Неправильный подвид

Гермиона натянула перчатки и повернулась перед зеркалом в последний раз. Она ненавидела признавать, что у Малфоев был вкус, потому что все они, за исключением Драко, имели ужасный характер, но это платье выглядело потрясающе. Черные парчовые юбки развевались вокруг нее, и Гермиона еле оторвалась от своего отражения. Она так давно не чувствовала себя по-настоящему привлекательной. В последний год ее сильно изменила болезнь, а до этого была война, а перед войной... в общем, Гермиона никогда не считала себя красивой девушкой. Она не умела причесываться, у нее были ужасные зубы, а родители подчеркивали, что главное − ум, а не внешность, и в результате она презрительно смотрела на всех, кто тратил свое время на возню с косметикой и модными журналами. Оглядываясь назад, Гермиона не могла винить Лаванду за то, что та не любила ее. Она закрыла глаза и пожалела, что не верит в какого-нибудь бога, чтобы вознести молитву. Так много мертвых. Она все еще могла видеть руку Лаванды, вытянутую вперед, розовые ногти медленно тянулись к ней, пока не исчезли. − Мы победили, − сказала она призраку в своем воспоминании. − Это было не напрасно. − Разговариваешь сама с собой? − спросил Драко из коридора, и она повернулась к нему с помертвевшим лицом, отброшенная воспоминаниями назад в прошлое. Он облачился в обтягивающую черную рубашку, заправленную в широкие брюки. Его единственной уступкой костюму была маска из перьев, надвинутая на глаза, и, как ни странно, пара черных перчаток на руках, которые в данный момент держали маленькую коробочку. − По крайней мере, я знаю, что ответы будут умными, − сказала Гермиона. − Перчатки? Драко улыбнулся ей, подошел и положил руку ей на щеку. − Перчатки, − тихо подтвердил он. Теплая легкость счастья овладела ею мягко, без спешки и резкости, с которыми ей пришлось бы бороться, и она теснее прижалась щекой к его ладони. − Я подумал, что так будет легче провести вечер. Он открыл коробочку и вытащил браслет, о существовании которого она не подозревала, пока он не надел его ей на запястье. − Драко, − выдохнула Гермиона, не совсем понимая, на что именно смотрит, но совершенно уверенная, что это не то, о чем она думает. − Он настоящий? Драко взял ее руку, любуясь мерцанием бриллиантов на браслете, который надел на нее. − Только посмотри, − сказал он. − Ты уже отличаешь настоящие бриллианты от подделок. Дай мне несколько лет, и я сделаю из тебя настоящую аристократку. − Я… не могу его взять, − пробормотала она, уставившись на камни. Браслет наверняка стоил как небольшое поместье. Драко пренебрежительно фыркнул. − Давай не будем давать Панси повода считать тебя дешевкой. Она ожидает увидеть тебя увешанной камнями, поэтому ты будешь увешана камнями. Ты же слышала мою мать? Она решила, что это я дал тебе ту брошь, так что давай поступать соответственно. Гермиона принялась возиться с застежкой браслета. Гладкий шелк перчаток скользил по поверхности, не давая ей расстегнуть украшение, и в конце концов она беспомощно уставилась на него. − Я не могу его надеть, − снова произнесла она. − Он уже на тебе, − возразил Драко и, наложив заклинание Темпус, сделал вид, что изучает время. − Драко, − повторила она, но он проигнорировал ее. − Мы опоздаем. Поспоришь со мной позже, − он переплел свои пальцы с ее, и Гермиона вздохнула, наслаждаясь мягкой волной тепла, пронесшейся по телу. В поле ее зрения попало мерцание браслета, и она подумала: зачем противиться? В конце концов, Драко мог себе позволить такой подарок, и, если говорить начистоту, было бы приятно щегольнуть им перед Панси Паркинсон. Пусть даже это предполагало определенный уровень близости, которого они, определенно, не достигли. Они были друзьями. Быстрый рывок, и они оказались перед ветхим складом. − Внутри получше, − произнес Драко, хотя Гермиона видела, что он пытается скрыть гримасу отвращения, помогая ей перебраться через лужу, на