Под маяком никто не живет

Наступает затишье, которого Слава сначала очень опасался. Ведь после спокойной погоды всегда следует жестокая буря, уничтожающая все на своем пути. И он не хотел стать ее очередным препятствием. Впрочем, юноша не мог не признать, что спустя неделю и трое суток его психологические состояние улучшилось, что не могло не радовать. Видение перестали мучать его. Больше он не видел никаких страшных вещей. Зато слышал. Тот гул, что непрерывно звенел в ушах наперебой с завыванием ветра и шумом волн, ночью превращался в крики боли и надрывный плач, звучащий из ниоткуда, и в то же время из каждого угла. Как бы Слава не лег, как бы не пытался закрыть уши, он неизменно слышал этот ужасный звук, заставляющий все тело дрожать, как осиновый лист на ветру, а в уголках глаз скапливаться слезы, брызжущие на щеки под напором того праведного страха, что юноша испытывал. Вскоре он понял, что слышит их у себя в голове. Никто не кричит по ночам, бегая по острову и заглядывая в окна, — Слава специально не смотрел в них, опасаясь увидеть нечто, чего так боялся, — не поджидает его в кустах, призывая, словно хитрый хищник. Это его разум медленно убивал его. После ухода Сани все действительно стало тяжелее. Слава больше не мог верить своим глазам и ушам, даже мысли подводили его. Иногда в них звучали не его идеи. Будто кто-то пытался подговорить его на что-то. Взгляд его часто падал на острый кухонный нож или веревку в сарае. В любом момент Слава мог прекратить все это. По крайней мере, он все еще распоряжался своей жизнью и был ее главным хозяином, и это радовало. Всегда можно умереть, чтобы никому не мешать больше. Следующее утро началось так же, как и всегда. Слава подорвался с постели, быстро огляделся, боясь, что кто-то склонился над ним с желанием убить, затем рванул ближе к краю кровати и посмотрел на пол. Чисто. Никаких черных пятен. Хорошо. Значит, начало дня уже можно считать успешным. Он облегченно вздохнул, привычно поежился и встал босыми ногами на холодное дерево внизу, чувствуя себя уже, как дома, и достаточно раскованно расхаживая по своим новым владениям. Натянув сползающую с плеча кофту и закатав длинные рукава, парень встал на носочки и достал из шкафчика лепешки, приготовленные пару дней назад. Они уже очерствели, при каждом укусе челюсти ныли, но выбирать было не из чего, поэтому уплетал свой завтрак юноша за обе щеки. Он сел за стол, быстро отхлебнул из деревянной чашки чистой воды и вздохнул. Только потом до него дошло, что вокруг тихо. Нет даже гула. Слава сразу напрягся, хмуро глядя в пространство перед собой и прислушиваясь. Тук-тук-тук. Обомлев, юноша резко перевел взгляд на дверь. Кто-то только что постучал? Или ему показалось? Очередные шутки сознания? Мучаясь этими и еще сотней других вопросов, Марлов медленно поднес чашку к дрожащим губам и сделал несмелый глоток. Он один на острове. Никто просто не может стоять на улице и стучаться. Но, вопреки этим мыслям, снова послышался стук. Возможно, это ветка. Рядом с домом не росло никаких деревьев, но кто знает, может, ее пригнало сюда ветром и она зацепилась за что-то, теперь барабаня по двери. Или чайка. Точно, это чайка стучится. Та самая чайка-самоубийца. Когда стук прозвучал снова и на этот раз более настойчиво, Слава подпрыгнул на месте и решил, что должен прекратить это. Он решительно встал из-за стола, но не подступил к двери без какой-либо защиты, в случае чего он взял в руки нож, который точил вчерашним вечером. Да, так он чувствовал себя увереннее. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Слава сжал рукоять ножа и медленно подошел к двери, под которой, подумать только, виднелась чья-то тень. Он обхватил ручку дрожащими пальцами, замер, дожидаясь подходящего момента. И, как только стук прозвучал снова, резко распахнул дверь, выставив вперед руку с ножом. Его дикий испуганный взгляд метался со скоростью света с одного места на другое, кисти направляли нож и протыкали воздух перед собой. Он успокоился только когда выдохся и, часто дыша, плавно опустил нож вниз, моргнув пару раз. Никого. Ему показалось. Снова. — Господи, осторожнее! — вдруг послышался незнакомый голос позади. — Так и убить можно. Вскрикнув, Слава быстро развернулся и вновь выставил нож перед собой. Он обомлел. Перед ним стоял человек. Живой, настоящий. А может, и нет, может, еще