***
С заслонявших небо вековых деревьев дождём сыпались листья, скрадывая солнечный свет. По обе стороны от дороги вздымался густой лес, и в его тени двое заклинателей могли оставаться незамеченными. О причинах, приведших их в здешние места, Шан Цинхуа предпочёл бы не вспоминать, однако в угоду читателю, Старейшина всё же переступит через себя, памятуя своё бурное прошлое автора. А случилось всё спустя день после «Великой Попойки». Если уж вам хоть раз доводилось вкусить сладость вина, то вы должны быть знакомы также и с горькими последствиями, следующими за потворством своих желаний. В частности Шан Цинхуа проснулся с мучительной головной болью, и несмотря на плохое своё самочувствие, был в скором времени доставлен на пик Цюндин, где в срочном порядке созывалось собрание глав пиков. Предмет обсуждения, по совместительству Старейшина Шэнь, отсутствовал, а отчаянье и паника на лицах остальных лордов - настораживали. Коль мы попробуем описать сие событие без использования ненормативной лексики, боюсь, у нас не выйдет передать и толики той драматичности, с которой столкнулся Шан Цинхуа, переступив порог пика Цюндин. Стоило ему появиться, как его сразу же обступили, атаковав градом вопросов, на которые мужчина осоловело отвечал: — Да, был, да, пил, — Вдруг сообразив что-то, он побледнел и оглядел толпу. — С ним что-то случилось? Его голос враз оборвался, и в образовавшейся тишине вдруг послышался сдавленный всхлип Му Цинфана и хруст сжатых кулаков Лю Цингэ. После, сломленный голос Главы Школы рассказал, как потерявший волю к жизни и считающий себя недостойным существования, снедаемый чувством вины из-за смерти ученика, Шэнь Цинцю, добровольно отказавшись от покровительства предков, принёсший в жертву свою честь и гордость, необдуманно и жестоко... Отрезал свои волосы. Почувствовав новый приступ головной боли, Цинхуа тихо заскулил, жмуря глаза. Он не разделял паники своих товарищей, ведь прибыв из современности отрицал важность длины волос, но, не смотря на это, в сердце отчаянно закололо. Оттого ли это, что ему передался страх друзей или же мужчина, в силу своей долгой жизни в этом мире, также перенял их традиции, но ему вдруг вспомнилась ужасная аксиома, знакомая ещё с прошлой жизни: Единственный конец злодея - смерть. Подавляя бессильную ярость, Цинхуа кусает губы, про себя клянясь, что не позволит другу умереть, будь тот хоть трижды злодеем. На негнущихся ногах он удаляется из зала, а через неделю они оказываются здесь, в лесу Байлу, выполняя спасительную миссию под кодовым названием «Лекарство от смерти». Шэнь Цинцю оно казалось слишком пафосным, но спорить он не решался, занятый больше тем, чтоб не задеть барьеры, поставленные дворцом Хуаньхуа, присвоившем себе тенистый лес. — Такие загребущие, оно и понятно, почему Мой Король их не любит! — Хмыкнул Шан Цинхуа, припомнив давнюю вражду своего господина и заклинателей этой школы. Рядом с ним сидел молодой человек в зелёных одеяниях, с едва заметной рассеянностью и леностью внемлющий словам друга. Просматривая карты местности в своих руках, он опустил голову, обнажая тонкую белоснежную шею с выпирающими косточками на ней, и смотрящим поневоле приходилось кусать губы и сглатывать слюну, отдавая должное своей выдержке. Когда-то длинные и тяжёлые, оттого всегда прямые волосы, теперь очаровательно завивались, мягким облаком оседая на голове, а, и без того, юношеское лицо отныне казалось более невинным и нежным. Шан Цинхуа волновался и паниковал лишь до тех пор, пока не встретился с другом лично, отныне чувствуя лишь облегчение. Шэнь Юань в кои-то веки улыбался искренне, шутил беззаботно, а предложенный им чай наконец-то не горчил, и Старейшина Шан позволил себе слабость поверить, что всё будет хорошо. Его друг скороговоркой рассказывал о планах на будущее, о счастье познать любовь, о том, что допускает мысль счесть себя достойным Ло Бинхэ, и что в целом, не видит ничего, что невозможно было бы преодолеть. Казалось бы, отрезав