***
Гермиона закрыла за друзьями дверь и осталась в тишине. Правда она не совсем была уверена, что именно это ей нужно сейчас. Но она всё-таки проводила их из комнаты, чтобы наконец сделать кое-что, о чём она вспомнила, как только разум её прояснился после большого количества восстанавливающих зелий, которые ещё вечером почти влила ей в горло миссис Уизли. Гермиона даже позволила напоить себя сном без сновидений и проспала остаток ночи. Мысли её плавно перетекли в события сегодняшнего утра, когда состоялся серьёзный разговор с Гарри и Роном. Она знала, что речь пойдёт о слизеринцах, внезапно появившихся в их жизнях, и предчувствовала долгую беседу, где она объясняет друзьям, что они не все такие чудовища. Но разговор оказался коротким. Рон, который столько повидал за последние сутки, видимо, не нашёлся в аргументах и всё время сидел хмуро, не перебивая подругу. А Гарри, на удивление, встал на сторону Малфоя. — Не знаю на счёт Забини и Паркинсон, но Малфой… — Гарри тяжело выдохнул, смотря в пол, как будто ему с трудом давались следующие слова: — Возможно, он действительно не такой, как его отец. Когда Люциус зашёл в комнату, где меня держали, Малфой сделал вид, что пытает меня. Но боли не было. Не знаю, намеренно он это делал или просто не умеет причинять боль, но благодаря ему я не пострадал сильнее, чем мог бы. А, вообще, Малфой совсем на себя не похож. Я не думал, что ему свойственны переживания о ком-то, кроме себя. И я могу предположить, что ты сделала его таким, Гермиона. Она распахнула глаза и встретилась взглядом с Гарри, который смотрел на неё прямо, без упрёка или вопроса. Словно говорил о чём-то, что он понимал или было ему знакомо. Но откуда? Дафна, с грустью в сердце подумала Гермиона. Гарри отвернулся в сторону, и она тоже, почему-то не желая знать, о чём он думает сейчас. Возможно, подумала она, его печаль и горе были настолько велики, что Гермиона боялась утонуть в них сама. Может-быть настоящие друзья и должны всегда быть опорой и делить проблемы друг друга, но, по правде говоря, это было чертовски тяжело. — Он очень хотел тебя спасти, постоянно повторял об этом. И спас. Уже за это я могу пойти на перемирие. Но временное, — не дал высказаться Рону, продолжил Гарри: — Я не могу довериться ему полностью, ты должна понять. Нет, она не понимала, и именно поэтому не смогла найти для них аргументов убедительнее, если даже то, что она им рассказала, не помогло. Решив заканчивать с этой темой, они перешли на более насущную — дальнейшие планы. Школа стала большим вопросом. Возвращаться ли туда после рождественских каникул? Хогвартс обещал удвоить защиту студентов после произошедшего на балу. Рон не верил этому и призывал друзей не отступать от их предыдущего плана, когда они хотели сбежать. Гермиона же начала сомневаться по поводу этой затеи — как выяснилось, им ещё многому нужно научиться, прежде чем открыто выступить перед лицом врага. Та ночь показала ей, что они ещё не готовы сразиться с такой опасностью в одиночку. Если бы не Авроры и Орден Феникса, кто знает, выжили бы они? Но Гарри снова поставил точку в этом вопросе: — Сейчас я нужен Дамблдору. Он проводит для меня личные уроки, а в последнее время всё чаще, с тех пор как в школу вернулся Слизнорт. Думаю, профессор хочет мне что-то сказать. Не знаю, что именно, но я уверен, это как-то связано с ним. На том и решили — в школу возвращаться придётся. Также все согласились с тем, что стоит удвоить количество тренировок на то время, пока Гарри встречается с директором. Обсуждение планов было важно. Но ещё важнее для Гермионы было узнать правду. За всё время они ни словом не обмолвились о Дафне. Они понимали, что начинать разговор нужно самому Гарри, и никто не решался спросить у него что-то в таком состоянии. Перед уходом друзей, Гермиона мягко ухватила Гарри за рукав толстовки, останавливая. Он удивлённо обернулся на неё. — Я не хочу давить, Гарри, — начала она тихо, но Рон, который тоже остановился по инерции, мог слышать её. — Но причина всего произошедшего в том, что мы все друг другу чего-то не договаривали. Нельзя, чтобы это повторилось снова. Она смотрела на него серьёзно и почти умоляюще. Гарри выдержал этот взгляд, мягко освобождаясь от её хватки: — Я знаю. Дай мне немного времени, хорошо? Гермиона кивнула, слабо улыбнувшись ему. Он вымученно улыбнулся в ответ и ушёл. Она знала, что они поговорят. Но, видимо, сначала ему нужно решить какой-то вопрос с самим собой. Грейнджер подошла к своей бисерной сумочке, которая висела на спинке стула, откладывая мысли о сегодняшнем разговоре с друзьями. Раскрыла её и залезла по самый локоть внутрь, в поисках одной вещи. Книги перемешались, рассыпались перья и пергамент, чуть не раскрылась чернильница. Наконец в её пальцах оказался такой знакомый, хрустящий от старости конверт. Она достала его, ощутив приятное покалывание по сердцу, погладила гладкую безымянную печать. Гермиона раньше не пользовалась копией конверта, да ещё и за пределами школы. Оставалось лишь надеяться, что чары сработают, и что он не оставил свой конверт в школе, или его не отобрали. Она села за письменный стол, взяла перо, по привычке облизав кончик, и макнула в чернильницу.«Как ты?»
