Дневник Вирджинии Миллер

      Вскоре мы подъехали буквально к дворцу. Попасть во двор особняка можно было, преодолев двустворчатые ворота, изготовленные из металлических прутьев, выкрашенных в благородный серый цвет. Строение невольно поражало своими масштабами, необычностью архитектурных элементов и роскошью. Симметричный вид постройки приводил в восторг.       Главный вход в здание находился в самом центре фасада, между двумя античными колоннами, разместившимися на устойчивых пьедесталах. Массивная деревянная дверь увенчивалась аркообразным окном классической формы. Все это придавало ощущение легкости, воздушности и волшебности.       — А вот мы и дома, — улыбнулся Барретт. Мэгги же хмыкнула. Ой, не нравится мне она.       — Ну, иди вперед. Чего ждешь? Подзатыльника?       — Нет… Я ничего не жду… — ответила я, смутившись. Конечно, я привыкла к негативному отношению одногруппников в интернате, но здесь была совершенно другая ситуация. Теперь я была дочерью этих людей и если меня так ненавидели, то зачем выбирали?       Не успела я открыть деревянных дверей, как вдруг, кто-то выскочил навстречу. Это была девчонка лет десяти на вид, полная копия матери.       — Мама! Вы приехали! — девушка взглянула на меня оценивающим взглядом и фыркнула, — Что без нее никак нельзя?       — Эбигейл! — упрекнул девочку отчим, — Ты не должна отзываются так о своей сестре! Вот увидишь, она поведет за собой будущее… К тому же это все ради твоего счастья. Все понятно… Мне тут не рады, — подумала я, но и догадываться о том, что это за «счастье для Аби» я тоже не могла.       Вскоре меня обустроили в новую школу. Сначала все было нормально, но в каждой жизни есть свои повороты…       Для того чтобы было более менее все понятно, я кое-что объясню. В нашем детском доме была одна группа людей, которую боялись все. Эти подростки с высоким самомнением и не менее высокой самооценкой не щадили никого: ни детей, ни животных, ни воспитателей… Со мной тоже приключилось одна история, связанная с ними…

