Под маяком никто не живет

— Предыдущий смотритель исчез. Звуки столкновения весел с водой и хриплый мужской баритон разбавляли мертвую тишину. В нескольких километрах не было ни души, лишь только соленая вода и бескрайнее небо. Вдали виднелся остров с возвышающимся над морем маяком. — Скорее всего уплыл на лодке. Оставил свой пост, сучий пес, — тяжело дыша из-за усталости, по мере приближения к маяку Александр все больше мрачнел и совсем не выглядел так, будто верил своим же словам. Очевидно, он врал. — Теперь на острове никого. Что-то тут было не чисто. Слава зябко поежился, сильнее закутался в тонкую куртку, едва ли спасающую от пробирающегося до самых костей холода, и устремил задумчивый взгляд на темные очертания острова вдали. Туман неприятно оседал на коже, мешал разглядеть силуэты, навевал тоскую. Вдыхать его было тяжело. Все это место пропитано отчаянием и одиночеством. Самое то для Славы. — Знаешь, что тебе предстоит делать? — для галочки поинтересовался Саня, отмечая, что грести придется еще долго. Слава отрицательно покачал головой, хотя на самом деле прекрасно выучил свое расписание, но он понимал, что думают они об одном и том же: эта тишина невыносима. — Ты должен зажигать лампу маяка вечером и поддерживать ее в рабочем состоянии до самого рассвета. Еще чистить линзу. Слава выдохнул. — Звучит просто. Саня криво усмехнулся. — Самое сложное в такой работе — не сойти с ума. — Я провел в одиночестве большую часть своей жизни, — напомнил ему Слава, одним движением руки смахивая челку с глаз. Дома он забыл подстричься, теперь не сможет сделать этого еще черт знает сколько. Если, конечно, не решит сам взяться за ножницы. Но тогда, возможно, его больные волосы окончательно попрощаются с ним. Впрочем, на острове он пробудет достаточно долго, чтобы они успели отрасти. — Ты правда думаешь, что я не справлюсь? — Нет… — лицо гребца снова приняло странное выражение. Тот темнил, недоговаривал. Иногда открывал рот, чтобы сказать что-то, но в глазах мелькало отрицание и с губ слетало явно не то, о чем он думал. — Просто боюсь, что и ты пропадешь. Славе не понравилось то, как звучат эти слова. Он нахмурился, сжался. Над головами пролетело несколько чаек, их крик неприятно врезался в уши. — Я не сбегу, — пообещал он, протягивая руку и укладывая ее другу на колено. — Это место подходит мне. — Не знаю, Слав, — помялся Ермолаев. — Вокруг ни души, из развлечений только серые пейзажи. Разве это жизнь? — Я взял с собой книги и краски, несколько любимых пластинок. Буду воспринимать эту работу как отдых, — заверил его Марлов, поглаживая лежащий рядом чемодан. Саня бы не беспокоился так, будь на месте Славы кто-нибудь другой. Его никогда особо не волновало, зачем другие люди устраивались на эту работу. Зачастую это были изгои общества, которых на другую работу не брали, реже — прячущиеся убийцы и насильники. Лишних вопросов Саня не задавал, не интересовался каждые пять минут, уверен ли спутник в своем выборе. Сейчас же перед ним на этой хлипкой лодке сидел друг детства. И Сане совершенно не хотелось, чтобы тот оставался на этом злополучном острове. Но выбор уже сделан. Похоже, Слава совсем с ума сошел, зацепившись за ту мысль, что никому не нужен. Когда лодка приблизилась к суше, Ермолаев пожал Славе руку, но, не сдержавшись, душевно обнял его хрупкое тельце и глубоко вздохнул запах лавандового шампуня, растворяющийся в морском бризе. В груди все спирало от боли. Чайки тревожно кричали. — Я вернусь через неделю с провизией, — отпрянув, Саня оглядел его с ног до головы, будто запоминая этот образ. Его глаза странно блестели. — Тебе что-нибудь еще нужно? — Пока нет. Как приплывешь, может, что надумаю, — не ожидавший такого, Слава похлопал друга по спине. Такое поведение его пугало. Даже больше, чем атмосфера острова в целом. Но он смолчал об этом, просто наслаждаясь теплом чужого тела все эти мгновения. В самом деле, когда еще он вот