***
Они останавливаются напротив центра, и Гарри последний раз молебно складывает руки, обращаясь к Найлу. — Будь человеком, прошу тебя, — он широко распахивает глаза, всматриваясь в лицо друга. — Можно подумать я тебя на гильотину отправляю. — Так и есть. — Передо мной сидит сама Королева Драмы, а я надел старую потрепанную одежду, — с наигранной досадой вздыхает Хоран. — Да иди ты, — Гарри драматично откидывается на спинку кресла и хмурится, смотря на вход в здание. — Всего лишь час. «Целый» час поправил бы Гарри, если бы не был в своём образе. Он поджимает губу, качая ногой, а потом всё же оборачивается к Хорану. — Может я лучше съезжу с тобой на тренировку? — и увидев, что Найл уже открывает рот, Стайлс добавляет. — Ты обещал. — Не надо мной манипулировать. Я возьму тебя с собой, но не сегодня. — Я не буду разговаривать с Тайлером. — Ещё бы ты с ним разговаривал, — хмыкает Найл. — Наааайл. — Всё, хватит, — Хоран отстёгивает ремень Гарри и наклоняется вперёд, чтобы открыть дверь. — Иди. Я заеду за тобой после, только придётся немного подождать, у меня пробежка. Стайлс замечает серьёзный взгляд друга, потом снова смотрит на вход в центр, и понимая безвыходность ситуации, выходит из машины. — Веселее, — говорит ему Хоран, прежде чем дверь закрывается. — Ты облажался вчера, так что, отрабатывай должок. Гарри не отвечает и, поправив бандану, кладёт руки в карманы джинс и плетётся внутрь. Он сухо кивает администратору и продолжает двигаться по уже заученному маршруту. Вот уже почти два года, каждое воскресенье он идёт в один и тот же кабинет, садится на последнюю парту, ближе к окну, и просто ждёт, когда время встречи закончится. Первые несколько месяцев ему действительно казалось, что беседы со специалистами и людьми вроде него помогают. Пока он не понял, что это всё сводится к одному: Ваша болезнь — не приговор. Помогайте друг другу пережить тяжёлые времена. Гарри раздражала назойливая и повторяющееся фраза: «А вот он переборол вот эту стадию. Она справилась с таким-то заболеванием. Знаете почему? Потому что они оба верили в лучшее и притягивали положительные мысли». Гарри искренне не понимает, как обобщённые и абстрактные советы могут помочь. Тем более, когда их дают люди, далёкие от того, что чувствует он сам. Он честно пытается найти что-то, что могло бы разжечь искру внутри. Вот только это «что-то» всё никак не хочет находиться. Стайлс привычно поднимается на второй этаж и находит нужный кабинет. Парень останавливается у двери, а его рука замирает в сантиметре от ручки. Он делает глубокий вдох, проговаривая про себя. — Всего лишь час. На выдохе Гарри открывает дверь и заходит внутрь. — Привет, Камилла, — вежливо здоровается он, кивая девушке, проводящей встречу. Она замолкает на полуслове и переключает своё внимание на него. Как и все остальные. Гарри чувствует себя неловко и глупо, он опускает голову вниз, продолжая придерживать дверь одной рукой. — Я…кхм, можно войти? Камилла молчит некоторое время, продолжая смотреть на него. Гарри уже начинает казаться, что на его груди появляются дыры от такого пристального взгляда, когда девушка, наконец, произносит. — Да, конечно. Проходи. Выдохнув, Гарри прикрывает дверь и осторожно продвигается к своему месту, которое, к счастью, было свободно. Он медленно и аккуратно идёт к парте по стене, но все взгляды всё равно обращены к нему, потому что Камилла так и не продолжает свою речь. Стайлс старается сохранить невозмутимое выражение лица, не обращая внимания на группу. Его рука уже тянется к стулу, чтобы отодвинуть его и сесть на место, как голос девушки заставляет замереть. — Гарольд. Гарри прикрывает глаза, сжимая руку в кулак. Он ненавидит, когда к нему обращаются в таком тоне. И ещё больше он ненавидит полную форму своего имени. — Ты выглядишь уставшим, всё в порядке? — продолжает Камилла. — Да, просто не выспался — не глядя на неё, отвечает он и садится на место. Он улавливает в её голосе нотки беспокойства и еле сдерживается от того, чтобы не закатить глаза. Она ему никто, её дело провести встречу. Почему бы не заняться этим без лишних вопросов? Камилла лишь легонько качает головой, но всё же оставляет его в покое, продолжая своё занятие. Гарри выдыхает и достаёт телефон из кармана. Оказывается, он опоздал на десять минут. Отлично, значит осталось пятьдесят. Нужно видеть позитив позитив во всём, правильно? Стайлс облокачивается о парту и устремляет безэмоциональный взгляд в стену. Может посчитать лампочки на потолке? Он уже забыл, сколько было