Гермиона положила в конверт небольшой кусок пергамента. Разломанная безымянная печать мгновенно затянулась. Но конверт не исчез. Она хмуро прожигала его взглядом несколько секунд, затем не выдержала, и разломала печать. Внутри было пусто. Она радостно улыбнулась этой пустоте, которая означала, что письмо доставлено. Осталось лишь подождать ответа. Давно позабытое чувство вновь охватило её. Тысячи маленьких мурашек покрыли её тело, заставив вздрогнуть. Она начала разминать пальцы, стараясь унять волнение. Закинула голову, посмотрев на обшарпанный потолок. Снова дрожь, и она опустила взгляд на стол. Обошла его с двух сторон и взяла оттуда кружку с чаем, который уже успел остыть. Сделала большой глоток, ощутив, как холодная жидкость течёт внутрь, заставляя испытать дрожь ещё раз. Опять села за стол. И всё же схватила конверт. Сердце пропустило удар и сладко сжалось, когда печать оказалось цельной. Гермиона разломала воск и открыла конверт, доставая небольшой листок:«Как тебе удалось отправить письмо?»
«Сделала копию ещё в школе. И немного усовершенствовала.»
«Ну конечно. Повезло, что я забыл конверт в кармане фрака.»
«Повезло.»
Она отправила письмо, не зная, как продолжить диалог дальше. Спросить ещё раз про самочувствие? Он же видел вопрос, значит не хочет отвечать. Почему? Может, не видит смысла, может, не хочет делиться своими планами? Очевидно, что прошлым поступком он снова начертил между ними линию, которая успела исчезнуть за время их тесного общения. И теперь стало яснее — они по разные стороны, и так было всегда. С чего бы ему вообще делиться с ней чем-либо? Лучше бы она ничего не спрашивала. Внутренние терзания Гермионы прервались, когда снова появилось письмо:«Уже вернулся в Мэнор, матушка настояла. Блейз восстанавливается. Элизабет в полном порядке. Благодарит тебя.»
Следующие слова были зачеркнуты и разобрать их оказалось трудно. Возможно, «И я тоже»? Гермиона тряхнула головой. Скорее всего, воображение разыгралось. А ниже, коротко:«Как добралась?»
«Я в безопасности. Не беспокойся.»
Последнее она зачеркнула, чуть ли не сделав дырку пером в пергаменте. Гермиона запечатала конверт, снова сделав глоток холодного мятного чая. Напиток иглами неприятно колол внутри.«Мы не можем найти Дафну. Она исчезла. Пэнси сказала, что в последний раз она пошла к Поттеру.»
Гермиона уставилась на письмо. Тело Дафны всё ещё лежало в комнате Сириуса под специальным заклинанием стазиса Грозного Глаза, что позволило сохранить тело таким, какое оно было в момент смерти. В обед Дафну должны были забрать Авроры, а также допросить всех, кто был в Мэноре в ту ночь. Её удивил тот факт, что Драко ничего не знает о Дафне. Почему Аврорат не оповестили семью Гринграсс? Или почему Гринграссы не сказали никому? Грейнджер было ясно одно — у этого есть причина. И ей очень не хотелось снова лезть не в своё дело, тем более когда это опять касается Дафны.«Это странно. Он ничего не говорил.»
