***
Вонхёк ждал Йеджуна на перепутье трёх дорог, у большого снеговика: его построила местная малышня, когда снег выпал мокрый и плотный. Хëку впервые за долгое время удалось вытащить своего друга на прогулку, подальше от удручающих молодую жизнь обязанностей Хранителя. Они договорились встретиться в полдень, но Йеджун сильно задерживался… Хёк от скуки пытался вылепить снежки, но все они разваливались, или максимум получались какие-то комочки со следами от пальцев. Сегодня было морозно, и снег больше напоминал гору отдельных снежинок, и из рук сыпался сквозь пальцы, как песок. Вокруг не было ни души, но где-то вдалеке Хёк слышал хруст ломающейся под ногами снежной корочки. Он напрягся, прислушиваясь. Это точно были не резвившиеся на улице дети и точно не лесные животные: поступь была осторожной, медленной и приближающейся. Может он подумал бы на Йеджуна, который спешил к другу, пробираясь по сугробам, но это было слишком не похоже на него, да и дорожка от его поляны всегда расчищена. Хёк оглядывался по сторонам очень активно, но не видел никого вдалеке. Но и шум прекратился. Из-за сугроба появилось два длинных белых уха, а за ними — светловолосая макушка и румяное лицо. Хёк смотрел на появившуюся фигуру, как впервые на Бэкгёля: удивлённо, с раскрытыми от изумления глазами и хлопающими ресницами, и не мог действительно понять, тот самый ли это зайчик, или у него уже галлюцинации. Они стояли и смотрели друг на друга, пока вдруг мальчик-олень не стянул со своей рыжей головы вязаную шапку и внезапно ринулся вперёд, прямо по сугробам, загребая в ботинки снег, теряя равновесие и сваливаясь, радостно вопя: — Вон-джу-у-у-ни! Мальчик оставался на месте, улыбаясь, и ждал, когда почти двухметровый парень настигнет его… …и налетит и повалит. — Ты! Бессовестный заяц! Заяц-мерзавец! — Вонхёк, оказавшись над опешившим Джуном, обжигая голые ладони ледяными осколками, ругался через слёзы, невольно скатывающиеся по щекам. Младший просто смотрел на него, чувствуя, как снег заваливался за шиворот куртки. — Пусти, Хëк, холодно… — пробормотал он тихо, пытаясь подняться, но снова утопал в сугробе. — Чтобы ты снова убежал? Исчез ещё на полгода, год? Навсегда? Нет, фигушки! — Хëк-а, пожалуйста… — захныкал парень, уже чуть ли не выплёвывая белые хлопья. — Ладно. Они поднялись с горем пополам и кое-как выбрались из сугробов на узкую протоптанную тропинку. — Кажется, у тебя была шапка. — Хотел на тебя натянуть, бессовестный! Наверное, там осталась, — Хёк вздохнул и кивнул в сторону, откуда они только что выбрались. — Фиг с ней. Потом найду. — он натянул капюшон на рыжую макушку и грозно посмотрел на младшего. Тот, поймав его сердитый взгляд, сделал то же самое. — Ты знал, что я буду здесь? — Конечно, — Джун огляделся, высматривая кого-то ещё. — Я жду Йеджуна. Хотя ты, наверняка, знаешь и это. Вонджун лишь коротко кивнул. — Почему именно сейчас? Мы же искали тебя! Я знаю, что не достоин общения с тобой, но хотя бы остальные… — Мне нужно было некоторое время, чтобы оправиться. Да и тебе, думаю, тоже, — Вонджун проигнорировал слова Хёка, но отчётливо их услышал. Он давно простил его, так как Сынёп, как в собственном сыне, воспитал в нём лучшие качества. Но помнить он будет ещё долго. — Ты не знаешь, когда придёт Йеджун? — как бы между прочим поинтересовался Хёк, разбавляя внезапно неловкую тишину между ними. — Я ж не всезнающий, в конце концов. Мне просто сообщили ветра о вашей встрече, вот и всё, — снова пауза. Непривычно. Казалось, они уже очень давно преодолели это неловкое чувство, когда нужно заполнить пустоту между