в прошлый раз — шестнадцать? Или восемнадцать?.. — Гарри, забыла сказать. У нас есть новенькая, познакомься, это Джулия. Сегодня у неё первое занятие. Стайлс взглядом находит маленькую девочку лет четырнадцати. Она сидит на первой парте и смотрит на него широко распахнутыми глазами, её русые волосы заплетены в тугие косы, а щёки украшает россыпь веснушек. Когда их взгляды встречаются, Джулия улыбается и склоняет голову набок, Гарри коротко машет рукой. Камилла продолжает что-то говорить, скорее всего, она попросит Джулию поделиться своей историей и своими проблемами, а остальные должны будут её как-то поддержать. Девочка придёт домой воодушевленная и радостная, потому что теперь у неё есть «друзья». Только спустя некоторое время она поймёт, что всё это не работает так просто. Гарри проходил через это. Он ложится на парту и кладёт голову на руки, осторожно отбивая ритм пальцами. Собственное дыхание и равномерный стук начинают убаюкивать, поэтому веки медленно опускаются. Монотонный голос Камиллы становится всё дальше и дальше, что ни может ни радовать. Тихо подремать на задней парте и избавить себя от лишних разговоров, но при этом не прогулять встречу? Хороший план. — Гарри, — доносится до слуха приглушённый шепот. Стайлс хмурится и решает не отвечать. — Гарри! — повторяется чуть громче. Парень всё же открывает глаза. Отстанут от него сегодня или нет? Стайлс выпрямляется и вопросительно поднимает бровь, смотря по сторонам. Взгляд останавливается на противоположном углу аудитории. Заметив знакомые искрящиеся карие глаза, Гарри мягко улыбается. Зак Херрон пришёл в группу примерно полгода назад, как только у него обнаружился рак поджелудочной железы с метастазами в лёгких. Проще говоря, в лёгких накапливалась жидкость, из-за чего Зак не мог дышать полностью самостоятельно, он был вынужден везде носить с собой переносной баллон с кислородом. Как и Гарри, он никогда не видел особого смысла в подобных занятиях, поэтому они довольно быстро сдружились. Ну как сдружились. Они часто болтали после занятий, точнее Зак болтал, а Гарри слушал. Зак любил философствовать и мечтать, что очень сильно отличало его от всех остальных. Его мозг был каким-то неиссякаемым источником идей и фантазий, которые он выражал на бумаге. Зак всегда носил с собой альбом и карандаш, ведь вдохновение могло прийти в самый неожиданный час. Гарри никогда не видел того, что скрывается под обложкой загадочного альбома, а Зак не горел желанием хвастаться своими работами, потому что не считал их достаточно хорошими. «Если они когда-нибудь попадут в Лувр, ты узнаешь об этом первый» — неизменный ответ на любые просьбы показать своё творчество. Зак обладал самой большой коллекцией клетчатых рубашек в мире и считал это лучшим изобретением человечества. А ещё его кудрявые волосы всегда были в полном беспорядке и это нисколько не волновало парня. Зак приподнимает бровь, довольный тем, что разбудил Гарри. Херрон кивает в сторону Камиллы, а затем складывает пальцы в форме пистолета и «выстреливает» себе в висок. Стайлс тихонько хихикает и качает головой. Затем снимает бандану и, накинув её на шею, принимается постепенно затягивать, имитируя удушье. Зак ложится животом на парту, чтобы лучше видеть Гарри. Младший вытягивает руку для осуществления новой задумки, но случайно задевает рукой стоявшую на краю парты бутылку воды. Та падает на пол с глухим стуком, нарушая спокойствие в аудитории. Камилла замолкает и вопросительно смотрит на Зака. Теперь он в центре внимания. — Простите, — неловко говорит он, наклоняясь вниз, чтобы поднять вещь. Зак не торопится, выпрямляясь и смотря на Камиллу невинным взглядом. Девушка переступает с ноги на ногу, откидывая волосы с плеча. Зак делает глоток, набирая полные щёки и кивая. — Можете продолжать. — Спасибо, Зак, — девушка переводит взгляд на листы бумаги, видимо, забыв, на чём остановилась. Гарри и Зак снова переглядываются и тихо усмехаются. Последние полчаса проходят в похожем режиме. Как только Камилла по традиции благодарит всех за поддержку и помощь друг другу, Гарри поднимается и спешно идёт к выходу из аудитории. У него есть смутное предчувствие, что девушка захочет поговорить с ним, задать кучу вопросов, на которые он не хочет отвечать. Ещё больше он не хочет тратить на это своё время. Поэтому, пока Камилла общается с новенькой, Стайлс исчезает по ту сторону двери. Лежащий в кармане телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении. Гарри тормозит в коридоре, читая текст смс. Это Найл, и