Гермиона с тяжёлым сердцем выводила буквы, но успокаивала себя тем, что, формально, не врёт. Гарри действительно не рассказал ей ничего о том, как умерла Дафна. Но легче не становилось. Даже короткий ответ: «понятно», который Драко нацарапал на пергаменте, совсем не избавил Гермиону от тяжести в груди. Её словно схватили в тиски, мешая сделать полный вдох и выдох. Она взяла в руки кружку. На дне осталось немного холодного и густого мятного чая. Она залпом допила всё, морщась от горечи.***
— Как вы пробрались внутрь ненаносимого поместья? — в который раз спрашивал ответственный за допрос Аврор. — Я вам уже сказала, нам помогли. — Кто вам помог? — Северус Снейп. Он же и вызвал Авроров на подмогу, приказав мне отправить координаты. Гермиона словно читала с листочка очень противную политическую речь, от которой её тошнило. Но так ей велели. Перед допросом Аврората, у них также прошло собрание с Орденом Феникса, от которого они не смогли скрыть непосредственное участие слизеринцев. Гермиона честно рассказала про помощь каждого из них, про их смелость и храбрость. Но её искренность не была вознаграждена. — Ни слова об этом на допросе, ясно? — строго наказал Грозный Глаз, хмуро слушая рассказ Гермионы. Она вскочила: — Но это защитит их! Они не Пожиратели, они не с ними! — У них тёмная метка, они не смогут убежать, Тёмный Лорд сразу узнает о их местоположении. — Мы не можем бросить их в беде. Они помогли нам выжить, а мы просто отойдём в сторону? — Гермиона, послушай, — поднялся Ремус, но несправедливость внутри неё всё ещё клокотала. — Мы очень благодарны им за помощь, это было отважно с их стороны. Но для их же безопасности лучше, если никто пока не будет знать о том, что они сделали. Может быть, они и против него, но остальные об этом не знают. Рассказав об их участии Аврорату, мы не успеем среагировать быстрее, чем эта новость просочится к Пожирателям, и они возьмутся за перебежчиков. Поэтому лучше использовать наше знание, как преимущество, и помочь в правильное время. — Если они захотят, чтобы им помогли, — оскалился Грозный Глаз, отвернувшись. Ей пришлось проглотить всё то, что она хотела бы им сказать. Но, возможно, Ремус был прав. По этой же причине она не стала звать на помощь в зале, полном Авроров и Пожирателей. Чтобы не выдать Драко. Когда Тонкс заговорила о том, что было бы гораздо проще, будь они с ними, Гермиона поникла, снова ощутив вину. Во время допроса в комнате находились только члены Аврората, Ордена Феникса, и директор Хогвартса - Альбус Дамблдор, как их представитель на время учебного процесса. Поэтому ей так и не удалось узнать о причине смерти Дафны. Когда Гарри выходил, его трясло. Она подбежала к нему и обняла, понимая, что подходящее время для разговора о Гринграсс может и не наступить. Она переживала, что друг утопит себя в этом горе прежде. Ей очень хотелось съездить к родителям на Рождество, но она понимала, что это очень опасно. Гермиона попросила о защите родительского дома у Авроров, которые были приставлены охранять её и друзей. После заверений о том, что за домом Грейнджер будут наблюдать, она с тяжелым сердцем осталась на площади Гриммо c Гарри, дабы не оставлять его одного. Рождественские каникулы прошли быстро, без происшествий, но и без веселья. И вот Гермиона уже подъезжает к Хогсмиду вместе со всеми. Гарри куда-то ушёл довольно давно, покинув их общее купе, и они начали переживать. Всю поездку Гарри был очень нервный и настороженный, пока Рон негодовал по поводу того, что ему запретили выходить на поле в этом семестре. Поезд прибыл на станцию, Гермиона вышла из купе и огляделась по сторонам. — Гарри не вернулся, — сказала она, поворачиваясь к Рону. — Может уже вышел на перрон из другого вагона? — предположил он, пожимая плечами. — Давай выйдем и узнаем. Но и на перроне никого не было. Через некоторое