дождя? Сам он никогда не простужался, но Изуна, его брат, как-то раз заболел в детстве. Тогда матушка давала ему пить горячий чай и укутывала в одеяло. Но тут не было ни чая, ни одеяла. И Кацура была без сознания.       - Глупая... - сказал он вслух, переведя взгляд на Каму. Как она ее только отремонтировала? Этого он вообще не мог понять... - Так рисковала из-за ерунды.       Хотя он понимал, что она рисковала так для него. Ради его одобрения.       Кацура сказала как-то раз, что ей всегда не хватало признания ее отцом, и очевидно у нее выработался на этой почве какой-то комплекс неполноценности. При таких условиях он мог не винить себя так сильно в том, что заставил невинного ребенка страдать из-за своей черствости. Но совесть его все равно не оставляла в покое.       Медленно улегшись рядом, Мадара обнял девочку двумя руками и прижал к себе, заставляя ее дробную фигурку почти целиком спрятаться в своем балахоне. Это должно было хоть как-то согреть ее.       Поначалу он чувствовал такое сильное напряжение в своем теле. Он никогда ни с кем не лежал таким образом. Более того, ощущение такой странной, почти интимной близости очень его пугало и беспокоило. Но спустя какое-то время он привык и ощутил умиротворение...       Ее тепло, жар от мягкой кожи, ставшее размеренным дыхание, его самого стало успокаивать. Учиха притянул Кацуру, словно куклу, еще ближе, уткнувшись носом в ее макушку, ужасаясь собственным порывам и ощущениям. В ноздри ему проскочил запах ее волос и тела. Она пахла так... уютно... Как-то совсем по-родному. Будто бы парным молоком. Этот аромат показался ему таким до боли знакомым, что у него на мгновение даже перехватило дыхание.       Так же пах Изуна в детстве. Когда они оба, еще будучи мальчишками, спали на одном футоне в холодные зимы, и прижимались друг к дружке. Он так явственно увидел эту картину, родом из детства! Все было, как тогда... когда-то давно...       Учиха почувствовал мучительный комок в горле, который был не в силах проглотить. Все переживания, боль утраты, долгое одиночество накрыли его с новой силой. Он сам не понимал, что с ним творится.       Видимо, после смерти Изуны, у него еще осталась куча тепла, которое некому было отдать...       Когда озноб в собственном теле все же удалось унять, Мадара, наконец, расслабился, стараясь заснуть. Так или иначе, все то, что он так старательно «выкорчевывал» из своего сердца - вернулось туда с новой силой. И мужчина был не уверен, что разочарован этим.       Лежа в брошенной чужой холодной хижине, у него было чувство, будто он просто вернулся домой после долгой тяжелой дороги. Так спокойно и приятно ему было.       Что же эта девочка с ним делает? Всего лишь неразумный импульсивный ребенок, а сумела каким-то образом влезть в его голову и сердце.       Нет, пока он не готов осуществить свои планы на пути к «мечте» в полной мере. Слишком много колебаний и неуверенности в его душе. Он и не думал, что получится измениться по ничтожному щелчку пальцев. Учиха просто отложит пока все это на неопределенный срок. Попробует переосмыслить все заново.       Наконец, его разум позволил ему провалиться в сон.

