В руках у зверя

      Ханна сидела на второй паре и не могла собраться с мыслями. Они договорились с Чонгуком добраться до университета по отдельности. Как бы странно не звучало. Она не хотела, чтобы кто-то знал, что они знакомы. Потому что была уверена на сто процентов, что это поймут неправильно. И пойдут слухи. А быть в центре внимания ей не особо хотелось. Ей хватило того, что ее сфотографировали у его машины и выложили в университетский профиль.       Она догадывалась, кто это мог сделать. Но не держала зла. Лица же все равно не было видно, и никто бы не догадался, что это она. Или Чонгук. Кроме Беллы, девушка ни с кем близко не общалась.       Но вернемся обратно к теме. Первая пара прошла, а вторая вот-вот должна была начаться. И где его носит? Ханна бы никогда не подумала, что такой как он может быть не пунктуальным. Он вообще мало походил на обычных парней. По сравнению с ним, все действительно были обычными. Он просто был, таким, какой есть. Но его слова, его поступки, его поведение отличались от всех ранее наблюдаемых ею. Звучит страшно, но на деле, она же просто смотрит. Подмечает. Что-то перенимает.       Чонгук. Он был классным. С ним было приятно общаться, у него всегда было чем поделиться. Он много знал, и, смотря на него, только по глазам можно было понять, насколько тот был мудр. В отношении всего. В выборе тем для разговора, в правильном ведении беседы, в выборе собеседников. За такое относительно долгое время, она поняла, что тот был осторожен в этом вопросе. Ханна думала, что это связано с прошлым. Деньги на такую машину, как у него, не просто заработать. Неизвестно, чего это ему стоило.       Продолжая дальше. Ее мозг сам подкидывал и анализировал ситуации. Во всех своих проявлениях, он демонстрировал уверенность. У него как будто был неиссякаемый запас энергии и силы воли. И он всегда был спокойным. Она даже толком не могла вспомнить моментов, когда он был зол. Напрягался? Да. Но никогда «по-настоящему» не злился. Не кричал, но его аура была устрашающей.       И вот теперь, осознавая все это, он и непунктуальность казались двумя полюсами. Которые никогда не пересекаются.       Более странным было то, что преподаватель задерживался. Беллы вообще не было видно. Наверняка снова проспала. Так что ей оставалось просто давить зевки и удобнее устраиваться на стуле. На ноутбуке был открыт белый вордовский файл. Даже делать ничего не хотелось. Она зевнула, хотелось просто спать. И желательно очень долго…       Ей на глаза попался Хосок, который был всегда довольно привлекающим к себе внимание. Он сидел на чьем-то столе, что-то объясняя одногруппникам. Он был по-своему красив. Приятные черты лица, доброжелательная улыбка и хороший парфюм творили чудеса. Но она все же склонялась к тому, что это просто было «плюсом» к его природному очарованию.       Но Чонгук тоже по-своему был… очаровательным. Они были в чем-то похожи.       Ханна взяла в руки телефон и проверила, прочитал ли он ее сообщения. Их переписка была странной, обычно сводясь к простым словам вроде: «ок» или «хорошо». Они буквально никогда не разлучались, зачем им переписываться? Она помедлила и запечатала, подбирая слова. И в итоге остановилась на варианте: «Где тебя носит?». Вполне адекватно и по сути. Положила телефон на стол и пригладила волосы, раздумывая о своем.       Снова этот Чонгук. Даже когда не думаешь о нем, он все равно приходит на ум. Или же на пару.       В дверях появился он. Она не заметила когда именно, но он просто внезапно застыл в дверях, осматривая аудиторию. Он был в своем духе: в черных обтягивающих джинсах и в нараспашку открытой бойцовской куртке. Даже в таких обычных вещах он выглядел очень притягательно. Но как говорится, красивому даже не нужно стараться выглядеть красиво. Это просто добавляется автоматически.       