Flashback       — Куда мы это идем? — спросил Ричард. Этому парню было 16 лет, и он был главарем той самой банды, — Мы что, не понятно объясняли? Тебе лучше не появляться у нас на глазах.       — Ну что ж, у тебя есть 2 варианта, чтобы выбраться из этой ситуации, — продолжила девушка Ричарда, — либо плати, либо ты не уйдешь отсюда целой и невредимой.       — Но у меня нет денег…— одними губами прошептала я.       — Ну, тогда тебе не повезло…       Сначала меня повалили на землю, я пыталась встать, но тщетно. За эти попытки я и получила первые удары в живот. Хотелось кричать, но ком в горле не позволял даже прошептать слова помощи…       — Не трогайте ее! — сказал кто-то издалека.       — А это еще кто? Защитник прибежал. Как мило, — с издевательством в голосе говорила Бриджит.       — Бриджит, ну подумаешь одну девчонку или две девчонки избить. Чепуха!       — Ты прав, Ричард.       Они бы избили и его, однако никто не знал, что этот парнишка на самом деле оказался изворотливым и достаточно сильным для своих лет. Но даже так, они были старше нас на десять лет. И эта разница в возрасте была существенной. На мокрой, после мартовского дождя траве, не удержав равновесия, Джорги поскальзывается и начинает падать, и тут нога Ричарда с силой влетает ему в грудную клетку. Начинается избиение ребенка, что при другой ситуации светило бы Ричардом сроком в детской колонии, но так как действия до сих пор происходят в интернате, за это старшему парню ничего не будет.       Назад-вперед. Правая нога, левая нога. Поднимая Джорги с каждым ударом и вынуждая стоять, Ричард обхватывает руками голову Джорги и удерживает его, в то же время, делая свирепые выпады коленом по ребрам.       Я не знаю, что бы произошло дальше, но тут послышался строгий голос директрисы.       — Ричард! Бриджит! Что вы себе позволяете! А ну живо ко мне в кабинет! Докатилась, они теперь и детей избивают! — кричала Инга Родионовна. Эта парочка, а затем и остальная банда, которая до этого курила в сторонке, бросились наутек.       Я не помню, что было дальше, но когда я очнулась, то была в медпункте. И кто- то сидел рядом со мной. Вроде бы и знакомый силуэт, но вспомнить человека я не могла. Вскоре мальчик отвел свой взгляд в небытие и посмотрел на меня.       — Привет…— поздоровался он.       — Привет, — ответила я, попытавшись улыбнуться.       Парень был очень милым. Светло—русые волосы колыхал из стороны в сторону весенний ветерок, и в голубых глазах, которые так красиво сочетались с апрельским небом, казалось, я тонула, словно маленькая лодка в океане.       Мы немного молчали, любуясь друг другом. Но спустя кое-какое время, я продолжила беседу:       — Это ты спас меня? Да?       — Ага…— мальчик смущенно отвел глаза.       — Спасибо тебе, — я привстала с кровати и обняла его, — Как тебя зовут?       —Джорги. А тебя?       —А меня зовут Вирджиния. Можно просто Джи.       — Приятно познакомиться.       — Мне тоже.       И мы, не замечая, как быстро летит время, разговорились. Медсестры пытались выгнать Джорги из палаты, но мальчишка был упертым и слишком милым, поэтому девушки несколько минут сопротивлялись, а потом, недовольно качая головами, давали согласие на то, чтобы Джорги еще посидел у меня. Так и продолжались дни, пока я лежала в медпункте. Мы хорошо сдружились за это время и стали лучшими друзьями. Вскоре мне стало лучше, и меня отпускали гулять на улицу. Тогда мы наперегонки бежали в посадку, к старому дубу и там, наблюдая за облаками, любили мечтать.       Но, увы, наша дружба не продлилась долго, ведь меня забрали из детского дома, а Джорги — нет.       Я очень грустила по нему, проклинала псевдородителей за то, что они не разрешают мне с ним видеться, но Джорги оказался не только очень красивым мальчиком и приятным собеседником, но и очень сообразительным человеком.       Я возвращалась из школы, как вдруг меня кто-то окликнул, обернувшись, моему удивлению не было предела. Это был Джорги. С кучей воздушных шариков в руках. Я завизжала от счастья и бросилась обниматься.       — Джорги, я так соскучилась!       — Я тоже скучал по тебе, Джи, поэтому я здесь.       — Но как тебя отпустила Инга Родионовна? И откуда ты взял воздушные шарики?       — Она не знает об этом.       — Джорги! Тебе срочно надо возвращаться! Ты же знаешь правила нашего детского дома! Ты можешь получить выговор не только от этой злюки-бобра, — так мы называли директора за спиной, — но еще, узнав, что ты сбежал, Бриджит и Ричард могут избить тебя. После того, как ты защитил меня, они же прохода тебе не дают. Тебе проблем мало? Я, конечно, ценю тебя и твой поступок, но это абсурдно!       — Детского дома? — в разговор вмешалась моя одноклассница. Она ненавидела меня, и, услышав ее, я поняла, что теперь мне не избежать травли. Ведь до этого никто не знал, что я приемная… Мы попытались спорить с ней, но ничего не вышло. И мы решили скрыться бегством. И все что можно было увидеть: наши сверкающие пятки.       — Я все испортил, да? — отдышавшись, спросил мой друг.       — Нет, что ты. Все нормально, — я попыталась изобразить улыбку, мне жутко не хотелось вызвать чувство вины у Джорги, ведь он хотел увидеть меня и сделать как можно лучше, к тому же я сама проговорилась про интернат и сама стала не только объектом, но и причиной травли. Но с другой стороны я жутко ненавидела этот момент и Джорги, как корень возникновения этого момента. С девизом «Дружба превыше всего», я сменила тему, — Плохо будет тогда, когда Инга узнает о том, что ты бежал.       — Да не узнает она! Я сейчас волнуюсь о тебе! На себя мне как-то всё — равно. Я парень, мне никто ничего не сделает, а ты маленькая и беззащитная девочка в чужой семье.       — Хочешь знать, что со мной будет? — тут я уже не смогла сдерживать ярость, — Со мной будет все хорошо. Правда первые полгода, а может, и год начнутся драки и травля по поводу моего удочерения, снова начнутся обидные прозвища, я не выдержу и захлебнусь в слезах, после чего мне придется копать могилу и заказывать гроб. Кстати, не забудь, что я не люблю розы, и тебе нужно будет купить ромашки мне на похороны. Во время моей псевдосмерти, которая продлится около двух лет все уладится и я, воскреснув словно Иисус, начну жить, не тужить и воспоминать все это, смеясь. Поэтому, пережив пару аспектов, которые утащат меня на дно, я все же попытаюсь остаться веселой и жизнерадостной девчонкой!       — Джи, прости, я…       — Проехали, Джорги. И все же… Будь аккуратней. Я беспокоюсь за тебя… У меня хотя бы есть влиятельные родители. Мэгги не любит меня, конечно, зато Барретт глаз не сводит и стал настоящим папой. Я уверена, что стоит мне рассказать о том, что произошло, он поговорит с учителем и все обойдется, а насчет тебя я не уверена…. Пойми, ты мне очень дорог и я правда переживаю, — Кажется, у меня начиналось словесное недержание или как еще это называют, многословие.       — Ладно, ты уговорила. Только возьми это шарики и пообещай, что мы будем видеться с тобой. И ты меня не забудешь. Ладно?       — Я обещаю. А теперь иди, — и я, взяв воздушные шарики, поцеловала мальчика в щеку, — Я не обижаюсь!       Кто бы подумал, что этот дружеский жест выльется, потом в нечто большее, и я даже не уверена, что это что-то большее было положительным аспектом.

Конец flashback       С тех пор прошло одиннадцать лет, и мы до сих пор держим свое обещание. На травлю я не обращаю внимания, ведь рассказать о ней Барретту я так и не решилась, но только самый внимательный читатель моего дневника заметит, что в моей жизни не бывает все хорошо. И вскоре мне стоит познакомить вас с тем, кто окончательно добил меня.