***
Его шаги эхом отдавались по всему коридору. Драко было тяжело идти не только потому, что в этой части была слишком густая завеса тёмных чар, но и из-за внутреннего напряжения, которое сковывало движения. Пожиратели, охранявшие дверь в комнату, увидели его сразу. Он заметил, как их руки потянулись к палочкам и схватились за рукоятку оружия. Их настороженность натолкнула Драко на мысль, насколько всё изменилось. На Малфоя готовы напасть в собственном доме, нисколько не опасаясь. Очевидно, отец наделал много глупостей перед Темным Лордом, раз в поместье Малфоев он теперь больше не имеет влияния. Пусть эти идиоты и не чувствуют опасности, Драко до последнего пытался показать, кто же здесь хозяин, вымеряя свои шаги, насвистывая тихую мелодию. Наконец, он остановился напротив двери. Незаметным движением проверил палочку во внутреннем кармане своего фрака, делая вид, что расправляет воротник, прокашлялся и произнёс ленивым тоном: — Пустите меня к Поттеру. Драко не смотрел на них, уделяя внимание резцам на двери. Он до сих пор не понимал, почему самый лакомый кусочек торта для Волдеморта содержится здесь, посреди уютного коридора, а не висит в главном зале на потеху всем или не гниёт в темнице. Когда ответа не последовало, Драко скосил на охрану взгляд. Пожиратели даже не дернулись. Ожидаемо. — Это по приказу отца, — сквозь зубы проговорил Малфой, деланно разозленный сиюминутным неповиновением. — Надо будет сказать ему, чтобы убрал с поста глухих ублюдков, которые не понимают с первого раза. У одного из них дрогнула рука с палочкой, но Драко стоял на месте, будто не ожидая, что на него могут напасть. Будто он не совершает никакого преступления против Тёмного Лорда. Будто он просто пришёл повидаться с заклятым врагом напоследок. — Твой отец к этому не причастен, Малфой, — жестокий ответ, слегка насмешливый, намекающий на все ошибки Малфоя-старшего перед Тёмным Лордом. — У него нет доступа сюда, как и у тебя. — У меня есть доступ ко всему в этом доме, идиот, — прошипел Драко. — Проверим? — усмехнулся второй, направляя палочку на него. — Да как ты смеешь… — Драко почти задыхался от вопиющей несправедливости, и теперь эти чувства были искренними. Дело тут вовсе не в Поттере, а в том, что Драко был никем в собственном поместье. Ощущение беспомощности раздражало больше всего на свете. Он уже потянулся за своей палочкой, совсем забыв, что у них есть запасной план. Тихий, но резкий шепот в их сторону, и вот уже Пожиратели падают у его ног, оглушенные заклинанием. Драко, опомнившись, повернулся в сторону, откуда к нему уже бежали Элизабет с Блейзом. — У меня всё было под контролем, — раздраженно прошипел он тётушке. — Я видела, — усмехнулась она и взмахом палочки скрыла тела Пожирателей в ближайшей пустой комнате. — Сейчас не время для глупостей, Драко, — серьезно сказал Блейз и вмиг ужаснулся. — Мерлин… Сотрёшь мне потом память об этих ужасно ответственных словах, ладно? — Тогда придётся стереть тебе память обо всём произошедшем сегодня, — усмехнулся Драко. Они обернулись и уставились на резную дверь, за которой находился Поттер, игнорируя появившуюся режущую тишину. Малфой потянулся к ручке. — Стой, — остановил его Блейз. — Ты же не думаешь, что Поттера охраняли только два тех придурка? С этим Драко не мог не согласиться. Но чем дольше они стояли тут, тем сильнее его охватывало чувство тревоги и ужаса. Он боялся уже спрашивать себя о чём-либо или думать, потому что гнусные мысли о последствиях кипели в нём, как зелье. Опустить в него лепесток, и он сгниёт сразу. Это мешало сосредоточиться и толкало Драко на опрометчивые и опасные поступки. Такие как спасение Поттера, например. — Я слышала, как Люциус говорил, что Белатрису назначали главной по встрече «гостя», — сказала Элизабет. — Так что, может быть, она и запечатала комнату. Драко поджал губу, продолжая держать палочку в воздухе, и не зная, как поступить. У него было недостаточно опыта, чтобы разбить защитную магию более сильного волшебника, такого, как Беллатриса Лестрейндж, в данном случае, не говоря уже о том, чтобы хотя бы знать, как это сделать. Элизабет, кажется, заметила его заминку, и мягко отодвинула его в сторону. — Давай я попробую, — сказала она, направляя палочку на дверь. Её заклинание выглядело как снятие невидимой пленки, на которую насыпали блестки, и теперь было видно, как она отлетает от двери, разрешая пройти. Заклинание с треском осыпалось у их ног, исчезнув с небольшой вспышкой. И наступила тишина. Выждав пару секунд, Драко оглядел