он предупредил, что задержится на пятнадцать минут. — Хей, ты что, в атлеты записался? — обращается к Стайлсу Зак. — Стрелой вылетел оттуда. — Спасаю свою жизнь, — ухмыляется Гарри, убирая телефон обратно. — А меня бросил. — Тебя она любит. А мне бы устроила сейчас профилактическую беседу. — Да ты прям её, как огня боишься, — хмыкает Зак, пододвигая небольшой чемоданчик с баллоном воздуха ближе к себе, чтобы не мешать другим. — Кто не боится, — пожимает плечами Гарри, начиная двигаться в сторону выхода. — Слушай, — догоняет его Зак, — а правда, что ты был вчера у Морган? — Откуда ты знаешь? — Стайлс даже замирает в полушаге, удивлённо вскидывая бровь. — Все это знают, — младший взмахивает рукой, случайно задевая проходящую мимо девушку. — Ой, простите. Гарри сжимает рукой бандану, которую так и не надел обратно. Если эта новость так быстро разлетелась, значит, стали известны и другие подробности. Например, то, как он лежал в отключке. Внутри всё неприятно холодеет, потому что яркие воспоминания снова всплывают в голове. Чего Стайлс хотел меньше всего, так это стать центром всех произошедших событий. Но получилось всё с точностью и наоборот. Гарри шумно вздыхает и опускается на скамейку рядом со входом в центр. — Это же круто, Гарри, — Зак садится рядом и легонько пихает его в плечо. — Я бы тоже хотел туда сходить. — Поверь, я этим не горжусь, — качает головой Гарри, рассматривая свою бандану. — Это был не лучший опыт. — Почему? — Ты не знаешь? — Стайлс поворачивается к Заку и замечает чистое непонимание во взгляде карих глазах. — Не знаю что? Хватит говорить загадками. Гарри хмурится и не отвечает, некоторое время борясь с непослушными волосами, пытаясь завязать бандану. Зак скрещивает руки на груди, терпеливо ожидая от него подробного рассказа незадавшегося похода. Справившись со своей задачей, Гарри садится к Херрону в пол оборота и щёлкает пальцами. — Это что, новая рубашка? Зак опускает голову, пробегая взглядом по серой клетчатой вещи на пару размеров больше нужного. — Нет, это… Эй, — он поднимает голову. — Не меняй тему! Гарри слабо улыбается и качает головой. — Разгадал мой план… Ладно. Просто я отрубился, кажется. Зак выпрямляется и чуть хмурится. — У меня случился приступ или… — Гарри запинается, считая, что лучшим решением будет опустить эпизод с Ангелом. — В общем, я стал задыхаться, как обычно. И потерял сознание в коридоре. — Ох, Гарри, — тихо произносит Зак. — Паршиво. — Да, — кивает Стайлс. — Но меня забрал Найл, так что всё нормально. — Это главное, — соглашается Зак, смотря перед собой. — Зато… есть что вспомнить. Гарри лишь фыркает. Они сидят пару минут, глубоко погружаясь каждый в свой мир мыслей. Гарри напряжённо думает, стоит ли спрашивать что-то про Флина. Если бы Зак знал, он бы, наверное, сказал бы сам. Если же он не в курсе, то придётся объяснять ещё много лишнего. Раздумья прерывает Найл, приехавший раньше, чем планировал. — Эй, кудрявый! — Стайлс и Херрон одновременно оборачиваются на его голос. Найл поджимает губу и взмахивает рукой. — Оу, вас тут двое. Привет, Зак. — Почему у тебя волосы мокрые? — спрашивает Гарри, поднимаясь. — Наверное, потому что я ходил в душ после пробежки, умник. Стайлс закатывает глаза на это, решая оставить ответ без комментария. — Ну, — Зак поднимается и потирает нос рукой. — Я пойду тогда. — За тобой никто не заедет? — Не, я пройдусь. — Но далеко ведь, — поворачивается к нему Гарри. — Может тебя подвезти? — Да не надо, спасибо, — смущённо улыбается Зак. — Найлу не трудно, — Гарри закидывает руку на плечо друга. — Да, ведь? Хоран дарит ему долгий внимательный взгляд и вздыхает. — Не трудно. Зак живёт в противоположной части города, и до его дома от медицинского центра путь не близкий, а когда нужно тащить за собой баллон с кислородом, всё становится трудней в три раза. Поэтому предложить помощь — это меньшее, что Гарри мог сделать. Найл прибирает разбросанные на заднем сиденье сумки и бутылки воды, параллельно спрашивая, как всё прошло и как дела у Камиллы. Гарри привычно бубнит, что это последнее воскресенье, которое он проводит подобным образом, а Зак усмехается, прекрасно понимая, что это просто слова. — Тайлер спрашивал про тебя, — сообщает Найл, пристёгивая ремень безопасности. — Зачем? — Сказал, что чувствует свою вину за вчерашнее. — Надо же, — вскидывает бровь Гарри и чуть косится в сторону Зака. Но тот уже успел вооружиться карандашом и раскрыл чистую страницу альбома, не обращая внимания на разговоры. — А больше про меня никто не