(Переселение) Перерождение в главного злодея

Быть девственником в двадцать два года... ну, не сказать, что трагично, но грустно. Конечно, у тебя ещё вся жизнь впереди на то, чтобы исправить это нелепое недоразумение, вот только сделать это становится трудно, когда сумасшедший график работы не даёт тебе даже подумать об отношениях. Если от тебя отказывается собственная семья, а твой единственный талант - писательство, для того, чтобы выжить не остаётся другого выхода, кроме как писать, писать и писать, чтобы выдавать по десять тысяч слов в день и по восемь глав за раз. В итоге, правда, ты всё равно будешь есть лапшу быстрого приготовления, потому как времени на что-то большое у тебя попросту не хватит. Сян Тянь Да Фэйцзи писал, ел лапшу, просматривал обсуждения на форумах о своей работе и, в следствии всего вышесказанного, оставался девственником. Возможно, не стоило признаваться родителям в своей ориентации, бросать учёбу, разрывать отношения со множеством знакомых и покупать эти безвкусные шторы. Может тогда ему бы не пришлось хныкать над своей никчёмной жизнью, оплакивать судьбу и рыдать над сопливыми дорамами. Да, дело определённо в дурацких шторах. Не сказать, что всё совсем уж плохо. Но грустно. А ещё грустно от того, что его единственный друг критикует его новеллу яростнее всех недругов вместе взятых! «Братец Огурец, не объелся ли ты часом белены?! — Бушевал в своих мыслях автор. — Да, ты мне очень помогаешь, еду привозишь, слушаешь моё нытьё, да и мы со школы знакомы, но может хватит строчить километровые гневные рецензии?!» Услышь всё это Шэнь Юань, пожал бы плечами, да пожурил: — Ты мне, конечно, друг, но за Лю Минъянь и двор стреляю в упор. И всё же, не важно сколько негативных отзывов он оставлял (последнее всё также давало ему очки репутации), он всё равно читал каждую главу по несколько раз и знал сюжет даже лучше, чем сам Сян Тянь. Особенно сильно это отражалось на последнем его произведении «Путь гордого бессмертного демона». Хейтеров, как Шэнь Юань, было много, но куда больше было фанатов. Сян Тянь тоже был доволен: то самое произведение, вместившее в себя гарем, путь духовных практик, сражения с демоническими монстрами, гарем, а в центре этих событий - главный герой, обладающий исключительными и неповторимыми способностями, гаремом, число красавиц в котором дотягивает до небес и, конечно же, гаремом. Ну да, гарема было много, но это же фансервис и главное - действенный! Почему же он не пишет BL романы, спросите вы. — В гетеросексуальных отношениях лучше всего разбираются геи. Вот «Свадьбу лучшего друга» смотрели? Гея-психолога оттуда помните? Это я! — Гордо выпятив грудь, ответит он вам и примется дальше за работу. Быть неуклюжим идиотом, пролившим чашку с лапшой на компьютер, тем самым уничтожив главу в восемь тысяч слов... ну, не сказать, что трагично, но грустно. Попытаться быстро исправить ситуацию, при этом ногой задевая шнур и выключая компьютер... тоже не смертельно. Хвататься мокрыми от лапши руками за провод, вновь подключая компьютер к розетке, очень, и очень глупо, потому, пожалуйста, не пытайтесь повторить это дома. Умереть от «Божественного грома Девяти Небес» в двадцать два года, всё ещё оставаясь девственником - вот это уже трагично. «А-Юань меня убьёт за такую глупую смерть, — Обречённо думал он, плавая в небытие. — Хотя, как он это сделает, если я уже мёртв? А вообще, если я мёртв, то почему я всё ещё думаю? Неужто и после смерти мне покоя не будет?!» Сян Тянь Да Фэйцзи ошибался: всё произошедшее в тот злосчастный день не было грустным или трагичным. Трагичным оказалось перерождение в придуманном им же мире, в теле пушечного мяса. Трагичным оказалось прикреплённая к нему сварливая Система, ненавидящая