тяжёлые пряди, он сбросил цепи, сковывающие его разум, начав смотреть на вещи более здраво, и только тогда он понял, что ничего вероломно-преступного за всю жизнь не совершал, а все те ошибки, из-за которых он беспрестанно себя корил, на деле свойственны каждому. Наблюдая за счастьем друга, Цинхуа лишь сильнее загорался мыслью его спасти, потому неосознанно подгонял лошадь. Двое заклинателей беззаботно разговаривали друг с другом, изредка прерываясь на то, чтобы съесть закуску-другую, почти и забыв о цели их поездки, пока повозку вдруг ощутимо не затрясло, а Цинхуа, увидев странного монстра, проскочившего у самих колёс их транспорта, вскрикнул от ужаса. Сидящий рядом и также видевший странное существо, Цинцю задумчиво расправил веер. Он ощутил лишь слабое присутствие демонической энергии, но и оно показалось на удивление знакомым. Пытаясь прогнать ностальгическую дымку перед глазами, он упустил момент, когда кусты на обочине дороги зашевелились. Жестом попросив Цинхуа остановиться, мужчина слез, теперь почти сливаясь с зеленью леса. В воздухе повисло напряженное молчание, прежде чем кусты встревоженно и недоверчиво зашелестели, будто выдавая недоумение демона, прячущегося в них. Цинцю, задумавшись, не спешил вынимать меча из ножен, да вот только названный гость не стал дожидаться атаки, очень скоро юркнув в густую поросль. — Что это было? — Наконец рискнул подать голос Шан Цинхуа, замерший до этого в позе суриката. — Во всяком случае, оно показалось безобидным, — Пожал плечами Шэнь Цинцю, усаживаясь обратно в повозку. — Только вот, я почувствовал колебания духовной энергии, и, боюсь, это нечто задело барьер, так что нас скоро выйдут встречать. Старейшина Шан громко чертыхнулся, и облокотившись на плечо товарища, вынул ещё одну закуску, чтоб скоротать время. Адепты дворца Хуньхуа никогда не отличались чрезмерной гостеприимностью, и изначально он рассчитывал провернуть дело тайком, ведь сокровище, за которым они пришли, прорастало на территории дворца Хуаньхуа, и, понятное дело, узнав об их намерениях, коллеги руководствовались бы принципом «то, что очутилось на заднем дворе моего дома, безусловно, принадлежит мне», а также «то, что болтается рядом с моим забором, очевидно, тоже моё». Оставалось лишь надеяться, что на патруль отправят одного из младших учеников, которого будет легко обвести вокруг пальца. — Тебе, впрочем, идёт эта стрижка, — Заговорил Старейшина Шан, чтобы прервать образовавшуюся тишину ожидания. — Но это был необдуманный шаг, ты напугал всех. Шэнь Цинцю заправил выпавшую прядь за ухо и тихо посмеялся, вспоминая ту какофонию, с которой столкнулся в момент пробуждения. Стоило огромных усилий, мучаясь похмельем, отпаивать Му Цинфана успокоительной настойкой, а после передавать духовную энергию примчавшемуся на истеричные вопли и сразу же согнувшемуся в приступе искажения Ци Лю Цингэ. Дети и то отреагировали более здраво: им, Цинцю показалось, даже немного понравился новый имидж учителя. — Не смейся, имей совесть, — Цинхуа ударил его локтём в бок. — Этот Шан всегда немного побаивался Ци-шимэй, но то, как она угрожающе надвигалась на меня, намереваясь избить за то, что я за тобой не проследил, до сих пор снится мне в страшных снах. — Я, право, должен извиниться перед всеми, но, говоря искренне, совсем не жалею о своём поступке. — Дуновения редкого ветра коснулись мягких волос, чуть спутав пряди, а после спрятались в лесу, создавая ощущение будто вся природа радуется присутствию этого мужчины. Цинхуа скривился, показав язык: — Иногда мне кажется, что ты фея из Винкс. Долго мужчинам скучать не пришлось: уже скоро почувствовав лёгкие колебания в атмосфере, они оба замолкли, предчувствуя чьё-то приближение. Спустя несколько мгновений к ним вышел статный юноша, который, увидев повозку школы Цанцюн, сначала удивился, а после, сменив выражения лица на почтительное, подошёл к мужчинам. — Этот адепт приветствует бессмертных мастеров Шэнь и Шан. — Не поднимая