ними. — Ты хотя бы счастлив? — вопрос ребром, и Хёк заметно замешкался, не зная, как сказать. Хотя Вонджун, естественно, обо всём уже давно знал. — Ребята! — друзья тут же обернулись и забыли о своих разногласиях. Наконец пришёл тот, из-за кого эта встреча изначально и планировалась. — Простите меня, пожалуйста. Я немного… Э-э-э. Задремал. — Ты не удивлён?! — Хёк, очевидно, единственный ничего не знал, и был этим крайне недоволен. — Нет. Я с ним уже виделся. Периодически. — Вы оба! Предатели, блин. — Хëк наскоро стёр покрасневшими от мороза ладонями мокрые следы на щеках. — Если бы я не соскучился по тебе так сильно, я бы обиделся. Но тебе повезло, — парень грозно ткнул пальцем в грудь Джуна, на что тот лишь громко рассмеялся. — Ладно. — Йеджун вздохнул и оценивающе взглянул куда-то вдаль, туда, где оголённые заледенелые ветви деревьев плотно-плотно сходились к друг другу. Хранитель наклонился к сугробу, прищурился и смело опустил в него ладонь, которая, на удивление Хëка, вошла в снег довольно легко. О поднялся и посмотрел на своих друзей. — Пойдём за мной, — сделал шаг в это же место, и белёсая дымка рассеялась, оголяя узенькую протоптанную тропинку. — Мираж? Откуда вы знали?.. — Я сам его сделал. Эта тропинка не для всех. Кстати, Вонджун придумал. — Хранитель шёл в колонне первым и периодически поворачивался, чтобы ступающему вслед за друзьями Хёку было всё слышно. — А куда мы вообще идём? Тут… Стало теплее, или мне кажется? — Хёк растерянно оглядывался по сторонам, но продолжал идти за друзьями. Сугробы вдоль тропинки постепенно уменьшались, пока совсем не исчезли, и всё вокруг стало отливать приятной живой зеленью. Йеджун и Вонджун шли молча, ничему не удивляясь, и сохраняли до последнего завесу таинственности. Вонхёк доверял своим друзьям (в отличие от них, наверное), но был всё равно настороже. Всё произошедшее в целом уже было огромной неожиданностью для него, так что не ждать какой-нибудь подставы он просто-напросто не мог. — Мы виделись с Вонджуном несколько раз. В одну из наших встреч я решил показать ему то место, куда мы сейчас направляемся. А потом, на удивление, ему разрешили там остаться. — Разрешили? Кто? — Хёк всё больше удостоверялся, что ничегошеньки не догонял. Наверное, именно так чувствовал себя Ëнсоп первый раз, когда попал в Волшебный лес и на него свалилось тонна непонятной, но очень интересной информации. Хоть они и не были ни разу близки с ним, в их ситуациях можно было бы найти, при желании, некоторые сходства. Только человек оказался намного благоразумнее некоторых весьма опытных и мудрых существ Волшебного леса. — Феи, — коротко ответил Вонджун, наверняка ожидая любопытной реакции друга. И он её получил. — Чего?! Вы хотите сказать, мы идём к Поляне Фей? Может, лучше не стоит… — Боишься? — как-то лукаво протянул Джун, дёргая светлыми ушами и предвкушая уже шоу. — Нет! Просто я не понимаю, зачем все эти таинственности, недосказанности? — Ты смешной и мы просто напускаем жути, — прямо и монотонно ответил Йеджун. И через секунду же рассмеялся. — Вы странные. И я всё ещё не понимаю, зачем мы идём к Поляне Фей. — Зачем? — Хранитель вдруг замолчал и его лицо приняло серьёзный, а может уже и уставший вид. Вонхёк нахмурил брови. — За исцелением. Сверкающее озеро славится своими обитателями — русалками, способными излечить практически любые физические раны. Поляна Фей же известна другими обитателями, слава которых незаслуженно негативная. — Феи тоже могут лечить, но раны другого характера. Глубокие душевные раны, тёмные пропасти оголённых сердец, затуманенный несбыточными грёзами