Ханна поспешно отвернула голову, с некоторой заминкой опуская руки на стол. Периферийным зрением она наблюдала траекторию его движения. Но, в конце концов, уставилась в ноутбук, готовясь к лекции. Ее телефон смиренно лежал рядом с включенным экраном именно на их диалоге. Обычно Чонгук всегда, когда садится за свое место, писал ей какую-то вещь типа: «Не соскучилась?». А сейчас было пусто, он не был даже в сети.       Когда она все же оглянулась, то поняла, что он отсутствует на том месте, где она ожидала его найти. Его просто не было. А в следующую секунду Ханна почувствовала движение рядом с собой, запах его одеколона и его шумный вдох. Она развернула голову, и обомлела. Он сел рядом с ней. У нее даже не нашлось подходящих слов, чтобы описать всю ту бурю эмоций, которую она почувствовала. Непонимание, которое граничило с испугом, просто бурлило внутри нее. Что он хотел этим доказать? Показать?       — Что ты делаешь? — она шепотом спросила у него, ладонью как будто прикрываясь.       — А на что похоже? — так же игриво ответил он, доставая материалы из своей сумки.       Она неловко оглянулась, замечая, что все немного притихли и начали перешептываться. Не то чтобы ее персона была настолько популярной, чтобы ее обсуждать, но таким был Чонгук. За время она уяснила, что до этого в университете он ни с кем не встречался и держался поодаль. А сейчас? Он готов отбросить свой статус завидного холостяка? Это ее пугало. Если честно, из-за своей непредсказуемости он всегда ее пугал.       Была бы тут Белла… Она бы как-то отвлекла внимание на себя, уже зная ситуацию с начала до конца. Но теперь? Даже Хосок, казалось, непонимающе смотрел в их сторону. Даже он. Какой ужас.       Но к своему стыду, она признавала, что его присутствие было очень успокаивающим. Находясь рядом, он оказывал на нее более устрашающий эффект, чем находясь где-то на другой стороне аудитории. Она просто внутри плавилась.       Мысли хаотично бегали по ее голове, пока она обдумывала варианты своих действий. «Если я буду общаться с ним, как всегда, они же стопроцентно догадаются… хотя, разве его недавние действия уже не объяснили все?» — эта мысль беспокоила ее больше всего. Она не знала что делать. Если будет вести себя так, как обычно, это будет слишком… Явным. Так, они могут догадываться, строить догадки. А если она покажет всю суть в полной мере, что будет? Она не знала.       — Расслабься, — он шепнул ей на ухо, наклоняясь чуть ближе, и улыбаясь глазами, — ты слишком напряжена. Ничего ведь не случилось. Лучше, чтобы они узнали о нас сейчас, чем, если бы застукали нас где-то, не находишь?       Звучит логично. Но не менее глупо. Вообще вся ситуация была глупой. Начиная от… оборотней, заканчивая их отношениями.       — Ты не мог меня предупредить? — она хотела произнести это с укором, но получилось, как всегда, слишком комично.       — Ну, тогда бы я не смог, по крайней мере, увидеть твою очаровательную реакцию, — с легкой улыбкой на устах, с теплотой в глазах, ответил мой бойфренд.       Мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ и немного поправить выбившуюся прядь волос. Ощущать его коленкой было намного более волнующе, чем она представляла. Чувствовать жар его тела, даже под слоем одежды и сквозь маленькое расстояние — все это вызывало бабочки в ее животе. Они мерцали приглушенно где-то под сердцем, оставляя после себя послевкусие радости. О большем она и мечтать не могла, находиться рядом с тем, кто выше, сильнее, а главное — мудрее. Верный соратник, отличный друг и невообразимо идеальный парень.       Ханна сидела молча, украдкой бросая взгляды на Чонгука. Идеальный профиль, идеально ровная осанка и идеальные баллы. Сколько еще ей нужно упомянуть слово «идеальный», чтобы убедиться в том, что она не совсем его ровня? Вероятно, не хватит и недели. У него были недостатки, и их было немало, но его хорошие стороны практически полностью перекрывали плохие. Своеобразный баланс.       