говорил? — Нет, — качает головой Найл, а Стайлс чувствует внутреннее облегчение. — Мне хватило Прайса. Когда он в десятый раз попросил прощение, я чуть было не поставил ему подножку, чтобы он красиво полетел в ближайшую лужу. Ну какого черта! Гарри тихо усмехается, потому что слушать возмущения Найла можно бесконечно. Они медленно едут по дороге, из-за большого количества машин образовалась пробка. От нечего делать, Гарри снова поворачивается назад и щурится, пытаясь разглядеть замысловатые линии, которые начертил Зак. Из-за неудобного ракурса разобрать, конечно же, не получается, зато сам Херрон замечает, что за ним наблюдают. — Эй, не смотри! — он быстро закрывает альбом и убирает в сторону. — Я даже понять ничего не успел. — И не надо, — хитро улыбается Зак, пряча книгу в портфель. Гарри обиженно надувает щёки и разворачивается обратно, только сейчас понимая, что они приехали не в ту часть города. — Найл, ты заблудился? — Нет. — Тогда почему мы здесь? — Я хочу домой, — подхватывает Зак и двигается ближе, обхватывая руками спинку кресла, в котором сидит Гарри. Стайлс, ощущая чужое дыхание на плече, немного поворачивает голову назад, встречаясь с профилем парня. — Мне надо в магазин, — как ни в чём ни бывало отвечает Найл. — А предупредить? Это долго? — возмущается Зак, широко раскрывая глаза. — Моя машина — мои правила, — Хоран сворачивает в сторону и крутит головой, ища место для парковки. — Нет, не долго. Посидите здесь, я мигом. Гарри моргает и оборачивается к другу, фыркая. — Мы здесь сидеть не будем. — Ваше дело, — бурчит Найл, копаясь в бардачке. — А я ждать не буду, если свалите. — Гарри, — хлопает Стайлса по плечу Зак. — Пойдём туда? Смотри, уличные музыканты. Гарри оборачивается в ту сторону, куда показывает Зак и чуть щурится, всматриваясь вдаль. На той стороне дороги и правда расположилась группа любителей, а вокруг них уже успела собраться довольно большая толпа зевак. — Валите, — устало говорит Найл. — У вас десять минут. Ни секундой больше.***
Луи скучающе изучает страницы модного журнала, название которого он даже не прочитал. Яркие картинки, привлекающие внимание заголовки, фотографии известных личностей, одетых в дорогие бренды. Так скучно, вычурно, даже тошно становится. Он имеет смутное представление о том, как устроен мир моды изнутри. Несколько лет назад доводилось общаться с одной моделью. Место в индустрии ей досталось с трудом, девушка не подходила по росту — была чуть ниже требуемой нормы. Изначально её даже брать не хотели, но она решила не сдаваться так просто. Спустя несколько лет ошибок и «падений», ей всё же удалось взлететь. Луи не понимал, как мечта может ограничиваться одним лишь подиумом, бесконечными съёмками и показами. Девушка была добрая, чуткая, в отличие от своих коллег. Луи казалось, что эта тяжёлая и изматывающая работа не для неё, он думал, что индустрия её задушит. Но девушка держалась стойко, возможно, держится до сих пор. Томлинсону вскоре наскучила эта бесконечная суета, поэтому он покинул город, в котором жила девушка. С тяжёлым вздохом он закрывает журнал и кидает его на столик. — Зейн, я больше не могу! — Луи откидывается на спинку кресла, запрокидывая голову назад. — Ты сам сказал, что первый костюм сидел плохо. Жди теперь, — раздаётся голос брата из примерочной. Луи протирает глаза рукой и снова вздыхает, специально громко и вымученно, чтобы Малик услышал. Ну за что ему эти мучения? Они торчат в магазине уже пару часов, потому что Зейну захотелось найти «что-то интересное». Луи, скрепя сердце, согласился на эту авантюру, но сам того не зная, подписал себе смертный приговор. Образно, конечно. Он мог бы избавить себя от этого, сказав Зейну, что все костюмы шикарны и чудесны, но брат бы заподозрил что-то неладное. Поэтому, ради приличия стоило посмотреть хотя бы пару образов. Некоторые действительно выглядели ужасно, какие-то не нравились самому Зейну, а последний Луи забраковал лично. — Глаза б мои этого не видели, — покачал головой Томлинсон, отправляя Зейна обратно в примерочную. Видимо, всё было настолько плохо, что им на помощь пришла консультантка и любезно предложила ещё несколько вариантов. И вот сейчас, Луи мучается от головной боли и просиживает пятую точку в кресле, ожидая, пока Зейн соизволит выйти. А девушка, всё стоит у стойки, на входе в магазин, время от времени поглядывая на него. Томлинсон тратит все силы, чтобы не обращать на неё внимание. — Зейн! — более раздражённо зовёт Луи, поднимая голову. — Я шутка для тебя? Малик не