Гебура

      — Ло!       — Юстасс-я, что здесь происходит? – хриплым пониженным тоном поинтересовался мечник, окатывая неприветливым взглядом толпу собравшихся в полукруг солдат дозорных.       — Как видишь, нас взяли в клещи, — безрадостно констатировал Кид. – Вам не следовало высаживаться на этот остров.       — Ты как всегда медлительный и вспыльчивый. Опять дел наворотил, а расплачиваться приходится другим? – не улыбаясь, но с издевкой в голосе спросил пират по имени Ло.       — Ах ты…       — Не время ссориться! Нам надо выбираться! – вмешался Киллер, становясь позади Кида спиной.       — Мы не сможем справиться с ними всеми!       ПРОСТРАНСТВО.       Пенелопа почувствовала звуковые и визуальные помехи, будто их поместили под полупрозрачный фиолетового цвета купол, и в лицо подул несильный ветер. Доля секунды и ближайший ряд солдат завопил в панике, распадаясь, в буквальном смысле! – на куски. Ло невозмутимо встряхнул лезвие клинка, однако оно было чистым, а солдаты до сих пор живыми! Он продолжал быстрые атаки, располовинивая дозорных, точно ножом масло, четвертуя их, некоторых даже не касаясь, и те с криками падали на землю, проклиная его способности.       — Что ты… что ты сделал?! Они всё ещё живые! – со щенячьим восторгом вскричала Нана, а потом хныкнула от толчка под рёбра. Пенелопа в ужасе от увиденного стремилась таким образом утихомирить сестру, на что Нана недовольно буркнула, но оставлять попыток окликнуть человека со странными способностями не стала. – Так их! Так их!       — Ло, это бесполезно. На нас идёт капитанский корабль. Я сражался с их командором. Тебе не поздоровиться, если вы встретитесь. А чего ожидать от их капитана – вообще неизвестно, — с сухим раздражением молвил Юстасс, зажимая рану в боку. – Нам нужно бежать.       — С Хитом связаться сейчас не удастся. К кораблю мы не подоспеем, он пришвартован в гавани. А если он подплывёт к острову, то вся команда окажется под угрозой, — с тревогой уточнил Киллер. Тон его голоса совсем обезнадёжил Кида и всех присутствующих, однако Ло, казалось, сдаваться не хотел.       Ло окружила дюжина дозорных с пистолетами наготове. Пират слабо ухмыльнулся и пробормотал что-то вроде КАВАРДАК. Солдаты, теряя ощущение равновесия и пространства, в панике закричали. Они оторвались от земли, словно сама гравитация отказывалась им подчиняться, и взмыли вверх со всем мусором, который только нашёлся в диапазоне созданного пространства. Вся толпа сбилась в одну кучу, а затем с единогласным воплем ужаса начала кружиться над головами, будто на ровном месте разразился самый настоящий торнадо, засасывающий их. В мгновение ока их конечности и головы отделились от туловищ, и эти части тела присоединялись к чему попало: то голова прикрепилась к старой бочке, то ноги и руки приклеились к чужому телу в ненадлежащих для них местах, то туловища присоединились друг к другу на подобии сиамских близнецов, но вместо двух голов стало целых четыре. И можно до бесконечности описывать всю колдовскую чудасию странной способности пирата по имени Ло, придерживаясь деталей, но, чтобы прочувствовать весь ужас дозорных перед страхом быть расчлененным надо воочию.       — Чёртов Хоукинс! Он знал, что так будет! – рассердился Юстасс, и его протез со скрежетом сжался в кулак. – Помощи от него не будет. Нам придётся самим выбираться отсюда. В альянсе никому нельзя доверять!       Пенелопа заметила, что пират по имени Ло выдохся. Его движения были не такими уверенными и сильными, а сам он со сбитым дыханием больше отступал, нежели нападал.       — Капитан! – обеспокоено вскрикнул белый медведь. – Давайте отступим!       — Капитан, достаточно! – окликнул Ло парень в шапке с надписью «пингвин». – Вы еле на ногах держитесь! Вы до конца не восстановились после прошлого сражения!       Запыхавшийся мечник со свистом рассёк воздух и спрятал длинную катану в ножны. Он бросил недовольный и довольно уставший взгляд на Кида.       — Мы просто высадились за провизией, а встретили идиотов, — недовольно выплюнул пират по имени Ло. – Бепо, Пингвин, чего вы там возитесь?       Белый медведь, прижимаясь спиной к Пингвину, отбивался от солдат методом кунг-фу, разражаясь в боем кличе что-то вроде «ХИЙЯ!» да и парень в шапке был не промах – лупасил дозорных как сидоровых коз: то кулаком под дых, то ребром ладони вправлял им кадык, то шапки с голов сметал пластичными движениями ног, то с ловкостью кошки уворачивался от встречных ударов, а вот он наконец взял Бепо под локти, уложил его к себе на спину и давай кружиться, чтобы медведь от души отдубасил оставшихся солдат как следует. Выдохшиеся и упаренные они подошли к своему капитану едва ноги волоча, упёрлись в колени, чтобы отдышаться, облокотились друг на друга и глубоко выдохнули, снимая напряжение.       — Страшно! – хныкнул белый медведь по имени Бепо. – Мы не думали, что тут такая засада!       — И кто в этом виноват?! – он покосился на Кида и тот раздражённо цокнул языком. – Их только больше становится. Корабли скоро пришвартуются. Мы здесь застряли. Эй, Юстасс-я, ты чего не дрался, а всё на меня свалил?! – с недовольством рыкнул Ло невозмутимому Киду, который тут же поменялся в выражении и скривил лицо.       — А ничё, что ты всё на себя перетащил, а мы только удостоились чести стать зрителями в твоём небольшом цирковом представлении, Трафальгар! – гаркнул в ответ Юстасс.       Пенелопа оглядывалась по сторонам и предчувствовала очередную надвигающуюся опасность, состоящую из нового отряда дозорных с пушками. Те солдаты, которых успели смешать со всяким мусором, в самом прямом смысле этого слова, заунывно всхлипывали и негодовали одновременно, проклиная Ло последними словами, на кои тот вообще не реагировал. Кажется, это его обычное состояние – быть хладнокровным и спокойным в стрессовых ситуациях. Ло наконец отдышался и выпрямился, положил меч на плечо и окинул отстранённым взглядом сестёр.       — Нам пора убираться отсюда и придумать план отступления. На данный момент мы находимся в облаве, — устремив взгляд на приближающиеся корабли, с досадой констатировал Ло и в следующий момент они все оказались в совершенно другом месте. Локация напоминала руины города, за которыми стоял густой лес. С деревьев, заливаясь взволнованными стонами, роем слетели птицы, учуяв нежелательное вторжение, и скрылись за острыми верхушками деревьев.       Дозорным пришлось озадачено уставиться на валуны, чудесным образом появившихся из ниоткуда, вместо того, чтобы напасть схватить преступников и беглянок, которые исчезли в никуда.       — Чёрт. Найти их! Они не могли далеко убежать! – отдал приказ Юджин, сплюнув на груду появившихся камней. – Они никуда от меня не денутся.       Пулюм-пулюм-пулюм.       — Да, капитан? Сёстры здесь. Но не поверите, с ними два капитана из худшего поколения. Да. Я жду вас на месте, — сунув спящую улитку с миниатюрным луком на ракушке в карман, он достал из нагрудного помятую пачку отвратительной марки сигарет и зажигалку, обращая взгляд на приближающиеся корабли. – Ну, что же. Кажется, меня ждёт нечто куда более занимательное, чем просто бумажные работы в душном кабинете. От этих сестёр сплошная головная боль. Блять… — он гневно закусил фильтр сигареты и несколько раз пытался подкурить, встряхивая и беспрерывно щёлкая отказывающуюся работать зажигалку, чтобы та наконец подала огонь, и он смог сделать расслабляющую затяжку, снимая сковывающее напряжение. – Я разорву в клочья каждую из них. Извините, капитан. Вам следовало научить этих женщин прилежному поведению с мужчинами. Ничего личного.       Юджин жадно затянулся, задерживая дым в лёгких, ощутил сильное головокружение и отвратительный привкус во рту, скривившись в омерзении, выдохнул и раскашлялся, едва удерживаясь на ногах. Крепкий и отвратительный никотин обжигал, иссушая, ротовую полость и препятствовал доступ кислорода в мозг. Но ведь так же делают настоящие мужчины, правда? «Тебе пора бы уже привыкнуть и прекратить морщиться, Юджин, — с чувством липкого стыда он поморщился. Звучащий внутренний голос давно утратил свою индивидуальность, перенимая особую неторопливую приторную манеру речи его отца. – Ведёшь себя как девчонка». Каждая сигарета как регулярная тренировка маскулинности. Испытание, которое Юджин обязан пройти любой ценой, чтобы добиться одобрения, чтобы наконец в нём признали мужчину. Юджин, ощущая приближающийся рвотный ком, сплюнул на землю и сделал затяжку не в себя, пропуская дым через нос. И снова кашель. Пальцы чувствовали исходящий от сигареты жар, а глаза слезились от раздражения. Юджин безжизненным взглядом лениво оценил состояние своих солдат, почесал за ухом и бесшумно вздохнул, позволяя лёгкой ухмылке подёргать его за уголок рта.       — И как вы до такого докатились, неудачники? – с издевкой обратился он к дозорному, у которого вместо одного туловища была два, а вместо двух голов – четыре, усаживаясь перед ним на корточки. – Чего вы все рАзВаЛиЛиСь! СоБеРиТеСь наконец! Эй, ты! – он схватил за ворот одного проходящего мимо солдата. – Помоги им! Мне здесь рудименты не нужны. Живо!       — Есть! – отдав честь, крикнул дозорный и подозвал ещё нескольких сотоварищей на помощь.       Юджин выровнялся, делая очередную тяжёлую затяжку и терпеливо перенёс её последствия, не дрогнув ни единым лицевым мускулом. Ему полегчало. Он зашагал вдоль берега, исследуя следы недавней потасовки. Опустившись на колено и закрыв глаза, Юджин попытался реконструировать сражение в своей голове, чтобы узнать уровень измотанности преступников и проследить их дальнейший маршрут, однако потерпел неудачу, догадавшись, что они телепортировались с помощью способности одного из капитанов и отследить, куда именно, не представлялось возможным. Пока что.       — Трафальгар Ло, что же тебя на самом деле привело на этот остров? – спросил про себя Юджин, доставая из кармана маленький кусочек подтаявшей шоколадки. Сорвав обёртку, бросил её в рот и рассосал, распространяя сладость, чтобы подавить безумно крепкий никотиновый вкус. Он расслабился, когда вкусовые рецепторы взорвались яркими фейерверками, принося удовольствие, и Юджин облегчённо вздохнул. Если этого никто не видел, значит, ничего не было. – Долго вы не сможете укрываться от меня. Я верну мерзавок, расправлюсь с вами, а ваши корабли пущу на дно. Вы полностью в моей власти, ублюдки.       Сёстры находились под давлением неодобрительных взглядов. Окружены недовольством и подозрениями, они сидели на коленях, держась за руки, и покрывшись нервной испариной, умоляюще скулили о пощаде, когда Кид, Киллер и Ло нависли над ними угрожающими тенями. Лицо Юстасса выражало безнадёжное разочарование, сменяемое безысходной злостью, Ло же с видом мрачного жнеца, посланного на землю сею за смертными душами, высокомерно сверлил сестёр испытующим, пронизывающим неистовым холодом взглядом, мечом отбивая по плечу зловещий ритм. Киллер же просто не прятал свои ножи и теперь их стальные лезвия отражали солнечных зайчиков сёстрам в глаза, заставляя их морщиться от выжигающей боли. Солнце тоже, казалось, настроилось против них, выпуская свои лучи точно пчелиные жала, оно гневалось и грозило крепким тепловым ударом.       — Не хотите ли вы нам кое-что рассказать, уважаемые? – обратился Киллер мягким, почти что ласковым, и оттого душным тоном, натачивая изогнутые ножи друг о друга, высекая устрашающие искры.       Пенелопа нервно облизнула жирные от бараньего мяса пальцы и закусила губу, абсолютно не зная, с чего начать. Она с сожалением смотрела на Нану и ощущала за собой невыносимую перед ней вину. Нана ласково улыбнулась сестре и покачала головой, мол, всё в порядке. Кид агрессивно откусил кусок мяса, и Пенелопа наморщилась, когда поняла, что этот пират совсем не промах. Он слямзил у неё мясо, стоило ей на секунду потерять бдительность. Юстасс задрал подбородок, и чавкая, усмехнулся. Нана же подметила, что выглядел он теперь куда лучше прежнего. «Какой удивительный организм! – оживлённо подумала она, с интересом покосившись на рану на его боку. – Всё же надо с этим что-то делать».       — Вы собираетесь объясняться или мне стоит вас убить? – и снова этот пугающий взгляд пирата с татуировками на пальцах заставил Пенелопу невольно поёжится. С ними действительно медлить нельзя.       — Тц, ишь раскомандовался. А вы! – Юстасс с размаха указал блестящей от жира косточкой на сестёр. – Живо признавайтесь, кто такие! Мы застряли здесь по вашей вине! Как вы связаны с дозорными? Вы шпионы?       Переглянувшись, пираты заметно напряглись и воздух между сёстрами и ними хорошенько накалился. Бепо и Пингвин, развалившись на удобных камнях, обмахивались и жалобно постанывали от беспощадного солнца. На небе ни одной тучки, способной скрыть его и дать немного продохнуть, чтобы нормально переварить случившееся и собрать разбежавшееся мысли в кучу.       — Никакие мы не шпионы, — со вздохом молвила Пенелопа, выравниваясь и ища опору, чтобы можно было устоять на негнущихся ногах. – Мы сбежали из дома.       — А? – Кид скривил гримасу.       — Этого ещё нам не хватало, — безрадостно молвил Ло.       — Этот командор… Юджин, кажется? Он вёл себя так, словно давно знает вас, — проницательно подчеркнул Киллер, спрятав ножи в кобуру на поясе. Кид ещё вопросительно покосился на него, мысленно осуждая за неосторожность. – Он отчаянно хочет вернуть вас своему капитану. Что значит это «вернуть»?       