Блейза с Элизабет, снова обернулся на дверь и осторожно положил руку на ручку. Когда та поддалась, а дверь с мягким звуком, похожим на открытие обычной спальни, открылась, все облегченно выдохнули. Никто из них ничего не сказал, когда они увидели Поттера, висящего в воздухе, как кукла для битья. Ноги связаны, запястья закованы в тусклые, но прочные, без сомнения, кандалы, держащиеся на цепях у потолка. Его праздничный фрак был разорван местами, на белой рубашке капли крови, падающие с разбитой губы. Нижняя слегка дрожала, но это всё, что Драко мог разглядеть на его лице, которое Поттер опустил, закрывая большую часть мокрыми от чего-то волосами. Он был таким грязным, будто его тащили по земле прямиком из Хогвартса. — Ну и пиздец, — прошептал Блейз. — Остолб… — послышалось из-за угла, но Драко вовремя успел наколдовать защиту, будучи слишком подозрительным ещё с начала вылазки. Защита вспыхнула синим светом, на секунду мешая рассмотреть нападавшего, но, как только сияние исчезло, они увидели в углу Хвоста в полном боевом облачении Пожирателя. — Вы что тут делаете? — грубо выплюнул тот, всё ещё держа палочку на готове. — Сюда запрещено кому-либо входить. Драко сразу заметил, что из голоса Петтигрю пропала дрожь и жалость, уступая откуда-то взявшемуся высокомерию и власти над ситуацией. Это его позабавило. — Что, Хвост, не успели тебя назначить приближенным к Тёмному Лорду, так ты уже забыл, в чьём доме находишься? — усмехнулся Малфой, так же продолжая держать Пожирателя на прицеле палочки. — Тебя здесь давно не было, Драко, — посмеялся над ним Хвост. — Мэнор может быть и принадлежит Малфоям, но приказы уже давно раздает Повелитель. Так что говори, зачем ты здесь, иначе я применю силу. Драко лихорадочно соображал, понимая, что чем дольше его палочка угрожающе смотрит по направлению к Петтигрю, тем опаснее и подозрительнее ситуация становится для них. Малфой ничего не знал о Питере как о волшебнике, кроме того, что тот помог возродить Волдеморта, а ещё превращался в крысу. Как тот обращается с палочкой ему было неизвестно, из-за чего Драко стоял перед трудным выбором. Выбрать разговор или же магию? Ведь, с одной стороны, их трое, а он один. С другой, это может наделать шуму позже, когда заметят пропажу Хвоста. А её заметят, раз ему доверили такую работу, как охрана самого драгоценного подарка для Волдеморта. Но Драко не успел ничего предпринять, как Петтигрю сам начал атаку, бросив обезоруживающее в него, но Блейз во время успел отразить его быстрым Экспелиармусом. Заклинания испарились, с треском столкнувшись в воздухе. Все четверо переглянулись. Хвост с подозрением, а Элизабет, Драко и Малфой с понимаем того, что для разговора поздно. Элизабет незаметно наложила на комнату Силенцио, но Хвост мгновенно среагировал: — Баубилиус, — произнёс он заклинание, целясь в Элизабет, но та вовремя наколдовала защиту, и небольшая молния отскочила в незащищенную руку Драко. Малфой зашипел от неожиданного разряда током, неприятно распространившегося по всему телу, парализуя на мгновение. Но этого мгновения хватило, чтобы Элизабет с Блейзом замешкались, а Хвост направил палочку на себя, начиная превращаться в крысу. Элизабет охнула и быстро вскинула палочку, в ужасе выкрикивая: — Импедимента. Чары помех мгновенно заморозили Петтигрю в промежуточном состоянии превращения в крысу. На его лице застыло удивленное выражение, тело начало покрываться короткой шерсткой, но он продолжал дергаться от судорог после замораживающего заклятия. Все со страхом переглянулись между собой. Блейз держал на прицеле застывшего Петтигрю, а Элизабет обернулась к племяннику: — Мерлин, Драко, с тобой всё в порядке? — Да, — ответил он и зашипел, когда Элизабет коснулась кончиком палочки открытой раны. Одним движением древка она скинула с него фрак, оставляя в одной рубашке, и разрезала часть рукава. Она начала шептать заживляющие заклинания, обводя контур места, куда ударила молния, и Драко снова начал ощущать распространяющуюся судорогу по всей руке, которая не позволяла шевелить конечностью. Блейз на всякий случай наложил сильное парализующее на Пожирателя. — Думаете, можно его так оставить? — спросил он, таращась в стеклянные глаза Хвоста, успевшие превратиться в крысиные. — Можно наложить дезиллюминационное, — предложил Драко, жмурясь от неприятных ощущений. — Надолго не хватит, — ответил Блейз, качая головой. — Мантия этих гриффиндорцев была бы кстати сейчас. В этот момент все подумали об одном и том же и посмотрели в сторону Поттера, за