его всеми фибрами своей виртуальной души. Трагичным оказалось... что ж, он всё ещё девственник. На фоне сложившейся ситуации маячил вполне себе очевидный вопрос: если он автор сия произведения, как можно было допустить, что бы он переродился в теле никчёмного адепта одного из самых душных пиков из всей дюжины, приговорённого к смерти от рук демона? Он отлично помнит, как прописывал этого персонажа - лицемер, трус и предатель, вдобавок ко всему, шпион вражеского лагеря! Как можно было дать Верховному Божеству Да Фэйцзи такую роль?! Почему, спрашивается, он не главный герой?! Да, в будущем, благодаря Мобэй Цзюню, он станет пиковым лордом, но сейчас-то он пребывал в жалком статусе адепта внешнего круга пика Аньдин, которого шпыняли все кому не лень. Ещё не выбившись в старшие ученики, он даже имя не сменил — гордое поколение «Цин» пока не приняло его. По началу он, пользуясь знаниями из своей прошлой жизни, мастерил украшения, готовил мыло и благовония, вот только все лавры за них получили старшие братья по школе, сумевшие вовремя стукнуть его по голове, да присвоить авторство за всё это добро себе. Так план по собранию личного капитала провалился под трескучий смех Системы. О том, как над ним издевается Система, стоит поговорить отдельно. Он даже подумывал отправить жалобу, если бы не был уверен, что вместо его сообщения Система отправит начальству заявление об увольнении, и его депортируют обратно в свой мир, где он, на секундочку, уже мёртв! Так что приходилось тихо и послушно пресмыкаться перед Системой, боевыми братьями и своим собственным миром. Вот даже сейчас, попав на Ежегодную Битву, вся его роль умещалась в уборке и в обеспечении комфорта для остальных её участников. Мальчик на побегушках, не иначе. С другой стороны, ему наконец-то дана была возможность встретиться со своими творениями! Могущественный и великодушный Юэ Цинъюань, сильный и красивый Лю Цингэ, ну и главный злодей, собственной персоной. По видимому - он только-только оставил позади своё полное тягот детство и, озлобленный, присоединился к школе Цанцюн. Шан Хуа был несказанно удивлён. Да, конечно, он прописывал внешность главного злодея достойным этого звания, но он и представить не мог, что получится так хорошо. Светлая кожа, тонкие брови, бледные губы, неуловимая растерянность и ожидаемая обида в правильных чертах лица. Правда, появлялась она только тогда, когда Шэнь Цзю смотрел на Лю Цингэ. Чёрные волосы стянуты в пучок на затылке лентой цвета цин, так похожей на цвет его глаз. Да, драгоценный нефрит пика Цинцзин ещё не засиял в полную силу, но в будущем он сможет стать достойным главным злодеем «Пути гордого бессмертного демона» - Шэнь Цинцю. То, что юный и пока ещё неумелый ученик проиграл в схватке со старшим учеником пика Байчжань, было ожидаемо. Увидеть обиду и раздражение на всегда спокойном лице было ожидаемо. Лицезреть пурпурные пятна на лбу Цингэ от веера, брошенного в него Шэнь Цзю, ожидаемо не было. «Мать моя картошка, отец мой кабачок, ты что творишь?! — С тем же выражением лица, что и все собравшиеся, недоумевал Сян Тянь. — Где твоё хвалёное хладнокровие?! Где мой любимый главный злодей и что ты за махровое ООC?!» Поведение злодея не укладывалось ни в его голове, ни в рамки построенного образа. Что-то непременно казалось ему странным настолько, что он даже обратился к ненавистной Системе. «Матушка-Система, единственный ли я перерожденец в этой вселенной?» [Хер знает, Неудачник-сан, дождись загрузки обновления 凸(￣^￣)] Получив очередной грубый ответ, он только вздохнул, наблюдая за подозрительной личностью, движения и взгляд которого казались ему смутно знакомыми: поджатые губы, жест, поправляющий несуществующие очки, старомодная скучная