одна галлюцинация, но в первые секунды Слава не думал об этом, лишь во все глаза пялился на мужчину, который поднял руки в защитном жесте и опасливо отступил на шаг назад, настороженно глядя на нож перед своим лицом. Впрочем, неудивительно. Слава наверняка выглядел дико сейчас. Безумный взгляд, голодно бегающий по незнакомцу, дрожь во всем теле, хаос на голове. И, разумеется, острое оружие в руках. Слава был в растерянности. В голове все смешалось. Он должен быть один на этом острове, тут негде прятаться. — К-кто ты? Что ты тут делаешь? Откуда? — выпалил он на одном дыхании, плохо формулируя свои мысли, все так же крепко держа нож. — Успокойся, — это первое, что сказал ему мужчина. — Ты сейчас в обморок, походу, упадешь. Спокойно, молодой! — Ответь мне! — махнув руками, воскликнул юноша. — Ебаный рот! — отшатнувшись, незнакомец растерянно начал объясняться. — Так, я, эм… да не размахивай ты этой штукой, у меня в штанах агрегат и то больше, поверь. Слава моргнул пару раз, прежде чем осмыслить услышанное, покраснеть и возмутиться. — Меня зовут Алишер, — мужчина прижал руку к груди, глядя Славе в глаза своими темными, как ночь. — Я твой помощник. — Что? — растерялся юноша. — Это заняло время, но теперь я тут. — Ты… серьезно? Слава не знал, радоваться ему или нет. Он часто моргал, рассматривая мужчину перед собой и тот перестал выглядеть как-то устрашающе, скорее, даже вызвал теплое чувство в груди. Наконец-то, прощай, одиночество! Алишер был одет в широкие армейские штаны, а на массивных загорелых плечах болталась майка, мало что скрывающая. Неясно, какого именно она цвета, белого, серого, или все же желтого. Волосы собраны в аккуратный хвост, открывая вид на достаточно симпатичное лицо. Слава просто подметил это, потому что редко видел красивых людей в своем сером городке. Да и в принципе, он не особо на лица людей смотрел. Сейчас же наглядеться не мог, изрядно устав от пустых стен и однотипных пейзажей. Его начало трясти намного сильнее, нож грозился выпасть из ослабевших пальцев. Глаза защипало от слез, в груди все сдавило. Больше он не один на этом острове. — Эй-эй, — осторожно позвал его Алишер, кривя губы в неловкой улыбке. Он медленно протянул к юноше руки, аккуратно забрал нож и ласково взял за дрожащие руки. — Все хорошо, ладно? Бля, похоже ты через многое прошел. Это… прости, что задержался, что-ли. — Я думал, придется ждать еще больше, — справившись с собой, Слава с облегчением взглянул на их переплетенные руки. Ладонь Алишера тёплая, настоящая, живая. — Саня сказал, что… стой, он был тут? — Да, привез меня и уплыл обратно. — Оу… — юноше стало неприятно от того, что давний друг даже не соизволил с ним словом обмолвиться. Видимо, это разочарование отразилось на его лице, потому что Алишер сказал: — Да ладно, потом еще поболтаете. Не ссы ты так. Это, может в дом зайдем? — Ох, прости, конечно, — неловко отпрянув от него, Слава приглашающе махнул рукой в дверной проход и дождался, когда Алишер зайдет внутрь. Ему прыгать от счастья хотелось. Было так странно видеть, слышать и чувствовать человека рядом. Алишер смотрелся как-то непривычно, что-ли. Не органично. Не реалистично? В общем, Славе будет крайне сложно привыкнуть к его обществу. — Я не могу предложить тебе чая, но может ты голоден? — Не, все в порядке. Дома поел, — чувствуя себя, видимо, очень даже комфортно, мужчина сел на кровать, принадлежащую Славе. — А откуда ты? — поинтересовался тот, сев рядом. — У-у-у, далеко отсюда есть один портовый город, там работать все-равно негде. Вот я и решил, что мне нечего терять. И некого. Слава решил проигнорировать тот факт, что не спрашивал, почему Алишер решил работать здесь, но, видимо, тот любил много говорить и это даже как-то радовало. Больше не придется сидеть в тишине, слушая тоскливый гул за окном. Стало тепло от мысли о том, что кто-то будет говорить. Постоянно, то и дело выводя из зоны комфорта. От предвкушения и ощутимого волнения руки дрожали. Алишер определенно выглядел как человек, который мог обеспечить ему общение — возможно, в его блестящих глазах так же читался голод по человеческому обществу. Это вызвало настолько теплое ощущение, что Слава не смог сдержать улыбки. Ему захотелось многое узнать об этом парне, который с такой радостной улыбкой разглядывал дом, будто они находятся в какой-то богатом коттедже, а не в