Simply complicated

Время близилось к двенадцати ночи. Баам бесцельно смотрел в потолок, прокручивая в голове события минувшего дня. Он искренне хотел бы насладиться тишиной вместо этого, но лампы раздражающе гудели, будто напоминая, что пора уже их выключить. Обычно Баам не пренебрегал режимом сна, да и сил сидеть до полуночи после дня тренировок ему попросту не хватало. Но в этот раз он не мог заставить себя спать. По правде говоря, он и не пытался. Кун до сих пор не вернулся. Баам усердно отгонял прочь плохие мысли. В конце концов, Кун редко ложился спать рано. Эта привычка всегда удивляла его. Он сам не без труда добирался до душа и весь оставшийся вечер мог заниматься только чем-то не сильно затратным. Агеро же день проводил упражняясь с ножом или копьём, а после ночами искал информацию и разрабатывал стратегии, даже не зарекаясь про недосып. Ему действительно хотелось, чтобы Кун перестал работать на износ. Баам из раза в раз просил Агеро не брать на себя всю ответственность, не перегружаться, поспать лишний час. Прижимался ночью к его боку, жалуясь на яркие дисплеи светочей, зная наверняка, что тот помедлив отключит их. Конечно, Баам давно уже привык спать при любом освещении и в любой позиции, но Куну об этом знать необязательно. Не до тех пор пока эта манипуляция работала. И Агеро исправно соглашался с ним, но продолжал делать по-своему. Баам никогда не обижался. Знал же, что это из заботы. Но не он один нуждался в заботе. И Баам собирался доказать ему это. Всё-таки упрямства им обоим не занимать. Но ничего, пускай Баам не обладал врождённой хитростью, он умел ждать. Он будет терпеливо настаивать на своём и со временем обязательно сможет научить Куна заботиться о себе. Он уверен в этом. Это ведь нормально помогать близким с тем, чего они сами понять не могут, верно? Но для начала он дождётся, пока Кун соизволит прийти в их комнату на ночь. Глаза покалывало от усталости, а на душе зачиналось смутное и неприятное чувство ностальгии. В голове друг за другом всплывали отложенные в дальний ящик воспоминания. Разумеется, кровать даже близко не напоминала холодный пол пещеры. Над головой белый потолок, а по углам чёртовы гудящие лампы. Но он снова лежал в тишине и ждал чьего-то возвращения. Чувство до боли знакомое. Ставшее родным за то бесчисленное множество часов, проведённых в ожидании Рахиль. Раньше Кун всегда предупреждал о возможной задержке. Вдруг с ним что-то случилось? Может, Баам обидел его, и теперь он хотел побыть в одиночестве? Что, если он, как Рахиль, ушёл и больше не вернётся? Баам злился на себя за эти мысли. Он выше этого. Прямо сейчас он встанет и пойдёт на поиски, и, если он действительно сделал что-то не так, они всё обсудят и найдут компромисс. Он вскочил с кровати и стремительно направился к дверям, практически сталкиваясь с Куном в проходе. Ох. Он вернулся. Стоит Бааму увидеть удивлённое лицо напротив, вся прежняя спесь спадает, оставляя за собой усталость вперемешку с детским желанием прижаться к чужой груди, прося не оставлять его больше. — Господин Кун, пожалуйста, предупреждайте, когда задерживаетесь, — он вяло отошёл от дверей и сел на край кровати. Агеро, кажется, не собирался обращать внимания на его замечание. Баам не настаивал. Несмотря на отсутствие ответа, он мог видеть, как в чужих глазах промелькнула вина. Его нервозность не могла остаться незамеченной, и в следующий раз такого не повторится. Кун бодро пересёк комнату и опёрся коленом о кровать, нависая над ним. С нежным, почти лелеющим, взглядом заправил прядку отросших волос за ухо, продолжая держать одну руку за спиной и явно выжидая чего-то определённого. — Сейчас ровно полночь, — его интонация сквозила мягкостью. Баам не совсем понимал причину таких перемен в поведении Куна. Неужели он забыл о чём-то важном? Или дело в месте, где тот провёл большую часть дня? — С днём рождения. Вот оно. Баам любил праздновать чужие дни рождения, но собственный его мало волновал. Он даже не знал, какого именно числа родился, поэтому праздновал день, когда Рахиль впервые спустилась к нему. "Тогда и началась моя жизнь!" – повторял он на каждый неудобный вопрос, а потом вовсе перестал рассказывать об этом, решив оставить дату своего рождения в тайне. — Не стоило ждать полуночи. Вы могли бы поздравить меня утром вместе со всеми. — Я не мог позволить кому-то сделать это раньше меня. На лице Агеро всё ещё играла улыбка, когда он наклонился для поцелуя. Невинно, едва коснувшись губами и сразу отпрянув. Однако не слишком далеко. При желании Баам мог бы поддаться вперёд и поцеловать его в ответ, но вместо этого он ласково потёрся о кончик носа Куна своим, довольно прикрывая глаза. — Я люблю тебя, Баам. Полушёпот эхом отдавался в голове. Баам далеко не впервые слышал эти слова, но так и не смог привыкнуть к тому, насколько интимно они звучали. В отличие от него Кун был скуп на эмоции и предпочитал словам действия. Но бывали особые дни. Дни, когда они шли на битву с нулевыми шансами на выживание. Дни, когда Баам бессознательно лежал на больничной койке, и единственное, что Агеро мог сделать - это быть рядом. Дни, когда вселенная словно ополчилась против них: момент и оборвётся мимолётное счастье. И каждый раз Агеро выглядел до того уязвимым, что у Баама сердце щемило то ли от невыраженной любви, то ли от собственной беспомощности. Вот и сейчас что-то сжималось внутри, не давая и слова выдавить. Может, оно и правильно. И не нужно ничего говорить. Он всё равно слишком измотался за день. Да и Кун навряд ли чувствовал себя лучше. По нему же видно - устал. Наверняка не спал до самого утра, пытаясь заранее переделать все дела и освободить время на вечер. Ещё пара секунд уютного молчания и Агеро начал бы свою заранее заготовленную речь, но Баам нарушает его планы, обняв за талию и бескомпромиссно утянув за собой на кровать. В ответ не последовало даже вялого сопротивления, и он окончательно уверяется, что идёт по правильному пути. Бааму впервые за ночь удаётся рассмотреть свой подарок, удачно упавший поодаль от его головы. Судить содержимом он не мог, но ему нравилось то, что он видел. Небольшая коробка была обёрнута дорогой помявшейся от многочисленных складываний упаковочной бумагой, по краям виднелись кусочки скотча, а на верхушке красовался на удивление симметричный золотой бантик. В общем, сделано с душой. — Не откроешь его? — Слишком устал... — Хорошо, давай поспим немного, — Агеро тихо, почти беззвучно, усмехнулся, по-хозяйски забросив на него ногу и свободной рукой накрыв их одеялом. Баам выдыхает с облегчением. Кун был рядом с ним. Утыкался носом в изгиб плеча, щекоча дыханием кожу, и точно не собирался бросать его. Они были в безопасности, в своей кровати, и никто не пытался убить их или разлучить. Они наконец-то могли позволить себе просто быть людьми. И Бааму этого достаточно. Сбитого режима сна, мятой упаковки, так и не выключенных ламп. Этих простых житейских сложностей. Слова как никогда легко слетают с его губ. — Спокойной ночи, господин Кун. Я тоже люблю вас. Ни один подарок не сможет сделать его счастливее.