время, пока из вагона не перестали выходить люди, друзья решили дождаться Гарри в карете и, в крайнем случае, позвать на помощь. Но Авроры, которые были приставлены к ним охраной, уже подняли тревогу и отправились по вагонам. Несколько минут спустя, в течении которых Гермиона представляла себе самые худшие сценарии, Авроры вышли из вагона, где обычно сидит Слизерин, с Гарри и Блейзом Забини, придерживая обоих за локти. Гермиона раскрыла глаза от удивления. А вот Рон напротив был абсолютно спокоен. Нос Гарри был разбит, но и Забини тоже досталось. Последний снова полез в драку, игнорируя палочки Авроров, направленные на них. — Убийца! — с ненавистью прошипел Блейз, бросаясь на Гарри, и в ту же секунду Забини оглушили. Против Гарри не применяли никаких заклинаний, но он застыл, как от парализующего. Друзьям пришлось подойти к нему и помочь сесть в повозку. Все ехали молча, и у каждого на это была своя причина. В Большом Зале они также не сказали друг другу ни слова. Она просто не могла в это поверить, к ним уже была приставлена специальная охрана, но они успели влипнуть в неприятности ещё до приезда в школу! Гарри сейчас был в лазарете, а Рон неспеша ел свой ужин. — Что там произошло? — спросила она его. — Не знаю, — упрямо ответил он, продолжая ковыряться ложкой в пюре. — Не знаешь? Рон немного замешкался с ответом, его щёки вмиг покраснели, развеяв все сомнения Гермионы по поводу того, что он в курсе происходящего. Не выдержав свирепого взгляда подруги, он нарушил молчание: — Меня там не было, Гермиона, и вообще, — Рон перевёл взгляд за её спину, смотря на вход в Большой Зал. — Спроси у него сама. Гермиона тоже обернулась и увидела вошедшего в зал Гарри. Следов от драки как не бывало. Он подошёл, сел за стол рядом с ними. Грейнджер смотрела на него с распахнутыми глазами. — Что произошло? — снова спросила она теперь у Гарри. Он молчал. Гермиона кинула взгляд на Рона, но он не ждал ответа от друга, словно ему совсем не интересно. Сговорились! Злость начинала подступать к горлу Гермионы, и её нога под столом отбивала нервный ритм. Договорились же ничего не скрывать друг от друга. — Потом, — тихо прошипел Гарри со злостью смотря на стол Слизерина. Гермиона проследила за его взглядом. Пэнси и Блейз о чём-то тихо переговаривались и тоже поглядывали в их сторону, хмурясь. Гермиона вдруг пришла в ужас от своей догадки. Неужели произошедшее сегодня может быть как-то связано со смертью Дафны? Иначе какое ещё обстоятельство могло заставить Блейза броситься на Гарри и называть его убийцей после того, как сам же Забини участвовал в его спасении? И снова всё крутится вокруг Дафны и обстоятельств, о которых Гермиона совсем ничего не знает. Её охватило неприятное чувство. Но в сердце кольнуло, когда она перевела взгляд на Драко. Он не поднимал глаз от своего кубка с напитком, к еде не притрагивался и выглядел сильно бледнее обычного. Они переписывались всё Рождество. Говорили о самых разных вещах. Она немного рассказывала о традициях магглов в зимние праздники, он рассказал ей про огромную библиотеку в Малфой-Мэноре, которую, к счастью, не тронули во время нападения Авроров. Он рассказывал, что целыми днями прячется там, если не сидит у постели Блейза. В Забини попало очень много проклятий сразу, некоторые из них вызвали внутренние кровотечения, некоторые понизили температуру его тела, и он не мог полноценно бороться с болезнью. Гермиона старалась поддерживать Драко, но с каждым днём их диалоги становились мрачнее и мрачнее. Затем в Ежедневном Пророке появилась новость о том, что Люциуса Малфоя посадили в Азкабан. Гермиона молчала несколько дней, не зная, что написать. За день до отъезда в Хогвартс она всё-таки решилась, но так и не получила ответа. Больше он не писал ей. Гермиона задержала на нём взгляд подольше и отвлеклась, так как профессор Дамблдор