гниющей развалюхе. — Похоже, в это место только с такими мыслями работать и приходят, — грустно улыбнулся юноша. — Меня тоже ничего не держало. — Вот такие вот мы одинокие человечки, — Алишер вздохнул. — Ты бы хоть белку поймал, чтоб скучно не было. — Как кошку её держать? Я не живодёр, — Слава фыркнул. — Хотя, пару чаек я бы всё таки поймал и зажарил. — Жестоко, — покивал Алишер. — Но вкусно. — От них одни только беды, то и дело норовят стащить зерно, орут постоянно, и линзу маяка портят. Одна недавно даже в дом ко мне залетела, представляешь?... Алишер слушал с интересом и лёгкой улыбкой на губах, сначала внимал, а затем спрашивал и дополнял историю своими комментариями, и, на самом деле, это именно то, в чём Слава давным-давно нуждался, но так яростно отрицал. Он — брошенный ребёнок, которому слишком рано пришлось стать взрослым, потому, получив крупицу внимания, слова извергались из него бесконечным потоком. Сначала он жаловался на тех же чаек, на одиночество и прочие неудобства, затем рассказывал Алишер, и тогда уже Слава донимал его. Время шло незаметно, отрываться от разговора с живым человеком не хотелось совершенно. Всего за пару часов Алишер наверняка успел узнать о нём больше, чем кто-либо другой за двадцать лет знакомства. К вечеру, когда похолодало, они затопили печку, накрыли на пол толстое покрывало и сели возле источника тепла. Слава одолжил помощнику одну из своих кофт, потому что у того вещей не оказалось. — Я уронил чемодан в воду, — смущённо признался Алишер. — Сам не знаю, как так вышло... эй, не смейся надо мной! — Похоже, ты очень неуклюжий, — сделал вывод Слава. — Ты не представляешь, насколько. Я... — он долго смотрел на него, прежде чем продолжить. — Очень невезучий. — Хм, — заметив, как изменилось выражение лица Алишера, Слава посмотрел в окно. — Пора бы показать тебе, как ухаживать за маяком. Дорога до маяка не казалась больше такой страшной, как раньше, когда рядом шёл высокий и сильный мужчина, одним своим видом пугавший всех монстров. Слава ни на шаг не отходил от его бока, и был благодарен, что Алишер по этому поводу ничего не говорил, наоборот, кажется, даже жался ближе. Это не могло не вызвать улыбку и тепло в груди. Всё таки, хорошо, что ему нашли такого хорошего помощника. Честно говоря, иногда Слава представлял, каким он мог бы быть, и эти мысли никогда не радовали. Ведь, как он и говорил, обычно на такую работу шли насильники, психи или... А с чего он взял, что Алишер не такой? Юноша замер на полпути. Этот человек свалился, как снег на голову, как и радость того, что Слава больше не одинок, но так ли это хорошо? Алишер толком ничего не сказал о себе, больше слушал, а отвечал достаточно расплывчато. Возможно, у него всё таки были конкретные причины на то, чтобы сорваться в это далёкое от людей место. — Слава? — позвал голос. — Извини, показалось... — юноша прочистил горло, отводя взгляд во тьму. — Показалось, что на меня кто-то смотрит. — Пф, иди ты. Даже не думай пугать меня. Алишер схватывал на лету: стоило Славе лишь один раз показать, как всё работает, и у мужчины получалось повторить с первой попытки. Впрочем, наверное, нет ничего сложного в том, чтобы поднимать груз, смазывать механизмы и чистить линзу. Так или иначе, у Славы уже появились кое-какие подозрения, которые срочно требовалось развеять. Однако, он понимал, что не поверит Алишеру на слово, паранойя давала о себе знать. С другой стороны, а какие у него есть причины не верить Алишеру? Это замкнутый круг, и Славе стоит сделать лишь один выбор: либо верить, либо нет. Но Саня бы не позволил плохому человеку остаться один на один с другом детства, верно? (Но он ведь пустил тебя на этот остров) — Ты до этого не работал на маяке? — спросил Слава, когда они уже лежали каждый на своей койке. За окном темнее ночи, громко пели сверчки, скрипели при каждом движении кровати. — Нет, — задумчиво протянул голос из темноты. — Но мой отец — да. Иногда он возвращался домой и рассказывал мне всякие ужасы о привидениях. — И поэтому ты решил пойти на эту работу? — хмыкнул Слава. — Нет, — хмыкнул Алишер. — Просто его убил второй смотритель и я подумал, что, может, и мне повезет. Наступила тишина. — Спокойной ночи, Слава. Скрипнула кровать. Слава сжал в руке нож, который успел спрятать под подушку. И как ему на это реагировать? Как теперь уснуть? — Спокойной.