поверхности которой блестела пленка пролитого масла. − Малфой! − мужчина, которого она не узнала, напал на них из засады, как только они переступили порог. Табличка с именем “Салазар”, казалось, была единственным элементом его маскарадного костюма, хотя Гермиона сомневалась, что исторический основатель Слизерина когда-либо так сильно пах дешевым одеколоном. − Ты пришел, − он окинул Гермиону плотоядным взглядом, от чего ее пальцы дернулись, чтобы дотянуться до волшебной палочки. Драко, должно быть, почувствовал то же самое желание, потому что рука на ее пояснице сжалась так сильно, что его пальцы впились в ее позвоночник. Однако его голос оставался скучающим и невозмутимым, а поза − расслабленной, как и всегда. − Надеюсь, бар будет лучше, чем в прошлый раз, Блетчли. Не всем нравится закидываться таблетками, чтобы опьянеть. − Да, − сказал человек, который, должно быть, был Блетчли. − В этот раз все не так уж плохо. Только не пей это вино. На вкус как лошадиная моча, − он указал на Гермиону. − Неужто слухи правдивы? Ты действительно трахаешь ледяную королеву Гриффиндора? Драко двигался так быстро, что она едва успела заметить, как он убрал руку с ее спины, прежде чем схватил Блетчли, развернул и прижал к стене. Его палочка вонзилась в подрагивающее горло мужчины. − Ты хочешь, чтобы я позаботился о том, чтобы ты никогда больше не смог подкатить свои яйца ни к одной женщине, настолько глупой, чтобы подпустить тебя к себе? − спросил Драко. Он не повышал голоса и не казался взволнованным, но мускулы его рук напряглись под тесной рубашкой, когда он удерживал Блетчли на месте. Мужчина издал тихий скулящий звук, и Драко кивнул. − Тогда немедленно извинись перед моей гостьей. − Мои извинения, мисс Грейнджер, − выдавил из себя Блетчли, и Драко отпустил его. Мужчина опустился на колени и потер горло, не поднимая взгляд. Гермиона понимала, что не должна чувствовать злорадство, но, оглядывая темный склад, который кишел людьми, жаждущими узнать, кто она такая, она почувствовала, как напряжение спадает с ее плеч. − Слизеринцы обладают рядом превосходных качеств, − прошептал Драко ей на ухо, беря ее за руку и ведя через группу людей, которые старались не слишком глазеть на них. − Но некоторые из моих товарищей, похоже… до сих пор не переросли школьное соперничество. Гермиона подумала, что ей стоило бы возмутиться. Ей стоило бы обругать его − в конце концов, он собирался серьезно покалечить человека лишь за одно не очень приятное замечание. Это было чересчур, и, кроме того, Гермиона была более чем способна постоять сама за свою честь. Однако когда она поймала его взгляд, что-то опасное все еще мерцало в глубине его глаз, и она вздрогнула. Может быть, позже она скажет Драко, что он был немного не в себе. − Я же сказал, что никому не позволю причинить тебе боль, − тихо произнес он. − Это относится и к оскорблениям. Он повернулся к человеку за стойкой и заказал им обоим по бутылке местного пива. − Нераспечатанного, − уточнил он. Бармен кивнул, и Гермиона вспомнила предупреждение Забини, что все распечатанные напитки, скорее всего, будут содержать дозу наркотиков. Грегори Гойл любил дикие вечеринки. Она не успела подумать о Блейзе Забини, как он появился. Драко и Блетчли отдали предпочтение минимализму в своих костюмах. Забини же пошел в другом направлении. Он был одет как пират, с бриллиантом в ухе и маленьким попугаем на плече. Черные атласные панталоны должны были бы выглядеть нелепо, но блестящий торс, которым он щеголял, отвлекал взгляд от развевающейся ткани. Судя по кубикам на прессе Блейза, он явно упражнялся. А такого блеска, Гермиона подозревала, он добился, втирая в тело масло. − Мои глаза здесь, наверху, Грейнджер, − заметил Забини, и Гермиона почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Попугай пронзительно закричал и улетел, чтобы усесться на стропила. Она на мгновение задумалась, была ли это настоящая птица