***
Было страшно двигаться с места. Дверь за Элизабет закрылась, и Гермиону словно парализовало, она стояла, боясь пошевелиться. Рон медленными шагами отходил к стене и ему пришлось взять Гермиону за руку: — Гермиона, — шикнул он на неё. — Идём же. Нужно спрятаться. Девушка повернулась к нему, с трудом заставляя себя передвигать ногами. Слизеринцы ушли, и в библиотеке стало так невыносимо тихо. Казалось, словно каждый их вздох может слышать всё поместье, словно всё помещение оборудовано датчиками движения, и они уже давно рассекречены, и к ним бегут со всех углов Пожиратели. Откуда в ней такой дикий страх? Почему так бьется сердце? Куда подевалась её хваленная гриффиндорская смелость? Рон оттащил её к стене во тьму высоких стеллажей. Оказавшись в этой спасительной темноте Гермиону немножко отпустило. Она с испугом взглянула на Рона, освещенного далеким светом маленькой свечи. Он успокаивающе гладил её по плечу, опуская за собой вниз, прямо на пол. — Вот, давай сядем, ладно? Кажется, он мог чувствовать её дрожь, поэтому, посадив, схватил с рядом стоящего кресла плед, а с подоконника маленькую, почти догоревшую, свечу. Всё происходило слишком шумно, как казалось Гермионе, у Рона были слишком шуршащие штаны, которые он так и не успел поменять после бала, шерстяной плед хрустел, а воск в подложке свечи опасно разливался от края до края. — Так, ладно. Давай… Поговорим? Да. Тебе нужно успокоиться, Гермиона. Почему ты дрожишь? Грейнджер не могла понять сама. Судя по предостережениям Элизабет, не было никаких возможностей пойти за Драко спасать Гарри. Их присутствие наверняка оказалось бы в итоге собственноручно установленной ловушкой. И это привычный синдром спасателя, который ей привили ещё с первого курса Рон и Гарри, по каким-то причинам, сейчас возрос в несколько раз, и совладать с этим стало труднее. — Я… Мне страшно, Рон. Тебе разве нет? Наш лучший друг… А мы ничего не можем сделать… — Конечно мне страшно, Гермиона — нахмурился Рон, ставя подложку со свечой на плед между ними. Тени, упавшие на его лицо, сделали его намного страше своих лет. Или, может, Рон давно повзрослел, а она не обращала на это внимание? — Мы притащились сюда, в место сосредоточения всей Тёмной магии Великобритании, в эпицентре которой Гарри, да ещё и в компании слизеринцев, ты вышла из строя и не спасаешь нас своим блистательным умом, а всё из-за… — Рон вздохнул. Но продолжил спокойнее: — Гермиона, я боюсь. За тебя, за Гарри, за волшебный мир, черт возьми. Но различие между нами лишь в том, что мне в этом доме больше не за кого переживать. Гермиона сглотнула, почувствовав, как страх исчез, оставив сердце стучать в одиночестве. Щеки побледнели. Но она быстро нашлась: — Конечно я переживаю и за ребят тоже. Они помогают нам… — Особенно Малфой, да? — сказал Рон, чуть более раздраженно, чем хотел. — Гермиона, эта ночь, если я её конечно переживу, определенно, станет самой безумной в моей жизни. Хотя бы потому, что сегодня я, кажется, догадался до чего-то, что просто взрывает мне мозг и… Я хочу услышать… Ну, опровержение, на самом деле. Однако если ты опровергнешь, я посчитаю себя чокнутым, так как увиденное ну просто… — Рон, — строго прервала его она, пытаясь подвести к сути. Уизли выдохнул, резко взъерошивая свои волосы. И сказал на выдохе: — Вас с Малфоем что-то связывает? Ну… то есть, вы, ты и он… Ох… Просто, понимаешь, сначала мне казалось, что он околдовал тебя каким-то образом, что он шпион или что-то в этом роде или, возможно, манипулирует тобой с помощью чего-то. Но после разговора в комнате Паркинсон, я… — Разговора? — переспросила Гермиона. — Да, — Рон замялся. — Мне нужно было проверить теорию. Я понимал, что если он как-то магически воздействует на тебя, то мне уж точно не скажет. Поэтому я и хотел его разозлить, чтобы он в гневе болтнул что-нибудь, а там бы я уж догадался… Но всё получилось немного не так, как я ожидал. Проще говоря, после его слов я подумал… Не повлияла ли ты как-нибудь на него? Вдруг это был твой план, завербовать Малфоя. Вдруг тебе стало что-то известно о