которым и пришли. Теперь он очнулся и наблюдал за ними, щурясь из-за отсутствия очков. Драко усмехнулся, не в силах сдержаться. Он знал, что когда-нибудь увидит это — беззащитного маленького Поттера, почти поверженного. Перед ним сейчас была оболочка человека, подвешенная на цепях, ожидающая своего часа. И Драко не мог отвести взгляд. Почему-то сейчас ему на ум пришли все глупейшие затеи Поттера — поиск философского камня, поход в Тайную комнату, спасение своего крестного-преступника, о котором ему рассказывала Нарцисса, участие в Турнире Трёх Волшебников, отряд Дамблдора, несостоявшийся побег в Рождество… И вот где Поттер сейчас. Он был прав, когда говорил, что их хваленая гриффиндорская храбрость заведёт их в могилу. И эта мысль принесла ему больше тревоги, чем он думал. Ухмылка превратилась в кривую гримасу. Реальное сменилось воображаемым — он на секунду четко представил себя на месте Поттера, подвешенного за кандалы. Драко мысленно дал себе пощечину, приводя себя в чувство. С каждой секундой эта затея становилась всё невыносимее. Элизабет закончила лечение. Малфой увидел очки, брошенные в углу. Он подошёл и поднял их, пока Поттер следил за его силуэтом, не произнося ни слова. Может, на него наложили Силенцио? Драко подошёл к Поттеру ближе и надел на него очки. Тот прохрипел что-то непонятное, зажмурив глаза и поморгав, пытаясь привыкнуть к четкой картинке. «Звуки издает, уже хорошо», — подумал Малфой. Когда Поттер разомкнул веки, его лицо преобразилось так быстро, что Драко даже не успел ничего сделать. Короткий замах — и Малфой падает назад от мощного удара в голову, но Блейз успевает его подхватить. Элизабет охает, так же не ожидая подобного. — Твою мать, Поттер, какого черта? — шипит Малфой, принимая ровное положение с помощью друга, второй рукой держась за голову. Гриффиндорец тоже шипит от боли, из рассеченного лба капает кровь, и желчь слов льется из его рта беспрепятственно и грязно: — Валите отсюда. Забини коротко посмеялся и, удостоверившись, что Петтигрю всё ещё парализован, принялся обходить висящего Поттера, пытаясь разобраться, как его можно вытащить. Однако гриффиндорцу не было до него дела, он неотрывно смотрел только на Малфоя. — Успокойся, — попыталась наладить ситуацию Элизабет, подходя к нему ближе, поднимая руки на уровне талии, словно капитулируя. Хотя было бы перед кем. — Мы тебе ничего не сделаем. А если сможешь вспомнить, как тебя сковали в эти цепи, даже поможем. — С чего бы мне верить вам? Слизеринец не был поражен тем, как у него всё ещё хватало духу на резкий тон, как огонь до сих пор пылал в его глазах, не погашенный пытками. Однако теперь он задался вопросом, хватило ли бы у него самого сил на такое? Подобная мысль только усилила тревогу внутри. За него сказал Забини: — Ну, мы охренеть как рисковали своими жизнями, чтобы добраться до тебя, устранить всех охранников и… — Ты прав, ни с чего, — перебил Блейза Драко, делая голос ледяным, обжигающим. Чтобы даже не посмел думать о том, что страшно. Ещё чего. — Но у тебя есть другие варианты? Было слышно, как Блейз вернулся к осмотру цепей, проверяя на них заклинания, но ничего не происходило. — Если ты пытаешься освободить меня, чтобы подраться на равных, то будь уверен, я ударю больнее, — шипел Поттер, местами напоминая змею, которая отказывается извиваться под чью-то дудку. Но Драко знал, что сказать, чтобы заставить его делать всё, что захочет. — Смеешься, Поттер? — прыснул Блейз, снова не дав сказать слова. — Драко не такой дурак, чтобы драться на равных. Малфой проигнорировал насмешку Забини, четко проговаривая, вытаскивая главный козырь: — Грейнджер и Уизли здесь. Пришли спасти тебя. И вот оно. То самое, что есть во взгляде каждого из этой троицы. Стоит лишь намекнуть об опасном положении кого-то из них, так они не могут найти себе места. Огонь в них разгорается до ярчайшего пожара, они почти рычат. Драко бы, наверное, даже удивился, если бы не видел это уже десятки раз. — Нет… Мерлин, они не могут быть здесь, — прохрипел Поттер, делая глупую попытку освободиться, дергая кандалы на себя. По комнате прошлась магическая волна, и кандалы затянулись ещё крепче. — А ты что ожидал? Что они будут попивать пунш на балу, зная, что их дружок в лапах Тёмного Лорда? — Нет, нет, нет… — в ужасе пытался убедить себя гриффиндорец. — Их убьют, они в ловушке, в ловушке. Всё из-за меня. — Да, из-за тебя, — согласился Малфой, не давая панике Поттера просочиться в собственную душу, потому что это совершенно точно сейчас не поможет. — Из-за