или он трансфигурировал что-то, чтобы дополнить костюм. − Блейз, − Драко казался удивленным. − Ты украл этот наряд из цирка? − А твоей вейле нравится, − парировал тот. − Может быть, тебе стоит подумать о чем-то менее похожем на “предзнаменование смерти”, и она посмотрит на тебя, как на рожок мороженого, который ей захочется облизать. Гермиона и не подозревала, насколько горячей может быть ее кожа. − О, подожди, − сказал Забини, обращаясь к Гермионе. − Разве ты уже не облизываешь его? Горячее. Ее кожа могла стать еще горячее. − Блейз, − на этот раз тон Драко был куда менее довольным, и Забини склонил голову в притворном поклоне с извинениями. − Ты же знаешь, я бы ее не тронул, − сказал он. За небрежно произнесенными словами скрывалась чистая правда, и Драко, покачав головой, заметно расслабился. Он забрал у бармена бутылки, открутил крышки и передал одну Гермионе. Забини взял стакан, наполненный чем-то оранжевым и пузырящимся, и улыбнулся паре. − Расслабься уже, − предложил он Драко, прежде чем сделать большой глоток. Его глаза почти сразу остекленели, а рот растянулся в химически расслабленной улыбке. Наркотик стер маску, которая помогала Блейзу выглядеть насмешливым, и показал человека, готового к неприятностям. − Завтра ты об этом пожалеешь, − сказал Драко. Забини пожал плечами и сделал еще глоток. − Мой девиз − живи настоящим, − пояснил он. − Но во время войны ты не примкнул ни к одной из сторон и оставался нейтральным, − отметила Гермиона. − Нет такого понятия, как нейтральный слизеринец, − заявил Забини. − Но если ты хочешь сказать, что я не был Пожирателем Смерти, как твой хозяин, то ты права, моя милая птичка. − Я ей не хозяин, − отрезал Драко. − Мы уже говорили об этом. Забини улыбнулся. − Не твоя подружка. Не твой питомец. Может, тебе стоит выяснить, кто она такая? − он допил свой напиток несколькими глотками, возбужденно встряхнулся, обнял Гермиону и притянул к себе. На мгновение она замерла, пока не поняла, что Забини был весьма осторожен, чтобы не коснуться любого открытого участка кожи. Драко даже не дернулся, и хотя дыхание Блейза было горячим и сладким, он не сделал ничего, кроме того, что заставил ее широко улыбнуться, когда крепче прижал к себе. Конечно, он был придурком, но флиртовать с ним было приятно. Приятно было чувствовать, что к ней проявлял интерес такой привлекательный мужчина. − Потанцуй со мной, маленькая птичка, − предложил он. − Я покажу тебе, как надо веселиться, и заодно отпугну этих зевак. − Она не нуждается в твоей защите, − возразил Драко. − В такой толпе каждый может найти себе больше, чем одного друга, − сказал Забини. − А мы же друзья, верно, Грейнджер? Она отстранилась. Под глянцем веселья его лицо на мгновение стало серьезным, и Гермиона подумала, насколько же мало он восприимчив к наркотикам на самом деле. − Конечно, − ответила она. − Ты нравишься Рыси. − У твоей кошки превосходный вкус, − произнес он и взял пиво у нее из рук. − Подержи-ка, − сказал он Драко, передав ему бутылку, а затем потянул Гермиону на танцпол, где извивались тела и вспыхивали огни. Почти против собственной воли, Гермиона рассмеялась от удовольствия, когда он развернул ее, затем притянул ближе и тесно прижал свои бедра к ее. Было так приятно чувствовать себя достаточно здоровой, чтобы просто веселиться. Одна песня перетекала в другую, и Блейз Забини заставлял девушку двигаться, выставляя напоказ свою красоту, но при этом заботясь о том, чтобы ни он, ни кто-либо рядом с ними не касался тех небольших участков кожи, которые она оставила открытыми. Гермиона чувствовала, что Драко наблюдает за ними. Он стоял у стойки бара, небрежно потягивая пиво и не сводя с нее глаз. Он принадлежал ей. Ей! Ее сердце билось в такт его сердцу. Ее кровь стучала вместе с его. Она танцевала, ее руки в перчатках скользили по обнаженным рукам Забини, но это шоу было рассчитано не на темнокожего слизеринца, а на ее партнера.