отвечает, и в самой примерочной становится подозрительно тихо. Луи щурится, наклоняя голову вбок и думая о том, как он ненавидит брата. Спустя целую вечность синяя шторка отодвигается, и Зейн выходит вперёд, вопросительно разводя руки в стороны. — Ну как? Томлинсон проводит рукой по подбородку, изучая его образ. Нежно-розовый пиджак, идеально сидящий по фигуре, такого же цвета брюки, визуально делающие Зейна выше. Белая рубашка, аккуратно застёгнутая на все пуговицы, всё это придаёт больше утончённости и элегантности. Завершает наряд маленькая нашивка с чёрной розой, деталь, которая делает образ особенным. Луи медленно кивает, рассматривая Зейна, пока тот крутится на триста шестьдесят. Брат выглядит шикарно, это бесполезно отрицать. — Покатит, — только и говорит Луи, закидывая ногу на ногу. — Покатит? — поражённо переспрашивает Зейн, поднимая бровь. — Это лучший костюм, который я когда-либо надевал. Ты посмотри на него! — Избавь меня от этого, — машет рукой Томлинсон. — Иди переодевайся уже, я устал. — Луи… — Ты ещё здесь? Зейн закатывает глаза и разворачивается к нему спиной, вставая на пятки. Луи фыркает, наблюдая за тем, как Малик демонстративно медленно задёргивает шторку. Иногда брата невозможно терпеть. Томлинсон постукивает пальцами по кожаному подлокотнику, пока его взгляд бегает по широкому ассортименту магазина. Возможно, Зейна придётся ждать ещё примерно вечность, а сидеть на одном месте Луи уже не может чисто физически. Он поднимается и делает пару поворотов корпуса, разминая затёкшие мышцы, затем сцепляет руки в замок и вытягивает вверх, чувствуя приятное ощущение от растяжения позвоночника. На выдохе Луи сбрасывает руки вниз и поправляет серую толстовку и чёрные джинсы. Краем глаза Томлинсон замечает консультантку, которая откровенно пялится в его сторону. Ангел подавляет тяжёлый вздох. Он, конечно, знает, что от него трудно отвести взгляд, но не настолько же. Зачесав чёлку назад одним лёгким движением руки, он подходит к классическим костюмам. Луи щурится, скептически смотря на представленные образы. Тонкие пальцы неспешно пробегают по трём или четырём пиджакам, а затем останавливаются на сером. Луи снимает наряд и отводит в сторону, чтобы получше рассмотреть модель на свету. Томлинсон поднимает бровь вверх и едва заметно качает головой. Ему не нравится то, как сшит пиджак. Он выглядит слишком строго, да и крой какой-то странный, а клетчатая вставка на карманах и вовсе всё портит. Ангел разворачивается, чтобы повесить вещь назад, как его останавливает консультантка. — У нас было поступление новой коллекции. Это лучшая модель. Луи кидает на её беглый взгляд и едва сдерживается от усмешки. Лучшая? Он даже боится представить, как выглядит худшая. — По-моему модельер немного перестарался, — только и говорит Томлинсон, всё-таки возвращая пиджак на законное место. Девушка наигранно смеётся и поправляет волосы, подходя к другим костюмам. Луи смотрит ей вслед, чуть хмурясь и гадая, сколько времени ему предстоит провести в её компании. Зейн, самое время выйти. — У Вас интересный стиль, — говорит консультантка, копаясь в вещах. Луи закатывает глаза, боком облокачиваясь о стену и убирая руки в карманы. Девушка продолжает что-то говорить, выбирая другие костюмы, но он не слышит, потому что устремляет взгляд на улицу и молится, что кто-нибудь из людей соизволит войти внутрь. — Вот этот подойдёт к Вашим глазам, — доносится до слуха голос девушки. Луи оборачивается и замечает синий костюм, который ему любезно подают. Он принимает вещь, замечая, насколько приятна ткань на ощупь. В целом, это выглядит лучше, чем предыдущий вариант, но его не цепляет. — Наденете? — улыбается девушка, складывая руки за спиной. Томлинсон вертит модель в руках, вздыхая. — Увы, размер не подходит. — Я могу принести Ваш, есть меньше, — суетливо говорит она. Мило. Луи мягко улыбается, поднимая на её взгляд и кивает, протягивая костюм назад и снова пряча руки в карманах. — Да, пожалуйста. — Минутку, — ещё шире улыбается девушка и буквально убегает куда-то вглубь магазина. Как только она уходит, улыбка слетает с губ Луи. На её место возвращается чуть холодный взгляд и серьёзное выражение лица. Ангел уверенным шагом подходит к примерочной и бесцеремонно одёргивает шторку. — Луи! — только и успевает возмутиться Зейн. Но Томлинсон уже оказывается внутри, даже не глядя на брата. — Уходим, — кротко говорит он, кладя руку на плечо Зейна. Мир вращается вокруг них с бешеной скоростью, глаза не различают отдельных предметов. Обычный