***

      Мадара проснулся через какое-то время от того, что Кацура что-то говорила во сне. Сконцентрировав свое рассеянное сонное внимание, он понял, что девочка бессознательно звала отца.       Учиха приподнялся над ней, откидывая ее волосы с мокрого от испарины лба, чтобы посмотреть на ребенка, что держал в своих руках.       «Она еще совсем дитя... За каким «будущим мужем» ты убежала, барышня? Тебе просто нужен отец...» - думал он слегка удрученно.       Тихо освободив ее из своих объятий, Мадара бесшумно поднялся, уходя прочь. Куда Учиха направился - оставалось загадкой. Возможно все же решил, что его мимолетное помешательство этой ночью и одержимость рассеялись с первыми лучами солнца?       Так или иначе Кацуре уже было лучше, когда она приоткрыла глаза, и поняла, что болезнь слегка ослабила свою тяжелую хватку. Тепло, щедро подаренное Мадарой ночью, уже покинуло ее тело, и девочка невольно поежилась, все еще лежа на холодном деревянном полу.       Как странно... Ей казалось, что Учиха обнимал ее, пока та спала. Ей это приснилось? Она явно бредила из-за жара. Но ей точно не привиделось, что она нашла его вчера. И он был здесь, Сенджу чувствовала его пребывание в этом месте.       Пересилив ломоту в теле, девочка села, впившись глазами в Каму, которая была приставлена к стене неподалеку.       Ее глаза округлились, и почти сразу сузились от того, что она нахмурилась. Поднявшись на ноги, Кацура подошла к оружию, коснувшись его руками.       - Не взял... - решила она, едва ли сдерживая слезы от обиды.       Мало того, что Учиха ушел, решил оставить ее... Так даже не захотел пользоваться тем, ради восстановления чего она чуть не умерла.       - Какой же ты... противный... Мадара... - сжала она рукоятку Камы, прижавшись к ней лбом. Пару раз всхлипнув, не в силах справится с горечью в душе, она все же вытерла слезы, и прихватив оружие, вышла наружу.       После дождя в лесу все так живописно поблескивало. Зелень была такой насыщенной, а воздух сладким, но девочка не обращала внимания на прелести окружавшей ее природы. В душе ее была зияющая дыра, которая не давала ей сил свободно глотнуть свежего воздуха.       Ну почему он все-равно бросил ее? Почему!?       Мадара нужен ей, она его по-настоящему любит...       «Но я ему совсем не нужна...» - удрученно поняла Кацура. Его чакра была весьма ощутима - он ушел еще не так далеко. Но Сенджу решила не догонять его. Хватит.       Сколько можно бегать за ним? У нее тоже есть гордость. И она очень сильно была на него обижена. Решено. Пусть уходит, пусть оставляет ее одну. Она примет это!       Откинув Каму в сторону, девочка бойким, хоть и слегка шатающимся шагом пошла куда глаза глядят. Ей было все равно, куда идти. Лишь бы не стоять, предаваясь мучительным размышлениям. А мысли о незавидном ее положении так и лезли в голову.       Отцу она осточертела, он ведь даже не попытался вернуть ее после побега. Мадаре вообще нет до нее дела. Зачем она родилась на свет? Если всем плевать на нее...       Внезапно ее уха коснулась едва различимая нежная мелодия. Это была флейта. Кацура не была музыкально одаренным человеком, но все же прислушалась, подметив про себя, что музыка ей нравится. Вот только откуда она здесь, в этой чаще?       Девочка все равно не знала, куда ей следует идти теперь, после того, как Учиха бросил ее. И решила последовать к источнику звука. Она прошла еще несколько десятков метров, прежде чем вышла на заросшую кустарником лощину, в промежутках между деревьями которой можно было заметить большое деревянное строение.       «Похоже на храм» - подумалось ей, пока Кацура блуждала глазами по старинным колоннам и шпалерам, овитых плющом.       Отодвинув ветви, метрах в двадцати от себя она увидела на террасе человека, который играл на музыкальном инструменте. Монах примерно лет сорока, мощного телосложения и загорелой кожей. Его образ так идеально вписывался в непорочную и живописную картину окружающей его природы, что девочка невольно залюбовалась. Какое спокойное место... Музыка дополняла богоподобный образ мужчины, словно он и впрямь не был человеком, этот смуглый хранитель святой обидели.       За этими мыслями Кацура даже не заметила, как вышла из листвы, полностью себя обнаружив перед монахом.       - О, кто это тут? - добродушно спросил он, опустив флейту на колени.       Юная Сенджу метнулась было назад, но решила, что ей нечего бояться. Это же священнослужитель - он точно не обидит ее.       - Ты заблудилась, девочка? - обеспокоенно, но все же с улыбкой на лице спросил мужчина.       - Я просто хотела послушать красивую мелодию, - смущенно ответила она, принявшись ковырять босой ногой камешек на земле.       - Ха-ха, кто-то посчитал мою игру на флейте красивой, я польщен, - весело посмеялся он, принявшись музицировать снова, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за ребенком.       Кацура стояла еще минут пять, все же подойдя чуть ближе к террасе, опершись о деревянную пилястру. Музыка и впрямь ей нравилась. Она даже закрыла глаза, наслаждаясь ей.       - Дитя, тебе нехорошо? - вдруг спросил монах, заметив ее болезненный цвет лица, - ты выглядишь нездорово.       Кацура слегка от его отвернулась, все же прельстившись, что он заметил ее состояние. Но промолчала.       - Если тебе плохо - присядь, и скажи где твои родители. Я сейчас же приведу их, - потянув девочку за руку, усадил ее на террасу неподалеку от себя.       - Я... моих родителей здесь нет, - призналась Кацура уныло, решив довериться этому доброму человеку.       - Ты здесь совсем одна? - удивленно спросил священник, озираясь по сторонам, - маленьким девочкам не следует гулять по лесу в одиночестве, - задумчиво предостерег он ее.       - Я не маленькая, - обиженно надулась Сенджу, все же не сумев сдержать улыбку от того, как иронично окинул ее взглядом мужчина. Он выглядел таким ласковым, что Кацура инстинктивно расположилась к этому человеку.       Между ними завязался разговор, и по итогу девочка «покаялась», что убежала из дома.       - Не бойся рассказать мне что-то, я ведь монах. Моя обязанность помогать «заблудившимся», - заверил он ее, придвинувшись ближе, и положил свою широкую ладонь ей на плечо. - Ты чудесный ребенок, и у тебя все будет хорошо.       Кацура посмотрела на него. Какой участливый человек... Ей редко встречались такие люди на ее жизненном пути. Как знать, может быть само провидение привело ее сюда, в такой тяжелый период ее жизни? Может быть здесь она сможет найти ответы на волнующие ее вопросы?       - Вот бы мой папа был таким же как ты, дядя монах, - сказала она то, что думала, отворачиваясь.       - Ха-ха. Я, конечно, не могу быть тебе настоящим отцом, но если ты вдруг захочешь остаться здесь - милости прошу! Будешь помогать мне в храме.       - Правда? - уставилась на него Кацура.       - Да! Конечно, почему нет? Может, мы с тобой организуем здесь маленький приют? Я давно подумывал об этом. И тут как раз ты появилась у моего храма, словно сам ками указал мне на правильность моего решения. Будем заботиться о никому ненужных детях вместе, что скажешь? - поделился монах с девочкой своими измышлениями, тут же подмечая, как Кацура восторженно восприняла его идею. Хоть и сдерживала в себе порыв запрыгать от радости.       - Я... даже не знаю... - ответила она, смущенно улыбаясь.       - Просто подумай об этом на досуге. А пока... может, перекусишь? Или выпьешь хотя бы чаю. А то мне смотреть на тебя жалко... - сказал он, сочувственно качая головой.       Кацура была голодна, но постеснялась принимать такое щедрое предложение. Хотя от чая так и быть, можно было не отказываться.       - Чудесно. Тогда, пройди в дом, - кивнул ей мужчина.       Девочка, отряхнув ноги, вступила внутрь темного душного помещения, неуверенно исследуя одну комнату за другой. Может, правда остаться здесь? Посвятить себя работе в храме. К тому же, она совершила так много грехов, убивала людей. Ей будет не лишним позаботиться о спасении своей души...       Пока она думала об этом, почувствовала, прямо сзади себя хозяина, который, кажется, ждал пока она сама заметит его присутствие.       - Вот, нашел у себя в вещах одежду для мико, - протянул он девочке белоснежное хаори, - ты одета совсем не по погоде. Может, переоденешься?       Сенджу кивнула, без задней мысли принимая одеяние, все же не собираясь переоблачаться в него, а согласилась больше из вежливости. Но монах вдруг мягко, хоть и довольно властно, развернул ее на себя, принявшись развязывать веревки на ее домашнем халатике, видимо, решив «помочь» ей переодеться.       Кацура инстинктивно стянула свою одежду на себе, вопросительно уставившись на мужчину, и священник, до этого как-то совсем уж бесцеремонно оглаживая ее плоскую грудь и талию, с виноватой улыбкой нехотя одернул руки.       - Извини, я просто хотел подсобить. Забыл, что ты и сама можешь, - сказал он в свое оправдание.       Девочка молчала, но странный блеск в глазах мужчины ей не понравился. В груди возникло странное чувство опасности. Хотя, быстро сглотнув предательский ком в горле, она уверила себя, что у нее достаточно способностей, чтобы защитить себя в случае чего. Но оставаться тут все же не стоило...       Она выпьет чаю на дорожку и пойдет своей стезей дальше.       - Я просто накину хаори пока сверху, - сказала она спокойно, набрасывая белую материю себе на плечи.       - И то верно, так будет даже теплее, - согласился монах, подталкивая ее в сторону столика, на котором расставил чайник и чашки. - Присаживайся.