так близко окажется к другому человеку? — Потом управление найдет тебе помощника, — сев в лодку, Саня с тяжелым вздохом оглядел маяк. — Удачи. Не сойди с ума от одиночества. Слава долго смотрел ему вслед, влажный ветер трепал его спутанные волосы. Ему стало спокойнее, как только лодка исчезла из виду; больше никто не будет рассказывать ему страшные байки об одиночестве и сумасшествии. Но почему это звучало, как прощание навсегда? Он вскинул голову, слегка щурясь. Маяк закрывал ту небольшую часть солнца, которая сияла сквозь густые тучи, его размашистая тень нависла над славой. Тем не менее, в этом старом здании он увидел нечто по-своему прекрасное, и пообещал, что непременно запечатлеет его вид на холсте. Тогда Слава еще не подозревал, что этот маяк — его погибель. Остров был небольшим, но умещал в себе несколько зданий — маяк, дом смотрителя и сарай с инструментами. Слава успел облюбовать каждую из этих локаций, предварительно оставив чемодан с вещами в своем новом доме, единственном месте, которое ему понравилось. В нем было тихо и тепло, печь все еще хранила в себе затлевающие угольки древесины. Совсем недавно тут кто-то был. Вероятно, прошлый смотритель. Значит, руководство не стало затягивать с поисками нового. Будто они знали, что тот не объявится через пару дней, уснув, например, в подвале маяка с бутылкой рома в руках. Это тревожило. Слава сразу разложил книги по полкам, одежду сунул в тумбочку. Огляделся. В комнате стояли две кровати, железные и скрипучие. Когда там должен был прийти напарник? Усмешка тронула бледные губы. Возможно, прошлый работник банально не выдержал столько времени в одиночестве и, находясь в шаге от того, чтобы сойти с ума, уплыл на одной из лодок. Наверное, так же поступили все смотрители. Ведь нет ничего хуже, чем остаться одному на таком жутком острове. Вздохнув, Слава плотнее закутался в куртку, стремясь выйти на улицу. Уже темнело. Настало время приступать к работе. Маяк был ветхим и небезопасным, влажность превышала любые приемлемые метки. На стенах образовалась плесень, пол и ступеньки лестницы были покрыты чем-то черным и липким. По углам сыпался песок, который с собой принес морской ветер. Пахло сыростью, гнилью и воском. От обилия не самых приятных ароматов, Слава ткнулся носом в сгиб локтя, дыша через раз. Он пришел к выводу, что предыдущие смотрители не особо-то хорошо делали свою работу. Слава не уверен, что сможет привести это место в более-менее божеский вид, но он правда постарается, да и времени у него будет так много, что чистить маяк по вечерам станет полноценным хобби. Он взял до сих пор горящую керосиновую лампу с ящика, ближе рассматривая стены в ее слабом свете; вот-вот та погаснет. Вообще, выглядело все так, будто это место заброшено, а Слава — первый здешний посетитель за несколько лет. Почему все настолько плохо? Каким образом эта махина вообще работает, находясь в таком состоянии? Оставалось надеяться, что с самим механизмом и линзой дела были лучше. Каждый шаг юноши сопровождался стуком капель об кирпичные ступени; с потолка текла дождевая вода. За пределами здания завывал ветер. На секунду Славе показалось, что кто-то кричит надрывно от всепоглощающей тоски, но то было лишь его воображение, верно? Проигнорировав табун мурашек, пробежавших по коже от испуга, парень продолжил путь. Он здесь один. Никто не может выть на улице. Эту мысль нужно повторять каждые несколько секунд, чтобы в конце концов точно вдолбить ее себе в голову. В момент, когда Слава шел вверх по ступенькам прямиком к линзе маяка, послышался резкий грохот и громкий крик. Дернувшись и чуть не выронив лампу из ослабевших от ужаса рук, парень обернулся к окну. Сердце билось так громко, что грозилось вот-вот проломить ребра и вырваться наружу. Тысячи мыслей успело промелькнуть в голове. Придя в себя, Слава медленно подошел к окну. Что это было? Он прищурился и попытался разглядеть траву, но находился