выступил вперёд. Он начал говорить, и его голос окутал всё помещение, заглушая все звуки вокруг, даже чужие мысли. — Надеюсь, все успели отдохнуть за это время и готовы к учёбе. Но я понимаю, что некоторым из вас тяжело будет сосредоточиться в этом семестре, — директор оглядел весь зал, но ей по обыкновению показалось, что он смотрит только на неё и обращается только к ней. — Я хочу, чтобы вы помнили, что свет можно найти даже в самые тёмные времена. Жертва, созданная во имя добра, не должна быть напрасной. Она должна жить в наших сердцах и помогать нам бороться. Не дайте себе забыть о верном пути, помогите другим направить вас и направляйте сами. И вместе мы научимся видеть в темноте. Зал молчал. Гермиона обернулась на Гарри, который внимал каждому слову директора. Затем снова посмотрела на стол Слизерина, большая часть из которых не слушала. Как и Блейз Забини, который с лютой ненавистью смотрел на Гарри, готовый броситься на него в любую секунду.***
Она не отрывала взгляд от ночного неба, стоя на балкончике Астрономической башни, кутаясь в зимнюю мантию. Не так давно они с Драко практиковались здесь в Окклюменции. Взгляд Гермионы нервно переходил от созвездия к созвездию. Она пришла сюда, чтобы подумать. Но, как и в прошлый раз, после последнего серьезного разговора с друзьями, её голова заболела и мыслительный процесс проходил тяжело. Под её натиском Гарри и Роном сдались и признались, что задумали шпионить за слизеринцами. На это Гермиона воскликнула: — Вы же сказали, что доверяете им! — Я сказал, что у нас перемирие, — отрезал Гарри. — Осторожность никогда не помешает. И, как видишь, не прогадал. Несмотря на свою злость, Гарри выглядел очень бледным и подавленным. Он никак не хотел рассказывать, что случилось между ними, как бы Гермиона не настаивала. И пока он не говорил причину, она отказывалась верить своим догадкам. Но сейчас она также с трудом верила словам друга о том, что именно он подслушал в купе слизеринцев, сидя под мантией-невидимкой: — Они что-то замышляют. Постоянно повторяли, что осталось недолго. А Малфой смотрел на всех с такой ненавистью, словно и не было той ночи, — он старался не встречаться взглядом с Гермионой. — Забини и Паркинсон — Пожиратели. Малфой, возможно, уже тоже, и я думаю… — С чего ты взял, что Малфой прошёл инициацию? — грубо прервала она его. Гарри сам не понял, как нащупал самое уязвимое место Гермионы. — Я видел его в «Боргин и Беркс» вместе с его матерью и Сивым. Она замолчала, прежде чем сказать то, чем успокаивала себя давным давно, но не совсем была уверена, сможет ли это успокоить друзей: — Даже если и так. Даже если у него и есть эта метка, о чём это говорит? Это не делает его или кого-угодно злым человеком. У Снейпа тоже есть метка, но он нам помогает! — Ты знаешь, что я не доверяю Снейпу, — прорычал Гарри. — Ты просто не веришь, что люди способны измениться. Она не могла это больше слушать и ушла на Астрономическую башню. Портрет закрылся за ней с раздражительными возгласами, просящими о тишине. Уже прошёл, наверное, целый час, и она ничего не добилась за это время, кроме новых вопросов, не перестающих возникать в её голове. Она злилась. Но эта злость разбивалась волнами о скалы печали и желанию узнать, помочь. Гермиона нашла созвездие Дракона и, не понимая себя, заговорила вслух: — Я тебя не узнаю, — шептала она в небо. — А, может, никогда и не знала? Звёзды ответили молчанием, блеснув в темноте ночи. Гермиона услышала шорох сзади и резко обернулась, но никого не увидела. Может, показалось? В тот же вечер она снова написала ему, не надеясь на ответ, который и не пришёл.«Что произошло с Блейзом? Почему он избил Гарри? Пожалуйста, ответь мне, я ничего не понимаю.»
«Что происходит с тобой, Драко? Это из-за твоего отца? Давай поговорим об этом. Ответь мне как можно скорее, я буду ждать.»