Пара проходила долго и нудно. Нудно, потому что она не могла сосредоточиться на теме. Все слова как будто пролетали сквозь нее, не желая соединяться в слитное предложение. Ей оставалось только делать вид, что она внимательно слушает, хотя на самом деле — была полностью погружена в свои мысли. Ей хотелось узнать, о чем думает Чонгук. Но больше всего — каковы его мотивы? Причин для недоверия не было, но смутная змейка успела закрасться ей под корку мозга. Не может же все быть так просто. Или может? На этот вопрос у нее пока не было ответа.       Когда все же наступило время долгожданного перерыва, она вздохнула с облегчением, закрывая на несколько секунд лицо руками. Ханна почувствовала прикосновение к правой руке, и после, Чонгук не давя развернул ее к себе. Он улыбался. Полуулыбка делала его заметно моложе. Волосы, которые всегда были идеально уложены, сейчас были слегка растрепаны, но это скорее делало его более привлекательным.       Он, ничего не сказав, потянул ее куда-то. Предварительно собрав наши вещи и закинув их себе на плечо. Он удивительно предусмотрительный.       Они вышли из главного корпуса под ненавязчивые удивленные взгляды. Погода, несмотря на неутешительные прогнозы, были чудесная. А может и не была, но на душе у Ханны сейчас была цветущая весна.       Сигнализация машины забавно пикнула. Чонгук заботливо открыл дверь, помогая занять переднее пассажирское место. Пока он обходил машину, она невольно утонула в запахе кожаного салона, смешанном с его одеколоном. Он пристегнулся, заводя машину. Его руки на руле были очень эстетичным зрелищем. Он сосредоточенно, не теряя небрежности, сдал назад, выруливая на улицу, ведущую прочь из кампуса. Зная его характер, она осознавала, что далеко они не смогут уехать, но все равно не смогла сдержать улыбки. Это было так классно, ездить с кем-то.       За окном проплывали дома, изредка они останавливались на светофорах. И вот, наконец, доехали до пункта назначения. Припарковавшись возле какой-то милой кафешки, они вышли из машины. Это был один из районов, в котором она практически не ориентировалась. Наличие карты в телефоне считалось за умение ориентироваться? Следуя велению своего сердца, она прильнула к нему, беря его под руку. Зная, что он сейчас улыбается, ее сердце выпрыгивало из груди.       — Ты такая громкая, Ханна, — он произнес это с явной улыбкой.       Теплое помещение, наполненное приглушенной спокойной музыкой, являлось очень удачным решением. Чонгук хорошо ориентировался в нем, похоже, уже был тут. Они уселись за одним из удаленных столиков. Атмосфера в этом заведении была очень успокаивающей и доброжелательной, расслабление было делом нескольких секунд. Если бы ее сейчас попросили описать все то, что она чувствует — она бы не нашла никаких слов. Осознание того, что она в хорошем месте с замечательным человеком, делали ее по-настоящему счастливой. Ей оставалось только наслаждаться и улыбаться.       Вскоре к ним подошла официантка и предложила меню. От количества разнообразных закусок и, в целом, вкусностей глаза разбегались, а кошелек в геометрической прогрессии становился меньше.       — Все хорошо? — она подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд Чонгука.       — Да, все нормально, — неловко замялась она и попыталась засмеяться. — От такого большого выбора сложно отказаться, но я боюсь, что весь последующий месяц мне придется питаться водой.       Под конец своеобразного монолога ее голос стал практически не осязаем. Хотелось произнести это с иронией, а получилось так, как будто она сейчас расплачется от осознания своей ущербности. Собравшись с силами, Ханна вновь подняла взгляд и надеялась увидеть улыбку на его лице, но наткнулась на холодную серьезность. В его глазах отражалась задумчивость. Неожиданно он произнес:       — Ты правда думаешь, что я позволю тебе заплатить за себя? — совершенно прохладный голос от такого ранее теплого Чонгука заставил ее невольно сжаться. Последующее предложение он произнес более мягко: — Что ты хочешь?       