слишком высоко, а солнце уже совсем ушло из виду. Наверное, птица. Точно. Всего лишь птица. Птица-самоубийца, хах. И такое бывает. Или ветка? Кирпич? На слабых ногах он дошел до самого верха, найдя механизм. Поставив лампу на пол за неимением других вертикальных поверхностей, Слава схватился за рычаг и надавил на него, прикусив губу от усердия; груз был достаточно тяжелым, а сам Слава — совершенно не подготовленным к таким нагрузкам. Медленно, непозволительно медленно мешок с утяжелителями взмывал вверх. Пока громкий звук скрежета гудел в ушах, он напряженно всматривался в лестницу. В мысли залетела тревожная мысль, что кто-то вот-вот выглянет из темноты и помчится к нему, а сам Слава окажется в тупике. Но это лишь выдумки. Сколько раз еще Слава сам себя напугает? К тому моменту, когда мешок оказался перед носом славы, руки парня нещадно ныли с непривычки. Он преодолел еще одну лестницу на уровень выше. Там располагалась линза, благо, довольно чистая. Чем меньше работы — тем лучше. На полу валялась масленка. Взяв ее, слава обрадовался тому, что в ней еще есть масло. Да здравствует прошлый щедрый смотритель! Значит Славе не придется преодолевать путь вниз снова, чтобы наполнить ее. Ему оставалось только влить жидкость в нужный отсек и уже спустя секунду маяк ожил. Яркие огни осветили остров и море на километры вокруг. Этой ночью ни один корабль не утонет и не собьется с пути. Слава чувствовал себя настоящим героем. Работа на сегодня была выполнена. Он без каких-либо приключений вернулся в свой ветхий домик, повторно зажег печку, без сил лег в одежде на пропахшую сыростью кровать, и почти сразу уснул. Этот день был трудным. Как в физическом, так и в ментальном плане. Никогда еще Слава не переживал столько испуга, сколько за сегодня. но большая их часть — лишь выдумки самого Славы и его воображение. Никого на этом острове нет. Можно спать спокойно. Никто не убьет тебя ночью, малыш. Здесь не прячутся пираты или прошлые смотрители, решившие зачем-то инсценировать свое исчезновение. Это как минимум глупо. Так что прекрати думать и смирись с той мыслью, что на этот раз ты действительно одинок. … следующим утром Слава обнаружил на полу перед своей кроватью грязь. Будто кто-то пробрался внутрь дома и в течение всей ночи смотрел, как он спит. Все утро Слава пытался разгадать тайну загадочных пятен грязи, найденных на полу в полусонном состоянии. Сладко потянувшись всем телом на жестком матрасе, он уже чувствовал себя просто замечательно: по помещению гулял запах улицы, свежей травы и росы. Приятный холодок бегал по телу, парень плотнее закутался в шерстяное одеяло и бросил недовольный взгляд на остывшую печь. Ведь легко можно простудиться, если каждое утро будет начинаться вот так! Зевнув, юноша протер слезящиеся глаза и принял вертикальное положение, босыми ногами упираясь в пол. Неприятное ощущение тут же сковало ступни, с отвращением Слава отпрянул от плоскости и с непониманием взглянул на ноги и пятно грязи. Как оно тут оказалось? Кто мог его принести? Конечно, сначала он пытался логически объяснить это, поверив, что сам оставил эти следы, но ясно помнил, как тщательно вытирал ноги об коврик перед тем, как пройти в помещение. Да и эта грязь… не выглядела так, будто ее оставили ботинки. Знаете, словно кто-то просто бросал ее на пол. Такое утро не на шутку встревожило юношу. Он еще долго сидел в кровати, боясь встать на пол, но все-таки сделал это. Как никак, утро настало, и голодный желудок дал о себе знать. Аккуратно обойдя грязь, он взял из тумбочки растянутые штаны и шерстяную кофту с высоким горлом, на ноги натянул толстые носки. Наконец, стало тепло. Слава постарался вымыть полы до чиста, смывая не только грязь, но и столетнюю пыль. Из углов повыскакивали жучки, которых он побоялся трогать. Мало ли, те потом вернуться с целой армией и отомстят ему… но что же делать с этой грязью? Откуда она, черт возьми, взялась? Слава