нём, что было бы полезно, и ты решила обманом выпытать у него информацию… Тогда я подумал, что значит ты знаешь, что делаешь и… — Что он тебе сказал? — ещё раз переспросила Гермиона, чувствуя, как ладошки вспотели, а страх вернулся, только в другом обличие, более скользком, вызывая покалывание в плечах и затылке. — Ну… Он сказал… — Рон явно не хотел говорить. Рассматривал стены, стеллажи, избегая прямого взгляда на Гермиону. — Сказал, что всё это, — Рон обвёл окружающее их пространство рукой, явно намекая на происходящую ситуацию. — Только ради тебя. Что он творит заклинания ради тебя, лезет спасать Поттера ради тебя и… не требует ничего взамен. Вот. Потом, я подумал… Гермионе — пусть и не в первый раз — очень хотелось его заткнуть сейчас. Побыть в тишине, чтобы просто ещё раз возродить только что сказанные слова Роном, чтобы почувствовать их и перетранслировать голосом Драко у себя в голове. Чтобы проанализировать их и понять, что же на самом деле они значат. Они же что-то значат? Разумеется, Гермиона не могла быть такой дурочкой, чтобы не замечать очевидного. Неоценимая помощь ей до и после раскрытия личности в письмах, отданная книга Мерлина, самоубийственная миссия по спасению её лучшего друга и его худшего врага, проявление заботы и ещё, и ещё… Да, всё это было очевидным. Но Гермиона никак не могла понять, как же назвать это «очевидное». Только ради меня, — звучало у неё в голове, как звон колокола, оповещающий о трагедии. —… но я наблюдал за вами, — продолжал Рон. — И мне бы безумно хотелось верить, что кто-то из вас просто прирожденный актер, или магия настолько сильна или… Да что угодно! Потому что если закрыть глаза на всё остальное, остается лишь одно… — Рон громко сглотнул, сминая в своих ладонях ткань брюк. Затем посмотрел на неё, пытаясь скрыть огорчение, но у него плохо выходило. — Вы нравитесь друг другу. Гермиону передернуло. Ещё никто не говорил ей этого так дерзко, вслух, прямо в лицо, прямо по сердце, чтобы слова отдавались в каждое клетке, чтобы заполняли все мысли. Молчание затянулось. — Прошу, скажи, что я брежу, — умоляюще попросил Рон, уже не скрывая своих эмоций. — Скажи какое заклинание ты использовала на нём, я впаду в шок от твоей очередной блестящей идеи и мы просто поговорим о чём-нибудь другом. Грейнджер правда попыталась. Ради него, ради всех своих друзей, которые явно бы не одобрили ни одного её действия за прошедшие месяцы. Она заглянула в самую глубину своей души, стараясь там найти сгусток отрицания и стыда, отвращения и вину. Да, вот же они, и стыд и вина. Но Гермиона нашла их лишь потому, что не могла отрицать, не могла испытывать отвращение. Потому что… Потому что… Вы нравитесь друг другу. Гермиона опустила голову с поражением. Она честно попыталась. Она слышала, как Рон глубоко выдохнул. — Великий Годрик, — прошептал он. — Где же мы были с Гарри, что ты успела спеться с Малфоем? Мы должны были быть рядом… — Вы были рядом, Рон, — твердо сказала она, немного разочарованно. — Но это ничего не меняло. Я знаю, что даже после того как расскажу вам эту историю, ничего не изменится, вы не побежите к Малфою с распростертыми объятьями. Может, не должна была бежать и я… Нет, — она сердито махнула головой, поднимая взгляд. — Всё, что произошло — правильно. Да, я сейчас боюсь и переживаю за Гарри, за тебя, за весь волшебный мир. Но я также сильно переживаю за него. И ты у меня этого не отнимешь. Рон смотрел на неё некоторое время, пламя играло в его голубых глазах, наводя ужас и красоту одновременно. Он отвернулся к стене. Гермиона неловок поежилась и сказала, меняя тему: — Думаю, стоит изучить книгу Мерлина, может быть, там будет что-то, что поможет нам передвигаться по поместью или заклинание, способное разрушить чары вокруг комнаты, где содержат Гарри… — Ладно, — Рон кивнул. — Я могу походить по библиотеке, пока ты читаешь, тут наверняка будут полезные книги для тебя… Он встал, отряхнул брюки, и уже собрался уйти в темноту стеллажей, но остановился и бросил через плечо: — Ты же знаешь, что я вряд-ли это пойму. Гермиона кивнула. Он