Укротитель

       "Очередной вечер. Очередная бутылка водки. Он не разбирал, что пьёт, в каких количествах, просто продолжая вливать в себя литры алкоголя, ссылаясь на усталость от тяжёлого житья. Как-то маленькая Кейтлин спросила его, почему он пьёт, на что получила ответ: — От ничтожности своей семьи. С твоей мамашей любой запьёт.        Кейт тогда поджала губки, продолжив смотреть на отца, вновь осушившего бутылку до дна. Он не закусывал, не морщился, даже глазом не водил. Горечь от алкоголя пропала ещё после пятой или шестой рюмки за день, выпитых с утра. Он повернулся к дочери, глянув со всем презрением, недовольно вякнув: — Чё ты зыришь? Иди к своей матери.        Ребёнок убежал, хлопая босыми ногами по холодному паркету. А взгляд его остался в самом сердце. Такое трудно забывается." — И так, слушание истца законченно. Ответчик, есть ли у вас доказательства обратного? - прогремел голос судьи после битого часа нелепых рассказов защитника папочки Кейтлин. — Да. Для доказательства лжи и клеветы со стороны истца, просим пригласить мистера Варриса - психотерапевта, занимающегося лечением Кейтлин Ниддлсон все эти годы. Он, как никто другой, в курсе всех событий, - громко проговорил мистер Хилл, поднявшись, застёгивая пуговицу пиджака. — Пригласите мистера Варриса, - указал судья. — Первый раз о нём слышу. А ты знал? - шептал Шеннон брату. Джаред кивнул.        В зале суда появился темнокожий мужчина в простом официальном костюме, именуемый тем самым Варрисом. Заняв своё место, мужчина поприветствовал Кейт, а после поднял голову на судью. — Мистер Варрис, вы действительно психотерапевт Кейтлин Ниддлсон? - уточнял судья. — Да, господин судья. Позвольте начать с главного заявления о психотерапевтическом диагнозе, который Кейтлин скрывала долгое время, дабы ограничить себя от лишних вопросов. Однако, сейчас он имеет слишком большую значимость в этом грязном деле, поэтому, с непосредственного согласия самой Кейтлин, я предоставляю медицинские доказательства, - начал Варрис, — У моей пациентки посттравматическое расстройство, вызванное сильнейшими детскими травмами, нанесённые её отцом.        На столе судьи выложили заключения врачей, подтверждающие слова доктора. Он внимательно их изучил, а в зале послышалась новая волна удивлённого шёпота. — Кейтлин попала в мой кабинет в возрасте пятнадцати лет, как раз после первого нервного срыва, случившегося накануне, - Варрис замолчал, опустив глаза на Кейт, чьи глаза поблескивали от постепенно подступающих слёз. — Мистер Ниддлсон, названный её отцом, на глазах ребёнка задушил мать, а саму девочку вышвырнул за дверь, - вставил своё слово Хилл.        Громкие возгласы зала заставили судью стукнуть пару раз молотком. Мистер Крейг поджал губы, нервно застучав пальцами по столу. Сам Саймон (отец Кейт) побелел, а глаза перестали источать уверенность, сменив на страх. Джаред и Шеннон перевели испуганный взгляд на Кейт, взгляд которой помрачнел. Рука Джареда коснулась её коленки, но она даже не вздрогнула. — Этому есть подтверждение? Я не вижу никаких тюремных сроков в деле мистера Ниддлсона. Он чист, - судья был не менее ошарашен, чем все присяжные. — Дело таинственным образом закрыли, сославшись на самоубийство. Он прокрутил всё так, что вышел сухим из воды. Однако забыл учесть факт наличия собственной кожи под ногтями жены, которые доказывали его вину. А так же, моя команда подняла справки, опросила каждого жильца района, нанесла визит в местную полицию. Все документы переданы вам, господин судья, они могут говорить о виновности Саймона Ниддлсона. Это весомые аргументы, не так ли, мистер Крейг? Какую ложь вы наплетёте на это? - Хилл давил своё оппонента, точно так же как и он во время своей речи победно ухмыляясь. — Мистер Крейг, у вас есть опровержения? Или, может, вам есть, что сказать? - спросил судья, разбирая бумаги. — Н.. Нет, - Крейг ответил не сразу, всё время косясь на своё подзащитного, но тот находился точно в таком же шоке, сбившись с толку. — Будут ещё какие-то пометки к сказанному вами? - мрачно обратился судья к мистеру Хиллу. — Нет, господин судья. По-моему, этого достаточно. — Сторона истца? — Нет, - сквозь зубы процедил Крейг, испепеляя взглядом Хилла. — Суд удаляется для вынесения приговора.        