взглянул наверх. Вполне возможно, что упала с крыши, там вон какие огромные щели между досками. Он добавил к списку своих занятий еще одно — починить крышу, и даже записал это в блокнот, прежде чем со спокойной душой приступить к завтраку. (Только вот следы грязи начались с входной двери. Кто-то точно был здесь.) Нет. Слава взглянул на себя в отражении зеркала. Здесь он один. На острове электричества не было. Он поморщился, увидев на столе кастрюлю с супом и кусок мяса. То ли сало, то ли ветчина… пахло вполне хорошо, но Слава не решился попробовать. Наверняка, в ящиках лежит крупа и мука, из которой можно сделать хлеб. Он решил, что пополнит силы этим. Приготовление заняло какое-то время; нужно было снова растопить печь, накачать воды и замесить тесто. В эти моменты Слава ощущал умиротворение, все плохие мысли уходили на второй план. Он и забыл, что теперь живет на необитаемом острове. Вспомнил те дни, когда жил в своем сером городке, где каждый день был похож на предыдущий, а единственное развлечение — работа в пекарне на углу улицы. Но… он ведь пришел сюда, чтобы забыть обо всем и начать новую жизнь. Без своего босса, без ежедневного страха за свою жизнь. Никто не знал, как на самом деле тяжело ему было. И никто не стал останавливать его, когда он собрался на маяк. Потому что некому. Слава приготовил несколько лепешек, которых могло хватить на долгое время. Он решил, что будет есть всего раз в день и таким образом уменьшит расходы. В конце концов, иногда дома он мог не есть и пару дней, а здесь ему и напоминать об этом не будут. С едой проблем не будет. Если Саня решит приплыть через месяц, со Славой ничего не случится. На самом деле, не удивительно, если про него забудут. Кому он вообще нужен? С этими мыслями парень вышел на улицу, кинув тревожный взгляд на маяк, что стоял вдали, на краю острова. Почему-то от этого места у него шли мурашки, конкретно от здания. В самом острове ничего страшного не было. Может, дело в испуга, который Слава испытал вчера? Точно, что-то ведь упало с крыши, а он так быстро убежал домой, что не узнал, в чем дело. Днем идти туда и разбираться с проблемами не так уж и страшно. Слава дошел до того места, где предположительно упала ветка или птица, но… ничего не увидел. Трава вокруг здания пустовала. Черт. Ему снова становилось не по себе. Может, ветром унесло? Или это у него проблемы с головой? Галлюцинации? Оставаться на улице было невыносимо, поэтому юноша зашел в маяк, решив так же проверить линзу. Ему сказали содержать это место в чистоте, и он не знал, когда в последний раз предыдущий смотритель занимался своей работой. Про себя Слава отметил, что с прошлого визита в маяке ничего не изменилось. Взглядом он искал ту грязь, которая появилась в доме и, возможно, был рад, что ее больше нигде не обнаружилось. Тогда догадка с дырой в крыше не казалось такой уж глупой. Даже несмотря на следы возле двери… так, об этом лучше не думать. (Продолжай в том же духе игнорировать очевидные вещи, малыш.) Маяк действительно был грязным. Слава мысленно похвалил себя за то, что всегда носил в сумке несколько важных вещей, в число которых входили тряпки. Потом Слава обязательно постирает их и использует снова. С тяжелым вздохом он принялся за работу, не обращая внимание на пятна. Кажется, на стекле была пыль и птичье дерьмо. Без особых проблем он вытер стекло с одной стороны, но как только перешел на другую… Сердце пропустило удар. Тряпка вывалилась из рук. Где-то тревожно кричали чайки. Линза маяка была испачкана в той самой грязи. Черная, как ночь, жидкость нелепыми брызгами украшала стекло. Каким образом… господи. Нет-нет, это все глупости! Слава закрыл глаза и с силой протер их, а когда открыл, потерял дар речи. Теперь пятна складывались в полноценную фразу: «Скучаешь? :)» Прикрыв рот рукой и до боли впившись пальцами в щеки, Слава на дрожащих ногах осел на пол. Моргнув, он осознал, что надпись исчезла.