разум — всё это феи способны изгнать. — Вонджун говорил размеренно, и Хёк уже мало узнавал в его речи старого друга. Он действительно изменился. Его душа поседела, но феи навряд ли могут вылечить старость. Ничто не может идти наперекор Времени — уж это Вонхёк запомнил навечно. — Но со мной всё хорошо… — Хёк врал самому себе и прекрасно это осознавал. — Мы все отлично знаем, что нет. Это нормально. Мы хотим помочь тебе. — Йеджун ушёл немного вперёд, пока Вонджун остановил Хёка на мгновение. — Я знаю, что мы вряд ли сможем жить, как раньше, но я хочу снова всё вернуть. Понимаешь? — Хёк кивнул коротко, смотря другу в глаза. Ему тоже на самом деле хотелось бы многое вернуть: спокойный сон, беззаботность, радость жизни, любовь… — Пойдём. Нас ждут, — Вонджун схватил друга за запястье и потянул за собой к Йеджуну. Тот уже стоял возле большого дерева, похожего на его нынешний дом. У корней виднелась большая чёрная нора: вокруг было светло, но ни один луч не проникал внутрь. — Нам туда, что ли? — осторожно поинтересовался Вонхёк, вглядываясь в чёрную пустоту. — А раньше тебя даже пропасти с бурлящими реками не останавливали, — между прочим произнёс Джун. Мальчику-оленю было нечего на это ответить. Йеджун подошёл к самому краю, подул тонкой струйкой с тихим-тихим свистом, после чего встал на одно колено и выставил вперёд руку внешней стороной ладони вверх. Спустя долгую минуту откуда-то показался золотистый шарик света и быстро приземлился на приготовленное ему место. — Что это? — шёпотом спросил Хёк, и тут же получил толчок локтем в бок от друга с длинными ушами. Йеджун несколько минут сидел молча, склонив голову перед светящимся шаром, и поднялся лишь тогда, когда он улетел вперёд. — Я поговорил с Королевой Фей. Она примет тебя. Пойдём. — О оглянулся на ребят и скрылся в чёрной пустоте. — Знаете, меня как жителя Волшебного леса, наверное, не должно ничего удивлять. Но это! Это меня удивляет! — Хёк переводил взгляд то на таинственный проход, то на друга. — Дальше ещё круче, — Вонджун протянул руку растерянному Хёку и, когда тот взял её, потянул старшего к норе, и они вошли в темноту вместе. Шаг. Ещё один. На третий раз земля под подошвой ощущалась не такой мягкой, а в нос ударили такие приятные летние запахи. Хёк вдруг вздрогнул, и руки покрылись гусиной кожей. — Ты чего, Хëк-и? — Джун усмехнулся и сообщил ему, что уже можно открывать глаза. Вокруг ему открылось большое, но закрытое пространство, с конусообразным куполом, к центру которого возносились какие-то ползучие растения с желтоватыми и голубоватыми светящимися цветами. Во всём остальном место пока никак не отличалось от обычного Волшебного леса в летнее время. Ребята шли вперёд молча, смотря только перед собой, и лишь Хёк так и норовил свернуть себе шею от любопытства. — А почему у Фей не поляна, а нора? — прервал Вон долгую паузу. — Раньше была поляна, но даже после того, как Волшебным существам запретили ходить к Феям, они не чувствовали себя в безопасности, и потому переселились сюда, — пояснил Йеджун, а про себя не переставал умиляться с того, как этот парень, переживший столько всего, может оставаться ребёнком в душе. — Жарко тут… — пробубнил Вонхëк, стягивая с себя влажную куртку, про которую вспомнил, отойдя от шквала новых впечатлений. За ним повторили и остальные. Держать в руках большие тяжёлые вещи было не очень удобно, но кидать их прямо на тропинке было бы невоспитанным жестом. Придётся тащить с собой. — Мы можем добраться сначала до моего пристанища, любезно предоставленного мне Её Величеством. Там можно будет найти вещи полегче. Хотя