неотрывно смотрел на неё. Гермиона ожидала этого. Понимала, что мгновенного принятия её близости с Драко не будет, что эта история будет порицаться и осуждаться ещё много лет, возможно. И Рон дал ей это понять словами. Но по его грустным глазам, по застывшей позе, она видела: он попытается. Когда-нибудь, но он постарается свыкнуться с этим. И даже этого невербального знака было достаточно для Гермионы, чтобы растрогаться. Гермиона с теплотой взглянула на Рона и вдруг вскочила и порывисто обняла его. Хотела тут же отпустить, но Рон крепко обнял ее в ответ, и это подарило ей настолько сильное чувство защищенности, что даже несмотря на все инстинкты самосохранения, она не могла его отпустить сейчас. Грейнджер мягко потерлась щекой о его грудь, выражая благодарность, потому что нельзя было выразить в словах, что сейчас она испытывают к нему. С трудом, но они всё же отошли друг от друга. Рон ушёл в темноту стеллажей, и разглядеть его можно было только по свету от палочки, а Гермиона устроилась у одинокой свечи, доставая потрепанный томик.***
Гермиона старалась выискивать информацию как можно быстрее — пользовалась такой же технологией, как перед экзаменом — когда перечитываешь несколько книг заново по диагонали, возрождая в голове информацию, делая её ярче. Но сейчас проблема состояла в том, что книга перед ней была незнакомой, информация в ней новой, а ещё… Это была книга Мерлина, чёрт возьми! Гермиона пыталась унять дрожь в пальцах от волнения, когда переворачивала постаревшие страницы. Её сердце чуть не выскочило, когда в некоторых местах она увидела заметки, оставленные пожелтевшими чернилами, и боялась даже подумать о том, что, возможно, сам Мерлин выводил своей могучей рукой эти подсказки для читателя, то есть, в данный момент, для Гермионы! В книге было не так много заклинаний, но каждое оказалось невероятным по своей мощи, и большую часть книги занимала инструкция по наложению этих самых чар. На странице пятой Гермиона поняла, что у неё не то что не получится бегло изучить информацию. Она стала не уверена в том, что даже спустя неделю изучения сможет повторить ту технологию, которую описывал Мерлин. Чтобы повторить все эти сложные пассы, при этом удерживая магию на конце палочки, не давая ей выйти за пределы, нужны были годы тренировок. «Как защитить дом водой из реки?» «Защита разума. 7 способов поместить магию в колбу.» «Защита тела с помощью технологии закручивания.» Знания Гермионы закончились на заголовках названий — самом простом в этой книге. Грейнджер устало выдохнула, пытаясь перевести руны второго заклинания, но тут же бросила это дело, понимая, что руны очень древние, и без словаря она не справится. Постепенно злость и обида на саму себя возрастала в ней. Столько времени за этот год было убито на эту дурацкую книжку, и Грейнджер, в такой нужный момент, не может выудить оттуда ничего полезного. Где этот хваленый блистательный ум, когда он так необходим? Гермиона закрыла книгу и встала, оглядевшись по сторонам. Рона видно не было, но и не слышала она его уже давно. — Рон, — тихонько позвала Гермиона. Тишина. Грейнджер нахмурилась. Через мгновение она услышала скрип двери. Всё её тело в момент напряглось, сосредоточенное на каждом звуке. Палочку она выставила на готове. Ей отчаянно хотелось пойти вперёд, закричать, позвать Рона, но она понимала, что необходимо быть осторожной, поэтому держала оружие твердо. Однако, пара секунд, и паника победила. Гермиона сделала маленький шаг вперёд. Под её ногой заскрипела половица. — Петрификус Тоталус! — тут же прозвучало парализующее проклятие где-то из глубины библиотеки, и Гермиона ели успела пригнуться от фиолетового луча, летящего в её сторону. Она услышала быстрые и тяжелые шаги, приближающиеся к ней. Это был Рон, рыжей молнией подскочив к ней. Он успел в последний момент ухватить её ошарашенную за локоть и оттолкнуть в сторону. Луч красного проклятья врезался в ближайший книжный шкаф совсем рядом с ними. Тот устоял. Видимо, на семейной библиотеке Малфоев были наложены специальные чары. Сердце дико забилось