человек бы вряд ли перенёс подобное, слишком большая нагрузка, сжимающая грудную клетку и давящая на виски. Для Ангелов перенос в пространстве — обычное дело. Луи отпускает Зейна и оглядывается по сторонам. Они оказались посреди улицы, чуть ли ни в самом центре города. Некоторые прохожие непонимающе косились в их сторону, кто-то поражённо таращился, забывая о том, что нужно моргать. Луи вскидывает руки. Плохо. — Ты что творишь?! — орёт Зейн, его грудь часто вздымается от сбитого дыхания, глаза превращаются в два уголька. — Подожди, — шипит Луи, отмахиваясь от него. Он выходит чуть вперёд, вскидывая голову вверх и распрямляя спину. Взгляды нескольких десятков людей прикованы только к нему. Синие глаза вспыхивают искрой, а голос становится ниже на несколько тонов. — Oblitus nostri facies. * Через мгновение прохожие медленно моргают, на их лицах отражается полное непонимание происходящего и потерянность во времени и пространстве. Это проходит почти сразу же. Люди оглядываются по сторонам, приходя в себя, после короткого провала в памяти, и расходятся по своим делам, не обращая внимания на Ангелов. Луи выдыхает, опуская плечи и прикрывая глаза. Внушение отнимает много сил и энергии, Высшим Ангелам это даётся в разы проще, он же ещё не до конца овладел этой способностью. Да и необходимости особой не было. — Ты что вытворяешь?! — Зейн резко хватает его за локоть и грубо разворачивает к себе. — Внушение? Что дальше? — Я исправляю ошибки, которые получились из-за тебя, — раздражённо бросает Луи, вырывая руку из его цепкой хватки. — Из-за меня? — А из-за кого ещё. — Это ты перенёс нас сюда, — наступает Зейн. — Я думал о доме, а оказались мы здесь, потому что ты сбил наводку! — Томлинсон толкает Зейна в грудь, шумно выдыхая воздух. — Конечно, я был не готов, потому что ты даже не дал мне время на сосредоточение! — Малик толкает Луи назад. Томлинсон перехватывает его руку и сильно сжимает ладонь, прожигая в брате дыру от взгляда синих глаз. — Я дал тебе время на то, чтобы переодеться! Тебе не хватило? Я ждал тебя пол дня, тебе мало? Луи резко отпускает его руку и отходит на несколько шагов назад, раздражённо ведя плечами и запрокидывая голову назад. — Костюм… Я оставил его там… — Какая жалость, — криво улыбается Томлинсон. — Мы пойдём за ним. — Нет, — Луи возвращает взгляд к Зейну. — Не пойдём. — Я хочу его! Проходящая мимо пара замирает от неожиданности и его громкого голоса. Малик потирает нос и тупит взгляд вниз. — Я имел в виду, что мне очень понравился костюм и я должен его забрать. — Я понял, — усмехается Томлинсон. — Но я туда не пойду. Тебе надо было взять его с собой, в чём проблема. — Проблема в том, — с нажимом отвечает Зейн, — что ты меня не предупредил. — Разве? — Зайти в примерочную со словом «уходим», не предупреждение, Луи! Томлинсон лишь пожимает плечами и перекатывается с пятки на носок. Зейн сжимает челюсть, посматривая по сторонам и качая головой. — Спасибо, что хоть дал одеться. — Пожалуйста. Малик фыркает, подходя ближе. — Давай, теперь переноси нас домой. — Я не могу, — Луи поднимает на него глаза. — Я устал, — он делает акцент на последнем слове. — Не начинай. — У меня нет сил. Я почти на нуле. — Окей, — Малик скрещивает руки на груди. — Я подожду. — Я не батарейка! И не могу так быстро восстановиться, — Луи взглядом показывает на брата. — Ты нас перенесёшь. — Я? — Зейн наклоняется вперёд, будто не расслышал. — Я не буду это делать. Ты это начал ты и закончишь. — Тогда будем стоять здесь, как два столба, — Луи тоже скрещивает руки, зеркально отражая Малика. Несколько секунд, а может и минут, они стоят друг напротив друга и играют в гляделки. Луи в шаге от того, чтобы моргнуть, потому что его, мягко говоря, бесит вся эта ситуация, а больше всего бесит Зейн. Это всё его вина. В итоге, Малик цокает, и бессильно опустив руки, идёт в противоположном направлении. — Куда ты? — удивлённо спрашивает Луи, смотря ему вслед. Зейн не отвечает, продолжая упрямо двигаться дальше. Томлинсон опускает голову, смотря на свои кеды и приглушённо говорит. — За что мне это всё. Ему ничего не остаётся делать, кроме как пойти следом, ускоряя шаг, чтобы догнать брата. — Куда ты идёшь? — Домой, — не глядя на него, отвечает Зейн, сворачивая вправо. — Серьёзно? — Луи замечает просторную площадь, где собралась огромная толпа людей. Издалека доносятся приглушённые звуки музыки, несколько инструментов: гитары, ударные и клавишные. Ну и голос солиста, конечно же. Уличные исполнители, замечательно. — А более