головы, он продолжил. — Не знавши о вашем визите, я проверял окрестности, когда поступил сигнал вторжения. Прошу прощения, что по незнанию не смог оказать вам должного приёма. Жестом остановив поток любезностей, Цинцю пригляделся к нему, смутно вспоминая, что встречал его во время Собрания Бессмертных. Хоть тому и не удалось превзойти Ло Бинхэ на золотой доске, он всё же занял второе место с весьма внушительным счётом и отличился от других благородным нравом и рассудительностью. Однако события того дня были столь хаотичны, что Шэнь Цинцю напрочь забыл имя молодого человека, благо Шан Цинхуа, наконец решивший приблизиться, спас ситуацию. — Так вот он каков, один из лучших учеников дворца Хуньхуа - Гунъи Сяо. Наша прошлая встреча была столь сумбурной, боюсь, мы не сумели оставить должного впечатления на младшее поколение. — Что вы, этот адепт не заслуживает… — скромно отозвался Гунъи Сяо, робко поднимая взгляд на заклинателя в зелёных одеяниях, и сразу же окаменел от шока. — Что Вы… Затерявшийся в своих мыслях, Цинцю не заметил этого, лишь заблаговременно прикрылся веером, и даже до Цинхуа не сразу дошло, что причина такого явственного удивления - нестандартная стрижка его друга. Он помрачнел, не желая позволять юноше вольностей, которые могут расстроить Шэнь Юаня, а потому, будто невзначай проговорил: — Море не измеряют черпаками. От этой фразы юный заклинатель враз покраснел своей откровенной грубости, не в силах произнести ни слова, но Шан Цинхуа не задавался целью застыдить его, потому сам же и поспешил на помощь: — Говоря по правде, мы не планировали посещать вашу прославленную школу, лишь разобраться с ситуацией в лесу Байлу. Взволнованный заклинатель сразу же схватился за спасительную соломинку, подаренную Старейшиной Шаном, и чтобы хоть немного восстановить лицо, без лишних вопросов искренне предложил: — Хоть этот адепт и не знает, чем намерены заняться старейшины, однако он просит дозволения быть им полезным. — Он с надеждой раскрыл глаза, и в этом жесте Шэнь Цинцю так явственно увидел своего ученика, что не задумываясь согласился.***
При квалифицированном содействии Гунъи Сяо путешественники быстро преодолели барьер дворца Хуаньхуа, стремительно приближаясь к цели. То, за чем они охотились - цветок росы луны и солнца - в оригинальном произведении упоминалось лишь вскользь. Обычные читатели знали лишь, что он появляется «в пещере, вход в которую скрыт пышной растительностью» и с его помощью возможна замена непригодного тела на новое. Но Шэнь Цинцю, будучи секретаршей, музой и помощником самого автора, а также ярым фанатом флоры и фауны произведения, знал несколько больше. Этот цветок, зародившийся в результате взаимодействия духовной энергии земли и неба, ниспосылаемой светилами, буквально олицетворял собой спасение для тех, кто уже отчаялся. Он был прихотлив и капризен, требуя обильного удобрения в виде жизненной энергии или крови того, кому понадобился, но возможности, которые он открывал, были безграничны. Шэнь Цинцю, особенно любивший всё чистое и благодетельное, возликовал, стоило им подойти к месту, как нельзя лучше подходящему под описание входа пещеры. Несмотря на то, что его компаньоны яро противились его желанию пойти туда одному, его упрямость сделала своё дело, и те вскоре сдались суровому укору зелёных глаз. Шэнь Цинцю, кивнув им, прошёл сквозь зелёную поросль, почти сразу очутившись в темноте пещеры. Его логика была проста: пусть мальчик и был настроен к ним благодушно, но кто знает, как бы он отреагировал на то, что Старейшины другой школы хотят украсть сокровища, прорастающие на их земле? Лучше было не рисковать, а Цинхуа следовало бы остаться и проследить за юным дарованием. Щелчком пальцев Шэнь Цинцю вызвал ярко-жёлтое пламя, которое, сорвавшись с его руки, осветило проход в темную сырую пещеру. Чем дальше он шёл, тем уже становился некогда просторный проход. Не помогало делу и то, что тоннель петлял, словно кишка какого-то монстра. На самом