в её груди. Они с Роном, тяжело дыша, прижимались к стелажу, скрытые темнотой. Гермиона в панике обернулась к другу и еле слышно прошептала: — Что произошло? Он не ответил. Но она поняла по его спешно поднимающейся грудной клетке и крепко сжатой палочке. Ловушка. Рон сместил свою свободную руку вниз, крепко схватив Гермиону за ладонь. Та перехватила её, пусть и не с такой же силой, но также отчаянно. Стали отчётливо слышны шаги, приближающиеся к их укрытию. Судя по звуку, четверо Пожирателей, не меньше. Сердце не прекращало ускоренно биться. Шаги не переставали приближаться. А на кончиках их палочек уже заискрилась магия.***
Ему всегда было трудно держать лицо. Всегда было трудно показывать всем вокруг, что он часть этого общества, что ему нравится быть жестоким. Трудно было держать своё лицо под контролем, чтобы не дергалось от отвращения. Но Драко уже начал справляться с этой нехитрой ролью. Они дошли до первого поворота, когда Элизабет остановилась, повернувшись к Пэнси. — Ей выделили комнату в родственных покоях, — сказала она, хмуро взглянув Пэнси за спину. — Думаю, она ещё должна оставаться там. — Она там, — утвердительно кивнул Драко. — Дафну всегда потряхивало от этого места, она ненавидела приезжать ко мне в гости, — он поджал губы через мгновение, задумавшись. — Хотя, теперь я уже ничего о ней не знаю. Пэнси кивнула, уверенно повернувшись в нужную сторону, накидывая мантию-невидимку на плечи, собираясь уходить. — Постой, — неожиданно остановил её Блейз. Он подошёл к ней, встав рядом. — Я пойду с тобой. Попробую… — Не нужно, — резко прервала его Пэнси взмахом руки и острым взглядом бледно-зеленых глаз. — У тебя не получилось в первый раз, может не получится и сейчас. — Без обид, Блейз, — добавил Драко, положив ему руку на плечо, жестом предупреждая. — Но если мы хотим все выйти отсюда живыми, нам нужна информация и осторожность. Информация у Дафны. А шанс подорвать миссию — у тебя. Поэтому… — Да понял я, — грубо сказал Блейз, вырывая своё плечо из хватки Малфоя. Они кивнули друг другу. Пэнси оглядела обоих взглядом, с непонятной для Драко эмоцией, и молча ушла, оставив за собой шлейф до ужаса неприятных цветочных духов. Драко взглянул на Элизабет: — Нужно найти способ вытащить Поттера. Элизабет выглядела немного потерянной и взглянула на Драко, крепко хватая его за ладонь. — Драко, — твёрдо сказала она. — Ты уверен в том, что делаешь всё правильно? Ты уверен, что это стоит того? Спасение Поттера — самая самоубийственная идея в твоей жизни. Это совсем не то, когда ты жалуешься мне на проблемы в семье, или в тайне от отца носишь его мантию. Всё намного серьезнее. Драко сглотнул. Если честно, он плохо понимал, что творил в последнее время. События прошлых месяцев так сильно отличались от его обычной жизни, что казалось, словно его подменили. Однако он не сомневался. Ни на секунду не сомневался в том, что вся затея, пусть и ужасно неосторожная, но правильная. Пусть его мотивы, не самые чистые, но ведь это не важно. Драко вляпался в это вместе с Грейнджер с самого начала. Он уже настолько глубоко в этой яме благородства и глупости, что деваться некуда. Нужно продолжать. Ради неё. Драко крепче сжал руку Элизабет и уверенно сказал: — Я давно всё решил, тетушка. И я найду Поттера, даже если ты не захочешь мне в этом помогать. Она грустно вздохнула. Но смотрела с гордостью. — Я не могу стоять в стороне, когда мой племянник в опасности. Особенно когда им движет любовь, и он может натворить много глупостей, — Элизабет протянула вторую руку и погладила его по щеке тыльной стороной ладони. Драко ощутил волну горячего стыда в районе груди. Сердце пропустило удар. Ему хотелось что-то сказать. Ему нужно было что-то сказать. Но слова утонули в этой жгучей смеси неловкости. Получалось лишь что-то не связное: — Я… Я не… — Успокойся, брат, — подошёл сзади Блейз, толкая легонько в плечо. — Это заметно даже слепому. — Но… — ещё одна попытка спастись. Ну скажи же уже что-нибудь. Скажи, Мерлин тебя дери! — Не будем терять времени, — Элизабет отпустила Драко, хитро