О чем они молчали

«Время... что же ты такое?..», — думает Силенд, с виду напоминавший маленького юнгу лет восьми-десяти, чем того, кто именует себя Государством. День ото дня ему кажется, будто время затрагивает все вокруг, кроме него и этой платформы, некогда ставшей его «землей». Кажется, время и вовсе не имеет над ним власти, не загоняя его в рамки, не вынуждая четко и емко планировать свой день. Кажется, в распоряжении Силенда есть целая вечность... Но он знает, что обманывает себя. Его время будет каплей в этом бескрайнем море. Какого бы цвета и состава эта капля ни была, она вмиг растворится. И что бы он ни делал, он не успеет. Он не успеет даже подрасти, хоть и ежедневно его занимают мысли о своем взрослении. Он так и утонет, закрученный воронкой времени. Бесследно. Начав сравнивать собственное исчезновение, которое так или иначе неизбежно, с мифической Атлантидой, он сразу отмахивается. Неприлично громкое сравнение. Силенд потирает детским кулачком уставшие глаза. Сегодня он вновь не спал, устремляя взгляд в сторону водной глади, отблескивающей на свете луны. И вроде наблюдаемый пейзаж никак не был связан с занимавшими его мыслями, но именно он наводил мысли Силенда на то, что он упустил слишком многое. Может, время не просто подчинило своим законам, а в действительности Силенд плетется где-то далеко позади него, подобно отставшему и запыхавшемуся бегуну на соревновании по легкой атлетике?.. Слишком много абстрактных и несоизмеримых масштабов занимаемого вопроса, от перебирания вариантов ответов кружилась голова. И неважно, что Силенду всего лишь немногим больше полувека: его молодое сердце жаждет роста и стремительных перемен. — Я догоню тебя, слышишь?! Догоню! — бодрый и громкий голос, прозвучавший в сторону неба, едва ли вернулся звуком почти мгновенно слившегося эха — теперь и оно готово поспевать за воодушевленным кричащим.