песня... Юноша уже прощался с Юэ Цинъюанем, прежде чем улететь со своим учителем, потому времени на раздумья оставалось всё меньше. [Ну, рискнёшь, не?] Перед глазами появилось знакомое окно выбора. И пусть у Сян Тяна не было доказательств, но у него была чуйка! Потому, вдохнув побольше воздуха, он от всего сердца заголосил, да так громко, что даже если его друга не было в этом мире, он наверняка бы переродился в тот самый момент! В гнетущей тишине на него медленно начали оборачиваться собравшиеся здесь заклинатели. Кто-то смотрел недоуменно, как Юэ Циньюань, кто-то с явным отвращением, как Лю Цингэ. Сян Тяню было искренне интересно, к какому типу будет принадлежать взгляд Шэнь Цинцю, когда он наконец-то посмотрит на него. И тем удивительнее было получить крепкие объятия и судорожный шёпот в самое ухо. — Самолёт, дурак, как можно было умереть так нелепо? Юэ Циньюань не мог успокоить собственное сердце. В первый и, он боялся, последний раз увидеть своего маленького А-Цзю, бросающегося в объятия с таким нежно-трогательным выражением лица, и с тревогой осознавать, что этот жест направлен не в твою сторону. Всегда мягкое и тёплое выражение лица в миг заледенело от мыслей, что кто-то посмел посягнуть на его младшего брата и украсть его сердце! Ну уж нет, Ци-гэ не разрешит! Ци-гэ против! Наконец отлипшие друг от друга парни принялись судорожно объяснять, что некоторое время назад им довелось познакомиться друг с другом и подружиться. Как, почему и где они ответить, правда, не смогли, но поклялись, что друга ближе в этом мире у них нет. Юэ Циньюань готов был собственными руками убить этого мальчишку, напоминающего хомяка, и Лю Цингэ странным образом разделял это желание. — Но почему «Непревзойдённый Огурец»? — Заинтересованно хмыкнула рядом стоящая Ци Цинци, застав врасплох только-только пришедших в себя парней. Сян Тянь не нашёл ничего лучше, кроме как ляпнуть: — Мы познакомились на рынке! Поговорить больше в тот день им не дали. Загородив Шэнь Юаня, Юэ Циньюань поспешил выпроводить своего шиди на пик Аньдин, так как очень за него волновался. Следующий год возможности встретиться у них не будет. Тренировки для становления главным учеником выматывают и отнимают преступно много времени. Сян Тянь понимает это, но всё равно хнычет, пока разгружает товары на пристань. Неужели Шэнь Юань совсем ничего не мог сделать, чтобы увидеться с ним? Между прочим, сейчас он надрывает свою спину именно для пика Цинцзин. Перетаскивая тяжеленные ящики с книгами из повозки, Шан Цинхуа безостановочно пережёвывал свои бесчисленные обиды, в то время как его сотоварищи перемывали косточки выскочкам с пика Цинцзин, да делились своими горестями. — Возвышенные фазаны, тоже мне! — Хмыкнул один из них. — Конечно, легко быть благородным и изящным, когда всю работу за тебя делает кто-то другой. — Вот-вот, — Подхватил второй. — В особенности этот Шэнь Цинцю. Только то, что у него звание мастера Сюя, не даёт ему право смотреть на всех свысока! Все отлично знают, что своего положения он достиг только из-за хороших отношений с шисюном Юэ. Его даже немного жаль: кто знает, на какие ухищрения пошёл этот павлин, чтобы наконец-то возвыситься? Парни продолжали обсуждать и сетовать на то, что Лю Цингэ до сих пор не прибил этого пакостника, а Шан Хуа, предпочитавший хранить молчание, не вмешивался в их разговор, и потому, когда их прервал мелодичный голос, он меньше всех поддался страху и панике. — Наши шиди столь заботливы, — Проговорил Шэнь Цинцю, стоящий у подножия Лестницы в Небеса. — Эти ученики взяли на себя смелость пригласить вас на чай. После долгой дороги следует отдохнуть, не так ли? В миг побледневшие адепты Аньдин готовы были упасть в обморок, когда несколько младших