Бепо подошёл к Ло из-за спины и навалился на него всем телом, умоляя поскорее убраться в тень, потому что он, по его словам, сейчас превратиться с полярного медведя в поджаренного. Трафальгар аж неловко побледнел от подобного выпада члена своей команды и прохрипел что-то: от того, что ты виснешь на мне прохладней тебе не станет! На что Бепо только сильнее начал тереться о Ло своей пушистой мордой, вгоняя Трафальгара в немую потливую истерику. Тут подошёл Пингвин и навалился на Бепо, заставляя Ло прогнуться под их весом и затрястись от жары, стыда и удушающей злости. Кид не смог удержать нечаянно вырвавшийся смешок, чем ещё больше растравил раздражение Трафальгара. Киллер молчал и терпеливо дожидался ответа на интересующий всех вопрос.       Пенелопа наблюдала за тем, как Трафальгар осторожничал со своими накама, без претензий и по-доброму пытаясь образумить их не вешаться на него и не создавать дополнительных проблем. Теперь Пингвин тёрся о Ло с другой стороны, создавая невыносимо потную атмосферу всем остальным. Кид от этого жаркого зрелища начал невольно обмахиваться рукой и дуть себе на лицо, укоризненно покачивая головой. Вспотевший Трафальгар резко выпрямился, скидывая их с себя, и концом ножен дал им всем тумаков, взращивая на их головах небольшие шишки. Они безотрадно постанывали, уговаривая Ло спрятаться в деревьях, на что пират, скрестив руки на груди, смиренно вздохнул и вернулся к прерванному разговору.       — Мои накама устали от жары, так что тебе следует поторопиться с рассказом, — деликатно потребовал Ло, обращаясь к Пенелопе.       — То-то же! – возникал Юстасс, опуская слесарские очки со лба на шею. Он взъерошил влажные волосы, зачёсывая их назад и встряхнул головой, смахивая с себя лишнюю влагу, как собака после купания.       Нана рассмеялась. Когда Кид это заметил, то недовольно нахмурился, и Нана тут же, зажевав смех, подавила его. Но ненадолго. И Юстасс раздражённо цокнул языком, занимая место под единственной тенью на руинах, где страдальчески ютились Пингвин с Бепо. Нагло их растолкав, Юстасс потеснился между ними и поднял ногу на стену, упираясь. Только не учёл того, что в этой самой тени ему будет в миллион раз жарче, ведь мохнатый полярный медведь славиться не тем, что он холодный, а тем, что ему хватает шерсти выжить в среде при минусовой температуре. Кид пожалел о своём решении, но изменить его был не в силах, так как с другой стороны его зажал Пингвин, и Юстасс едва не зашёлся пеной, картинно заламывая руки. А учитывая то, что вместо одной у него нагретый металлический протез… в общем, ситуация так себе, особого восторга у Кида не вызывала.       — Кид, с тобой всё в порядке? – поинтересовался Киллер, оглянувшись на своего капитана. Тот стоял, смиренно вынося все превратности судьбы, раздражённо подёргивал ногой и с чувством выпалил что-то вроде: я сейчас сдохну, но жить можно. – То, что вы расскажете, поможет всем нам избежать непоправимого и выжить. Так что не затягивайте, девушки.       — Полагаю, и мне будет любопытно узнать об этом Юджине, — сказал Ло, усаживаясь на камень. – Как можно больше.       — Что ж… полагаю, откладывать некуда, — снисходительно улыбнувшись, Пенелопа потрепала Нану по волосам, демонстрируя сестре свою заботу и даря тем самым ей ощущение безопасности, недостающее ей прежде, и тут же поменялась в выражении. – Юджин Баксли – командор девятого особого взвода солдат дозорных. Особым его называют потому, что туда входят пятеро крайне опасных боссов, включая Юджина. Он заправляет безопасностью этого острова, а также он был назначен в качестве… нашей с сестрой няньки. Мы знакомы с детства, однако позже он стал любимчиком в академии и в достаточно юном возрасте возглавил особый отряд. Капитан его очень поощряет и спускает с рук нечеловеческие пытки, которым подвергались пойманные им пираты и мелкие преступники. Ведь все знают, что за каждым мелким преступником скрывается целая пиратская команда, — Пенелопа остановилась, заметив всеобщее неодобрительное замешательство и с трудом продолжила:       — Однако это не оправдывает того, что делает с ними Юджин, стоит только запереть дверь в камеру допросов на ключ. Вы – пираты и вторглись на его территорию. Собственно, теперь у него не личный интерес нас вернуть, а служебный. В его глазах вы – наши союзники. Конечно, капитан упустит этот факт обязательно, когда нас с сестрой поймают… — с горечью вздохнула Пенелопа, обращая на сестру виноватый взгляд. Нана смотрела перед собой в пустоту, играясь с твёрдым песочным камнем, который всячески пыталась раздушить и недовольно морщилась, когда не получалось. – Но я уже не уверенна, что нам ничего не будет за то, что мы связались с пиратами. Это был осознанный выбор, что бы там Нана не натворила в том баре.       — Бара уже нет, фактически, места преступления тоже, — тут же горделиво уточнил Кид.       — Свидетели. Наверняка вы натворили там шуму, так что рано расслабляться, Юстасс-я, — участливо добавил Ло, обнимая меч. – И дюжину дозорных у причала тоже нельзя исключать. Вы поступили опрометчиво.       — Это моя вина, — безэмоционально вмешалась в разговор Нана, крепко сжимая песочный камешек. – Я не задумывалась о последствиях, ведь всегда поступала так, как того хотела. Эгоистично, не так ли? Теперь из-за меня вы все в ловушке.       Нана закусила губу, ощущая острую вину за содеянное и не могла подарить сестре ответный взгляд, так как стыд, что объял её, молниеносно спустил с небес на землю. Точнее, швырнул об землю и придавил, идя наперекор законам гравитации. Пенелопа почувствовала себя пристыженной; она только недавно норовила обвинить Нану во всех смертных грехах, как вдруг осознала, что Нане было гораздо хуже. Пенелопе никогда не удавалось держать в узде столь пылки и темпераментный нрав, кабы ей не хотелось прогнуть сестру под себя, она всегда отскакивала, словно пружина, и делала то, что хотела. Поступала так, как подсказывало ей сердце. Возможно, совсем отчасти, Пенелопа завидовала её беззаботности, так как у самой всегда не хватало смелости совершить что-то этакое необдуманное и спонтанное. Она всегда осторожничала там, где Нана бездумно действовала. Да, она точно ей завидовала и сочувствовала, наблюдая за тем, как Нана отвергает саму себя в этот же самый момент.       — Сейчас не время обвинять себя в случившемся. Мы оказались в одной лодке и должны подумать, кабы её не потопили, — рассудительно молвил Кид, прислонившись затылком к стене. – Ты поступила так, как подсказывала интуиция, верно?       Пенелопа почувствовала себя странно, точно ворвались в её мысли, подсмотрели и озвучили их публично. Её охватила неприятная дрожь и она одарила Кида изумлённым взглядом. Призраки всё же норовили разделить их с Наной. Даже скорее, чем она предполагала. Быстрее, чем ей этого бы хотелось. Пенелопа усмехнулась про себя и потёрла под носом, ощущая прилив облегчения. Действительно странный день. Странные люди. И они с Наной как нельзя лучше вписываются во всеобщий антураж.       — Кид прав. Последнее дело накручивать себя. Мы бы всё равно спокойно не уплыли с этого острова. Если верить словам Пенелопы. Так что мы все оказались в верном месте в надлежащее время, — практично рассудил Киллер, разведя руки.       — Говори за себя… — угрюмо пробормотал Ло.       — Эй, тебе бы тоже не удалось тихо покинуть этот остров! – укоризненно встрял Юстасс.       — Я бы нашёл способ обойти дозорных, не будь вас там, — с настойчивым упрямством добавил следом Трафальгар. – Не в моих интересах оставлять раненного на поле боя. Кид неприятно смутился, покосившись на свою рану, и цыкнул, смиренно вздыхая. Что есть, того не отнять. Он заметил, что кровь начала сворачиваться, значит, ранение было не глубоким, что не могло не радовать, потому как не хватало ещё дополнительных оказий. Юстасс терпеть не мог, когда сам становился для кого-то обузой. Не в этой ситуации. Не с этими людьми. Он уже приспособился к температуре тела прижавшегося к нему Пингвина, но никак не к меху белого ужасно линяющего медведя, шерсть которого он ежеминутно агрессивно сплёвывал. Весь правый бок был облеплен кусачими ворсинками и у Юстасса просто сдали нервы.       Он развалился на земле, подпирая рукой голову, и тут же поймал недоумённый убийственный взгляд Ло, говорящий «ты что, мать твою, творишь?!» Кид сначала вопросительно на него смотрел, пытаясь вникнуть в суть его немого негодования, а потом вспомнил о ране в боку, и манерно закатал глаза, а потом и вовсе их закрыл, чтобы не видеть его кислую мину, отдающей профессиональными бешенными издержками в стиле «зараза какая-нибудь попадёт и сдохнешь!» Во-первых, зараза к заразе не пристаёт, — нервно подёргивая ногой, подумал Юстасс, раздражаемый своим смехотворным положением. – Во-вторых, засунь свои медицинские штучки куда подальше. Я жив-здоров-орёл. Не надо меня опекать, не надо!       Трафальгар, подметив полное вынужденное равнодушие Юстасса к своему состоянию в силу его необузданной гордыни, и бесшумно вздохнул, мирясь с крайне несправедливыми убеждениями рыжеволосого насчёт так называемой мужественности, отнюдь не оправдывая его природное слабоумие, и тут же подумал о некоторых удивительных положениях, в которых видели мертвецов, и на ум сразу пришло «в неестественной позе, в жопе кол, а рядом письмена». Что ж, одним засранцем будет меньше, — усмехнулся про себя Ло. – Смерть не наступает сразу, а оживление мертвецов не в моей юрисдикции.       — Моя команда осталась в гавани. Если субмарину заметят, то все окажутся не в самом хорошем положении. Поэтому нам необходим хорошо продуманный план побега, — сказал Трафальгар, скрестив руки на груди, погрузившись в глубокие раздумья. Сосредоточенность настолько быстро поглотила его, что Пенелопе вдруг показалось, будто он уснул с закрытыми глазами. Снедаемая непонятными чувствами, Пенелопе было сложно собраться в кучу после увиденного сотворённого им у причала. Доктор Франкенштейн, не иначе.       — Но всё же, меня не покидает ощущение, что этот капитан неспроста к вам настолько благосклонен, — с подозрением заявил Киллер после недолгой паузы. – Ты не договорила, Пенелопа.       — Верно, — кивнула старшая из сестёр, отрывая внимание от затихшего Ло. – Он наш отец. И он хочет вернуть своих дочерей домой. Любой ценой. Но именно поэтому мы сбежали.       — Неужели вы сбежали только потому, что ваш отец – капитан дозорных?       Сёстры с тревогой переглянулись. В глазах друг друга они обменивались совместным прошлым, которое они так усердно хотели позабыть и так сильно хотели от него убежать, что каждый раз, предпринимая попытки освободиться, что-то обязательно наступало им на пятки, нарушая шаткое равновесие, затягивая обратно в кипящий смольный омут; они видели его настолько ясно, со свойственной эмпатией, будто поменялись телами и смотрелись в зеркало, не видя в нём отражения. Вот оно касалось их кожи, домогаясь, точно престарелый священник маленькой девочки в исповедальне, зажимая ей рот и шепча на ухо ласкательные слова, мешая их с угрозами, пристыжая её достоинство и делая больно. Вот оно открывало рот, высвобождая зловонный запах чужих внутренностей и изжёванных костей, и готовилось заглотнуть их целиком. Они, колеблясь, решались оживить зловонные, давно истлевшие, однако ещё в коже трупы.       Трафальгар непроизвольно прислушался к звукам природы и понял, что надо очень быстро сваливать и хорошенько спрятаться. Условными жестами он велел всем укрыться в деревьях, а сам, чуть помедлив, пытался поймать порыв ветра, чтобы узнать количество врагов, прислушиваясь к стремительно приближающимся шагам, и попытаться предугадать их следующие действия, прикинув на глаз зону манёвра дозорных, и доверившись своему чутью, последовал за остальными.       Юджин опустился на корточки над кровавым пятном, коснулся его пальцами и протёр пучки, принюхиваясь. «Так ты ещё не сдох?» – подумал он, презрительно усмехнувшись. Он окинул бдительным взглядом участок с руинами, претенциозно всматриваясь в каждый камешек с невысказанным принуждаемым требованием раскрыть место нахождение преступников. Но камни упорно молчали, отбрасывая на землю угрюмые тени. Он осмотрел перемешавшееся следы и удостоверился, что они не разделялись. В суетливой спешке им удалось скрыться из виду, но Юджин подумал, что ненадолго. Несмотря на удивительную способность капитана пиратской команды Сердца, Трафальгара Ло, Юджин обязательно их найдёт и чем дольше они прячутся, тем нетерпимее он становился и всё яростнее возрастало желание не брать пленных. Юджин смешал пятно с песком и стряхнул ладони. Острый запах крови дразнил слизистую в носу и командор, переполненный трепетным упоением, сделал глубокий вдох. Он запомнил запах крови капитана Кида, точно изголодавшийся дикий волк, преследуя свою жертву. «Это самая настоящая охота, детки, — размышлял Юджин. – В этом равных мне нет».       Пока солдаты осматривал периметр, заглядывая под каждый валун в поисках каких-нибудь подсказок или следов, Юджин уже знал, куда дует ветер и навострив уши, прикрыл глаза, прислушиваясь к шелесту листвы и поведению лесных птиц. Потом подозвал к себе одного новобранца и, извиваясь хитрой змеёй, решил поощрить старания солдата, деликатно намекая ему о повышении ранга, если тот пойдёт на разведку в лес. На что новобранец неуверенно кивнул, сомневаясь в том, хватит ли ему опыта и сил на столь важное поручение. Юджин с заботливой улыбкой любовно успокоил его, уверяя, что ценнее опыта в поимке беглецов ему будет не сыскать, ведь это не просто какие-нибудь простаки, а кучка самых настоящих преступников мирового масштаба. Солдат мешкал в сомнениях, однако в силу своего простодушия он не смог ослушаться приказа. Юджин добавил, что ему придётся очень сильно постараться, если он хочет завоевать его доверие и уважение, напоминая всем тревожно перешёптывающимся, а поэтому участливым в разговоре, историю о смелом мальчике по имени Шимус, который отправился в одиночку в самые какие ни есть приключения, чтобы снискать милости у своих друзей.       — Ты же не хочешь считаться слабаком, Джон? – спросил новобранца Юджин особенным располагающим тоном, касаясь его плеча для большего давления. – Смотри, как на тебя все смотрят. Они не видят в тебе потенциала и считают, что тебе не место в наших рядах.       Юджин обвёл рукой кучку солдат, которые с интересом наблюдали за разговором, не скрывая своего пренебрежения по отношению к бедному Джону, который в силу своей сердобольности считался самым слабым звеном отряда. Юджин постоянно поручал ему грязную работу и ему было невдомёк, что именно нужно сделать, абы наконец сломить его дух, ведь за что бы Джон не взялся, всё-то у него получалось хорошо и прелестно до оскомины на зубах. Юджин словно зверь в засаде выжидал идеального момента, чтобы подкопаться к мнительному и скромному Джону, когда тот допустит малейшую ошибку. Когда всё выходило из рук вон, Юджин загружал его всё новыми заданиями и в итоге ощущал себя вымотанным, и совершенно опустошённым. Что-то в нём было не так. Юджин наблюдал за движениями этих блестящих глаз, преисполненных детской наивности и слабодушия, и никак не мог постигнуть предела его бесхитростности. Однако не так давно Юджину всё же удалось узнать слабое место Джона. И оно заключалось совсем не в пыльной бумажной работе. Юджин дал ему свой пистолет, ненавязчиво напоминая как именно следует им пользоваться, и благодушно хлопнул новобранца по спине, с двойственной тактичностью подталкивая его к тропе, ведущей в лес.       Он закурил, подавляя подступивший кашель, сменяемый тошнотой, и спрятал руки в карманы, чтобы никто не заметил в них дрожь. «Совсем юнец, а уже успел пасть передо мной в немилость», — с насмешливым прискорбием подумал Юджин, глядя новобранцу в спину. Назойливое шипение, раздающееся в голове, заставило командора невольно вздрогнуть и поёжиться, потерев глаза от возникших помех. Теперь он отчётливо видел медвежий капкан у новобранца под ногами, однако предостерегать его не стал из принципа. Никто не мог заметить скрытую в песке ловушку, кроме Юджина. Простое воспоминание из детства, а лоб уже обильно покрылся холодной влагой. Не потому, что солнце жарило как безумное, а потому что в груди вдруг сузилось пространство и у Юджина спёрло дыхание. Он сделал три нервных затяжки и сквозь никотиновый дым, задумчиво прищуриваясь, наблюдал за робким и медлительным новобранцем, который никак не решался приблизиться к заведённой ловушке. Юджин знал, что Джон её не заметил, но какой-то частью своей души он понадеялся, что ему удастся избежать той участи, которой ему самому не удалось в прошлом. «Давай, Юджин! Ты сможешь это сделать! Здесь полно ловушек, и чтобы их обойти тебе придётся положиться на своё шестое чувство. Оступишься, нечаянно сунув ногу в медвежий капкан, и ловушка сработает, причиняя невыносимую боль. Ты же не хочешь огорчить своего папочку, так ведь? Тебе придётся хорошенько постараться, чтобы показать мне насколько ты возмужал! Почему ты хнычешь, Юджин? Меня раздражают твои сопли! Прекрати немедля и делай, что тебе велят! Если тебе удастся обойти все десять капканов, то можешь съесть столько шоколада, сколько захочешь! Перестань реветь и будь мужиком, Юджин. Ты же не хочешь, чтобы папочка тебя снова наказал?» Юджин непроизвольно коснулся своей груди, снедаемый отвращением к самому себе. Сердце пошло в галоп, а старые рваные раны вновь открылись. Он чувствовал их неистовую пульсацию сквозь одежду и их боль снова накатила неприятно яркой ностальгической вспышкой, лишая Юджина привычного равновесия.       Солнце здорово припекало. Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке, обнажая на шее и ключице россыпь мелких белых шрамов, плотно посаженных друг на друга. Некоторые двоились и троились, будто одну и ту же рану теребили несколько раз с некой периодичностью, сначала оставляя едва заметный красноватый след, как бы обозначая область будущего увечья, точно в живописи – сначала наброски карандашом, а затем берёмся за акварельные краски и красивенько так разукрашиваем участки в пределах линий, соблюдая границы, с каждым разом улучшая свой стиль и совершенствуя технику. Один их вид приводил Юджина в странный восторженный трепет, когда зубами он сжимал сигарету отвратной марки. Юджин помнил этот жуткий невыветривающийся стойкий запах, исходящий от его отца, когда тот тушил о него окурки. Раз за разом он попадался в те дьявольские силки, страдая в горьком одиночестве, томясь в слабой надежде, что отец поймёт его, сжалиться и пожалеет. Однако тот лишь сильнее выжигал в нём дыру, увеличивая её и углубляя.       