***
Случившееся с Кэти Бэлл произвело на неё шок. Сердце гулко стучало в груди, когда проклятье пронзило девушку прямо перед ними, и она взлетела в воздух. Гермиона не могла прийти в себя и тогда, когда Гарри обвинил Малфоя во всём перед Макгонагалл и Снейпом. Все вялые попытки — в которые она уже сама верила с трудом — оправдать Драко перед друзьями, заканчивались провалом. Ей казалось, что весь мир сговорился против неё. Вопросы, вопросы, вопросы мучали её и днём и ночью. Она очень плохо спала, изнуряла себя на тренировках, пропадала в библиотеке за книгами, ходила на рассвете в Астрономическую башню, где только там и находила покой. Затем была вечеринка Слизнорта, на которую заявился Малфой. Его поймали, как напуганного щенка, забравшегося в чужой дом посреди проливного дождя. А когда она попытались последовать за ним, они с Гарри подслушали его разговор со Снейпом. После этого Гермиона больше не пыталась оправдать Драко. Но вопросы не заканчивались. Он выбрал его? Его задание? Непреложный обед? Гермиона вновь пришла к мадам Помфри за зельем от головной боли, и на этот раз она ей молча указала на свободную койку в лазарете и всучила «сон без сновидений». В ту ночь ей удалось поспать, но на утро легче не стало. Она сидела в Большом Зале, хмуро смотря в утреннюю кашу, в которую её в любую секунду могло стошнить. — Поешь немного, — озабоченно обратился к ней Рон, который, к удивлению, тоже вяло ковырялся в тарелке. Сейчас всем было непросто. Гермиона, под его пристальным взглядом, сделала глоток сока. Затем, как всегда она делала за любым приёмом пищи, направила свой взгляд в сторону стола Слизерина. И картина, которую она наблюдала, не менялась с самого первого дня после каникул. Перешептывающиеся Забини и Паркинсон, и Драко, который с каждым разом становился мрачнее и мрачнее. Она задержала на нём взгляд, но не по привычке, а от пришедшей в голову безумной идеи. Да, Драко всегда был очень силён в Легилименции. И обучал её защищать свой разум. Но его способности, как Окклюмента, ей проверять не доводилось, хотя она могла догадываться, что в этой области он также хорош. Это была ужасная затея, у неё могло не получится с вероятностью девяносто процентов. Но у неё не осталось выбора. Он также мог почувствовать её присутствие в своей голове, но это ей даже на руку. Пусть увидит, что она в отчаянии. Гермиона достала палочку под столом, сохраняя контакт глаз на объекте, и прошептала заклинание. Вихрь чар унёс её вместе с мыслями в голову к Драко, но встретился с гигантской каменной стеной, которая так яростно отбросила её, что Гермиона покачнулась назад, и Рону пришлось её придержать. — Гермиона, что с тобой? — спросил он, обхватывая её рукой за талию. Но она не ответила ему, сверля взглядом Драко, который, о, Мерлин, смотрел на неё в ответ. Вокруг снова словно выключили свет, посторонние звуки исчезли. Только собственный стук её сердечка, трепыхавшееся в груди от страха. Он смотрел на неё свирепо. Этот взгляд она не ощущала на себе даже до начала шестого курса. Малфой мог сжечь её сейчас прямо тут своей полыхавшей яростью. Неожиданно он бросился прочь из зала, и Гермиона тут же рванула за ним. Но как только она вышла за дверь, его и след простыл. Так было каждый раз, когда она следовала за ним — он исчезал. Несмотря на это, она не переставала пытаться связаться с ним. Пробовала протеевы чары с монеткой, но и её он игнорировал. Отчаявшись, она даже обратилась к Снейпу, который почти приказал ей вначале подумать о себе и своём поведение, а уже затем спрашивать о других. Тогда она просто продолжала писать ему, отправляя письма в конвертах. Гермиона не ждала ответа, но так сохранялась хоть какая-то иллюзия того, что она может с ним поговорить. Ей всё же было любопытно, что он делает с её письмами? Ведь они неизменно продолжали исчезать из конверта, как только она их туда ложила.«Извини за это. Мне не стоило так поступать с тобой. Ведь мне не нужна магия, чтобы увидеть, что у тебя на душе. Пожалуйста, поговори со мной.»
«Я снова начала перечитывать «Свет во тьме». Дошла до главы, где Джим бродит в поле, отчаявшись найти помощь. Всё, что у него было, это палочка с зажженным огоньком на конце. Позволь мне помочь тебе, Драко. Вместе мы найдем дорогу.»