учеников подхватили их под руки, провожая на пик. — Эффектное появление, — Неловко рассмеялся Сян Тянь, окидывая возвышенного юношу перед собой долгим взглядом. — Поднимемся? — Почти ласково спросил он, протягивая руку. Они долго беседовали об их повседневной жизни, даже косвенно не задевая прошлое, пока Шэнь Цинцю сквозь приглушённый смех не спрашивает: — А как ты узнал, что это я? — То как ты держал веер, — Сян Тянь обмахивается рукой, пародируя его обычные движения. — Ты прикрывал им лицо, параллельно показывая средний палец Лю Цингэ. Впервые за долгое время оба безудержно хохочут и с плеч как будто падает тяжелый груз. — Ладно-ладно! — Отмахивается Самолёт. — Лучше расскажи что в мире произошло после моей смерти, раз уж ты меня пережил аж на два года! — Ох, ну, из памятного... — Шэнь Юань задумался, постукивая себя по шее черенком веера. — Появился новый вирус, из-за которого обьявили всемирный карантин, по небожителям решили снять дораму, повсюду беспорядки из-за борьбы против расизма... А, ещё конец света обещали! — ПО НЕБОЖИТЕЛЯМ СНИМУТ ДОРАМУ?! — Парень комично хватается за сердце, так что его друг, не сдерживаясь, заливается смехом. — И я не смогу это увидеть... — Да ты оглянись вокруг! Ты сам как в исторической дораме! — Ага, вот только без хэппи-энда, — Недовольно буркнул парень. — Помнится, как раз в это время должна состояться крайне судьбоносная встреча с одним демоном, который меня убьёт. Сам ведь видишь, в кого я умудрился переродиться. — Сян Тянь, я, конечно, не говорю, что моя участь хуже... Но ты поживи моё! Чёрт тебя дёрнул такое херовое детство злодею дать! То есть, и детство плохое, и смерть человеческой палкой встречать?! — Меня не чёрт дёргал, между прочим, а ты. — Самолёт устало потёр глаза. — И давай решать проблемы по мере их поступления... [О, готовь вазелин, скоро миссия будет!] В лучших традициях гопников-энтузиастов звякнула Система, от чего Цинхуа сморщился, сдерживая слезы. — Вот скажи, братец Огурец, у твоей Системы тоже вечное ПМС? — Задав свой вопрос, он тут же схватился за голову, стараясь заглушить играющую в черепной коробке музыку. — Ну вот опять! Видя, как недоумевает Шэнь Юань, Великий Автор поспешил объяснить: — Чуть что не по ней, она Бузову включает. А я даже не знаю, кто это! Шэнь Цинцю понимающе покивал ему, мол, бедненький, столько натерпелся, на деле и сам не особо понимая, о ком речь. Зато для себя решил поблагодарить свою Систему за то, что она не балует его такими наказаниями. Они просидели так до вечера, обсуждая сюжет, будущие трудности и их юность. Для людей, захмелевших от задушевных разговоров, белый чай казался цветочным вином. Во время обратной поездки на свой пик, один из адептов покаялся: — Мне стыдно за свои слова ранее. Пик Цинцзин на самом деле сад изящных цветов, умеющий ценить труд любого. Тебе, шиди Хуа, несказанно повезло подружиться с шисюном Цинцю. Оказывается, для того, чтобы добиться от них улыбки и человеческого отношения, достаточно было лишь единожды погладить по голове. Впервые уловив нотки уважения в голосе обычно чопорного и невоспитанного сотоварища, Сян Тянь не смог сдержать скупой слезинки, проникнувшись к своим созданиям теплом. Возможно, именно поэтому, столкнувшись в тот день с Мобэй Цзюнем и получив задание, включающее в себя единственное слово «Выжить», он тем не менее сделал всё, чтобы спасти нерадивых совершенствующихся.

Бонус. Разговор Шэнь Юаня с Сири.

— И всё же, как оказалось, мне с тобой крайне повезло. Вон какая истеричка досталась Сян Тяню. [٩(๑`^´๑)۶ Минус тысяча баллов!] — Эй, за что?! — Негодовал парень. [Система, прикреплённая к Пользователю Сян Тянь Да Фэйцзи - Алиса. Моя девушка. Ещё раз оскорбите её и я обнулю вам все баллы. 凸(｀△´＃)]