Сначала повисла тишина, длившаяся с минуту. Потом резкий стук ладони об стол, принадлежавший Крейгу. — Тише, мистер, тише. Ваш проигрыш был ожидаем ещё в самом начале, - продолжал насмехаться Хилл. — Это мы ещё посмотрим. Даже если это решение будет не в нашу пользу, клянусь, мы вас в покое не оставим ещё долго, - цедил Крейг, указывая пальцем. — Поосторожнее с угрозами в зале суда. Они тоже могут быть использованы не в вашу пользу.        Перепалка закончилась. Кейтлин не слышала и слова, полностью погружённая в свои мысли и воспоминания. "— Папа, папочка! Отпусти маму, ей же больно! - истошный крик беспомощного пятнадцатилетнего ребёнка.        Чем ей помочь? Как заставить отца разомкнуть мёртвую хватку на шее матери? Как перебороть свой страх, чтобы решиться хоть на что-то, кроме глупых и никчёмных просьб? В такие моменты никогда не можешь собраться, найти экстренный выход. Движет страх, разрывающий тебя на части. В ушах звенит собственный крик, от которого становится ещё хуже. Хочется закрыть глаза, чтобы не видеть посиневшее лицо матери, но страшно открыть их и увидеть закрытыми ЕЁ глаза. Хочется сбежать подальше, но ещё страшнее будет не знать всю жизнь, чем закончится этот вечер. Чем помочь? И возможно ли это вообще? — Папочка! Прошу тебя! - Кейтлин пала на колени, умоляя его остановиться. Не действует.        Он как заведённый продолжает сжимать шею так, кажется, что вот-вот большой палец его руки соединится с безымянным, сломав напрочь шею. Она кашляет, сжимает его руки своими слабыми ладонями, пытаясь отбросить. Не выходит. Из глаз вытекают слёзы, разбиваясь об всё те же руки. Слёзы не от обиды или страха. Они от боли, от нехватки кислорода. Кейтлин решается, бросается к нему, пытаясь убрать его хватку, на что получает сильный пинок в рёбра. — Сгинь, тварь! Ни то и тебя придушу, - лишь шипит садист, — А ты? Ты, сучка, думала я шучу, когда предупреждаю не лезть ко мне со своими тупыми предъявами? Какая тебе, к чёрту, разница сколько я пью. Это моё дело, мой дом, в котором вам нет места. Вам никогда и нигде не будет места. Вы - ничтожество." — Кейти, я рядом! Что с тобой? - нежный, тревожный шёпот Джареда заставляет выйти из своих мыслей, а его руки, заботливо накрывшие её щеки, разворачивают к его лицу.        Она не говорит ни слова. Смотрит на него своими детскими глазками, бегая ими по родному лицу, а после утыкается носом в шею, всхлипывая. Пальцы музыканта запутываются в её волосах, нежно и приятно поглаживая. На душе становится спокойнее. — Всем встать. Оглашается решение суда, - грозный голос, сопровождающийся стуком молотка, заставляет оторваться друг от друга, — Истца, мистера Саймона Ниддлсона, признать виновным, отклонить пересмотр этого дела и все дальнейшие. Назначить срок в виде лишения свободы сроком на семь лет в колонии строгого режима. Помимо этого, возобновить дело убийства миссис Луизы Ниддлсон - жены подсудимого, которое может привести к добавлению срока.        С сердца падает камень. Кейтлин долго не понимает, что только что произошло. Мысли огромным волоком заполоняют голову, заставляя снова выпасть из реального мира. И только радостные крики близких ей людей вместе с их тесными объятиями играют фоном. Выиграли... Получилось... Happy End? — Мы же говорили, что всё пройдёт идеально! Кейтлин, мы выиграли! - тяжело разобрать, кто именно сказал это. Похожие реплики проговорили абсолютно все. Кейт продолжала смотреть куда-то вдаль, глупо улыбаясь, пока её стискивали в счастливых хватках.        Впервые стало легко дышать. Впервые тяжесть сменилась лёгкостью, без труда пропуская воздух через лёгкие. Прошлые проблемы обещали остаться в прошлом, а ещё минут десять назад тугим кольцом давили на сердце. Неужто теперь всё... позади?        