***
Она сидела на своей кровати, поджав колени к груди. Не находя себе место от беспокойства, Гермиона начала думать, что над ней издеваются. Придумали розыгрыш, дабы проверить её на прочность. Она пришла в свою комнату, громко хлопнув дверью, после того, как впервые накричала на своего лучшего друга. Потому что у неё в голове не укладывалось, насколько далеко зашла его паранойя, одержимость слизеринцами, что он кидается неизвестными ему заклинаниями в людей. Гарри не нашёлся, что сказать. Он был в полном шоке, смотрел в стену пустыми взглядом. Видимо, действительно не мог поверить в то, что натворил. Пообещал на следующий же день спрятать этот ужасный учебник. На этом все и успокоились. Но не Гермиона. На следующий день, когда Гарри отправился в выручай-комнату, чтобы спрятать книгу от Снейпа, Гермиона забирает у него мантию-невидимку и отправляется в лазарет. Она снова не спала всю ночь, но шла твёрдо, уверенно. Только руки, которые слегка подрагивали, выдавали её усталость и дикое волнение, которое мешало ей сомкнуть глаз. Гермиона приоткрыла дверь в больничное крыло, заглядывая внутрь, где лежали пациенты. Но все кровати были пусты. Только он лежал тут, совсем один. Убедившись, что целителей нигде нет, она бесшумно вошла внутрь, закрывая за собой дверь, снимая мантию. Гермиона стояла у прохода, боясь подходить ближе. Отсюда он казался трупом. И когда ноги медленными шагами понесли её к кровати, ничего не изменилось. Драко похудел, лежал неественно прямо, руки по швам, волосы убраны в аккуратную причёску, накрыт одеялом по грудь. Ненормально. Сердце забилось быстрее. На её лице отразилась печаль. Она только сейчас осознала, что впервые после Малфой-Мэнора так близко к нему. Гермиона могла видеть, как жилка на его шее спокойно бьётся, как грудная клетка размеренно поднимается и опускается. Так странно. Она не выдержала, подошла ещё ближе, и прикоснулась к его пальцам. И чуть не отшатнулась, потому что его рука была ледяной. Гермиона обернулась и увидела у стены комод с кувшинами и травами, подошла к нему. Здесь стоял чайник с горячей и холодной водой, колбочки и мензурки. Она трансфигурировала одну из колб в кружку, у неё даже почти получилось создать копию её собственной любимой чашки. Гермиона наполнила её горячей водой и призвала из своей комнаты пакетик чая и немного листиков мяты. Заварив напиток, она оставила кружку на его прикроватной тумбочке. Снова оглядела. Гермиона не понимала, что происходит с Малфоем. Но было очевидно — что-то плохое. Один только изможденный вид его говорил о многом. Сразу вспомнился его лихорадочный румянец в один из дней на Астрономической башне, серые глаза, напоминавшие бурю над океаном, и искры в них, походившие на созвездия, с которыми она говорила сейчас каждый вечер. Только звёзды ей не отвечали, и у Малфоя были закрыты глаза. Грейнджер невольно опустила взгляд на его предплечье, прикрытое больничной рубашкой. Коря себя за этот поступок, она потянулась к его рукаву, намереваясь немного поднять его вверх. Она должна знать, должна. Она закусила губу, хватаясь за край ткани. И услышала шаги, стремительно приближавшиеся к больничному крылу. Она чертыхнулась, накинула мантию, и поспешила к выходу.«Драко, мне так жаль. Гарри не хотел ничего плохого, я уверена, он не знал.»