в моих вещах ты будешь выглядеть так, будто ты за ночь из оленёнка в оленя вырос, а переодеться не успел. — Вонджун хихикнул и Йеджун вместе с ним, Хёк окинул их угрюмым взглядом. — Весьма предусмотрительно. — За ручьём будет мой домик. Там переоденемся, и потом направимся в Сад, где тебя будет ждать сама Королева. — Тут и водоёмы есть? — кажется, в сознании оленя происходящее пока что не хотело складываться в цельную картинку. — Конечно. Прислушайся, — шёпотом произнёс Йеджун, — разве ты не слышишь, как бурлит вода? Хёк остановился и прикрыл веки, сосредотачивая всё внимание на одном из органов чувств. И правда, за шелестом листвы, среди причудливых мелодий природы, можно было расслышать и воду. — Удивительно. — еле слышно проговорил парень. — Это будто мир внутри мира. — Так и есть. — улыбка не слезала с лица Хранителя, умиляющегося с наивности и непосредственности своего по-прежнему лучшего друга. — Пойдём скорее! Королеву неприлично заставлять ожидать слишком долго. Прямо у ручья и впрямь находится небольшой домик, настолько небольшой, что Хëку с его ростом пришлось пригибаться, чтобы не скрести рогами хрупкий потолок. Как сообщил Вонджун, это было самым большим строением в Норе Фей, так как сами Феи, естественно, в таких огромных площадях не нуждаются. Тогда же Хёк подумал о том, что хотел бы увидеть реакцию Ëнсопа на это чудо, сам удивился тому, что подумал о человеке в положительном ключе, и испытал неимоверное чувство гордости за то, что именно ему выпал шанс посетить Фей. Переодевшись, ребята спустились в низину, где виднелись раскидистые ветви невиданных деревьев, похожих на ивы, но с лианами, испускающими тусклый сиреневый свет и еле различимый аромат, похожий на смесь сирени и шалфея. За всем этим светом скрывался Сад. Тот самый Сад, ради которого был проделан весь этот долгий путь, хоть он таковым и не казался. — Это — Сад Памяти. Здесь собраны воспоминания всех предыдущих хранителей, их история, их наследие и их, — Йеджун плавно повернул друга в нужную сторону, открывая его взору слегка замшелые статуи, — каменные копии, застывшие вне времени. Каменные статуи приходились в полный рост некогда живших Хранителей, и, подойдя к ним, можно было разглядеть каждую морщинку на лице, каждую пору кожи, будто это лишь посеревшие спящие люди. Лишь глаза их были открыты и сияли разными цветами. У всех, кроме одной. Вонхек подошёл к одной из статуй. Она была гладкой, без деталей, и наверняка недоделанной, но узнаваемой, хотя казалось, будто она растёт из земли сама и не принадлежит работе каких-либо скульпторов. Её глаза были закрыты, а голова наклонена вниз, словно сожалела о чём-то. — Старикашка Сынëп, что с тобой стало… — прошептал Хёк, внимательно изучая каменное изваяние. — Почему его статуя тут? Здесь же все ушедшие Хранители, но он ещё жив… — парень повернулся к другу, который стоял, задумчиво вглядываясь в светящийся купол. — Он медленно умирает. Я уже сменил его, и его уход лишь вопрос Времени. Статуя рождается уже тогда, когда предыдущий Хранитель находит себе преемника. То есть, когда я был обращён, она уже была создана. — Йеджун бросил краткий, но полный одиночества взгляд на камень, встряхнул головой, чтобы отбросить лишние мысли, и повёл друга к месту, где уже достаточно долго ожидала его Королева. Это была статуя Хранительницы Момо, отчего-то находящаяся чуть дальше всех остальных. Единственная статуя, сидящая на коленях с вытянутыми вперёд сомкнутыми ладонями. Её глаза сияли золотом, так же, как и рога Йеджуна сейчас. На её ладонях дрожал такой же золотистый шарик, что при