3. Собрание
18 июня 2020 г. в 18:23
До собрания оставалось несколько минут. В зале находились почти все страны. Если быть точнее, не было Украины и Латвии. Все остальные присутствовали и общались между собой, но были те личности, которые молча дожидались начала собрания. Этими личностями являлись: СССР, Великобритания и Российская Федерация. Они молча сидели и занимались своими делами. Но как только на часах Великобритании часовая стрелка достигла цифры «12», он встал и обратил на себя внимание.
— Дамы и господа, прошу тишины. Мы начинаем наше собрание.
Почти сразу настигла тишина и все расселись по своим местам. Темой данного собрания была — «Помощь экологии».
— Я попрошу каждого из присутствующих…
Раздается стук в дверь.
— Войдите.
— Мы просим прощение за опоздание, разрешите войти? — В проеме показалась Латвия и Украина.
— Молодые люди, я попрошу вас назвать причину, по которой вы опоздали, — Великобритания повернулся к ним всем корпусом.
— Я прошу прощения, что влезаю, если коротко, то пробки.- Украина встал около Латвии, ведь все время был сзади. Он считал, что Великобритания обращается к Латвии.
— Хорошо. Проходите.
Страны быстро вошли и прикрыли за собой дверь. Как только они сели, речь Великобритании возобновилась.
— Как я уже говорил, попрошу каждого из присутствующих рассказать, что он сделал для экологии.
СССР был горд за своих детей. Правильно он их воспитал.
Он выдохнул и растянулся в кресле во время речи следующего спикера. Великобритания то и дело задавал наводящие вопросы, на которые тот незамедлительно отвечал. Союз прикрыл глаза, слушая речи, думая о том, как его друзья и дети спасают тот мир, который они с Америкой когда-то чуть не погубили.
— Союз, сэр? — Его отвлёк голос Великобритании. Все головы повернулись в его сторону.
— Ах, да, извините, — он поудобнее уселся в кресле, устремляя свой взор на диаграмму на доске.
— Итак, как я уже говорил… — Собрание продолжалось.
—…А ещё я поставил у себя солнечные батареи и ветряные станции, чтобы получать электричество экологическим путём, — Латвия привёл бумажки, которые он мял и теребил, в порядок и сошёл с места спикера у микрофона.
— Благодарю тебя за содержательный рассказ, Латвия, ты неплохо поработал со времени нашего последнего собрания, — Поблагодарил страну Великобритания, на что Латвия коротко кивнул, улыбнулся и сел на место. Страны продолжили высказываться по очереди. Украина очистил водоёмы на юге страны, Беларусь запретил вырубку лесов на западе, Россия объявил один из сибирских лесов заповедником, Литва запретил убийство вымирающего вида птиц.
Великобритания слушал их и удовлетворённо кивал — страны стараются во благо природы. На губах Советского Союза тоже иногда появлялась небольшая улыбка — он гордился своими детьми и друзьями, да и в общем всеми, и хоть сам он был уже давно в отставке, однако изредка он приходил на эти собрания, слушал спикеров и даже высказывал своё мнение, уважаемое, и принимаемое обществом, как должное.
— Союз, сэр? — Уже второй раз за это собрание его прерывал от раздумий голос Великобритании. — У Вас есть какие-нибудь предложения или замечания к докладам?
— Что? — Спросил он, будто бы не расслышав вопроса, однако прокрутив его в голове ещё пару раз и поняв его суть, он быстро сказал, — Ах, да, да, конечно есть. Литва, Вам стоило бы указать вид этих птиц, потому что может оказаться, что его особи водятся в большом количестве и в других странах, потому что… — Он привёл логичные доводы и замечания к рассказам всех прошлых спикеров, указывая на мелкие ошибки.
В продолжении своей речи он поймал себя на мысли, что он не стал бы так много отмечать, если бы его спросил об этом кто-нибудь другой, а не Великобритания. Он подумал также, что он никогда не отказал бы Великобритании в подобных мелких делах, если бы он попросил. По отношению к Великобритании он испытывал некое тепло и благодарность. Правда это нежное чувство, этот тёплый огонь, разгоравшийся в глубине его сердца, быть пока только парой мыслей и вот этой речью.
Он сам пока не осознавал свои чувства, он даже не знал об их существовании, и принимал их за простое уважение или дружеский респект.