Зал постепенно пустел. И мистер Хилл, получивший сотню благодарностей, похлопал каждого по плечу, пообещав встретиться и отметить успешное дело; И мистер Крэйг, пообещавший новую, не такую приятную, встречу; И доктор Варрис, заботливо прошептавший Кейт слова поддержки и поздравлений. Даже Саймон, которого в наручниках провели по залу к выходу, бросил тяжёлый взгляд, похожий на тот, что в детстве, не задел ни одного мускула на лице. Кейт лишь посмотрела на него своими счастливыми глазами, показав, что теперь у неё всё прекрасно. Теперь всё точно прекрасно. — Раз уж такая пьянка весёлая, мы принесли вам ещё одну прекрасную новость! - начал Шеннон, в чьих объятиях нежилась Мила. — Удивляй, - посмотрела на него Кейт, точно так же закутываясь в тёплых руках Джареда. — Удалось покрыть долги компании, не выкупая сорока процентов. Не спрашивай как и чего это стоило бедной Эмме, которую Джаред доконал до седых волос. Теперь у тебя нет ни кредита, ни долгов! - последнее предложение Шеннон прокричал так громко, что все в коридоре могли с лёгкостью его услышать. — Джаред... Это правда? - Кейт повернулась к нему, заглядывая в самую глубину. — Ну, у тебя остался один долг. Не совсем уж ты чиста, - загадочно ответил Джей, а потом, помолчав, продолжил, но только шёпотом, — Передо мной. В постели. — Идиот, напугал! - стукнула Кейт его в плечо.        Надув губы, Кейт сложила руки на груди, отвернувшись. Будто действительно обиделась. Джаред даже опешил. А где благодарности? Где радость? Но стоило только открыть рот в возмущении, как она бросилась к нему на шею, повиснув, осыпая поцелуями каждый участок лица. — Это типо "спасибо"? — Это типо "спасибо" и "я тебя люблю" в одном флаконе. — Повтори! - встрепенулся Джаред, выпучив глаза. — Да вот ещё. Ты и так расслышал. — Стерва! - с улыбкой констатировал Джаред. — Придурок!        Сладкие губы. Такие родные и нежные, но всё так же наполненные животной страстью. Уйдёт ли она когда-нибудь из их отношений? Вряд ли. Он, конечно, укротитель, но такая рысь не подвластна даже профессионалу. Такая рысь нравится ему такой. Никак иначе.

***

(спустя месяц) — Нет, левее! Да! А теперь правее! Вот-вот, отлично, - командовала Кейтлин. — Шеннон, ты мне на ногу наступил, идиот! - возмущался Джаред. — Уж извините, я за этим диваном ни черта не вижу. — Ну, что вы как остолопы, аккуратнее нельзя?! Мебель недешёвая. — А мы бесценные! И тем не менее, согласились таскать эту бандуру из-за твоей чёртовой перестановки.        Перестановка кабинета Кейт шла уже час. За это время оба брата Лето перетаскали с места на место и стол, и стулья, и шкаф, и вот теперь тащили диван. Откуда только столько вещей накопилось? Тем не менее, получилось по-новому интересно, удобно и экономично для свободного пространства. — Милый, осторожнее! Береги спину, - зашедшая Мила переживала за своего Шеннона. Даже кофе принесла, лишь бы отдохнул. — Ставь! Да, вот так. Тише, помедленней, - из последних сил проговорил Джаред, оставляя диван на новом месте, — А где мой кофе, Кейт? Я что, просто так тут грузчиком пахал? — Я предлагала нанять, но ты сказал, что нечего на накаченных дубин глазеть и вызвался помочь самостоятельно, - Кейт сидела на своём кресле, попивая горячий напиток, который был нагло выхвачен из рук. — Так вот кто нас в это болото втянул! Ну, мелкий, я тебе припомню. А кудахтал-то: "Кейт сердечно просила помочь, мол, посторонних нанимать опасно"! Вот жук, - Шеннон сидел на поставленном диване, пил свой кофе, а Мила поглаживала его по заболевшей спине. — Не бузи. Не сломался же пока носил, выжил, - Джаред нагло уселся на колени Кейт, заставив ту скорчится от боли. — Дурак что ли? Слон же, а уселся на букашку, - ругалась Кейт. — Потерпишь. Я похудел пока переставлял, - ещё и ёрзает, пытаясь сесть поудобнее. Куда удобнее-то? — У меня тоже спинка болит, между прочим. — И что я должна сделать?        Джаред приподнял брови, кивнув в сторону брата и его девушки. Эти двое всегда казались слишком приторной парочкой, но иногда хотелось того же и Джареду. Поэтому, Кейт, цокнув языком, всё же переложила руку на спину этого личного грузчика, начиная поглаживать. Он расплылся в улыбке как чеширский кот, довольно попивая украденный напиток. — Никакая ты не букашка. Ты моя рысь, Кейти, - прошептал на ухо Джаред, носом потеревшись о её щёку. — Тогда бы я тебя съела, обглодала до косточек. — Не, меня ты любишь. А с любимыми так не поступают.