Ханна опешила. Но, в конце концов, когда она соглашалась встречаться с ним, чего она ожидала? Что будет легко? Чепуха. Стараясь скрыть свое негодование как можно быстрее, она еще раз оглядела меню.       — Давай возьмем обычную пиццу «Пепперони» и салаты «Цезарь»? — она несмело взглянула на него, откладывая меню и облокачиваясь на сиденье.       Чонгук кивнул, одним движением подозвав официанта. Удостоверившись, что официант все записал, он добавил от себя еще два фруктовых коктейля. Они сидели тихо-тихо, будто прятались от кого-то.       «Глядя ему в глаза, у меня все замирает внутри. Мне кажется, что я по-настоящему влюбилась в него. Или как мне объяснить другими словами то, что мне было страшно, что он скажет что-то неосторожное, и я заплачу?» — такие мысли пронизывали ее изнутри, пока она сидела и смотрела в пустоту перед собой. Чонгук тоже молчал. Он все прекрасно понимал, давая время разобраться со своими внутренними переживаниями. Если она не будет справляться — он поможет. Для этого он и есть.       В мыслях девушки все чаще всплывало удивленное лицо подруги. Погорячилась ли она, поделившись с ней такой щепетильной информацией? За сохранность она особо не переживала. А вот за безумность в глазах близкого человека — да. Но если посмотреть с другой стороны, они ведь знакомы не первый день. Все можно понять. По крайней мере, зная все, что она уже знает на данный момент — она бы поняла.       Из раздумий ее вывел звук стука столовых приборов об тарелки. Их еду наконец-то принесли. Очень быстро. Или же это она так долго думала?       Вопрос в голове возник столь же спонтанно, сколько и тот факт, что это вырвалось из нее с моментальной скоростью.       — У тебя есть друзья? — казалось, даже Чонгук на секунду показался удивленным от такого вопроса. Он бездумно посмотрел куда-то ей в плечо, и через несколько секунд перевел взгляд на нее.       — Есть, они мне как семья, — его голос звучал немного нереально, твердо и мягко одновременно. — Я полагаю, что у тебя тоже есть. Вероятно, какая-то девушка.       Она немного помолчала.       — Это очень логично, да? — у каждого ведь есть друг. Даже если кажется, что он не совсем друг.       — И да, и нет. Я часто ощущал на тебе запах одного и того же человека, — он потянул губами коктейль из трубочки, опираясь локтями на стол, при этом выглядя крышесносно. — Да и ты бы не стала терпеть какого-то неприятного тебе человека рядом.       Она же решила начать первым делом с салата. Этот салат всегда ассоциировался у нее с мамой, ведь она часто любила заказывать его на всяких прогулках с дочерью. Он был очень вкусным. Переведя дух, она продолжила свой несостоявшийся допрос.       — Ты меня познакомишь с ними? А я познакомлю тебя со своей подругой. Ее зовут Белла, она учится со мной, но в последнее время редко появляется, — этот факт начинал беспокоить ее все больше и больше с каждым днем. — Раньше такого никогда не было. Она ведь главная сплетница, а пропустить один день равно половине процесса потери этого статуса.       — Почему ты не думаешь, что у нее могли поменяться приоритеты? — немного времени спустя ответил парень, все же приступая к еде.       — Могли, но не так быстро же. Для этого должна быть веская причина, она бы мне рассказала, — с сомнением протянула Ханна.       Рассказала бы ведь? Так всегда было. Никаких границ. Никаких тайн.       — Мы можем навестить ее, если ты хочешь, мне было бы тоже интересно взглянуть на нее.       — Давай только завтра или вообще на неделе? С этим графиком и количеством работы, я вообще удивляюсь, откуда у меня берутся силы, — Ханна подумала, что это прозвучало как-то позерски, ведь Чонгук работает намного больше. — Ты никогда не кажешься уставшим. Как ты успеваешь все и выглядишь хорошо? Это тоже труд.       