многолюдный путь ты выбрать не мог? Зейн не оборачивается, скорее всего, он действительно не расслышал последние слова. Вопрос Луи был подавлен шумом улицы, растворившись в полифонии других звуков. Томлинсон ускоряет шаг, чтобы не отставать от Ангела и не терять из виду его тёмный затылок. — Можно подумать, что они все впервые вышли из домов, — раздражённо бормочет Луи, поравнявшись с Зейном. Малик пробирается вперёд, петляя между людьми и не сводя глаз с противоположного выхода с площади. — Что теперь не разговариваешь со мной, да? — спрашивает Луи без надежды получить ответ. Он старательно обходит группу парней, думая про себя, что если хотя бы один из них наступит ему на кеды, то очень сильно об этом пожалеет. День не задался с самого утра и, по закону подлости, должно произойти что-то ещё. Что-то, чего Луи меньше всего бы хотел, ну или меньше всего ожидал. — Я зол на тебя из-за костюма, — неожиданно говорит Зейн, смотря на него через плечо. — Это глупо. — Нет. Он мне понравился и я хочу его взять. — Вот когда вернёшься туда, сам разбирайся с консультанткой, — Луи хмурится, когда вся площадь взрывается громкими аплодисметами и криками. Томлинсон поворачивает голову, замедляя шаг. Барабанщик группы со всей силы ударяет по тарелкам и барабанам, встряхивая длинными волосами. Гитаристка завершает партию, падая на колени и изящно прогибаясь в спине. Луи качает головой и разворачивается обратно, но случайно задевает плечом какого-то парня в клетчатой рубашке. — Извини, — проговоривает он, но его слова утопают во всеобщем восторженном возгласе и крике. Луи идёт дальше, потому что почти сразу теряет парня из виду, да и он, наверно, уже забыл о существовании остального мира, помимо действа на площади. К тому же, Зейн, должно быть, уже вышел за пределы города. — Может, ты извинишься? — смутно знакомый голос чётко и ясно выделяется среди царящего хаоса. Луи закатывает глаза. Какой требовательный, надо же. Положив руки в карманы, Томлинсон разворачивается на пятках. — Я уже извинился. Он мимолётно замечает молодого парня в той самой рубашке, крепко державшего какой-то чемодан. Взгляд скользит дальше, и Луи удивлённо поднимает бровь. Он мгновенно узнаёт второго человека. Высокий, худощавый, с длинными ногами, кудрявыми волосами и зелёными глазами. Но что отличает его от всех остальных больше всего — сердцебиение, сбивчивое и прерывистое. Луи слышит это. Гарри Стайлс. Какое интересное совпадение. Парень, в свою очередь, тоже узнаёт его. Его голос глубокий и немного хриплый. — Ох, боже… Луи одаривает его снисходительной улыбкой, выпрямляясь и вскидывая голову. — Ну что ты. Всего лишь Ангел. Гарри замирает и, не моргая, смотрит Луи в глаза. Томлинсон переступает с ноги на ногу и облизывает нижнюю губу. Он вообще мог тут не быть, мог не оборачиваться, пройти дальше. Но вот, он стоит, вновь играя в гляделки с человеком, который то и дело оказывается рядом. Почему это происходит? Почему бы просто не исчезнуть, лишь только пожелав? Луи ждёт. Только сам не знает, чего. — Гарри, — обращается к Стайлсу его… друг? Да, скорее всего. — Гарри, всё нормально? — пробует он ещё раз, легонько трогая парня за плечо. Это прикосновение приводит Гарри в себя. Он моргает и, будто оживает, вновь возвращая контроль над телом. — Да… да всё нормально, прости, Зак, — он неловко поправляет чуть съехавшую набок бандану. Значит этот парень — Зак. Луи чуть косится в его сторону. Он чувствует небольшой жар, исходящий от области, где располагаются лёгкие, но ещё более «горячо» было чуть ниже, под солнечным сплетением. У парня рак поджелудочной железы и, видимо, это дало осложнение в другие органы. Луи переводит взгляд на чемоданчик и едва заметно кивает сам себе. Кислород. Он не может дышать сам. Томлинсон вновь поднимает голову, продолжая изучать Зака. У него счастливый билет в жизни — организм справляется с болезнью. А вот Гарри… Ангел поворачивается к Стайлсу, также «читая» его тело, хотя и так знает ответ. Горячо. Обжигающий жар прямо от сердца. Луи сжимает челюсть. — Вы знакомы? — спрашивает сбитый с толку Зак, поглядявая то на одного, то на другого. — Мы, — начинает Гарри, но запинается. Вопрос действительно сложный. Видя, как Стайлс мешкает и ломается, ещё больше путая всех присутствующих, Луи вздыхает и отвечает. — Едва ли. — Пару раз встречались в разных местах, — зачем-то добавляет Гарри, отводя взгляд в сторону. Луи пожимает плечами, потому что… отчасти он прав. Но уточнять это было совершенно необязательно. Все трое молчат, отчего