тебя они в полной заднице, мы все там, и ты сейчас никак не помогаешь. Если ты отбросишь в сторону свою хренову львиную гордость и просто скажешь, как сюда попал, то мы вытащим тебя и ты пойдёшь спасать твоих драгоценных друзей, наконец. Поттер висел, пораженный его словами. Кажется, ему редко кто-то говорит, что он во всём виноват, кроме него самого. Но к чёрту. Он, нахрен, виноват. И как ни печально, без него Грейнджер не выживет. Не выживет весь волшебный мир, черт возьми. И опять же всё по его вине. Эта злость немного помогала охладить разум, поэтому Драко постарался сосредоточиться на ней. — А тебе-то какое дело до меня? — спросил Поттер, внимательно рассматривая своего школьного врага. — Никакого. У меня свои интересы. Резкий женский крик пронзил всю комнату, прерывая диалог. В метре от Драко Элизабет упала на колени, прислонилась лбом к левому предплечью, убаюкивая его, как младенца. — Тётушка! — в тревоге воскликнул Драко и подбежал к ней, опускаясь на пол. — Больно… Как же больно, — шептала она сквозь слезы, роняя их на рукава платья, под тканью которой извивалась черная змея. Драко в ужасе раскрыл глаза, боясь сказать вслух… — Метка, Драко, — басом проговорил Блейз. Малфой обернулся на него. Тот стоял, прислонившись к стене, сильно побледнев, видимо, с трудом сдерживаясь от болевых спазмов. — Он здесь. Он зовёт. — Но мы ещё не… — попыталась прошептать Элизабет. — Вам нужно идти немедленно, — твёрдо сказал Драко, поднимая тетушку с колен и мягко передавая её Блейзу. Он перебросил её руку через своё плечо, поддерживая. — Я останусь и разберусь с Поттером. — Не задерживайся — серьезно сказал Блейз. Он посмотрел на него так, что даже самое горячее пламя заледенело бы, и продолжил: — Я не шучу Драко. Не смей идти за ней, ты меня понял? Отдай им Поттера и немедленно возвращайся в зал. Ты должен думать мозгами, а не… — Я понял, — твёрдо кивнул Драко, не ощущая ту же твердость внутри. Элизабет, дрожа, подняла свободную руку, слабо сжав ладонь племянника, и прошептала: — Будь осторожен. Как только они вышли из комнаты, начался обратный отсчёт. Драко развернулся и принялся в панике обыскивать комнату, ощупывать цепи, пробуя различные заклинания, начиная от воспламеняющих, заканчивая режущим. Не скупился и на тёмную магию. Но ничего не работало. Он зарычал от злости и подлетел к Поттеру, хватая его за разорванный воротник. — Ты должен сказать прямо сейчас, как открыть эти штуки! — прокричал он ему в лицо. — Я… Я не… — заикался Поттер. — Думай, идиот! — он резко отпустил воротник, отходя на шаг, тяжело дыша. Тревожная атака под руку с панической подступали к нему, грозясь отключить разум, о чём предупреждал его Блейз. Но к чёрту, к чёрту… — Я должен её отсюда вытащить, понимаешь? Я обещал ей! — Кому? — Грейнджер, тупой ты кусок дерьма! — Драко уже не мог сдерживаться, злость охватывала его волнами. Легкое понимание отразилось на лице Гарри, но Драко этого не видел, слишком погруженный в мысли, пытаясь вспомнить все книги и лекции в Хогвартсе, в которых содержалось упоминание о цепях. Он уже успел пожалеть, что не взял Грейнджер с собой. Сто раз пожалеть. С ней они бы уже нашли нужное заклинание. С ней он бы уже успокоился. Может, вернуться? Может, она знает, что делать? Заодно он сможет проверить её. Может быть, он перенесёт её в безопасное место, пока все развлекаются с этим Избранным, может, она поймёт его после, может, даже простит когда-нибудь… Нет, это не важно. Лишь бы выжила. — Это Дафна, — глухо произнёс Поттер, смотря в пол, словно в надежде, что Драко его не услышит. — Дафна притащила меня сюда. Я был ещё в сознании когда на меня накладывали запирающие чары, и она всё видела. Драко моргнул. И прежде чем успел сказать что-либо, Поттер продолжил. Но более быстро, отчаяннее: — Я знаю, что это звучало как обвинение, но послушай. Она тут не причём. Она… Ей можно верить. Просто с ней надо поговорить, я думаю, её запутали… — Я тоже так думаю, — согласился Драко, смотря на стену. Поттер замолчал. — Я в этом дольше, чем ты думаешь, — горько усмехнулся слизеринец, объясняя. — Если так, то тогда не трать время на моё спасение, Малфой, — сказал он. — Пожалуйста, вытащи их отсюда. Они должны выбраться. Доставь их к Дамблдору, скажи где я. Мы предоставим тебе защиту, клянусь. Но только спаси их. Драко взглянул на него, всего в крови и синяках, в обрывках праздничного фрака, всем видом молящего об освобождении, но просящего только о безопасности друзей. Драко ошибался. Огонь в Поттере продолжал