улыбаясь. Она направилась вперед, и парням ничего не оставалось, кроме как пойти следом. И пока Драко шел, ему — как никогда прежде — хотелось отступить и спрятаться где-нибудь. Прямо сейчас захотелось закричать, попросить весь мир остановиться. Потому что механизм в его голове закрутился. Потому что он впервые начал осознавать что-то прямо в эту секунду, а не где-то на задворках сознания. Потому что теперь он понял настоящий вес своих действий и слов. Ради неё. И в самом деле. Неужели, всё так просто? Он что, даже не сделает попытки отрицать? Ни капельки не напряжет свои мозги, чтобы вспомнить о истинных ценностях, которые вбивали в него родители? Сдастся без боя? Блейз обернулся на друга, который явно замедлил ход. Он послал Драко хмурый взгляд, вместе с этим уверенно кивнув. Этот кивок мог значить многое, но для Малфоя в это мгновение лишь одно. Это нихера не просто. Но Драко уже не выбраться. И каждый шаг напоминал ему о том, что он не особо то и старался. Драко Малфой идёт с этим тяжелым чувством влюбленности в груди, изо всех сил представляя, что это просто учащенное от сильной паники сердцебиение, заставляя свои ноги двигаться вперёд, а не обратно, в сторону библиотеки.***
Пэнси приоткрыла дверь в ту комнату, где, по предположениям Элизабет, должна была находиться её лучшая подруга. И она не ошиблась. Дафна сидела на полу, обняв колени, оперевшись о подножье кровати, и смотрела на тлевшие угли в камине. В комнате не было окон, и она явно не походила на место, где содержат человека, исполнившего мечту Тёмного Лорда. Если бы свет из коридора не упал на белые волосы Дафны, Пэнси бы подумала, что зашла в заброшенную часть дома. — Люмос, — прошептала слизеринка и сделала шаг в комнату, скинув с себя мантию. Дафна сразу же обернулась, прищурившись от резкого источника света, пытаясь рассмотреть вошедшего. И, увидев, ужаснулась: — Пэнси? Девушка отвела палочку от своего лица, проходя глубже в комнату. Дафна следила за каждым её шагом. Подойдя ближе, Паркинсон присела напротив, приближая палочку к лицу. Её уверенность мгновенно пошатнулась. Дафна плакала. — Что ты… тут делаешь? — спросила Гринграсс охрипшим голосом, совсем не похожим на голос той уверенной слизеринской девчонки, которую она всегда знала. — Пришла к тебе, — ответила Пэнс, отводя палочку. Глубоко вздохнула, не скрывая разочарования, и глубоко пряча жалость. — Что ты натворила, Даф? Слезы тут же заполнили её изумрудные глаза. Гринграсс зажмурилась, рвано выдыхая с коротким стоном отчаяния. На этом вся броня Паркинсон рухнула, вся тактика рассыпалась в пыль. Её лучшая подруга плачет, и ей нужна её помощь. Пэнси привстала на колени и успокаивающе прижала Дафну к себе, опуская своей ладонью её голову к себе на плечо. Гринграсс застыла, дергалась лишь её грудная клетка в попытках заглушить рыдания. Она порывисто дышала в шею Пэнси. Паркинсон не знала, как действовать дальше. Но уходить точно не входило в её планы. Как и отпускать тоже. Дафна немного задергалась в крепких объятиях подруги, вытаскивая свои руки и ещё сильнее прижимая Пэнси к себе. Она раскрыла глаза от удивления. Ещё один вздох, наполненный такой горечью, что Пэнси почувствовала отголоски её эмоций где-то внутри себя самой. Пальцы Дафны сильно вонзились в боевое облачение Паркинсон. Больно. Но эта боль была не так страшна, по сравнению с той, с которой Дафна произнесла следующие слова: — Его убьют… Нет никаких шансов… И я сама привела его, сама… Новый поток рыданий. Её стоны были такими жалкими и тихими, заставляя Пэнси морщиться, чтобы жалость не затопила её и не испортила все планы. Сдерживаться было трудно. — Ты же знаешь всё, да? — тихо спросила Дафна. — Ты же одна из них теперь. И я тоже скоро буду. Инициация пройдёт сразу после… После… Пэнси никогда не видела подругу такой разбитой и потерянной. Даже если посмотреть на её поведение в этом году через призму уже имеющейся у неё сейчас информации, Дафна не казалась подавленной своим заданием. Скорее напротив… У неё закралась мысль, что, возможно, это всё спектакль. Способ задержать