приближении к нему ребят начал принимать очертания маленького существа, похожего на человека, лишь размером с апельсин. Вонхëк, словно зачарованный, опустился на колени и всё это время смотрел, не моргая, на дрожащий свет перед ним. Йеджун и Вонджун переглянулись и оба сделали несколько шагов назад, оставив друга наедине с Её Величеством. И тогда свет заговорил. — Мы слышим и видим всё, что происходит в Волшебном Лесу и за его пределами. Мы знаем обо всех событиях и их первопричинах. Мы знаем все возможности и исходы. Мы не смеем вмешиваться в судьбы, ведь вы сами выбираете пути следования. Мы наблюдаем, оцениваем, делаем выводы и создаём свои картины мира. Мы — это каждое существо, его опыт и знания, мы — это все поступки, решения, выборы. А Я — собрание всего этого, бесконечный поток знания. — существо открывало рот, но звук исходил не из него, а будто бы отовсюду, невозможно было найти точный источник, можно было лишь внимать тонким, но глубоким мелодиям. — Волшебные существа ошибочно полагают, что Хранитель — есть Правитель Леса. Но это не так. Правители — Мы. Но Мы все также поклоняемся Времени, что властно, но справедливо руководит нами. Хранители же — лишь доверенные нами лица, так удобно берущие на себя всю ответственность за население Лесов. Ты думаешь, Я вижу, что это подло — оставлять одно существо на целый лес и самим сбегать в укромное место. Ты изменишь своё мнение. Несомненно, ты знаешь про всеми известный конфликт Поляны Фей и Волшебного Леса, о котором до сих пор старики слагают байки и рассказывают их своим маленьким детям. Я поведаю тебе о том, что случилось на самом деле. Тогда, когда Волшебный Лес не был так сильно защищён от чужих глаз, Поляна Фей была местом, где любой мог найти и пристанище, и совет, и помощь. Хранители не играли почти никакой роли: они лишь заботились о нуждающихся, либо заботились об их старых домах, детях, стариках, садах. Их существовало больше чем один в одном конкретном временном промежутке, так как силу им дарили Мы, Феи. Однажды Мы начали слабеть. И люди, и человекоподобные, и звери — все хотели воспользоваться нашими силами, не давая ничего взамен. Существа с годами наглели, когда приходили к нам уже не за помощью, а за беспрекословным исполнением их бессмыссленных желаний. Они смели требовать исцеления, дара полётов, тайных знаний, ведь каждый считал себя достойным и особенным, чтобы потягаться с неведомой им силой. Но Хранители всё погибали, не готовые самостоятельно поддерживать подаренную им энергию, она стала для них и благословением, и проклятием. С уменьшением числа Хранителей в жизнях тех, кто приходил за помощью и исцелением и оставался на Поляне долгое время, начался хаос. Некому было поддерживать все области жизни одного существа, а то и целых деревень. Весь гнев полился на Фей. Тогда перед нами предстала мудрая и сильная хранительница Момо, которая предложила разделить наши миры и запретить всем лесным и иным существам приближаться к нашему дому, пусть и под угрозой страшной казни самого Величества Времени. Мы были поражены её поступком, и, собрав силы всех погибших Хранителей, дарили ей вместе с наказом самостоятельно выбирать достойного Хранителя, одного-единственного, и передавать ему все свои силы. Ты пережил многое, и многое сотворил: опасное, неподвластное. Ты уже понёс своё наказание в полной мере, но вина слишком крепко въелась в твою разбитую детскую душу, очернила твои мысли. Мы всё ещё заботимся о своих подданых, пусть и из тени. Мы всё видим, всё чувствуем. И каждая разрушительная мысль разрушает нас самих. Теперь, пришло Время