гореть, человек в нём продолжал жить, надежда ещё не умерла. Потому что он гриффиндорец и из него это не вытащишь. Это ему напомнило о том, что он не сможет вернуться к Грейнджер без её лучшего друга. И она не поймёт и никогда не простит. Потому что они до ужаса похожи. Это знание убивало. Но в этой оглушающей тишине, которую нарушал лишь звук бешено стучащего сердца, затесался ещё один звук. Звук приближающихся шагов. И очень быстрых. Драко не успел удивиться или испугаться. Однако ему хватило сноровки и постоянной подозрительности, которая сейчас сыграла на руку, чтобы быстро поднять палочку вверх и прошептать заклинание. То самое, от которого кровь стыла в жилах и которое у него никогда не получалось правильно… Поттер скорчился от боли, и дикий крик, который он пытался сдержать, вырвался наружу, вместе с каплями крови. И в этот момент дверь распахнулась. Вошёл отец. Драко ещё пару секунд даже не сдвинулся с места. Его кисть была тверда, а в глазах холод. Крики Поттера нисколько не трогали. Его боль совсем не волновала его. Люциус подошёл к сыну, встав по правую руку от него. Не произнёс ни слова. И только тогда, когда его рука тяжело опустилась на плечо сына, Драко прекратил заклинание, медленно опуская палочку и заглядывая в глаза отцу. — Что ты здесь делаешь? — выдержав паузу, спросил Люциус сурово. — Прости, отец, — сказал он, виновато опустив голову. — Не мог удержаться. Он висел здесь без дела, мне показалось, что небольшая встряска ему не помешает. — Здесь не место твоим мальчишеским выходкам, — Люциус убрал руку с плеча сына, сцепив кисти за спиной, отходя на шаг. — Он принадлежит Тёмному Лорду, а не тебе. Драко отвернулся в сторону Поттера, смотря на него. Из его открытого рта на пол крупными каплями капала кровь вперемешку со слюной. Но дышал он ровно, даже можно было сказать, что спокойно. Он снова посмотрел на отца, на секунду скосив взгляд в тот самый угол, где они парализовали Хвоста. Блять. Они забыли его спрятать. Спасало сейчас только то, что дверь, открывавшаяся во внутрь, закрывала доступ к телу Хвоста. Его не заметить, если не знать, куда смотреть. — Я везде тебя ищу. Сегодня пройдёт твоя инициация, — сказал отец, и эта новость эхом отдалась от всех стен и резанула прямо по сердцу, заставляя отступить на шаг, будто от удара. Драко тяжело сглотнул. — Сразу после встречи всех «гостей». Малфой напрягся. — Каких гостей? — аккуратно спросил он. — Гостей Тёмного Лорда, разумеется, — Люциус обернулся в сторону Поттера, неожиданно посылая ему вежливую улыбку. — На сегодняшнем приёме даже будет парочка ваших знакомых, мистер Поттер. Мисс Грейнджер и мистер Уизли, к всеобщему удивлению, тоже решили почтить нас своим присутствием. Без приглашения, правда, но как мы можем оставить бедняжек на улице? Драко встретил взгляд Поттера, и ужас в его глазах отразился в его собственном сердце. Он даже на секунду подумал, что спит. И ему снится тот самый страшный сон, где она корчится от пыток под его ногами, а он просто стоит и смотрит. — О чём ты, отец? — спросил Драко, задерживая дыхание, чтобы не передать внутреннюю дрожь голосом. — Эти двое его дружков, видимо, настолько глупы, что решились проникнуть в поместье и спасти нашего гостя. Не знаю, как они сюда проникли, возможно, младшая Гринграсс не заметила их, когда закрывала проход, и они аппарировали вместе с ней. — Освободи их, — прошипел Поттер со всей злостью, на которую был способен. Он сделал несколько отчаянных попыток вырваться. — Вам нужен я, а не они. Отпустите их! Драко вынужден был твердо сжимать челюсть, чтобы не умолять о том же. — Мистер Уизли и мисс Грейнджер станут замечательным украшением и дополнением к вам на нашем празднике, так что не глупите и оставьте этот цирк, если не хотите, чтобы они испустили дух ещё до начала ужина. Поттер не переставал вырываться и что-то бубнить под нос. В этот момент все попытки Драко не остаться в стороне, безрассудный героизм — всё это просто шло нахер. В голове стучала и билась только одна мысль, только одно слово, только одно имя. Гермиона. — Нам нужно идти, — сказал Люциус. — Тёмный Лорд уже скоро будет здесь. Он развернулся к нему спиной по направлению к двери. Драко стиснул палочку в руке, решаясь на то, что ему даже никогда не снилось. Поднять руку на отца. Посмотреть, как он падает от его заклинания. Как его глаза стекленеют от парализующего, как он не может пошевелиться… Но его прервали: — Освободи их, — еле слышно сказал Поттер, а затем повторил, более отчетливо и с угрозой, которая никогда не была такой реальной, как сейчас: — Освободи их. Рука с палочкой сразу расслабилась. Драко обернулся через плечо на него, принимая тяжелое и вместе с этим самое просто решение. Малфой незаметно кивнул и отправился вслед за отцом. Драко ушёл, потому что знал, что Поттер имел в виду. Эта фраза пульсировала в его венах, увеличивая панику. Лишь холодный разум не давал сорваться на бег. Потому что Поттер обращался к нему. Он умолял: «Спаси их, Малфой»***