Ещё со времён Второй Мировой войны он присматривался к Великобритании больше, чем к остальным. Он всегда привлекал его больше, чем чересчур амбициозный и самовлюблённый Америка, чем франтоватый Франция, чем немного сумасшедший Рейх…
Его привлекала британская холодность, и точнось, его британские манеры — вот уж точно кто достоин уважения и веры. Великобритания никогда не опаздывал на собрания, ни во время страшной Второй Мировой, ни сейчас. Он приходил чуть ли не первым, всегда одетый с иголочки, лицо не выражало ничего, кроме уверенности и серьёзности, правда сейчас его угрюмая серьёзность практически ушла, он стал более расслабленым, ведь большинство ужасов войны и распрей между странами остались позади.
Каждое задание, которое давали ему остальные страны, он выполнял с точностью и аккуратностью. Никогда ещё не было случая, когда он подводил ожидания других стран. Будь то разведочные карты, будь то план нового оружия или транспорта, он всегда был сделан и принесён вовремя, и только самый придирчивый глаз мог заметить ошибку или неточность в его расчётах.
Великобритания никогда не впадал в панику. Вернее это казалось, что он не впадал. Выработанная за столетия серьёзность, даже некая отрешённость, всегда присутствовала в его взгляде, лишь иногда уступая место блеску уверенности или радости победы. Никто не видел его в панике или в отчаянии, никто не замечал за ним колебаний и нерешительных действий. Казалось, каждое его решение было взвешено или перевзвешено, проверено и перепроверено, даже если для самого Королевства оно оказалось быстрым. В таких случаях все могли спокойно положиться на него. Как, впрочем, всегда.
В его осанке все замечали напряжённость, плечи всегда были приподняты и расправлены, голова высоко поднята — манеры королей, которые вместе с напряжением создавали образ сильной, но усталой страны.
Ещё одна вещь, которая показывала его титановое самообладание, это его общение с другими странами.
Он никогда не орал. Повышал голос, но не орал. Во время кровавой войны в его голосе всегда была какая-то металлическая резь, от которой он не мог или не хотел избавиться. Когда он говорил таким голосом, все сразу начинали его слушаться, и никто не смел спросить. Даже самому Союзу становилось слегка не по себе, когда он слышал этот металлический голос, пронизывающий менее сильных и менее спокойных стран до самых глубин их мозга, что порой отражалось на их лицах. Но он не орал.
Да и в целом он был как холодная статуя, высеченная из мрамора рукой одного из самых искусных и талантливых античных или византийских мастеров. Всегда холодный, всегда серьёзный и всегда спокойный он внушал к себе сильнейший страх у своих врагов и глубочайшее уважение у своих друзей.
Да, вот таким запомнился Советскому Союзу Великобритания со времён Второй Мировой войны. Сейчас он начинал замечать изменения в характере друга.
Вместо холодности в его голосе появилось участие, металлическая резь почти исчезла и появлялась только в минуты злости или гнева. Лёд в глазах растаял и превратился в поток бегущей реки, в них появилась некая весёлость, проявлявшаяся пока что довольно редко, но заставлявшая глаза Великобритании искриться в минуты радости.
В осанке появилась расслабленность, он позволял себе опустить плечи и наклонить голову, совершенно не теряя при этом своего королевского величия.
Все эти появившиеся качества не мешали ему оставаться точным и аккуратным.
Именно таким Великобритания стал привлекать Союза. Во время Второй Мировой Союз испытывал к нему уважение, а сейчас питал к нему самую настоящую дружбу. Сам давно уже отошедший от своих обязанностей, он смотрел, как Великобритания выполняет свои обязанности и одобрял.
Вот какие мысли посетили Союза во время его речи.
— Спасибо, сэр Союз, мы обязательно примем к сведению Ваши замечания, и постараемся, чтобы в следующий раз их стало меньше, — Сказал Великобритания, кивнув ему в благодарность.
Союз ответил кивком на кивок и сел на своё место. Собрание должно было скоро закончиться, поэтому он сложил бумаги в папку, а папку положил в кожаный портфель. Страны начали благодарить друг друга и прощаться, тоже самое делал и Союз, одаряя всех своей улыбкой и словами уважения.
Он вышел на крыльцо здания, глубоко вдохнул свежий воздух и потянулся. Собрание длилось довольно долго, и вдохнуть свежего воздуха после него — самое удовольствие. Как только он собирался пойти к своей машине, кто-то тронул его за плечо. Он обернулся м увидел Великобританию.
— Союз, сэр, мы можем поговорить?