Позже, когда она призвала кружку с лазарета, чай в ней остыл и остался нетронутым.***
В ту ночь она патрулировала коридоры во время отбоя вместе с Роном, Джинни, Невиллом и Луной. Гарри был на занятии с Дамблдором в окружении Авроров. Группа, которая должна была охранять их, неожиданно отделилась около полу часа назад. Вдруг Луна остановилась, направив свет в потолок. Все остановились за ней по инерции, смотря вверх, но там ничего не было. — Слышите? — спросила Луна. Гермиона хотела отрицательно ответить, но сразу после её слов раздался сильный раскат грома. Казалось, замок затрясло. Они все бросились в ближайший класс, распахнули дверь, подбегая к окнам. Гермиона ощутила липкий страх, который остановил её сердце на мгновение, когда она увидела Тёмную метку в небе над замком. Тучи сгущались вокруг неё, а сама метка горела ядовито-зелёным огнём, освещая школу. Пока друзья удивленно восклицали и придумывали план действий, она медленно отошла от окна. Казалось, только она одна помнила первоначальное значение Тёмной метки. Работа была сделана. Кто-то пострадал. Кого-то убили. Холодный пот пробежал по её спине, когда ей вспомнился разговор Малфоя и Снейпа в коридоре. Она тряхнула головой с такой силой, что звёздочки появились перед глазами. Она не собирается ничему верить, пока не увидит. Она не будет придаваться догадкам и фантазиям, а разузнает сама. Когда Гермиона уверенно стиснула палочку в руках, Рон уже повёл за собой всех в коридор, приказав быть начеку. Она пошла за ними. Как только дверь открылась, они услышали грохот и смех. Гермиона осмотрелась. Звук шёл из глубины коридора, и можно было различить шаги. Большая компания приближалась к ним. Очень большая и безумная компания. Потому что именно за ними следовали взрывы стекла, оглушающие хлопки заклинаний, страшный рёв и радостный клич. — Уходим, — шикнула на всех Гермиона и руками замахала в сторону класса, из которого они только что вышли. Паника в её глазах всех убедила, даже Рона, готового рваться в бой прямо сейчас. Но, как и в Малфой-Мэноре, эта битва была неравной. Они стремительно вернулись обратно, прислонившись к стене, и вовремя. Шаги приближались, а по всему коридору двери слетали с петель. Когда дверь в кабинет, где они прятались, тоже вынесло ударной волной волшебства, Гермиона стиснула палочку до побелевших костяшек, боясь вздохнуть, боясь пошевелиться, но всё же дрогнула от громкого звука. Она услышала смех Беллатрисы. Здесь она не могла прогадать и видела по бледному лицу Невилла, что он тоже узнал её. Не может быть, не может быть, не может быть. Когда шаги удалились от их кабинета, Гермиона быстро, но осторожно, выглянула в дверной проём. Пусто. Протянула голову чуть вперёд, смотря влево, на удаляющиеся фигуры. Их было много. Все в чёрном. Но единственное светлое пятно выделялось на их фоне, и Гермионе показалось, словно её ослепили люмосом. Это была белая голова мальчишки, которого она иначе не могла назвать, потому что именно так он выглядел, на фоне грозных фигур, шагая позади всех. Драко Малфой неотступно шёл вместе с ними. Гермиона спрятала голову обратно, переводя дух. Она осела на пол, переставая чувствовать своё тело, дыхание сбилось. Паническая атака неумолимо подступала к ней. А подбежавшие друзья только усугубляли ситуацию. Но это было лишь начало.***
Они все вместе стояли на краю Астрономической башни, смотря в чистое рассветное небо, и ни в коем случае вниз. Гарри, Рон и Гермиона пришли сюда сразу после похорон. И сюда их привела не она, а трагическое обстоятельство, в которое до сих пор верилось с трудом. Здесь убили величайшего волшебника всех времён. Слова Гарри резали ножом, когда он рассказывал о произошедшем: — Авроров он отправил назад ещё до того, как мы перенеслись в пещеру. Сказал, что способен меня защитить сам. А когда мы прибыли… Он обездвижил меня, я ничем не мог помочь. Я пытался, но… — его голос снова сорвался. — Малфой обезоружил его, пришёл убить. Потому что он поручил ему. Всё, что происходило после каникул: Кэтти Бэлл, отравленная медовуха. Малфой стоял за этим, как я и говорил. Он показал свою метку, рассказал, что впустил остальных. Но решающий удар нанёс Снейп. Он убил его… Руки Гарри сомкнулись на перилах, словно он пытался сорвать решётку. Гермиона накрыла своей рукой его руку, пытаясь успокоить. Хотя могла ли она, если у самой в душе ураган? Но это движение заставило Гарри ослабить хватку. Он повернулся к ней, затем к Рону. — Есть ещё, что мне нужно с вами обсудить. Это очень важно. Когда Гарри достал из кармана медальон, прочитав записку, рассказал о крестражах и всех встречах с Дамблдором, Гермиона ощутила, как пружина внутри неё натягивается до предела. И как бы страшно ей не было, она с абсолютной уверенностью пообещала Гарри быть с ним до конца. В тот день она в последний раз сложила письмо в конверт, красная печать затянулась. И больше она ему не писала.«Ни прошло и дня, чтобы я не пожалела о той ночи, когда бросила тебя. Мне стоило остаться.»