У неё заканчивались силы. Её ментальные стены медленно превращались в кирпичную крошку, осыпаясь у её слабого разума. Но она пока справлялась. Пожиратель нависал над ней, грязно и беспощадно копаясь в её мозгах, пытаясь узнать, как они сюда проникли. Ощущения были похожи на то, словно все её воспоминания решили вспахать, выпотрошить, разорвать на части. Это было невыносимо. Резкий толчок — и из её сознания выходят. Гермиона с криком и без сил падает на холодный пол темницы, пытаясь найти в себе волю хотя бы сделать вдох. Она даже не слышит, как Пожиратель плюется в неё ядом, почти не чувствует пинок в бок, поддаваясь толчку, и перекатывается. Сквозь пыль, застилающую глаза, она видит противоположную камеру, где лежал Рон. Когда они бежали от Пожирателей по узкому коридору и не оставалось никаких шансов, они успели спрятаться. Всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы напоить Рона зельем сна без сновидений, которое, по словам Драко, препятствовало легилименции. Однако этих секунд не хватило, чтобы выпить зелье самой. Но она подумала, что справится. Тренировки с Драко не должны были пройти бесследно. И не прошли. Она правда старалась. У неё получилось сдерживать давление. Но когда к легилименции добавили Круциатус, это стало невозможным. Её хватило всего на один подобный сеанс, и она потеряла сознание. А когда очнулась, они продолжили снова. — Не хочешь сдаваться, маленькая грязнокровка? — прошипел Джагсон, которого Гермиона видела в заголовках газеты, когда Пожиратели бежали из Азкабана, а ещё на битве в Отделе Тайн. — Вам кто-то помог изнутри, и я узнаю кто, хочешь ты этого или нет. Может быть, тебе нужно немного мотивации? Пригласить сюда твоего рыжего дружка, чтобы он помог нам вспомнить? Гермиона застонала об бессилия, пытаясь перекатиться на другой бок, чтобы видеть его. — Не трогай… — пыталась сказать она, но вышел лишь сдавленный хрип. Она услышала его смех. Увидела, как морщины в уголках его глаз собираются в паутину, будто он смеется искренне. Но совсем не по-человечески. Джагсон поднимает палочку, кончик смотрит прямо на её переносицу. Он сказал часть заклинания, и магия уже заискрилась в направлении Гермионы. Она закрыла глаза. Первая вспышка боли, и она ощущает, как не может справиться. Ощущает, как сдается. Её разум падает, как карточный домик. В голове вспыхивает образ Драко. Образ, который она прятала от всех. Но сейчас он так ярко фосфоресцировал в мыслях, что никуда не деться. Вот они на балу, в коридоре, в гостиной Слизерина, в комнате Пэнси, на холме Уилтшира, в библиотеке… Пожирателю даже не обязательно слышать. Достаточно видеть его лицо, которое повсюду. И его взгляд. Который слишком заботливый, слишком обеспокоенный, слишком, слишком… Гермиона попыталась спрятать, до безумного крика попыталась отвлечь внимание. Но было поздно. Вдруг — несколько глухих ударов, ругательства, вспышки магии и тишина. Гермиона выныривает из водоворота воспоминаний, ощущая, как та самая часть, которая была очень важной сейчас, ускользает от неё. Она остается в напряжении, ожидая новой вспышки боли. Но ничего нет. Она открывает глаза, моргает, пытаясь прояснить сознание. Сквозь пелену она видит человека, расправляющегося с Джагсоном. На него наставляют палочку. Гермиона моргает и слышит заклинание. Такое жуткое, но такое знакомое, что по привычке вздрагивает, ожидая, что оно направлено на неё. Но в следующий миг она слышит его крики, и, о мерлин, этот звук был таким прекрасным, усыпляющим… Гермиона медленно закрывает веки, чувствуя, как голова тяжелеет, снова опрокидываясь на бетонный пол. — О нет-нет-нет, — услышала она рядом испуганный шепот. Кто-то приподнял её, голова оторвалась от пола, но Гермиона была не в силах напрячься. Ей с трудом удавалось открывать глаза. — Нет, Грейнджер, блять, не говори, что я опоздала. Очнись! Она почувствовала, как её бьют по щеке, но сильного эффекта это не дало, лишь веки с трудом приподнялись. И в это мгновение Гермиона подумала, что, возможно, Круциатус свёл её с ума. Потому что она видела