quote love unquote

      Рекламный щит через дорогу от квартиры Киришимы регулярно меняется, но до этого на нем никогда не было чего-то подобного.       Когда Каминари видит его, он даже не пытается скрыть свой смех. Вместо этого он закидывает руку Киришиме на плечо и притягивает того поближе:       ― Мда, приятель, ― говорит он, не переставая хихикать, ― ты прям обречен.       Джиро, проходя мимо по коридору, окидывает билборд оценивающим взглядом. Затем она моргает и пожимает плечами:       ― Ну, то есть, они подразумевали, что мы должны сфокусировать наше внимание на джинсах или..? ― она делает неопределенный жест рукой на остальную часть рекламного фото.       Ашидо единственная, кто пытается как-то его утешить. Она вбегает в комнату Киришимы немного позже, видит рекламу, затем толкает Каминари в сторону для того, чтобы обе ее руки оказались на плечах Киришимы:       ― Будь сильным, ― говорит она ровным преисполненным мудрости голосом, ― это испытание, но я в тебя верю.       Ее слова, вероятно, значили бы больше, если бы Киришима не слышал ее смеющейся над ним в коридоре несколькими минутами позже. Так что, его друзья, да? Никакой поддержки совсем.       Киришима тяжело вздыхает перед тем, как упасть спиной на свою кровать. Даже с такого ракурса, он может видеть целиком весь билборд напротив его окна. И, в общем-то. Не то чтобы он жаловался.       По факту, это реклама новой осенней коллекции Лучшего Джиниста, которому сходит с рук вышивка “BJ” на заднем кармане джинсов и кому все еще готовы отдать бешеные деньги за них. Если быть честным, это отличные джинсы. Но Киришиму больше интересует, кто в них одет.       Он повернут спиной к камере, и, кроме узких, идеально сидящих джинсов, на нем больше ничего нет. Освещение на фотографии делает акцент на длинном изгибе его позвоночника, заостренных плечах. Один из его больших пальцев зацеплен за край заднего кармана, длинная линия его обнаженной руки обрамляет фотографию изнутри. Его светлые пепельные волосы уложены гелем в идеальную прическу, хотя Киришима и подумал, что в таком образе ему почему-то не хватает его индивидуальности. Но это чувство быстро испаряется, потому что модель, наполовину повернутая лицом к камере, показывает свой профиль. Его губы искривлены так, будто он рычит, и один горящий глаз смотрит прямо на наблюдателя, спрашивая, посмеет ли тот сделать шаг ближе или развернуться и бежать со всех ног.       ― Ты меня убиваешь, ― говорит Киришима огромной фотографии Бакуго Катсуки, которая разместилась напротив его окна.       Но он не жалуется.              ―              Утро после выступления ― это всегда тяжело, так что, когда Киришима просыпается в три часа дня, он решает не быть слишком требовательным к себе. Как только он открывает глаза спросонья, послеобеденное солнце слепит его, просачиваясь в комнату сквозь открытые шторы. И за окном ― Бакуго Катсуки, все еще смотрящий на Киришиму с настолько злобным выражением лица, будто он только что бросил ему вызов.       ― Доброе утро и тебе тоже, ― говорит Киришима, закатывая глаза. Он с трудом находит на полу своей комнаты пару джинсов, натягивает их вместе с застиранной футболкой с надписью Алый Рыцарь в старом стиле крупными буквами.       Несколькими минутами позже он заваливается на кухню, чтобы найти Каминари и Джиро, сидящими бок о бок за кухонной стойкой с одинаковыми мисками с хлопьями. Светлые волосы Каминари торчат в разные стороны под всевозможными углами, а глаза Джиро совсем закрыты, пока она подносит ложку ко рту.       ― Тяжелая ночка? ― Киришима спрашивает их, усмехаясь, даже когда Джиро вытягивает ногу, чтобы поставить ему подножку.       ― Сущий Мик просто слишком громкий, ― жалуется она. Стоящее замечание от того, кто настолько часто ходит в наушниках, что они могли бы быть ее частью тела. Даже сейчас белый шнур обвит вокруг ее шеи, подсоединенный к лежащему на столешнице телефону.       ― Ээээ, ― звук, который издает Каминари, даже не совсем является словом. Но все же он поднимает руки и показывает Киришиме большие пальцы вверх.       Киришима роется в холодильнике, достает оттуда тарелку с остатками еды и присоединяется к ним за стойкой:       ― Но зато сегодня выходной?       Джиро фыркает, наконец-то открывая свои темные глаза:       ― О, Ашидо тебе не сказала?..       ― Киришима! ― как будто призванная звуком своего имени, Ашидо вприпрыжку вбегает в кухню. На ней надета неоново-зеленая футболка, которая велика ей на несколько размеров, потому что ― в этом он абсолютно уверен ― она когда-то принадлежала ему. Ашидо, проскользив по полу до остановки, протягивает свой телефон в его направлении.       ― Мина, ― грубо говорит Джиро, тщетно пытаясь отмахнуться от нее одной рукой, ― сейчас утро. Ты слишком громкая.       ― Сейчас три часа дня, ― говорит Ашидо, закатывая глаза.       Киришима не улавливает остальную часть разговора, потому что он слишком занят разглядыванием статьи на сайте бульварной газетенки, которую Ашидо нашла у себя в телефоне. Заголовок гласит: «Влюбленные старшеклассники выросли?». Под заголовком Киришима видит фотографию двух актеров, которых он знает по их участию в многосезонной подростковой драме UA. Первая - девушка с теплыми карими глазами, улыбающаяся на камеру, несмотря на то, что ее щеки покрывает румянец из-за смущения, ― Урарака Очако. Парень сзади нее, обвивающий руку вокруг ее талии, утягивает ту подальше от камеры. Хоть он и поднял руку, чтобы закрыть свое лицо, в то же время предлагая камере непристойный жест, Киришима все еще узнает его. Бакуго Катсуки.       Киришиме требуется некоторое время, чтобы пролистать фотографию вниз и увидеть текст статьи.       “Бывшие коллеги, исполнители главных ролей Урарака и Бакуго вчера были замечены в городе. В то время как слухи об их романтических отношениях никогда официально не были подтверждены, кажется, им довольно комфортно проводить вместе время за парой напитков. Может, это наконец поставит точку в вопросе, который мучает нас уже больше года, ― встречаются они или нет?       Урарака и Бакуго выиграли множество наград за их роли в UA. Бурный роман их персонажей, строившийся постепенно, но оказавшийся весьма убедительным, заставил многих фанатов теряться в догадках, могли ли за камерой две звезды быть больше, чем друзьями. Несмотря на то, что UA закончился три года назад, Урарака и Бакуго продолжают появляться на публике вместе.       В сериале персонаж Урараки смог приручить антагониста-Бакуго и превратить его в такого героя, за которого мы все могли переживать. Сможет ли она сделать то же самое в реальной жизни для звезды, которая известна всем своим плохим характером?”.       Киришима хмурится, смотря в телефон, до тех пор, пока Ашидо не дотрагивается до его плеча и не забирает вещь обратно себе.       ―Думаешь, они реально встречаются? ― спрашивает он.       Ашидо пожимает плечами, пытаясь распушить свои нежно-розовые волосы обеими руками.       ― Кто знает. Ты же помнишь, я была не в курсе слухов какое-то время, но даже перед этим никто особо не пытался сплетничать о Бакуго.       Это смешно, думает Киришима, как они все говорят о Бакуго, будто знают его. Насколько Киришиме было известно, никто из них ни разу не встречал Бакуго, но он, как Яойорозу Момо или Тодороки Шото, достаточно известен, чтобы все чувствовали, что знают его.       ― Кстати, о слухах, ― говорит Джиро, подталкивая Ашидо ногой.       ― А, точно, ― говорит она, хлопая в ладоши, ― я забыла тебе сказать прошлой ночью, Киришима. Нас всех пригласили на вечеринку.       То, как она произнесла последнее слово, немедленно вызывает у Киришимы подозрения. Он любит вечеринки, но есть вечеринки, а есть, ну, вечеринки.       ― Что это значит?       ― Не смотри на меня так, ― говорит Ашидо со вздохом. ― Меня не волнуют сотни хороших отзывов; никто не будет покупать наши альбомы, если они не знают, кто мы. Так что, когда я говорю “нас пригласили на вечеринку”, ты должен сказать “спасибо, Ашидо, что бы мы без тебя делали?”       ― Что за вечеринка? ― настаивает Киришима.       Ашидо надувает губы, располагаясь напротив него за стойкой.       ― Ки - ри - ши - ма. Неважно, что за вечеринка. Будет весело, я обещаю.       ― Я готов повеселиться, ― любезно вставляет свое слово немного проснувшийся Каминари.       ― Я готова не дать ему сделать ничего, что выставило бы нас в плохом свете, ― указывает Джиро на Каминари большим пальцем, подмигивая, когда он поворачивается к ней.       ― Видишь? ― говорит Ашидо, ― все “за”, Киришима!       Киришима смотрит ей прямо в глаза, потому что он знает ее достаточно хорошо, чтобы понять, к чему она клонит. Он уже смирился со своей судьбой, когда спрашивает:       ― Кто конкретно пригласил нас?       Ашидо сладко улыбается ему:       ― Хагакуре Тору.              ―              Это должно быть круто ― быть самой востребованной моделью в индустрии, если за это ты еще и получаешь пентхаус с бассейном на крыше. Киришима не уверен, что мог бы точно описать, как выглядит Хагакуре Тору, потому что в каждой фотосессии, что он видел, она предстает в совершенно разных образах. Новая прическа, разноцветные контактные линзы ― человек, который точно попадает в настрой любой съемки. Она высокая или низкая? У нее мягкие черты лица или резкие? Он, если честно, не может сказать.       Но он все же находит себя стоящим на ее крыше в этот вечер, нервно приводя в порядок рукава своей рубашки. Источником ревущей музыки является диджейский пульт и множество колонок, расположенных по всей крыше, а в середине - десятки людей, слоняющихся вокруг бассейна, разговаривающих и потягивающих свои напитки. С виду здесь нет ничего, из-за чего стоило бы нервничать. Обычно у Киришимы нет проблем с нахождением в толпе такой величины или даже больше, и он наслаждается временем, проведенным в окружении людей.       Но здесь это не просто люди. Везде, куда ни глянь, он замечает модель, или актрису, или популярнейшего музыканта. Как будто он может видеть их резюме, парящие у них над головами, их награды и популярность выставлены напоказ. И с каждым лицом, которое он узнает, он понимает жестокую правду ― его не должно быть здесь. Он не может с ними соперничать.       Ашидо толкает его локтем в бок.       ― Ты выглядишь так, как будто перестал дышать, ― она говорит, едва шевеля губами. ― Что не так?       Киришима пытается выдавить из себя улыбку. Ашидо абсолютно точно соответствует окружению: розовые волосы, блестящая улыбка, мини-юбка с леопардовым принтом и аура уверенности, которую невозможно подделать. Она рождена быть в центре внимания.       В то же время, Киришима ― самозванец, и он уверен, что все об этом знают.       Прежде, чем он совсем потерялся в этих мыслях, Ашидо хватает его за плечо и поворачивает к себе лицом. Она настояла на том, что лично выберет ему одежду для сегодняшнего вечера ― темно-красную рубашку и его лучшие черные джинсы. Ашидо встает на носочки, чтобы поправить его воротник, расстегивая ему верхние пуговицы, чтобы немного обнажить верхнюю часть груди.       ― С тобой все будет хорошо, ― уверяет она его, ― серьезно. И лучше тебе постараться, чтобы это была правда. Потому что, если ты что-то испортишь, я скажу всем, какой у тебя натуральный цвет волос.       Лицо Киришимы моментально становятся такого же цвета, что и его прическа.       ― Ашидо.       Она хлопает своими руками ему по щекам.       ― Да шучу я. Наверно. Но, реально, иди поговори с кем-нибудь, подружись. У тебя это хорошо получается.       ― Может, я останусь с тобой еще ненадолго… ― Киришима прерывается, когда Ашидо, тихо ахнув, наклоняет свою голову и смотрит через его плечо.       ― Боже, Киришима. Это Серо.       ― Что? Серьезно?       Как и следовало ожидать, когда он оборачивается, чтобы проследить за взглядом Ашидо, он видит Серо Ханту. Он не знаменитость: слишком прост и непритязателен, чтобы быть актером или моделью. Серо выглядит так же, как и всегда, с его чернильно-черными волосами и жизнерадостной улыбкой.       А рядом с Киришимой Ашидо сжимает руки в кулаки и прикусывает щеку изнутри.       ― Я не знала, что он будет здесь, ― говорит она.       Киришима слегка улыбается:       ― Знаешь, ты могла бы пойти поговорить с ним.       ― Я знаю, ― говорит Ашидо, нетерпеливо постукивая ногой. ― Уф, ладно. Я поговорю!       Она разворачивается и решительно шагает через всю крышу навстречу Серо. Он стоит окруженный несколькими людьми ― знаменитостями, которые встречают его как друга, ― но отходит от них, как только замечает Ашидо.       ― Привет, ― Киришима слышит, как Ашидо говорит, ― как ты?       После обмена стандартными фразами все идет не так прекрасно. Но Серо выглядит робким и наклоняет голову, когда приветствует ее.       Минутой позже, Ашидо толкает его в плечо.       ― Ты идиот, ― говорит она. ― Я скучала по тебе.       Киришиме, наверно, следовало бы тоже подойти и поздороваться. Он не видел Серо почти два года, так же, как и Ашидо. Но, может, это и к лучшему ― дать им побыть вдвоем сейчас.       Он втягивает носом воздух и разворачивается лицом к основной массе людей. Каминари и Джиро расположились на одном из углов крыши и разговаривают с темноволосой девушкой, которая выше их обоих, ― Яойорозу Момо. Киришима не знает, как Каминари смог так быстро найти к ней подход. Джиро позеленела при одной мысли, но Каминари достаточно легко потянул ее за собой. Его уверенность не совсем такая же, как у Ашидо, ― более простодушная, на самом деле, ― но у них есть какая-то общая искра.       Киришима прикусывает щеку изнутри, едва замечая, как кто-то подходит к нему.       Голос говорит:       ― Что ты тут делаешь один, сам по себе?       Киришима поворачивается, чтобы увидеть, кто к нему обращается, и застывает, как только он это делает. Она не особенно важничает или пытается произвести впечатление. У нее мягкие карие глаза, круглое лицо, добрая улыбка. Они никогда не встречались, но Киришима узнает эту улыбку. Он видел ее на экране раз в неделю, каждую неделю, в течение многих лет.       ― Привет, ― она говорит открыто и дружелюбно. ― Я Урарака Очако.       ― Я знаю, ― произносит Киришима прежде, чем подумать. Он кривится, ― ну, то есть…       Урарака смеется:       ― Ты знаешь меня? Я должна была об этом догадаться. А ты?..       ― Киришима, ― говорит он, ― Киришима Эйджиро. Я здесь со своей группой...       ― О! ― ее лицо светлеет, когда она вспоминает, ― Тору-чан рассказывала про вас. Название вашей группы - это какое-то английское слово, да? Light? А, нет ― Riot!       Он ловит себя на том, что широко улыбается ей:       ― Да, это мы.       ― Это так круто! ― говорит она, ― Тору-чан сказала, вы сейчас на разогреве у Сущего Мика. Это должно быть так весело!       ― Это требует больших усилий, ― признается Киришима, ― но да, это офигенно.       Это похоже на сон: Урарака Очако стоит прямо напротив него и говорит с ним, как будто она обычный человек. Она выглядит так же, как и в телевизоре, и хвалит его группу, рассказывая о том, что Хагакуре была на одном из недавних шоу Сущего Мика и видела их выступление. Внезапно Киришима становится очень рад, что никто не сказал ему об этом; он не представляет, как бы он выступил, если бы знал, что она в зале.       ― В любом случае, она сказала, что вы очень, очень хороши, ― серьезно говорит Урарака.       Киришима смеется, потому что не уверен, что еще делать в такой ситуации.       ― Ох, ― отвечает он, щеки начинают немного краснеть, ― ну, то есть, Ашидо ― невероятная певица, и ты просто обязана услышать Джиро и ее гитару. И Каминари, конечно.       ― Я уверена, ты тоже невероятный, Киришима-кун, ― и здесь нет другого выбора, кроме как поверить ей, потому что Урарака столь искренняя. ― Ваше название, Riot, что оно значит?       ― Это значит что-то вроде протеста? ― Киришима пытается объяснить. ― Нарушение спокойствия. Но больше всего мне нравится наше название, потому что в старой песне Алого Рыцаря есть строчка, где он использует его.       ― Алый Рыцарь? ― спрашивает Урарака, наклоняя голову набок.       Позади Киришимы кто-то усмехается:       ― Это классика рока, круглое лицо. Ты о нем не слышала.       В то время, как странное чувство пробегает по позвоночнику Киришимы, Урарака кладет руки себе на пояс и сердито смотрит на говорящего:       ― Я могла бы, ― возражает она.       Тот же человек пренебрежительно цокает.       ― Ага. Неважно. В любом случае, где ты была? Я хочу свалить нахер отсюда.       ― Пожалуйста, прости за Бакуго-куна, ― извиняется Урарака перед Киришимой. ― Он грубый со всеми, не принимай на свой счет.       Конечно, думает Киришима. Конечно, Бакуго Катсуки стоит прямо позади него. С огромным усилием Киришима пытается повернуться достаточно медленно, чтобы не казаться слишком уж отчаянным. Затем, конечно, он все портит:       ― Ты не носишь джинсы, ― говорит он, неспособный остановить себя.       Бакуго Катсуки, в мешковатых черных штанах и простой футболке, пристально смотрит на него. На мгновение Киришима понимает ― это его спокойное выражение лица: сердитый взгляд и глубокий залом между бровей, но все же он излучает относительное умиротворение. Затем до него доходят слова Киришимы, и его челюсть заметно напрягается, а глаза сужаются до щелочек.       ― Ага, ― произносит он, ― Ну, нихуя себе.       Урарака закрывает лицо руками, подавляя смех.       ― Тссс, тссс, Киришима-кун, он ненавидит эту рекламу.       ― Да потому что это блядская пародия, ― Бакуго ворчит, повышая голос. ― Я сказал Джинисту, что его прическа ― говно, но он не послушал. А теперь эта сраная реклама, на которой я выгляжу как клоун, развешана по всему городу.       Это Бакуго Катсуки, говорит голос в голове Киришимы. Это Бакуго Катсуки, слетающий с катушек на шикарной вечеринке, для которой он не одет и на которой он не хочет быть.       ― Ты не выглядишь, как клоун, ― говорит Киришима, потому что для него это кажется настолько очевидным. ― Ну, то есть, прическа ― это перебор, но я не думаю, что чья-либо первая мысль была посмеяться над тобой, чувак.       Вообще, он делает поправку у себя в голове, Джиро, Каминари и Ашидо смеялись. Но это было в основном из-за Киришимы. Они могли так же смеяться над Бакуго и прямо ему в лицо, но это просто потому что они беззлобные засранцы. Надо надеяться, что они никогда не встретятся и Киришиме не придется об этом волноваться.       ― А? ― Бакуго злобно оборачивается на него. Его выражение лица настолько злое, что Киришима почти может видеть дым, валящий у него из ушей. ― Да какого хуя ты можешь знать об этом?       ― Бакуго-кун, ― резко произносит Урарака, ее улыбка сменяется разочарованным выражением.       ― Эй, все в порядке, ― Киришима отвечает ей. ― И, вообще-то, я видел эту рекламу. Этого достаточно, чтобы составить мнение, тебе не кажется?       ― Да кто ты вообще, блять, такой, дерьмовая прическа? ― спрашивает Бакуго, скрещивая руки на груди.       ― Киришима Эйджиро, ― говорит он, пытаясь широко улыбнуться. Он решил, что закроет глаза на комментарий про волосы. ― Приятно позна…       ― Мне вообще все равно, ― отвечает Бакуго, отворачиваясь от него обратно к Урараке. ― Послушай, мы показались. Люди нас, блять, видели. Мы можем теперь уйти?       Определенно есть что-то необычное в том, как Бакуго говорит с Ураракой, даже если его выражения не становятся вежливее. И он спрашивает ее разрешения уйти.       Осознание, как тяжелый камень, давит Киришиме на грудь. Может, они действительно встречаются. Киришима знает, что у него нет права чувствовать разочарование, это даже было бы жутковато. Просто то, что ему кажется, что он знает Бакуго, не значит, что он действительно его знает.       Урарака вздыхает и хмурится на Бакуго.       ― Я еще не успела со всеми пообщаться! И Деку-кун даже еще не пришел.       ― Если он тот, кого мы ждем, то я точно ухожу, ― говорит Бакуго.       В этот раз Урарака закатывает глаза.       ― Ты столько драматизируешь! Давай останемся здесь еще на часок, ладно?       Бакуго стискивает зубы, все его тело напрягается. Он не только зол, но еще и чувствует себя здесь неловко. Затем он собирается с силами, потому как он поднимает руки вверх и говорит:       ― Ладно. Но тебе бы лучше найти меня через час.       Затем он шагает прочь от них обоих.       Урарака вздыхает в очередной раз, затем примирительно улыбается:       ― Он не слишком ладит с новым людьми. С людьми, в принципе.       Киришима криво усмехается:       ― Ну, вообще, он такой, как о нем говорят, так?              ―              В итоге Урарака настаивает на том, чтобы показать ему здесь все. Они встречают Хагакуре Тору, у которой сегодня бирюзовые волосы, а лицо выглядит настолько идеально, будто оно прифотошоплено; она задерживает Киришиму, чтобы сделать комплимент его музыке. Он ошеломлен тем фактом, что его узнают, даже несмотря на то, что он помнит, что Хагакуре пригласила их на эту вечеринку. После этого их находит Сато Рикидо, шеф-повар “Сладкого Форсажа”. И они проходят мимо Яойорозу Момо, которая все еще говорит с Джиро и Каминари. Это головокружительный ураган знакомств и разговоров, и Киришима едва в состоянии не отставать.       ― Кто это с Серо-куном? ― спрашивает Урарака, поднося ладонь ко лбу на манер козырька.       ― Ашидо, ― отвечает Киришима. Потому что, как и следовало ожидать, они оба все еще сидят вместе, уютно устроившись на краю крыши. Их головы наклонены навстречу друг к другу, их выражения лица излучают что-то среднее между серьезностью и застенчивостью.       Урарака постукивает пальцем по подбородку, задумчиво хмыкая.       Затем откуда-то издалека кто-то зовет:       ― Очако-чан!       И они оба поворачиваются, чтобы увидеть Асуи Тсую ― всеобщую любимицу и японскую олимпийскую чемпионку с золотой медалью по плаванию. Урарака поворачивается обратно к Киришиме, сияя улыбкой:       ― Это Тсую-чан, ― она представляет ее, так же как и всех остальных встреченных сегодня вечером, несмотря на то, что он и так узнает их.       ― Почему бы тебе не пойти присоединиться к ней? ― спрашивает Киришима. ― Я думаю, я пойду подышу свежим воздухом.       Убедить ее оказывается не слишком сложно. Киришима машет Асуи рукой, затем пробирается сквозь толпу к более тихому месту. Хотя все они и собрались под открытым небом на крыше, сложно не ощущать себя задушенным тяжелым присутствием большого количества людей. Киришима отгораживается от всего этого за одной из стен, покрытых виноградными лозами, которые скрывают все пространство вечеринки. Опираясь на стену с другой стороны, он позволяет себе сделать слабый вздох.       ― Вот черт, ― говорит он, поднимая голову и расстегивая еще одну пуговицу на рубашке. Он чувствует себя так, будто он только что пробежал марафон.       ― Какого хуя? ― произносит кто-то в паре метров от него.       Киришима резко поднимает взгляд.       Бакуго Катсуки сидит на корточках практически на краю крыши. Без всех этих сказочных огней вечеринки, освещающих его лицо, он выглядит как один из постеров его персонажа из UA: задумчивый и мрачный, только его светлые волосы и видны в лунном свете.       Киришима сглатывает. Безусловно, он был на вечеринке с бессчетным количеством привлекательных и впечатляющих людей большую часть вечера. Но никто из них не был Бакуго Катсуки.       ― Какого хрена ты тут делаешь? ― требовательно спрашивает Бакуго, вставая на ноги.       ― Просто, знаешь. Захотелось немного свободного пространства? ― Киришиму бесит, что это звучит, как вопрос; бесит, что его голос срывается, будто он нервничает. С кем угодно до этого у него более-менее получалось притворяться. Но то, что он стоит сейчас напротив Бакуго, только сильнее подчеркивает факт, что Киришима находится не на своем месте.       Бакуго хмурит брови, и на секунду, думает Киришима, он выглядит задумчивым, а не злым. Затем, он усмехается:       ― Нет смысла приходить на эти чертовы вечеринки, если тебя на них не видят, ― говорит он жестко.       Киришима пожимает плечами:       ― Я думаю, мне нормально, вообще-то. В любом случае, в моей группе четыре человека, и из всех нас я последний, кто оказался бы в центре внимания.       Залом между бровей Бакуго становится глубже.       ― Ты говоришь много тупой херни, ты в курсе?       Киришима думает, что это нечестно: он едва успел начать разговор с Бакуго и еще не сказал ничего настолько тупого. Но когда он собирается возразить, Бакуго делает шаг ближе, нарушая его личное пространство.       Он пахнет костром, думает Киришима, после чего наиболее разумная часть его мозга отключается. Бакуго всего на сантиметр или около того выше него, и он определенно более стройный, чем Киришима. Но даже так его присутствие тяжело не почувствовать: он заполняет собой воздух и Киришиме становится нечем дышать.       Бакуго ничего не говорит, а слова Киришимы застряли у него самого в горле. Бакуго наклоняется к нему, прислоняя одну руку к стене рядом с лицом Киришимы. Он продолжает смотреть на него сверху вниз, ищет что-то своими темными глубокими глазами. Киришима не знает, что тот пытается найти. Но их лица едва ли в сантиметре друг от друга, и если бы это был фильм, Киришима мог бы подумать, что он сейчас его поцелует.       Это глупая мысль, о которой Киришима жалеет сразу же, как только она приходит ему в голову. Он просто… Он просто массовка в группе, которая еще даже не стала известной, а Бакуго Катсуки, вероятно, самый талантливый актер их поколения. Нельзя их сравнивать, нет надежды, что Бакуго когда-либо может оказаться в зоне досягаемости Киришимы. И все это перед тем, как Киришима принял во внимание, что тот встречается с кем-то еще.       Где-то над ними Киришима слышит щелчок.       ― Что это было?       Бакуго делает шаг назад, глаза сужаются, пока он ищет источник звука. Но невозможно что-то увидеть за пределами стен, у которых они стоят.       ― Блять, ― шепчет Бакуго, засовывая руки в карманы.       Со стороны вечеринки, которая продолжается всего в нескольких метрах от них, поднимается хор голосов:       ― Мидория! ― одновременно говорят как минимум пять человек, радостно и гостеприимно.       Лицо Бакуго искривляется. Раньше он просто выглядел напряженным, а сейчас становится практически кровожадным. Его челюсть сжимается, он обнажает зубы и рычит:       ― Я, блять, сваливаю отсюда, ― он не говорит больше ничего Киришиме, просто оставляет его одного.              ―              Киришима просыпается около полудня с головной болью. Он скатывается с кровати, подчеркнуто игнорирует рекламный щит за его окном и достает тетрадь и карандаш. Сидя на полу со скрещенными ногами, он напевает мелодию без ритма, быстро исписывая страницу. Это просто стихи ― наскоро сформированные мысли и слова, что звучат интересно; ничего, что можно было бы принять за песню, пока что. Но у него есть множество тетрадей, заполненных подобными отрывками, и, может, когда-то они станут чем-то большим.       Он не знает, сколько он так сидит, думая о том, как описать глубину темных глаз, и вдруг слышит стук во входную дверь.       Киришима идет к двери, равнодушный к тому, что на нем только боксеры и застиранная футболка. В квартире царит тишина, значит, Джиро и остальные все еще спят. Киришима не помнит, чтобы кто-то из них упоминал, что ждет гостей.       Когда он открывает дверь, перед ним стоит Серо Ханта в элегантном темно-синем костюме, пара дорогих очков сдвинута вверх к волосам. Он улыбается, когда видит Киришиму.       ― Привет, приятель, ― говорит Киришима немного в замешательстве. ― Давно не виделись.       ― Слишком давно, ― соглашается Серо.       Есть какое-то напряжение между ними, висящее прямо в воздухе, ― чувство, от которого Киришиме хотелось бы избавиться.       ― Я не думаю, что Ашидо уже проснулась, ― говорит он, ― если ты здесь, чтобы ее увидеть?       Серо качает головой.       ― Кхм, вообще-то, нет. Я здесь, чтобы увидеть тебя. От имени моего клиента.       Киришима моргает.       ― Твоего клиента?       Серо наклоняет голову:       ― Ты же проверял новости сегодня, так ведь?       ― Нет?       Серо бормочет что-то на выдохе, затем достает телефон и роется в нем какое-то время, после чего поворачивает его в сторону Киришимы.       На телефоне Серо его фотография. На телефоне Серо его фотография с прошлой ночи. На телефоне Серо его фотография с прошлой ночи с Бакуго Катсуки.       На фото видны только их лица. Киришима опирается на покрытую виноградной лозой стену, голова наклонена вперед, в то время как его взгляд сфокусирован на Бакуго. Со своими колючими красными волосами, бледным шрамом над его глазом, даже блеском его зубов ― его трудно с кем-либо перепутать. Это не может быть кто-то другой.       Над ним стоит Бакуго, смотря сверху вниз прищуренными глазами, его губы приоткрыты. Их лица слишком близко. Они выглядят так, будто сейчас поцелуются.       Поперек изображения надпись: “У Бакуго Катсуки новая главная роль?”       ― Твою мать, ― говорит Киришима, потому что он не знает, что еще сказать.       Серо улыбается ему во все тридцать два зуба. Неожиданно, Киришима становится не совсем уверен, что он имеет дело со своим старым другом.       ― В любом случае, ― говорит Серо, ― я агент Бакуго-сана. Я здесь от его имени, чтобы разобраться с этой ситуацией.       Киришима думает, не слишком ли поздно вернуться обратно в кровать.