Юджин заметил, как нога Джона вот-вот сиганёт в капкан и рассердился. Он поднял руку, складывая пальцы пистолетом, и прицелился Джону в спину. Без слов он выстрелил в него три раза. Солдаты, давно обученные не придавать выходкам командора большого значения, а также приспособленные ко всем стрессовым ситуациям, которые Юджин мог создать совершенно без предупреждения, исходя из уровня игривости своего настроения и желания продемонстрировать главенство, продолжили безучастно исследовать периметр. Даже когда Джон упал лицом на землю они не всполошились и не заволновались, не посочувствовали, мысленно радуясь, что они не оказались на его месте. Юджин казнил Джона за слабодушие и мнительность, трусость и лукавство. Не следовало бы ему верить на слово, Джон всё равно бы провалил задание. Он казнил себя прошлого, не могшего дать отпор, чтобы защититься, вынуждая себя на длительные муки, обвиняя себя, как обвинял его отец. Юджин действительно был ничтожеством в своих глазах, но теперь он – настоящий мужчина, который сумел за себя постоять, карая представляющих для него угрозу своим существованием, словно воплощение насмешки судьбы, обнажая каждую его глубоко утаённую слабость. Джон слишком напоминал Юджину самого себя, поэтому он мог беспрепятственно и неосознанно проникнуть в его душу, выуживая сокровенные тайны, поднимая со дна пустоты травмы, чтобы обнародовать их. Чтобы пристыдить Юджина. Позор. Его бы ждал такой позор! В отличии от Наны, он нёс гораздо больше разрушения, чем казалось на первый взгляд.       Нана же словно зеркальное отражение его настоящей сущности, воплощение того, кем он мог быть, если бы не малодушничал. Та самая надпись наоборот, гласящая об истинной правде и причине, почему Юджин тот, кем стал. Ему необходимо подавить в ней жажду к жизни, сломить её дух и превратить в марионетку, кой был сам когда-то. Ему невыносимо понимать, что жизнь может отличаться от полученной им. Юджин поймал себя на мысли, что никогда особой решительностью и крепкой волей не обладал, и это вгонял его в яростный гнев, перед коим он бессилен. Гнев парализует тело, затем подчиняет его, проникая в мышцы и костные ткани, впрыскиваясь ядом. Ведомый одними лишь инстинктами, его рука не дрожит, а когда он закроет глаза, то увидит ауру расставленных капканов и поймёт, куда ступить ногой, чтобы они не захлопнулись разом. «Я научился, отец. Ты обязан мной гордиться, иначе всё пережитое тогда сейчас не имеет смысла, как и твоё существование в моей жизни», — с горечью подумал Юджин, сдувая с пальца невидимый дым. А Нана должна исчезнуть, чтобы не напоминать ему о той проявленной слабости, которую теперь Юджин так старается скрыть от посторонних глаз. Юджина приводило в бешенство то, что когда он смотрел этой женщине в глаза, то не видел там страха. Одна лишь жалость. Одна грёбаная жалость! Она смотрела на него, не скрывая намерений, а был одним сплошным тайным намерением. Юджин сцепил зубы до скрежета и отдал новый приказ.       — Пиратов убить, а женщин взять целыми и невредимыми! – скомандовал он, махнув рукой на волнующийся лес. Серые тучи спрятали солнце и поднялся сильный ветер. – Они не могли сбежать из этого острова! Ищите лучше, а не то прикончу как этого никчёмного ублюдка! И если кто-нибудь поранит сестёр… полагаю, вы догадываетесь, что вас ждёт. – «Мне необходим чистый холст для моих картин», — с гадкой ухмылкой подумал Юджин, поднимая с земли пистолет, который недавно держал в руках Джон. Рукоять была забрызганная кровью и отдавала чужим теплом, но его это не заботило. Юджин вытер оружие об форму мёртвого Джона, с разочарованием покосился на его выбритый затылок и пнул тело ногой.       — Мальчик по имени Шимус потерпел неудачу в попытке измениться, чтобы заработать уважение. Он был слабым, а слабые не выбирают, как умереть, — с ехидным сочувствием пробурчал Юджин, доставая из кармана маленькую шоколадку. – Извини, но это всё, что я могу для тебя сделать.       Он положил шоколадку Джону на спину и ушёл вслед за солдатами, оставив все неприятные хлопоты позади. Юджин почувствовал облегчение, словно после долгого и изнурительного пути наконец избавился от камня в башмаке.