Пэнси. Её лицо было в крупных каплях крови, а глаза смотрели испуганно. — Быстро говори, что я могу сделать! — закричала она на неё. — Ну же, Грейнджер! Ещё один удар, и слух немного проясняется. Но всё ещё тяжело. Тяжело собрать кусочки разрушенного разума воедино, тяжело вот так вот сразу восстановиться после такой атаки на мозг. Её магии было недостаточно для этого. — Мерлин, ну давай же, — Гермиона слышала злость в её голосе, раздражение. — Грейнджер, просто скажи что угодно. Одно слово — я пойму, — она тяжело вздохнула. — Пожалуйста… Ты нужна нам здесь. Ты нужна ему, помнишь? Гермиона почувствовала, как магия тоже начинает ускользать вместе с энергией. И паника от того, как стремительно она теряет контроль, и слова Пэнси подняли в её душе такой дикий страх, что у неё хватило сил на одно слово и единственное движение: — Сумочка… — хрипит она и указывает пальцем на выход из темницы, куда Пожиратели скинули их вещи, когда схватили. Гермионе оставалось молиться, чтобы она догадалась. Девушка чувствует, как Паркинсон аккуратно, но резко отпускает её обратно на пол. И холодный бетон в миг становится чем-то мягким, во что можно провалиться. На нём можно уснуть, надолго. Её глаза снова закрываются. Сердце стучит медленнее, крохи энергии превращаются в пыль и осыпаются на кирпичную крошку ментальных стен, убаюкивая разум, усыпляя… Ты нужна нам здесь. Ты нужна ему. Она услышала шуршание и ругательства прямо над ухом. Увидела вспышку заклинания сквозь закрытые веки. Ощутила, как ей открываю рот и насильно вливают в горло что-то, что ощущалось как лава, сжигающая все внутренности. Глаза Гермионы резко открылись, сердце забилось в учащенном ритме, и она закашлялась. — Не вздумай выплюнуть, пей! Её снова наклонили, вливая в рот остатки жидкости. Гермиона уже хотела остановить, сказать, что нельзя выпивать столько животворящего зелья за раз, но спустя пару глотков уже сама забрала колбу у Паркинсон, жадно выпивая остатки, чувствуя невероятный прилив сил. Она сделала последний глоток, убирая колбу и закрывая глаза от наслаждения. Было похоже на эйфорию. Однако ум был ясным. — Ну что, легче? — резкий голос Паркинсон заставил Гермиону открыть глаза. Теперь она отчётливо видела грязную темницу вокруг, свою грязную одежду, кровоподтеки на руках и слизеринку, сидящую рядом в грязном боевом облачении, тоже в кровоточащих царапинах и с её бисерной сумочкой. — Что происходит? — спросила Гермиона, ещё чувствуя легкое головокружение. Пэнси заметила, что предобморочное состояние гриффиндорки возвращается, и призвала из её сумочки кроветворное зелье и заживляющую мазь. Без раздумий отдала. Грейнджер приняла лекарства с неуверенностью, потому что видела, что Пэнси тоже в них нуждается. — Я получила патронус, — начала Пэнси, пока Гермиона лечила себя. — Мне сказали, что скоро здесь будут авроры. А потом… — Пэнси замялась, кинув взгляд на своё предплечье. — Он тоже скоро будет здесь, — Гермиона сразу отметила дрожь, которая на мгновение пронзила всё тело слизеринки после сказанного. — Мы с Дафной сразу отправились искать Драко и Блейза, но наткнулись на Джагсона и Мальсибера, которые схватили вас. Мы разделились. Я пошла за вами, а Дафна продолжила путь к Драко и… — Ты пришла спасти меня, — перебила Гермиона, ощущая неловкость и что-то необычное, чего она никогда не думала, что испытает по отношению к Пэнси Паркинсон. Гермиона ощущала уважение. Но вместе с этим было много вопросов. — Зачем? Пэнси не отвечала какое-то время, пялясь на Гермиону. Кажется, им обоим надоело отрицать всё вокруг, лгать всем вокруг, переставлять всё с ног на голову. Поэтому Паркинсон просто тяжело кивнула, но не произнесла ни слова. Гермиона протянула остатки заживляющей мази в знак благодарности. Не только за спасение. Это была также благодарность за её решения, за её изменения. Эти благодарности она отдавала новой Пэнси, с которой Гермиона познакомилась, кажется, только что. Слизеринка спокойно приняла мазь, но не воспользовалась, а спрятала в глубокий карман мантии. — Как авроры проникнут сюда? — спросила Гермиона. — Поместье ненаносимо. Пэнси пожала плечами. — Возможно, поэтому их так долго нет, — предположила она. — По этой причине и отправились за Драко. Может, он знает, как можно прервать на время чары Фиделиуса, или в защите поместья может быть какая-нибудь брешь… Не знаю… Но потом я поняла… — она снова тяжело вздохнула. — Если бы он узнал, что ты тут, он даже бы не стал слушать. Поэтому я здесь. Гермиона поджала губы. Пэнси поднялась на