Пэнси, пока сейчас в стенах Малфой-Мэнора отлавливают друзей Поттера, Драко и Блейза… Нет. Паркинсон грубо отмахнулась от этих мыслей, навязанных подозрениями Блейза, который не верил в Дафну. Пэнси хотела услышать всё от ней сперва. — Нет, я… — Пэнси вздохнула, и мягко отстранилась от подруги, оседая на пол. — Я почти ничего не знаю. Но я пришла помочь. И не одна… Поверь, Даф, если ты всё расскажешь, мы придумаем как… — Нет! — чуть ли не выкрикнула Гринграсс. — Ничего не изменить. Я столько всего сделала уже, и я не позволю этому пропасть зря. Я уверена, он бы меня понял… Если бы у него была возможность… Если бы у него был выбор, и ему предложили такую цену, он бы даже думать не стал. Он поймет, он поймет, он поймет… Дафна повторяла последние слова, как мантру, видимо, в надежде сделать это истиной. — Даже я бы поняла тебя, — Пэнси прикоснулась своей ладонью к руке подруги и встретила её застывший взгляд. — Но есть вещи, которые не изменить. Мёртвых не возвращают, Дафна. Такое бывает только в сказках… — Но он нашел способ! — снова выкрикнула Гринграсс. — Я видела эльфа, которого он убил у меня на глазах. В один день его тело заледенело, а на следующий он уже накрывал стол в гостиной! — Даже если так, ты должна понимать, что Поттер — не просто твой любимый которого ты отдала ради… — Пэнси не могла подобрать корректной фразы, а сделать это было необходимо, потому что ради успешной миссии нужно было вернуть Дафне стабильное состояние и здравый ум. — Поттер — чёртов Избранный! — Так говорят газеты… — отмахнулась Дафна. — Я уверена, ты была на собраниях Пожирателей, — резко перебила Пэнси, снова заставляя Дафну внимательно слушать. — И ты не могла не слышать, какие планы строит Тёмный Лорд на этого мальчишку, сколько раз он пытался его убить и у него не выходило, и он до сих пор гонится за ним… Значит, он представляет угрозу для него. Значит, всё не просто так, — Пэнси выдохнула, чтобы успокоится. — Я тоже была на собраниях Пожирателей, ощущала в себе бесконечные сгустки темной энергии, которые иглами впивались прямо в сердце, слышала их планы… И поняла что мы не должны допустить этого. И я верю в то, что Поттер поможет его остановить. — Но… — Я понимаю, — снова перебила Пэнси. — Ты скучаешь по своей маме. Твоему отцу и сестре невероятно больно. Но подумай о том, сколько жертв принесет в этот мир Тёмный Лорд, пытаясь установить свои порядки. Отец рассказывал, что в прошлом он был беспощаден и непобедим, почти добился своей цели… И уничтожив то, что почти уничтожило его однажды, мы просто… Дафна, подумай о детях, которые тоже потеряют своих матерей из-за того, что они сражались с Пожирателями. Подумай о людях, у которых не будет возможности вернуть своих близких назад. Слезы продолжали катиться по лицу Дафны, и с каждым словом Пэнси из неё будто уходила жизнь. Она бледнела на глазах, дышала медленнее и ровнее, прикрывая глаза. — Я… — прохрипела она. Вдруг сильный свет заполнил всю комнату, ослепляя, так как до этого единственным источником света в полной темноте был крохотный огонёк на кончике палочки Пэнси. Но этот свет был явно не от Люмоса. Перед девушками появилось животное. Паркинсон, ещё не привыкшая к яркому свечению, не смогла разглядеть, что же это было, но поняла точно — это чей-то Патронус, и вряд ли от Пожирателя. Он заговорил голосом профессора Снейпа, и говорил тот с привычной строгостью, однако чуть спеша:«Мисс Паркинсон, передайте мисс Гринграсс что её обманули. Домовик, которого она видела был братом-близнецом. Найдите безопасное место. Скоро там будут авроры. Они вас найдут.»
Патронус, очертания которого Пэнси всё-таки определила за лань, исчез, оставляя двух девушек в свете палочки Паркинсон. В ту же секунду, когда Пэнси хотела заговорить, она загнулась в страшной агонии, ощущая, как вся темнота Малфой-Мэнора спускается на неё, левое предплечье пульсирует, заглушая любой звук и мысль, а её магия требует выхода наружу. Дафна мгновенно приблизилась к подруге, хватая за плечи: — Что такое? Что с тобой? — Он… — попыталась прохрипеть Пэнси. — Он здесь.