Лунный песок

      Спускаться легче, чем подниматься, тем более по обработанному коридору. Вскоре мы вышли на круглую площадку с ещё тремя коридорами. Все они резко спускались вниз и имели ровные каменные ступени. — И куда? — Ближайший справа. — Почему? — Надо же с какого-то начинать. И он ближайший к башне.       Сказав это, Север уверенно шагнул на первую ступеньку вниз. А ступени оказались высокими, мне с моим ростом, приходилось спрыгивать на каждую. Но вскоре они закончились, перед нами открылся ровный, хорошо обработанный коридор освещённый Солнцем. Вдоль стены на солнечной стороне в камне были прорублены узкие высокие окна-щели, через которые свободно проникал холодный свежий воздух. — Какой чудесный край. Я бы тут осталась жить, — сказала я, заглядывая в каждое окно. — Только отдельно от крыланов, — буркнул Север себе под нос. — Почему она рассталась с тобой? — По их законам, потеря бусины это развод для смешанных браков. У крыланов по-другому проводится свадебный обряд. Брат был прав, они изменились… — Им было тяжело среди чужих людей, жить по чужим законам, соблюдать чужие обычаи. Наверно они, как и вы, были молоды и сильно любили, были готовы на всё лишь бы быть вместе. А после того случая с медведем… — Да, я понимаю… Тем более, что оказывается все крыланы боятся оборотней. Им приходится каждый раз подавлять в себе этот страх, чтобы общаться с нами. — Боятся? — Нет, не думай. Повелители совершенно другие. — Теперь мне стыдно, что я их напугала. — А иначе ты бы с ними не справилась, — засмеялся Север. — Тогда получается… они боятся собственных детей? Поэтому запрещали им пользоваться даром, а я все их старания разрушила. — Ты всё правильно сделала, — Север обнял меня. — Кровь оборотня сильнее и подавлять её опасно. Таким образом, получаются трусливые, злобные монстры, которые в какой-то момент жизни, поняв свою силу, теряют контроль над разумом. — Ты про Интуита сейчас говоришь? — Да. — Что он сделал с бусиной? — Расплавил на моей груди…       После этих слов я крепко прижалась к нему, уткнувшись лицом в бывшую страшную рану. Мощная волна сострадания захватила меня. Любимый дед, за которого он готов был умереть, оказался монстром, причинившим столько боли.       Так мы и стояли, молча, обнявшись. Яркие солнечные лучи неожиданно загородила плотная дождевая туча. Коридор с двух сторон погрузился в полумрак, но рядом с нами было светло. — По-моему мы сейчас горим единым пламенем. — Это хорошо… — Дууусик… со мной всё хорошо, я с этим справился. — Мне тоже нужно было с этим справиться. — Пойдём дальше? — Да.       В конце коридора мы оказались перед удивительной стеной. Это была ровная гладкая плита из цельного чёрного камня. Будто морозный узор с листьями и цветами, внутри камня переливались лунные кристаллы. — Тупик? Красивый, но тупик… — Ты уверена? Дотронься.       Я послушалась, прикоснулась к холодной поверхности камня. Белый огонь, который ещё не успел исчезнуть с руки, мгновенно впитался и зажёг лунный узор. Плита с лёгким скрежетом ушла в глубь стены. Мы вошли. В маленьком помещении ничего не было, кроме каменной винтовой лестницы. И стоило нам ступить на первую ступень, как плита встала на прежнее место, а узор потух.       Оказавшись в полной темноте, мы дунули одновременно на свои браслеты. Но этого хватило, чтобы засияли лунные узоры на ступенях и потолке. Этаж, на который мы поднялись, хранил мрачную тишину. Следующий был почти такой же, исключение состояло из высокого узкого окна, где-то в конце длинного прямого коридора со множеством закрытых дверей. Ещё два этажа были такими же, но уже с двумя и тремя окнами. Последние ступени лестницы вывели нас в короткий тёмный коридор, в конце которого находился круг-ловушка, а за ним уже знакомый зал с книгами.       Волнение ещё быстрее заставило биться сердце, я схватила и сжала руку Севера, он понимающе кивнул. — Проходите смелее, я вас жду, — неожиданно раздался незнакомый мужской голос.       Мы спокойно прошли мимо круга, фонари никак на нас не повлияли. Вышли в центр зала, огляделись. У окна стоял совершенно седой пожилой мужчина невысокого роста. На его морщинистом лице ярко выделялись большие голубые внимательные глаза. Сдержанная улыбка и напряжённая поза, выдавали волнение. Я обратила внимание, что он постоянно переводит взгляд с меня на что-то, что находится за моей спиной, и обернулась. Это был тот самый портрет над очагом. Значит, всё-таки Луна… но мы совершенно разные. На картине изображена очень красивая, явно высокая девушка с правильными чертами лица, с ухоженными нежными руками, с длинными пышными белыми волосами в тёмно-сиреневом платье. И я — маленького роста, с пока ещё короткими волосами, с обветренными местами ободранными руками, вовсе не красавица в тёмной дорожной мужской одежде. — Увы, — пожала я плечами, разведя руки в стороны. — Какая есть. — Самая лучшая! — почему-то засмеялся он.