деле, Шэнь Цинцю бы не жаловался, если бы в какой-то момент не почувствовал как что-то легонько коснулось его ноги и продолжило бы касаться, если бы он не остановился и не послал один из огоньков вниз, явив на свет бледное распухшее лицо, обращённое к нему. Заметно вздрогнув, в следующую секунду он опешил ещё больше, потому что монстр не спешил нападать на него, только зачем-то предостерегающе шикнул, мол, веди себя хорошо и пойдём дальше. Мужчина скептически поднял бровь, но, пожав плечами, всё же продолжил путь, а в глазах сразу же загорелась искра недоумения и нежности. Когда тоннель внезапно закончился, они вышли в прохладную пещеру, что относительно прохода был светлее, благодаря отверстию в потолке. Свет, проникающий оттуда, отражался в сияющих водах подземного озера. Гладкая и сверкающая, словно полированный нефрит, поверхность воды нарушалась лишь крохотным клочком суши, на котором и рос цветок росы луны и солнца. Заметив что тот замер, его спутник вновь боднул его в ногу и указал в сторону растения. Догадавшись, что демон не способен вынести естественного света и только поэтому всё это время не касался семян растения, Цинцю прибрал подол, бестрепетно ступив в воду и уже спустя несколько десятков шагов дошёл до островка, на котором прорастали нежные белые ростки. Сделав глубокий вдох, он протянул руку и извлёк один прямо с почвой, но вспомнив о своём сопровождающем, сорвал ещё два, не трогая остальные, потому как боялся нарушить экосистему этого волшебного места. Стоило ему выйти из воды, как взгляд упал на змеелюда, замершего в напряжённой позе - он даже обнажил белоснежные зубы в оскале. Но на Цинцю его угрозы не подействовали: он спокойно встал, выжимая из верхних одежд влагу, и будто невзначай бросил. — Если бы не твои глаза, Желейка, боюсь, я бы тебя не узнал. Демон, услышав эти слова, отчего-то потерял равновесие, неверующе и испуганно разглядывая человека. Он издал шипение, напоминающее скулёж, а после из широко распахнутых глаз покатились слёзы, и демон, уже не страшась, поддался вперёд, но коснуться заклинателя не смел. Шэнь Цинцю первым заключил его в объятия, опустившись на колени. В это же время звякнула молчавшая до этого Система: [Разблокированный персонаж: Чистокровный демон из правящего рода - Чжучжи Лан.] «Система, любимая, не припозднилась ли ты со своим уведомлением?», — Возмутился мужчина. [Мне было интересно, догадаешься ли ты сам ╮( ˘ ､ ˘ )╭] Шэнь Цинцю снисходительно улыбнулся, но улыбка эта вскоре исчезла, стоило ему дословно вспомнить слова, сказанные Системой. Руки, гладившие чешуйчатую кожу, сразу же замерли, а по телу пробежал холодок, но чем дольше мужчина думал о случившемся, тем яснее всё становилось. Выдающиеся друзья из прошлого, конечно, не могли быть столь просты, но их истинная личность теперь не давала ему покоя. Прекрасный демон из правящей семьи, и второй, как он узнал когда-то, его родной дядюшка, достойный звания главного героя. Был ли он столь глуп до сих пор, что не сумел догадаться раньше… Он резко отстранил мужчину от себя, заглядывая в глаза: — Твой дядюшка, Цзюнь-шан… — он резко замолк, казалось, пытаясь подобрать слова. — Он - Тяньлан Цзюнь? Чжучжи Лан, всё ещё вздрагивающий от слёз, слабо кивнул, вновь пряча голову в складках зелёного ханьфу. Его ощутимо трясло, но глаза сияли столь явной надеждой, что сердце Цинцю сжималось от боли. Он ведь помнил их, самоуверенных, гордых, способных покорить весь мир одной лишь своей улыбкой, а теперь… Он посмотрел на семена в своей ладони и завернув два в платок, осторожно положил на землю. — Чжучжи Лан, Желейка, послушай меня, — Дрожащими руками заправив спутавшиеся и грязные комки волос назад, он начал судорожно вспоминать всё что касалось этого растения. — От крохотных ростков будет толк, только если выходить их, посадив в месте с подходящим фэн шуем. Они созданы из абсолютно чистой Ци и если сосуд, сделанный из них, столкнётся с тёмной энергией, он долго не прослужит. Чтобы