атмосфера становится напряжённой. Томлинсон поправляет упавшие на лицо пряди волос, решая уйти отсюда прямо сейчас, потому что стоять на площади среди людей нет никакого желания вообще. — Хороший был концерт, да? — говорит Зак, явно чувствующий себя ещё более неловко, чем Гарри. Парень чешет затылок и кивает в сторону музыкантов. — Крутые ребята. — Да, — тянет Луи. — К счастью, этот концерт закончился. — К счастью? — непонимающе переспрашивает Зак, поворачиваясь к нему. — Я недостаточно громко сказал? — с лёгкой усмешкой парирует Луи, улыбаясь уголками губ. — Да что ты вообще понимаешь в музыке? — встревает Гарри. Томлинсон вновь смотрит на него. Зелёные глаза чуть темнеют, тело напряжено, дыхание учащается. Ангелу интересен исход всего этого, потому что Гарри явно настроен против него. Ну а Луи есть, чем крыть. Он делает шаг вперёд, кивая в сторону музыкантов. — Вот это даже музыкой назвать трудно. Оборудование некачественное, бас должен отзываться в груди, а не бить по ушам. Ты даже себя услышать не можешь, разве так должно быть? — Откуда у начинающей группы деньги на хорошее оборудование? — Стайлс тоже делает шаг вперёд, скрещивая руки на груди и щуря глаза. — Они любители и вот это всё, делают бесплатно, просто потому что им нравится. — Любители должны знать основы, — Луи кивает на клавишника. — Гамма Си-Минор. Два знака в ключе. Я слышал, как он фальшиво сыграл Фа во втором припеве. А я ведь даже не вслушивался, — Луи делает ещё один шаг вперёд, убирая рукой вновь упавшие на глаза пряди волос. — Уверен там ещё много недочётов. А сами слова? — У текста хороший посыл, — спорит Гарри. — Назойливо повторяющаяся фраза? Ты об этом? — Может хватит, ребят? — вмешивается Зак. — Я же просто так сказал… Луи склоняет голову набок, не обращая внимания на парня. Он продолжает смотреть в глаза Гарри и ждать ответа. — Ну что? — Ты просто… Ты не ценишь их труд, — приглушённо отвечает Стайлс, опуская взгляд чуть ниже уровня лица Ангела. — Я оцениваю, — поправляет Луи, улыбаясь. — Это разные вещи. Гарри закрывает глаза и стоит так некоторое время. Томлинсон неспешно изучает его, потому что они впервые подошли друг к другу на такое близкое расстояние. Луи замечает небольшую родинку, идеальные аккуратные губы и длинные густые чёрные ресницы. Интересно, Гарри их подкрашивает? Было бы красиво. Луи несколько раз моргает. Откуда у него эти мысли? — Ты не можешь так говорить, — Гарри открывает глаза, ярко блестящие при свете солнца. — Почему тебя это так волнует? Стайлс приоткрывает рот, но не находит слов для ответа. Его взгляд мечется по лицу Томлинсона, возможно, Гарри боится посмотреть на Луи в упор. А может, он пользуется моментом, чтобы изучить Ангела, потому что они действительно очень близко подошли к другу. Луи не торопит парня, по какой-то причине ему важен ответ на свой вопрос. — Вот ты где, — руки Зейна ложатся на плечи Луи, Малик наклоняется вперёд, ближе к уху брата. — Я почти десять минут разговаривал сам с собой. Томлинсон шумно выдыхает, опуская взгляд вниз. Появление брата разрушило тонкий мост, который образовался между Гарри и Луи. Кудрявый делает шаг назад, пряча руки за спиной и вновь закрываясь в себе. Луи сглатывает, обращаясь к Зейну. — Что ж, у тебя талант. Зейн чуть сжимает толстовку Томлинсона и отстраняется. Только сейчас он обращает внимание на Гарри и Зака. Малик немного прикрывает глаза, осматривая их. Тень понимания ложится на выражение его лица, потому что он тоже «прочитал» их, лишние объяснения не нужны. Зак неловко переступает с ноги на ногу и шмыгает носом. Тяжело знать меньше, чем все остальные. — Пожалуй, нам пора, — прерывает слишком затянувшееся молчание Зейн, кивая в сторону выхода с площади. — Ты прав, — соглашается Луи и в последний раз одаривает Гарри внимательным взором. — До встречи? — он сам не знает, почему фраза звучит немного вопросительно, поэтому надеется, что Стайлс не обратит на интонацию внимание. — Возможно, — уклончиво отвечает Гарри. Томлинсон чуть склоняет голову и разворачивается в пол оборота, коротко взмахивая рукой Заку. Парень прикусывает губу и отвечает тем же жестом. Ангелы покидают площадь, плавно лавируя между людьми. Луи шагает чуть позади, смотря себе под ноги. В его голове завязывается тугой клубок сбивчивых мыслей, из-за чего Томлинсон уходит в себя, не замечая остальной мир, не слушая слова Зейна, который о чем-то очень увлечённо говорит. Почему-то это происходит только рядом с Гарри. И почему-то Луи уверен, что они встретятся снова.