I can see you

      Мне сложно уснуть в новом месте. Подушки то слишком мягкие, то слишком маленькие, то бельё пахнет слишком резко, то слишком шумно за окном. Сегодня было всё вместе. Плюс, я завтра улетаю. Мне не даёт покоя мысль, что я предаю ребят. Хоть меня и отпустил директор, я чувствую какой-то груз. Сказать им, значит получить кучу вопросов, на которые я не готов ответить. А ещё я не хочу, чтобы знал он.       Так унизительно показывать слабость. И дело даже не в том, что он знает о моих чувствах, а в том, что он делает со мной.       Я всегда мог найти его глаза, даже если мы сидели в разных частях зала, я видел его, сейчас, даже стоя нос к носу, лишь пустота. Его глаза больше не смотрят на меня. Это как прыгнуть без парашюта.       — Не спишь, — судя по голосу, он где-то у окна, шебуршит чем-то в чемодане.       — Чего ты там шумишь?       — Хочешь покататься? — судя по звукам, он одевался.       — Когда я отказывался? — кататься с Юнги это лучше похода к психотерапевту.       — Чего тогда лежишь? — скатившись с кровати, споткнувшись о свой же чемодан, я начал одеваться.       — Всё как всегда, я выхожу первый, беру ключи и жду тебя у двери, ты выходишь ровно через 4 минуты, — тёмный силуэт Юнги скрылся за дверью, впустив на пару секунд тусклую полоску света из коридора. Четыре минуты прошли и я выхожу из комнаты. Тишина. Спят ангелочки.       Выскользнув из номера, мы зашли в лифт и спустились на парковку. Чем мне нравится ночь, так это тем, что даже самые выносливые журналисты уезжают домой отдохнуть, чтобы рано утром опять начать за нами следить.       А дальше как обычно, машину нашу нашли, выехали с парковки и поехали. Ночь — это наше время.       — Ты уезжаешь завтра? — звучит совсем не как вопрос.       — С чего ты взял? — он не может знать.       — Я лишь предположил и оказался прав, — как можно быть таким? Смотря на этого хёна, вот так, я удивляюсь, что скрыто в его голове, как порой такие сложные механизмы для него оказываются простыми, — если тебе это поможет, то едь и не думай о том, что скажут парни, они поймут, даже если и не скажут.       — Спасибо, — я искренне рад, что он есть у меня, есть у нас.       — Завтра последнее интервью и выходные, хочу съездить домой. Давно мы не ездили домой, — и правда, давно. Чаше всего мы ездим вместе, так как из одного города. Наверное ещё и это повлияло на то, что мы ближе, чем остальные. Хотя наши отношения совсем нельзя назвать дружескими, мы скорее как братья. И он в очередной раз это доказывает.       — Надеюсь ты хорошо проведёшь время с семьёй.       — Я хотел бы поехать с тобой, но еду домой.       — Ещё раз, — это что такое за информация?       — Я хотел поехать с тобой. Но в последний момент передумал и купил билет домой.       — Почему?       — Почему я хотел поехать с тобой или почему я еду домой? — и этот хитрый взгляд, словно не он говорит все эти пугающие вещи.       — Не дури мне мозг Мин Юнги, зачем тебе ехать со мной?       — Я боюсь оставлять тебя одного.       — Но я уже давно не ребёнок!       — А убегаешь как ребёнок.       — Да что ты вообще знаешь?! Сам-то, взрослый. Ходишь вокруг Чимина вокруг да около. Видишь, что ты ему нравишься, но ничего не делаешь.       — Я ещё не решил, — и этот взгляд умудренного жизнью человека, как он может так, из милого и игривого — во взрослого и всезнающего.       — Не решил что?       — Готов ли я с ним на всю жизнь или нет, — как я и думал, не всё так просто. Отношения двух людей совсем не простая штука. Со стороны это одна картинка, а внутри совсем другая.       — Я сам, как и ты, убегал. Миллион раз убегал от одного человека, но каждый раз возвращался обратно. И я понимаю тебя сейчас и не могу тебе помочь, через это надо пройти самому.       — Расскажешь? — Юнги обычно очень болтлив, когда у него хорошее настроение, но сейчас явно не тот случай.       — Это была любовь с первого взгляда. Я тогда испугался. Гнал от себя эти чувства, игнорировал. Это был замкнутый круг. Сначала я бежал от себя, потом плевал на всё и наслаждался этим чувством, потом мне становилось больно и я опять бежал. И так бесконечно долго. Первая любовь, она наверное у всех такая больная и не отпускающая всю жизнь.       Это удивительный человек, в которого не возможно не влюбиться. Он красив как ангел, что внешне, что внутренне. И с годами, эта красота только увеличивается. Я ослеплён ей по сей день. Я готов быть рядом, не смотря на то, что сгораю. Я боюсь больше так не полюбить. Такие сильные чувства, сможет ли что-то их затмить?       А ещё знаешь что, если бы я не струсил, всё могло бы быть по-другому. У нас могло бы быть будущее.       — Никогда не поздно, даже если тебе принесёт это ещё большую боль, ты попробовал, — лучше жалеть о сделанном.       — Поздно было изначально. Если сердце занято, тут без шансов, — и как то совсем грустно стало, любовь разбивает не только сердца, но и жизни, — Борись за свою любовь до конца.