ноги, перехватывая палочку, оглядывая Пожирателей, валявшихся на полу. — Ты их?.. — так и не озвучила вопрос Гермиона, потому что в её мыслях это был абсурд. Она не могла… — Нет, — твердо ответила Пэнси, поправляя левый рукав. — Просто отрубились. — Джагсон знает, — сказала Грейнджер, с трудом поднимаясь с пола. — Я не смогла долго сопротивляться. Он знает, что нас провёл Драко. Нужно стереть ему память. — Умеешь? — спросила Паркинсон. Гермиона неуверенно кивнула. Потому что это было лишь в теории. Она похлопала себя по карманам, и Паркинсон протянула ей её палочку, объясняя: — Лежала на входе вместе с сумкой. Она приняла древко, сразу ощущая, как магия, до сих пор находившаяся в хаосе, сейчас соединилась с волшебным оружием, и хоть какая-то гармония настроилась внутри неё. Сразу стало легче дышать. Гермиона подошла к телу Джагсона, валявшегося в углу темницы. Его плечо подрагивало от судорог, а застывшие глаза смотрели с ужасом. Грейнджер направила на него палочку, пытаясь почувствовать поток воспоминаний Джагсона. Когда её магия проникла в него белой нитью и Гермиона ухватилась за нужное воспоминание, она произнесла заклинание, от которого морозило покруче Круциатуса. — Обливиэйт. Гермиона увидела, как в воздухе растворяется воспоминание о захвате, образ Драко и каменное лицо Пэнси, с которым она так безжалостно напала на них. То же самое она проделала с Мальсибером. — Ну что, идём? — поторопила Пэнси. — Надо привести в чувство Рона, — сказала Гермиона и направилась в противоположную камеру, поднимая свою бисерную сумочку с пола. — Бомбарда максима, — твёрдо произнесла она заклинание, и решетка с грохотом разлетелась на части. Рон, весь в следах от побоев, лежал в самом конце камеры и мирно спал, будто над ним не издевались совсем недавно. Она присела рядом, и почему-то ей перехотелось его будить. Показалось, всего на секунду, что здесь он в безопасности, а там наверху она не сможет его защитить. Но Гермиона сразу же отбросила эти мысли. Она бы убила, если бы они так с ней поступили. Это неправильно. Они всегда сражались плечом к плечу. Почему в этот раз должно быть по-другому? — Ренервейт, — шепчет она, направляя палочку ему в грудь. Рон просыпается с резким вдохом, часто моргая. — Мерлин, что… Гермиона? — видит подругу и резко встает, но хватается за голову, которая дает о себе знать после такого количества ударов. — Какого черта ты меня усыпила? Какого, я тебя спрашиваю… — Ты бы сдал нас. — Я? Да как ты… — Они бы посмотрели твои воспоминания, Рон. Не спорь со мной! Рон выдохнул со злостью, хмурясь. — Не делай так никогда больше, — сказал он строго, но в миг его серьезность сменилась беспокойством. — Мерлин, Гермиона, у тебя кровь. Грейнджер машинально положила руку на затылок и посмотрела на свои пальцы, мокрые от крови, только сейчас ощутив горячие струйки, стекающие по шее. — Ты не лучше, — отвела внимание от себя Гермиона и открыла свою бисерную сумочку. — Акцио, бадьян. Она выхватила вылетающую из сумки колбу. Набрала пипеткой экстракт и схватила руки Рона, капая зелье в открытые раны. Рон зашипел от боли. Бадьян пузырился на порванной плоти, медленно наращивая кожу. — Потерпи. Вылечив все раны, Гермиона под злым взглядом Рона всё же капнула бадьян на свою рану на затылке. Девушка помогла другу подняться. — Ну наконец-то, — раздраженно цокнула Паркинсон, напомнив о своём присутствии. — Ты что тут делаешь? — всё ещё недоверчиво спросил Рон. — Она помогла, — коротко ответила Гермиона. — Только не сильно обольщайся, Уизли, — ядовито выбросила Паркинсон, перекатывая свою палочку между пальцев. — Я пришла за мозгами Грейнджер, но точно не за спящим тобой. — Так, — на корню разрезала Гермиона этот бесполезный конфликт. — Нет времени. Мы должны вытащить Гарри, до того как он будет здесь, — и снова Грейнджер уловила в ней эту перемену, когда палочка Паркинсон перестала крутиться между пальцев. — И на этот раз вместе. — Идём уже, — с напускным раздражением ответила Пэнси, направляясь к выходу из темниц. Но Гермиона чувствовала этот страх. Он волнами исходил не только от слизеринки, а казалось, что от всего поместья, концентрируясь в определенном месте, превращая душу в черный сгусток. Заставляя только бояться. Если Пэнси помогала напускная злость и ядовитые фразы, то Грейнджер лишь думала о главных задачах. Ведь она нужна им. Она нужна ему. Выходя из темницы, Гермиона впервые вспомнила молитвы, которые частенько шептала её мама, когда на улице была гроза и гремел гром. Господи, пусть всё это закончится.