исцеления. Королева поднялась вверх, и будто находящийся всё это время в трансе Вонхек сделал глубокий вдох и, потеряв равновесие, завалился на спину. Однако друзья не спешили подбегать к нему. Его окружил рой из маленьких светящихся золотым сфер, они облепили его тело так, что нельзя было различить даже очертаний его тела. Йеджун и Вонджун зажмурились, но даже сквозь сомкнутые веки ощутили всю ту силу скопившегося в одном месте исцеляющего света. Когда друзья открыли глаза, Хёк лежал на спине и сопел. Он плакал бесшумно, а на его груди, под ладонями, виделось маленькое тело пыльно-синего цвета, изредко издающие слабые импульсы голубого света. Спустя долгие пару минут парень нашёл в себе силы подняться и осторожно сел, поместив хрупкое существо в свои большие ладони, сложенные лодочкой, будто домиком для него, и смотрел сквозь непрерывно текущий водопад из его глаз. — Почему она должна умереть, чтобы я чувствовал себя лучше? — выдавил из себя Хёк так, чтобы друзья услышали его. — Почему из-за меня снова должен кто-то погибнуть? — это не были слова, полные злости или гнева. Это были слова, наполненные бессилием. — Феи сами идут на этот риск, но не волнуйся, она не погибнет. Сейчас она выглядит слабой и тускнеющей, это из-за всей той боли, что накопилась в тебе — она вобрала её в себя. Но позже ей помогут излечиться её братья и сестры. И дух Момо, Хранительницы Фей. Просто положи её туда, откуда с тобой разговаривала Её Величество. — Йеджун говорил ещё много успокаивающих слов, и, придерживая трясущегося друга, помог ему осторожно устроить маленькую фею на окаменелых ладонях. Глаза статуи тут же ярко засияли. — Хëк-и, как ты чувствуешь себя сейчас? — ладони Йеджуна на плече Вона сменились Вонджуновскими, и тот заботливо придерживал друга, когда тот, ничего не отвечая, развернулся к нему и уткнулся куда-то в шею носом, хлюпая и рыдая в голос, уже не сдерживаясь, не стесняясь. Джун крепко обнимал его, гладил по горячей спине, ощущал на каком-то ином уровне тремор его худых исцарапанных рук… — Поплачь, Хëк-и, поплачь. Полегчает. Вонджун оглядел Сад, но Хранитель куда-то исчез. Хмыкнув, тот просто прикрыл глаза и молча стоял, поддерживая друга своим присутствием. Ему действительно было необходимо ощутить тепло близкого человека.***
— Куда ты уходил? — поинтересовался Вонджун, пока они вновь переодевались в его небольшом жилище. — А? — Йеджун натягивал на себя водолазку и тихо выругался, когда та снова зацепилась за его рог. — Поговорил с Королевой Фей. По общим вопросам, так сказать. — Ох уж эти важные вопросы. Так скучно! — Хёк, уже одетый, стоял в дверях, держа в руках куртку. — Я подожду вас на улице, копуши, а то совсем тут зажарюсь. — после того, как он вышел, Йеджун с опаской ещё смотрел на дверь секунд двадцать. — Хëк очень сильный. — гордо, но при этом с некой горечью в голосе произнёс Хранитель. — Да. Я бы не смог столько вынести. — согласился Вонджун, смотря куда-то в пустоту. — Она не смогла. — спустя небольшую паузу выдал Йеджун. Вонджун тут же повернулся в недоумении. — Она умерла. — Вонджун понял. Осознание кольнуло в области груди. — Ну вы где там? Я сейчас в оленью котлету превращусь! — дверь приоткрылась и из-за неё показалась рыжая голова. Друзья вздрогнули. — Уже идём! — Хёк кивнул и снова скрылся на улице. — Её смерть не была напрасной. — Йеджун встряхнул головой и направился к выходу. Вонджун последовал за ним. Увидев Хëка, активного и любопытного Хëка, Ли не смог сдержать улыбки. Впервые за столько времени в голове промелькнула уверенная мысль, что теперь всё точно будет хорошо.