сделать его более подходящим для вас, каждый день питайте демонической энергией, но в столь малых количествах, чтобы цветок не обличил вас, понимаешь? Окинув лицо и тело демона быстрым взглядом, Цинцю отмечает множество синяков и ушибов. Он вытаскивает склянки лекарств из безразмерных рукавов, теперь обрабатывая его раны, одновременно с тем, как продолжает давать указания по уходу за растением. Демон рядом с ним подставляется под ласку так же охотно, как делает это новорожденный котёнок, но внимательно внемлет каждому слову. В следующую секунду, они слышат как каменные своды пещеры передают голос Шан Цинхуа: — Старейшина Шэнь! Вы там в порядке? Не нужна помощь? — Голос, даже будучи искажённым из-за эхо в пещере, явственно выдаёт тревогу владельца и Шэнь Цинцю старается как можно убедительнее крикнуть в ответ, что он скоро будет. Он сразу же оборачивается к давнему другу, решая больше не тратить время на малости и чётко проговаривая каждое слово, произносит: — Ты, главное, вот что запомни и передай Цзюнь-шану: Госпожа Сиянь никогда вас не предавала, никогда не предавала его. Ты ведь и сам знаешь, она не была такой, до последнего вздоха она хранила верность возлюбленному, ценой своей жизни подарила ему сына. — Он пытается совместить все свои знания о сюжете и слухи, что слышал среди заклинателей, чтобы понять самому и объяснить Чжучжи Лану. — Я не знаю, кто виноват на самом деле, не знаю, кого винить, но она любила, правда любила, и никогда не поступила бы с вами так. Его вновь зовут и на этот раз он вынужден уйти, ведь не может позволить им увидеть демона, а тот, замерший на земле, не мигая смотрит на ростки перед собой, не в силах поверить услышанному.***
Когда Шэнь Цинцю достигает выхода из пещеры, его сердце больше не стремится выпрыгнуть из груди. Он ступает на мягкую траву, первым делом цепляясь взглядом за Шан Цинхуа и незаметно кивает ему, получая облегченную улыбку взамен, только после этого замечая, что количество людей, ожидающих его, изменилось и к ним присоединилась незнакомка в таких же золотых одеяниях, как и Гунъи Сяо. — Этот адепт приветствует Старейшину Шэня. — Кланяется ему утончённая девушка, с двумя мечами за поясом, и Шэнь Цинцю возвращает приветствие. «Та, что сидела рядом со старым главой дворца.» — вскользь припомнил он, теперь отчётливей понимая, что черты её лица ему странно знакомы, но попросить представиться не успел, та вновь поклонилась и тихо проговорила: — Мой Шиди долго не возвращался и я вынуждена была выйти на его поиски, но оказалось, что он сопровождал Старейшин. Эти адепты просят вас посетить дворец Хуаньхуа, чтобы вкусить заслуженный отдых и набраться сил перед обратной дорогой. Наш Мастер также был бы счастлив лицезреть вас. Двое друзей заволновались, получив столь несвоевременное приглашение, но взяв себя в руки, Шэнь Цинцю вывернулся: — Вы уже столько для нас сделали, что, право, нам совестно вас обременять. — Улыбнувшись, он добавил, — Хоть сегодняшняя наша встреча вышла несколько незапланированной, молодые господа непременно должны в будущем посетить хребет Цанцюн. На пике Цинцзин вы всегда будете желанными гостями. Подобная перспектива явно порадовала Гунъи Сяо: он был наслышан о пике Цинцзин, атмосфера которого полностью соответствовала названию - «безмятежность и гармония», так что обычно там не привечали гостей извне. Но вспомнив о своём постыдном поведении, он не смог согласиться с предложением, лишь понуро опустил голову. — Старейшина Шэнь, эти адепты счастливы получить от Вас приглашение и вскоре побеспокоят Вас своим визитом. — Поспешила спасти ситуацию девушка, также тронутая поступком старшего заклинателя. Шэнь Цинцю вновь оглядел её и всё же решил спросить: — Как же нам следует обращаться к столь изящному цветку дворца Хуаньхуа? Покраснев, она поклонилась, представляясь как должно и мужчина в зелёных одеяниях замер, не в силах сделать вдоха. — Простите мою небрежность, я старшая ученица Госпожи Сиянь - Су Сяомин.