Он подумал над ответом.       — Я устаю, но мне это дается легче из-за того, что я не совсем человек, — он игриво подмигнул и вновь стал серьезным. — А так, усталость перестает быть ощутимой, если занимаешься тем, что тебе нравится.       Ей хотелось задать еще множество вопросов, но время было, к сожалению, не резиновое. И оно подходило к концу. Пицца была успешно поглощена, то же самое и с салатами. Коктейли решили взять с собой, не к чему давиться всем сразу.       Поняв все по глазам, Чонгук, встав, бережно накинул пальто на ее плечи. Достал из-под одежды слегка запутанные волосы и поправил их. Посмотрел в самые глубины души, улыбнулся и взял ее за руку. Оплатив своей карточкой их обед за считанные секунды, они вышли из кафе и направились к машине. С ним было удивительно спокойно. Обычно ярая на отстаивание своих личных границ Ханна, сейчас была абсолютно удовлетворена происходящим. Люди просто были не те, ненужные, неспособные этого понять.       А Чонгук мог. Ему ничего не нужно было говорить, он все понимал без слов. Поначалу она думала, что он просто привыкает к ней, раз был таким молчаливо-отстраненным. Но это был его характер. Сдержанный, может показаться прохладным. Собранный. Похожий на нее.       В этот раз он тронулся не спеша, посмотрев на нее несколько секунд, размышляя о своем. Этот взгляд теплым ветром полоснул по ее коже. Он был приятным: не изучающий, знающий.       — Открой бардачок, — внезапно произнес он на светофоре, немного испугав Ханну. Она не ожидала, что он что-то скажет первым.       Непонимающе посмотрев на него, Ханна решила, что ничего плохого не случится. Он ведь попросил сам, она не вторгается в его пространство. Когда она дотронулась до маленькой панельки, бардачок с характерным щелчком откинулся, почти достав до ее коленок. В нем лежала какая-то пластмассовая баночка с иероглифами.       Чонгук сразу же ответил, не дожидаясь вопроса.       — Попробуй.       Что ей оставалось делать? На задней стороне была прикреплена трубочка, несколько секунд провозившись с целлофаном, она проткнула баночку сверху. Вкус был недостаточно сладким, чтобы скривиться. Приятным. Напоминало банан и молоко.       — Мне очень нравится, что это такое? Очень вкусное, не очень сладкое. Такое, какое и нужно, — она счастливо посмотрела на него и засмущалась, увидев его внимательный взгляд.       — Я раньше очень любил его пить, до того как стал оборотнем, — он помолчал, сосредоточенно объезжая медленные машины. — Если тебе понравилось, я куплю тебе еще.       Она радостно улыбнулась, продолжая потягивать это корейское лакомство. Жалко только, что его было мало.       Доехав до университета и припарковавшись почти у самых ворот, они вышли из машины. Малейшие опасения Ханны насчет такой бурной огласки их тесных взаимоотношений, были сразу же развеяны улыбкой и крепкой рукой Чонгука. Изредка ловя удивленные взгляды окружающих, они без проблем дошли до нужной аудитории. Огромная трагедия в голове Ханны всего лишь была результатом ее собственных стереотипов. Все оказалось намного проще. Только после того, как проходишь что-то, что тебя волновало — осознаешь, насколько пустыми были твои переживания.       Им предстояло высидеть еще две пары. Одну общую, вторую — раздельную. И как назло, общая была с тем самым злым преподавателем. И не поговоришь.       Шепот все еще слышался при входе в аудиторию, но уже не такой явный. Либо же она просто перестала уделять этому такое внимание. Она покрепче ухватилась за руку Чонгука, на что он только улыбнулся кончиками губ. Они уселись на прежнее место Ханны и Беллы, что навело ее на определенные мысли. Девушка разложила свои вещи намного быстрее, чем он, и оставшееся время она просто следила за его аккуратными и четкими действиями.       Чонгук сам по себе очень осторожный и аккуратный. Это чувствуется во всем. Начиная от того, как все обстоит по дому, заканчивая его будничными действиями. Стоит ли говорить, что теперь ей жить стало намного проще? Дом, что дали ей родители, не маленький, и даже крохотный двор налаживался неприятной усталостью. С появлением его в ее жизни, справляться со всем этим стало намного легче. Ему ничего не нужно было говорить. Он все видел и делал, не ища никаких отговорок.       Переосмысливая все отношения, что она видела раньше, ей на ум приходило только одно слово — фарс. Партнеры не слышат друг друга, не боятся сделать больно... на самом деле, не любят. Когда любишь — стараешься сделать все так, чтобы твоя половинка не расстраивалась. Никогда и ни при каких условиях. Совершенно здоровые отношения возможны только между двумя зрелыми личностями.       — Все хорошо? — из раздумий ее вывел голос Чонгука и его как никогда ласковый взгляд. Для него все это было впервые, и он экспериментировал с различными эмоциями.       Она только кивнула, улыбаясь. Он улыбнулся в ответ, поглаживая ее по спине.       Мысли возвращались ко всем событиям, что происходили ранее. Его попадание в руки этого парня, все это казалось каким-то неправдоподобным и сфальсифицированным. Она глядела на своего Чонгука, и он казался ей другим человеком. Змейка непонимания легонько куснула ее куда-то в сердце.       Дверь в который раз открылась, и прежде чем она успела сообразить, почему ее это отвлекло, она увидела Донована. И после украдкой посмотрела на Чонгука. С виду он казался таким, как обычно. Но спустя некоторое время, она видела и чувствовала, понимала его больше, чем остальные. Чересчур ровная осанка, резкий взгляд и в целом — напряженный лик. Он выглядел как живой истукан, его выдавали только горящие глаза.       Она прикоснулась к его плечу, желая как-то дать понять, что она рядом. Не указать на то, что он слаб, а показать, что она его стороне. Его почти незаметно пробрала дрожь, и она облокотилась на него головой, обнимая. Он был горячим, температура его тела всегда отличалась от обычной людской, но сейчас, это чувствовалось ярче.       — Все хорошо? — настала ее очередь тихо интересоваться.       — Да, — и такой же тихий ответ.       Они просидели так некоторое время. Каждый думал о своем, находясь неимоверно близко. Ханна, чуть прикрыв глаза, наслаждалась таким открытым Чонгуком. А Чонгук сосредоточенно обдумывал свою стратегию поведения.       — Погоди, а он знает тебя в лицо? — она отпрянула от него чуть резче, чем ожидала, ведь эта догадка пронзила ее столь внезапно, что она не успела совладать с эмоциями.       И мгновенно стушевалась под грузным взглядом парня. Спустя несколько неимоверно долгих секунд он ответил.       — Нет, — она вздохнула с облегчением, — но он может почувствовать меня.       Ханна удивленно подняла брови, и после нахмурилась, не совсем понимая. Получается, он тоже не человек? Если бы ей это сказали несколькими неделями ранее, она бы покрутила пальцем у виска. Но сейчас ей оставалось только принимать правду в таком виде, в каком она и была. Это немного выбивало из колеи. Но на что она надеялась? Где она, а где «нормально».       Хосок, который сидел немного поодаль, решительно направился к ним и сел спереди Чонгука. Чонгук никак не отреагировал, продолжая оставаться напряженным. Разве что, чуть повел головой, как будто провожая запах.       И прежде чем она успела подумать над чем-то, Хосок начал первым.       — Привет, Ханна, — и улыбнулся в своей манере. — Я друг Чонгука.       Она немного помедлила, пытаясь сформулировать вопрос.       — Из той самой группы друзей? — и вопросительно посмотрела на своего парня.       Не глядя на нее, Чонгук кивнул.       — А ты — Хосок, — скорее уточнила она, — приятно познакомиться. Мне рассказывал Чонгук о друзьях, но никогда бы не подумала, что ты входишь в их список.       — Я выгляжу неподходящим? — он улыбнулся еще шире, окончательно поворачиваясь корпусом и опуская левую ногу на ближайший стул. — Он же рассказывал про меня только хорошее?       Можно было сказать, что Чонгук вообще ничего не рассказывает, подставив свою репутацию, или сказать, что они слишком разные. Но тогда это покажется каким-то невнятным оскорблением, недоверием к выбору друзей.       — Только хорошее, но надеюсь узнать тебя и лично, — она улыбнулась.       С приходом преподавателя пришлось оставить все разговоры и вопросы на более подходящее время. Пара тянулась долго, Ханна продолжала свои попытки сфокусироваться на учебе. Довольно провальные попытки. Находясь в своих мыслях, она просто продолжала записывать. Молча конспектировать. Донован сидел где-то в другом углу аудитории, даже не смотря в их сторону. Ей хотелось сжаться в маленький комочек, только думая о том, что будет, если он вспомнит, что она пробралась и забрала Чонгука. Думать о том, что, если он все и так помнит, у нее не хватало духа.       Только присутствие Чонгука вселяло в нее твердость и не позволяло согнуться. А наличие Хосока, видеть его макушку и такую же напряженную спину — только вызывало чувство защищенности. Ей было очень интересно увидеть остальных друзей Чонгука, но еще не время. Нужно было набраться терпения.       В конце концов, пара не могла тянуться бесконечность. Она закончилась, и они помедлили еще немного, ожидая, пока Донован выйдет из аудитории в сопровождении нескольких девушек. И только тогда парни позволили себе чуть-чуть расслабиться.       — Вам нужно особое приглашение или вы дожидаетесь того, чтобы я оставил вас на дополнительную лекцию? — преподаватель смотрел прямо на них со скрещенными руками на груди и с вопросительно выгнутой бровью.       Под легкие улыбки и переглядывания, они довольно оперативно вышли из аудитории и остановились только возле машины Чонгука. Хосок улыбался только глазами.       — Посидишь в машине, пока я посоветуюсь с Хосоком? — Чонгук вроде и спрашивал, а вроде и под вопросом был замаскирован приказ. Что ей оставалось делать? Только сесть в машину.       Садясь в привычный уютный салон, поначалу хотелось возмутиться, но потом разум вернул ее в действительность. На это ведь есть причины. Если Чонгук не хочет, чтобы она слышала что-то, это не просто так. Почему она должна проявлять недоверие? И если бы она сейчас его проявила, это бы подставило Чонгука. А она бы этого очень не хотела. Захочет — расскажет. Зато у нее есть время абстрагироваться от этих всех изменений и ни о чем не думать. Только очертить взглядом приборную панель, включить свои любимые мелодии. Опера и классика до сих пор оставались ее фаворитами. Ханна выкрутила звук почти на минимум, наслаждаясь звучанием. Не заметив, насколько расслабилась, она прикрыла глаза.       Открыла только после хлопка со стороны водительского места и шороха. Чонгук уже сидел рядом, пристегиваясь. Он неспешно завел машину, выезжая на проезжую часть и следом на трассу. И только потом заговорил, пока она провожала взглядом пейзажи за окном.       — Тебе нравится классическая музыка? — тихо, но в то же время звучно произнес он. Мотор заурчал, когда он прибавил газу.       — Да, — хрипло произнесла она, отрываясь от окна и садясь более ровно. — Если тебе не нравится, можешь выключить, — неуверенно продолжила она.       Он засмеялся, но это не чувствовалось как насмешка.       — Я же ничего плохого не сказал, а ты уже надумала себе что-то, — он стал серьезным, только включил чуть погромче музыку.       Ей хотелось спросить о том, о чем они говорили с Хосоком, но понимала, что еще рано. Чонгук не дурак, все понимает, значит, еще правда не время знать такое. Они ведь знакомы буквально несколько месяцев. Слишком мало для чего-то большого. И слишком много для чего-то малого.

***

      Была ночь. Дневное время пролетело настолько быстро, что они не успели толком устать. Только опускаясь на прохладу постельного белья, заныли мышцы. Дом, это вам не квартира. Голова гудела, хорошо, что она додумалась сходить в душ, прежде чем лечь. Иначе, скорее всего бы уже не встала.       Дверь и окно были открыты, создавая легкий ветерок. Хотя это была осень, ветер не был слишком холодным. Или, по крайней мере, Ханне так казалось. Раскинувшись на кровати, она просто смотрела в потолок, слушая свое дыханье и биение своего сердца. Ей хотелось спросить у него очень многое. Было уже поздно. Но порыв сердца не удалось сдержать.       — Ты спишь? — чуть громче, чем обычно, поинтересовалась она. Не надеясь услышать ответ, она отвернулась к окну. За окном, на черном бархате неба, мягко мерцали звезды.       Тихо шелестела листва, и легкие порывы ветра срывали ее с деревьев, устилая холодную землю. Огромный дуб, что громадной тенью пророс за ее окном, постепенно сбрасывал свою ярко-желтую шевелюру.       Тишину разрезали шаги в коридоре. Совершенно не беспокоясь на этот счет, она продолжила лежать, не шевелясь. Сил хватало разве что на слова, на невысказанные слова. Чонгук легко прошел вглубь комнаты, и уселся в кресло возле окна. Лунный свет ласково очерчивал его стан лишь немного, почти полностью он сидел во мраке. Это делало его более пугающим, чем всегда, так что она отвела взгляд обратно к небу. Сердце, которое только-только успокоилось, вновь забилось в лихорадочном приступе. Настолько сильно, что казалось, что оно может попросту выпрыгнуть из груди.       — Привет, ты не спал?.. — неуверенно протянула она. — Извини, если я тебя разбудила и побеспокоила, я никак не могла уснуть и в целом собраться с мыслями.       Чонгук ничего не ответил, глаза его покладисто сияли в ночной темноте, освещаемые луной. Это не означало, что он не хотел говорить. Он просто не знал что сказать.       — Я просто... все так меняется, и я не знаю что делать, — продолжала она говорить тихо, поджав ноги.       — А зачем тебе делать что-то? — ровным голосом прервал ее Чонгук. — Разве тебе недостаточно просто жить?       Ханна умолкла, думая о своем, забыв ответить. Чонгук же принял это по-своему.       — Я обо всем позабочусь, — чуть мягче ответил он, понимая, что его слова были расценены в другом смысле. — Тебе не о чем волноваться.       Она только сдерживала себя, стараясь не расплакаться и не показаться еще глупее. Эти слова были тем, что она жаждала услышать. Он всегда четко понимал, что от него хотят. И одно дело просто говорить, но она знала, что раз он сказал — так и будет. Ровно так же. Без исключений.       Чонгук сидел в кресле, прекрасно ощущая эмоции девушки, будто свои. И гулкие удары сердца, и сбитое дыхание. Иногда она забывала, что он чувствует и ощущает большее, чем обычный человек. Она ему неимоверно нравилась в своей простоте. В тех эмоциях, что она вызывала в нем. Не пытаясь казаться кем-то, дерзить или вести себя вызывающе, — она пленяла его все больше и больше.       Несколько лет назад, смог бы он представить, что будет находиться в подобном месте и испытывать нечто такое? Разумеется, нет.       — С тобой всегда так спокойно, — она говорила это все тише, — побудешь тут, пока я не засну?       — Конечно, спи, — он постарался вложить в эти два слова всю нежность, на которую был способен.       Ночь стирала все границы. Уловив, когда ее дыхание успокоилось, он погрузился в свои мысли. Рядом с ней ему было проще фокусироваться на окружающем мире, не давая возможности выйти темноте наружу. Знала ли она, какое влияние имеет на него? Наверное, нет. И ей это не нужно. Со своей любовью к справедливости, оставаться такой же, как и сейчас, ей было бы намного труднее.       Все идет в точности так, как и должно. У него остаются крупицы времени, которые нужно не потратить зря.